скачать книгу бесплатно
– Больно? – поинтересовалась Герда, осторожно обходя согнувшегося от боли парня.
– Сука! Ты! Ты!
– Я, я, – передразнила его Герда и, оказавшись, наконец, позади несостоявшегося насильника, нанесла смертельный удар в печень. Ударила, провернула клинок и поспешно отошла. Не хватало еще платье кровью заляпать.
– Я, между прочим, девственница! – сказала, наблюдая за агонией истекающего кровью человека, кровь у него шла даже изо рта. – А ты в меня своим членом пихаться вздумал! Козел!
Она отошла в сторону, надела снятые давеча штанишки, убрала в потайной кармашек, спрятавшийся в складках платья, смертоносную наваху, забрала свой кошель и, удостоверившись, что ее противник уже не оживет, покинула сарай. Несостоявшийся насильник стал первым человеком, которого она лишила жизни. Герда ожидала, что это событие потрясет ее до глубины души, но нет, ничего ужасного с ее душой не случилось. Даже угрызений совести не возникло.
Единственный вопрос, который занимал ее по дороге к дому Кирсы, это зачем она вообще взялась кому-то помогать? Парнишка, конечно, был замечательным актером и сыграл всю сцену довольно естественно. Во всяком случае, ей – дуре – хватило. Но разве это было ее дело, идти куда-то, спасать кого-то? А если бы там, в сарае, оказался еще кто-нибудь? Не один этот ублюдок, а несколько таких же? Ответ был на удивление прост: если бы их там было несколько, сейчас на сене в сарае лежала бы она, голая, изнасилованная и с перерезанным горлом…
* * *
Пользоваться навахой ее научил старик Эггер. Он же подарил Герде нож. Эггер, вообще, был добр к ней. Учил всяким разностям, а знал и умел он много такого, чего скрипичные мастера обычно не знают и не умеют. Рассказывал истории одна интереснее другой. В общем, очень быстро после первого знакомства стал для нее едва ли не любимым дедушкой. И Герда платила ему взаимностью. Прибиралась в доме, помогала варить клей и скрипичный лак, готовила, чему он же ее и научил, и зашивала прорехи на одежде. Она даже обстругивала иногда заготовки, из которых он потом вытачивал детали скрипок, альтов и виол.
Однажды, когда старик полировал деку будущего альта, он спросил Герду:
– Так ты ходишь по городу одна?
– Одна, – ответила Герда, не слишком хорошо понимая, зачем он ее об этом спросил. – С кем же мне еще ходить? Гувернантки у меня нет, друзей, ну, кроме тебя, Эггер, тоже.
– Ты странная девочка, – сказал он тогда. – Дочь барона, а гуляешь в таких местах, куда порядочные девушки никогда не заходят. Не страшно тебе?
– А что такого? – удивилась Герда, которая, несмотря на частые прогулки по городу, в некоторых вопросах все еще оставалась наивной, как ребенок, которым на самом деле она и была.
– В городе много опасных людей. Особенно в Приречной слободе и на Медовой горке, а ты, случись что, даже постоять за себя не сможешь.
Герда задумалась. То, что городские улицы могут быть опасны, она уже знала. Но не сидеть же из-за этого в четырех стенах? Там скучно, тесно и то и дело натыкаешься на кого-то из домочадцев…
– Так что, мне теперь из дома не выходить?
Вот тогда старик и показал ей наваху.
– Это очень опасное оружие, девочка, но его удобно носить с собой, – сказал он, раскрывая нож. – Лезвие короткое, но поверь мне, длиннее тебе и не надо. Возьми, – протянул он нож Герде, – почувствуй его в руке.
– Что скажешь? – спросил через минуту.
– Я девочка, Эггер, и я выросла в баронском доме. Меня драться на ножах никогда не учили. Что я буду делать с твоей навахой?
– Защищать жизнь, – пожал плечами старик. – Или честь. Или и то, и другое вместе. А научиться может любой, надо только захотеть. Ты хочешь?
– Да, – решила тогда Герда, – я хочу.
И старик начал учить ее приемам боя с навахой. Как, где и при каких обстоятельствах сам он овладел этим смертоносным искусством, Эггер никогда не рассказывал. Впрочем, Герда его и не спрашивала. Понимала, что не стоит. У каждого есть свои скелеты в шкафу, – ну, кроме, детей и ангелов господних, – и не след проявлять к ним нездоровый интерес. Тем более что к делу это никакого отношения не имело, учителем старик оказался отменным, и вот сегодня Герда впервые воспользовалась его наукой. Рука не дрогнула. Силы хватило. И ударила она именно туда, куда метила. Прав оказался Эггер, девушка должна уметь себя защищать – или очень быстро перестанет быть девушкой. Возможно даже живой девушкой.
