До Питера и обратно

скачать книгу бесплатно

– Мне вон ту четвертушку «Беленькой», – показывая пальцем попросил я продавщицу, заранее найдя на полке нужную мне бутылку.

– А восемнадцать-то есть, миленький? – приторно спросила она своими пухлыми губами, напомаженными в ярко-фиолетовый цвет.

Я промолчал. Спорить и объяснять ей что-либо бесполезно, по таким женщинам это видно сразу. Да и смысл что-то доказывать отсутствовал, паспорт у меня все равно был с собой. Поэтому я залез во внутренний карман пальто и достал его вместе с кошельком.

– Такой молодой, а уже пьешь, – нравоучительно сказала она, убедившись в моем совершеннолетии, и пошла за бутылкой.

Говорить, что это не ее дело тоже не стал, это также бесполезно. Многие люди ее поколения почему-то считают себя всезнающими, а свои советы крайне индивидуальными. Вот только чаще всего они почему-то работают продавцами, парикмахерами или сантехниками.

Расплатившись, я забрал небольшую и плоскую бутылку объемом двести пятьдесят миллилитров, натужно поблагодарил и вышел. Водку захотел выпить сразу возле магазина, но на улице было слишком людно, поэтому пришлось припрятать бутылку за пазуху и оставить спешку в стороне.

Я вернулся в тихий и закрытый двор, где полчаса назад думал, что это лучший день в моей жизни. Какая ирония, не правда ли? Облокотившись на один из металлических зеленых мусорных баков, я открутил золотистую крышку и тут же выкинул ее в контейнер, все равно больше не пригодится.

Никаких ритуалов, вдохов-выдохов и моральных настроев делать не стал. Просто приложился к стеклянному горлышку бутылки, запрокинул голову назад и принялся смотреть, как прозрачная жидкость подчиняется закону сообщающихся сосудов.

Как только бутылка опустела, я оторвал ее от своих губ и с размаху швырнул в контейнер по соседству. Стекло громко разбилось. Вкуса у водки я не почувствовал. Точно так же, как и должного эффекта от такого объема, принятого за один раз. Минут десять еще стоял и ждал – никакой реакции, так и остался абсолютно трезвым. Это было первый и последний раз в моей жизни, когда, выпив столько в один присест, я ничего не ощутил. Пока стоял и ждал благоговейного прихода, успел выкурить пару сигарет и пожалеть, что вместе с водкой не купил новую пачку, эта почти опустела.

Так и не получив нужного результата, я решил снова пойти в магазин и взять калибр побольше, чтобы наверняка, так сказать. Но потом посмотрел на время и понял, что отлучился дольше обещанного. И вместо второй командировки в магазин я нехотя вернулся к Ане в квартиру.

Глава 3

Как часто мы задумываемся над своими поступками, а вернее тем результатом, к которому они могут привести? Я считаю, почти никогда. Большинство людей действуют по такому принципу: сначала делаем, потом думаем. Я понимаю, что это до боли банально, тем не менее использование данного трюизма всецело оправданно. Потому что эта летняя встреча между нами стала возможна только благодаря этому: сначала делаем, потом думаем. Из-за чего я, собственно, и оказался в недалеком будущем в Питере.

Так вот, несколько таких необдуманных поступков способны стать отправной точкой на пути к совершенно разным и непредсказуемым результатам в нашей жизни. При всем при этом мы даже не догадываемся, что именно та или иная глупость или ошибка в молодости привела нас к тому, что мы имеем в настоящем. Что-то из случившегося, конечно, более желанно, а что-то менее. Следовательно, у меня возникает законный вопрос: а вправе ли мы считать эти глупости и ошибки чем-то плохим, тем, что нас потом заставляет стыдиться этого прошлого?

Ранее летом…

Относительно успешно закрыв летнюю сессию в середине июня, я подписал в деканате свой студенческий билет о переводе на второй курс и с чистой совестью отправился на два с половиной месяца заслуженных каникул.