За мыслями об Эггере и сегодняшнем происшествии Герда незаметно дошла до дома Кирсы, расположенного в самом конце Продажной улицы. Оттуда уже недалеко было до Бегонии с ее ярко освещенными улицами, оперным театром и варьете «Парадиз». Только рыночную площадь перейти, и ты уже там. Но по эту сторону площади текла совсем другая жизнь. Квартал Красных фонарей потому так и называется, что красные фонари висят здесь едва ли не на каждом доме. И дом, куда направлялась сейчас Герда, от других в этом смысле ничем не отличался. Он был невелик и стар, но все еще производил приличное впечатление. Первый этаж снимали у Кирсы три девушки, зарабатывавшие на жизнь известным делом. Не веселый дом, – для настоящего заведения, как объяснила ей Кирса, шлюх маловато, – но что-то сильно на него похожее. Сама домовладелица прежним ремеслом уже почти не занималась, включаясь в игру, только если кому-то из гостей не хватало подружки, и он мог заплатить за ее компанию приличные деньги. Впрочем, Герда ко всем этим стыдным делам отношения не имела. Она лишь снимала у Кирсы крохотную каморку на втором этаже, куда можно было попасть по скрипучей деревянной лестнице с заднего двора.
В комнате этой Герда никогда не спала, да в ней и кровати не было. Некуда ее там было поставить. Всей обстановки: стол, стул и табуретка. На столе свечи в дешевых подсвечниках, квадратное зеркало, баночки с гримом, кисточки и прочая мелочь. А на колышках, вбитых в стену, висят в холщовых чехлах два плаща и три платья – два попроще и одно шикарное. Шляпы лежат одна на другой, пристроенные на табурете в углу. Там же, в углу, ютится и обувь, прикрытая чистой простыней. Вот, собственно, и все.
Герда зажгла свечи, сняла платье и села к столу. Посмотрела на свое лицо – к сожалению, она и вполовину не была так красива, как ее мать, – и принялась за дело. Косу сегодня она прятать не собиралась, но вот заплести ее следовало иначе. Не по-детски, а на женский лад.
– Что-нибудь вроде лассарской короны, как думаешь? – спросила она себя вслух.
– Да, пожалуй, – решила после недолгого раздумья и, распустив волосы, принялась творить свое небольшое волшебство.
Плетение лассарской короны – непростое ремесло. Делать же эту прическу самой себе и того труднее, но Герда тренировалась не первый месяц и в конце концов научилась.
«Если не будет другой возможности, наймусь к кому-нибудь камеристкой или куафером, – думала она, сооружая себе прическу, достойную королевского дворца. – А кстати, бывают ли куаферы женщины? Надо бы узнать…»
Вообще-то, лассарская корона лучше всего смотрится на блондинках. У Герды же волосы были светло-русые, но проблема эта, как показывал опыт, решаемая. Перед плетением она натерла волосы соком, добытым из листьев сизой потравы, которой полно на любом кладбище, и в результате получила невероятный эффект. Ее волосы словно бы посветлели, и среди них вроде бы появились седые прядки. Неожиданно и очень красиво, но главное – вся эта красота легко смывается теплой водой с мылом.
– Отлично! – признала Герда, придирчиво осмотрев свою прическу. – Теперь лицо.
Кожу лица она натерла «холодными сливками»[3 - Считается, что знаменитый врач древности Гален создал смесь из спермацета, воска, миндального масла и воды, называемую «кольдкрем» – «холодные сливки».] и покрыла тонким слоем снежно-белой пудры из Надира. Положила на губы темно-вишневую помаду и сурьму на брови и ресницы, отчего потемнели даже ее прозрачно-голубые глаза, и вот он образ «знатной иностранки». Молодая женщина, но никак не девушка-подросток. Однако женщина – это отнюдь не только лицо.
Вместо короткой нижней рубашки Герда надела ушитое по фигуре бюстье – она была чуть тоньше своей матери, – не забыв вложить в него сшитые как раз на такой случай мешочки, набитые хлопковой ватой. После этого и платье, сшитое когда-то в княжестве Борго и предназначавшееся для куда более зрелой женщины, село на Герду как влитое. Туфли на высоких каблуках – Герда училась ходить в них и танцевать почти целый месяц – добавили ей еще четыре дюйма[4 - 4 дюйма = 10,16 см.] роста, а шелковая полумаска, которую она наденет позже, окончательно превратит Герду в таинственную незнакомку. В другого человека. В молодую женщину с другой судьбой.
– Весьма! – решила Герда, изловчившись посмотреть на себя в небольшое настольное зеркало.
Конечно, и платье, и плащ с капюшоном, вообще, все, что надела сейчас Герда, было сшито не меньше чем пятнадцать лет назад. Но мода, – думала она, – понятие относительное, да и меняется она в достаточной мере хаотично. То, что модно сейчас в Эриноре, не обязательно является таковым в Лассаре или Горанде. Иди знай, может быть, в Горанде снова в моде фасоны, кружившие женщинам головы в Эриноре лет пятнадцать-двадцать назад?
– Время! – напомнила себе Герда и, закрыв дверь, покинула дом.
– Не то чтобы я лезла в чужие дела, – сказала ей Кирса, стоявшая возле калитки, – но ты ведь в курсе, милая, что женщинам такого класса платят не серебром, а золотом?
– Спасибо, Кирса, – улыбнулась Герда. – Не бойся, я не продешевлю…
О такой возможности она еще никогда не думала, но это не означает, что не подумает впредь.
«Отчего бы и нет? – размышляла она, направляясь в сторону Бегонии. – Другие же продаются, а чем я лучше этих женщин?»
Она пересекла пустынную в этот час Рыночную площадь, прошла по короткому чистенькому переулку, – там она, наконец, надела полумаску, – свернула в другой точно такой же – и в результате вышла на улицу Черных рейтаров сбоку от «Северной красавицы» – одной из самых дорогих и известных далеко за пределами города гостиниц. Теперь она могла взять извозчика, – а их здесь всегда было несколько, – и все будут думать, что она знатная иностранка, остановившаяся как раз в этом отеле. Однако жизнь иногда подкидывает неожиданные подарки. Не успела Герда пройти по улице и двух десятков шагов, как рядом с ней остановилась карета, украшенная незнакомым гербом.
– Надеюсь, мадемуазель, вы направляетесь в королевский замок?
Через окно кареты к ней обращался симпатичный молодой человек в офицерском мундире с золотыми галунами. На эрне[5 - Эрн – язык королевства Эринор.] он говорил сносно, но с ужасным акцентом.
– Вы крайне догадливы, генерал, – улыбнулась из-под капюшона Герда.
– Увы, я пока не генерал, – молодой человек покинул карету и остановился перед Гердой, он был высок и широкоплеч, и от него хорошо пахло. – Разрешите представиться, мадемуазель, граф Иван Давыдов. К вашим услугам!
– Вы из Московии? – заинтересовалась Герда.
– Мы называем свою страну Гардарика, – поправил ее офицер.
– Гардарика? Ну, конечно! Какое у вас звание? – продолжила расспрашивать Герда.
– Лейб-гвардии поручик. Но, – улыбнулся граф, – я ответил уже на три ваших вопроса, мадемуазель, а вы ни на один.
– Во-первых, граф, вы ответили всего на два вопроса, – уточнила Герда. – Остальное вы сообщили из вежливости. А во-вторых, вы задали мне пока всего один вопрос, и я на него ответила. Впрочем, извольте. Да, поручик, я направляюсь на королевский бал. А теперь скажу вам, как вежливый человек вежливому человеку. Я из Горанда. Эдле Маргерит ди Чента. Услуги не предлагаю, ибо неприлично. И предупреждая ваш следующий вопрос: нет, у меня нет своей кареты.
– О! – восхитился внимательно выслушавший ее длинную отповедь граф. – Какая удача. Моя карета в вашем распоряжении, эдле, и позвольте мне перейти на горанд, его я знаю много лучше.
– Спасибо! Ваше предложение с благодарностью принимается, – ответила Герда, переходя на знакомый собеседнику язык.
– Позвольте предложить вам руку, мадемуазель?
– А кстати, с чего вы взяли, что я барышня, а не вдова или не убеленная сединами матрона? – спросила Герда и, опершись на руку молодого человека, поднялась в карету.
– Интуиция, – коротко ответил граф, последовав за ней.
– Итак, – сказал он через мгновение, – судя по вашему безупречному эрну, вы в Эриноре не в первый раз?