Чтобы не тухнуть дома без дела, я заранее подсуетился о трудоустройстве на местный завод в районе, где живу. Там с удовольствием брали молодежь на лето. Можно сказать для меня это была внеплановая производственная практика, к тому же оплачиваемая. Пятидневная рабочая неделя с восьми до пяти, оклад шестнадцать тысяч рублей в месяц (для студента на лето это было более чем неплохо), недорогие комплексные обеды в заводской столовой (но я таскал тормозок[2 - Тормозок – обед. Слово из шахтерского жаргона, произошло от «затормозить», то есть приостановить работу. Со временем стало использоваться среди всего рабочего класса.] из дому), дружный коллектив и бесценный опыт для начинающих специалистов. Бумажное объявление завода на входной двери моего подъезда так и завлекало своим красноречием.

Вообще, предоставляемая должность была далека от моей специальности. Учился я в университете на конструкторском факультете, но пока что мы за первый курс прошли скорее какую-то ускоренную школьную программу: информатика, химия, физика, русский язык, история, физическая культура и английский язык, словно я никогда не покидал стен школы. Однако со слов некоторых преподавателей в целом мы должны были выйти весьма востребованными специалистами, если, конечно, доучимся до конца и защитим диплом.

Данная же работенка была скорее уровня колледжа, ну или техникума. Однако я не был притязательным человеком, поэтому мне было все равно. Нет постыдной работы, есть гордые люди. Да и сорок тысяч за два с половиной месяца были отличной прибавкой к скромной стипендии студента. К тому же я никогда еще в своей жизни не зарабатывал собственными руками. А тут можно будет и опыта поднабраться, и деньги получить.

Суть работы заключалась в обслуживании заводского парка станков. Токарные, фрезерные, сверлильные, расточные, шлифовальные, короче говоря, станки для обработки металла. На весь период трудоустройства тебя просто закрепляют к наставнику из службы ОГМ (отдел главного механика), и ты ходишь за ним как ученик. Все элементарно, слушай, что тебе говорят, и не суй руки, куда не просят. Потому что есть вероятность того, что вместо металла станок может обработать твои пальцы.

Цель завода, естественно, была не возможность предоставить рабочие места, их мишенью были толковые ребята, которых можно приметить, а после выпуска из университета, техникума или колледжа пригласить в качестве потенциальных кандидатов на ту или иную вакансию. Каким образом они выделяли тех, кто им подходит, можно только догадываться (скорее всего, по характеристикам наставников). Хотя меня это несильно заботило, я только хотел не скучать все лето, а заодно немного подзаработать.

Жизнь на заводе оказалась действительно такой, как сказано в объявлении. Переработки отсутствовали. Даже наоборот, в пять часов мы уже были чистые и переодетые в повседневную одежду. Зарплату платили вовремя. Да и наставник мне попался веселый, но к своим обязанностям он всегда подходил ответственно. В целом меня все устраивало.

И так каждый будний день я героически вставал в начале восьмого утра, собирался и шел на завод. Работа кипела, и лето пролетало незаметно, пока в один из июльских дней я не получил от нее письмо. Самое что ни на есть настоящее, в конверте и с марками, написано от руки, такими еще пользовались наши предки. Так приятно было ощущать этот хруст плотного конверта, проводить большим пальцем по глянцевым маркам и вдыхать запах бумаги.

То ли по стечение каких-то внеземных обстоятельств, то ли так распорядилась судьба, то ли на меня снизошло чудо, но родители в течение нескольких дней ни разу не удосужились проверить почтовый ящик. Как будто все подстроено специально. А вот если бы они увидели его прежде меня, появилось бы много вопросов. Не допрос под лампой, конечно, просто родительская любознательность. Например, что это за девочка пишет их мальчику? К счастью, я умудрился избежать этого позора, и мне не пришлось краснеть перед родителями, отвечая на тот или иной глупый вопрос.

Так никем и не замеченный, я достал письмо из почтового ящика и довольный собой после отработанной смены на заводе лег на кровать с любопытством разглядывать конверт. Затем, аккуратно надорвав его по ширине, я извлек и развернул содержимое. Назвать письмо объемным было трудно, всего лишь вырванный из тетради двойной листок в клеточку. Но зато письмо было аутентичное. Когда еще выдастся случай получить такое.