– Вы проницательны, поручик, – улыбнулась Герда. – Вам удалось догадаться об этом с первого раза.
– Вы смеетесь надо мной?
– Есть возражения?
– Похоже, что нет.
– Ну, и славно! – завершила обмен репликами Герда, однако новый знакомый и не думал замолкать:
– Надеюсь, вы не обидитесь на меня, если я скажу, что вы очень необычная девушка.
– В чем же заключается моя необычность? – раз уж начала, приходилось продолжать.
– Вы раскованны, уверены в себе, ведете разговор на равных и к тому же невероятно отважны.
– Это эвфемизм? – усмехнулась в ответ Герда. – Это вы, граф, меня так в дурости упрекнули?
– Ни в коем случае! С чего вы взяли?
– Села в карету к незнакомому мужчине…
– Вот я и говорю, что вы решительная и смелая девушка.
– Почем вам знать, сударь, а что, если так и есть, и у меня в складках платья спрятан стилет?
– У вас есть стилет?
– Отчего бы не быть? Я путешествую одна… А что касается моей раскованности… Что, если я путана? Ведь может такое случиться?
– Нет! – твердо возразил ей собеседник. – Не может. Вы уж извините, эдле, но, чтобы купить такую девушку, как вы, не хватит ни одного из известных мне состояний. А я их, уж поверьте, знаю немало. И размеры этих состояний иногда достигают невероятных величин.
– Это комплимент?
– Ну, разумеется, комплимент!
– Хорошо, я подумаю, – усмехнулась Герда, мысли которой неожиданно повернули куда-то не туда.
«А что, если и в самом деле? – подумала она лениво. – Сколько может стоить моя девственность?»
– О чем, простите? – граф ее не понял, но Герда была готова все объяснить ему своими словами.
– Подумаю о том, сколько может стоить моя любовь…
* * *
Как легко, оказывается, вскружить голову галантному кавалеру.
«Даже странно, – думала Герда, пока карета везла их с Иваном на замковый холм, – он ведь меня даже толком не рассмотрел. Просто не мог. Тогда что он увидел? Кого?»
Она знала ответ. Он мог увидеть высокую женщину в темно-синем плаще и в капюшоне, накинутом на голову так, что даже лица не рассмотреть. Подол платья, на три ладони выступающий из-под плаща, да высокие каблуки, время от времени мелькающие из-под подола при ходьбе. И тем не менее вот она, Герда, едет в графской карете на бал к королю. Без приглашения и без ведома грозного отца, ненавистной мачехи и безразличных сестер. Свободная и счастливая. Не ограниченная ничем: ни правилами, ни запретами, ни совестью. У тени нет и не может быть совести, а Герда всего лишь бесплотная тень. На привидение не распространяются запреты, но кто она, если не «развоплощенный дух»? Она есть, потому что скоро появится на балу у короля, где ее сможет увидеть любой человек, но в то же время ее нет, потому что в природе не существует женщины, которая сейчас направляется на бал.
– Вы давно из Горанда?
– Нет. Приехала только сегодня, – улыбнулась Герда, откидывая капюшон на спину. – Видите, даже карету арендовать не успела.
– Но приглашение на бал получить успели.
– С чего вы взяли? – Ее удивление было искренним. – У меня нет приглашения во дворец. Я еду туда только, чтобы погулять в парке, посмотреть на гостей короля и послушать хорошую музыку.
– Тогда я приглашаю вас пойти во дворец со мной, – предложил граф. – У меня есть приглашение.
– Серьезно? – заученным движением подняла Герда бровь. – Я вас этим не стесню?
– С чего бы? – улыбнулся молодой человек, почти дословно повторив ее собственную реплику. – У меня нет пары, а приглашение выписано, как водится, на два лица.
– Даже не знаю… – задумалась Герда.
– Соглашайтесь! – попросил граф. – Говорят, там будет весело. Я познакомлю вас с земляками. Но обещайте, что первый танец мой!
– Я могу пообещать вам что угодно, – рассмеялась Герда, – но танцую я скверно.
– Не верю!
– Скоро сможете убедиться сами.
– Значит, вы согласны составить мне пару?
– Согласна, но на продолжение не рассчитывайте! Я скромная девушка и не разделяю разнузданных нравов современной молодежи.
Откуда взялась эта фраза? Бог весть…
– Но ухаживать-то за вами можно? – не унимался московит.
– В рамках приличия, – согласилась Герда.