Я думаю, что не стоит пересказывать письмо дословно. Весь его смысл можно уложить в трех предложениях. Первое, ей жаль, что так получилось во время нашей последней встречи зимой. Второе, она рада, что после случившегося я все равно вышел с ней на связь. И третье, в августе она прилетит на две недели в Екатеринбург, и если я ничего не имею против, то она хотела бы встретиться. Вот, собственно, и все. Кратко и по существу.

Да кого я, черт возьми, обманываю? Естественно, мне было приятно перечитывать эти строки снова и снова, вчитываться в каждое слово, написанное синей шариковой ручкой, пусть и выведенные слегка неаккуратным почерком, мало похожим на женский. Правда, по сравнению с моими каракулями это был апогей каллиграфии. Каждый раз, когда мои глаза вновь останавливались на бумаге, на лице невольно возникала улыбка, а на сердце был трепет. Неужели это действительно происходит со мной после стольких неудачных попыток? Я даже удивился столь сентиментальному поведению. Хотя, наверное, я всегда был мечтателем, просто не признавался себе в этом.

Самое приятное в этом всем – ее инициатива встретиться. Только вот с моей стороны это было выражено скорее жаждой, если не одержимостью. Потому что следующие четыре недели прошли весьма тревожно. Я был рассеян, постоянно получал замечания от наставника, а родители то и дело подозрительно на меня косились и спрашивали, что со мной случилось. Я начал курить больше обычного. Если раньше пачки сигарет хватало ровно на два дня, то после письма она успевала уйти еще до конца смены. Дни за работой, которые раньше тянулись так быстро, превратились в какой-то марафон улиток. Видимо, этот мир решил проверить мою выдержку, а я в свою очередь еле справлялся с его вызовом.

Кстати, небольшое отступление о сигаретах. Я бы не сказал, что сильно скрывал от родителей то, что курю. Если была потребность, то я мог спокойно спуститься на улицу, выкурить желанную сигарету и подняться обратно в квартиру. Правда, открыто при них я все равно никогда не решался поджечь сигарету. В частности, потому что был хроническим астматиком, и им бы было больно смотреть, как я целенаправленно гроблю свое здоровье. Но, думаю, они догадывались, что я курю. Ведь это так очевидно. Если человек молча спускается на пять минут на улицу, а затем возвращается и от него несет куревом, что же он мог там такое делать, спрашивается?

Встречу я ждал с большим предвкушением, считал дни до приезда Ани и все никак не мог совладать с собой. Слишком уж мне не терпелось увидеться. Ведь с момента нашей разлуки прошло уже больше полугода.

Но рано или поздно этот день все-таки настал, и ее самолет приземлился в Екатеринбурге. Вот тогда-то эти четыре недели и показались мне мелочью по сравнению с тем, что я пережил в последнюю, пятую неделю ожидания. Можно, конечно, позвонить ей в первый же день и назначить встречу. Только вот, мне кажется, это был бы очень опрометчивый поступок. Я бы выдал себя с потрохами. Нет, тут надо было слегка поиграть, потянуть время, показать свое легкое пренебрежение к ней. Да и не до меня ей будет в первую неделю. По друзьям и родственникам, наверное, ходить будет.

Но не тут-то было. Хотел, так сказать, воспитать ее, заставить понервничать, а в итоге сам же угодил в собственные сети. Каждые пять минут я в каком-то сумасшедшем припадке хватался за телефон, рискуя запороть весь план. «Она уже здесь, прилетела, совсем рядом, надо только позвонить». Эта мысль отравляла мой мозг. Приходилось ежесекундно себя контролировать, чтобы не учудить лишнего. Таким образом, эти последние семь дней показались мне настоящим адом. Зато есть и свои плюсы, во мне выработалась хоть какая-то усидчивость и я стал более терпеливым.

Однако как бы долго и мучительно не длилась эта неделя, неизбежно наступил и тот момент, когда можно было выходить из тени и начать играть свою партию. Я проснулся как обычно, умылся, почистил зубы, съел легкий завтрак и без двадцати восемь отправился на работу.

– Ты сегодня прямо светишься, – все утро подмечал мне наставник.

– Настроение просто хорошее Юрий Алексеевич, – всякий раз отвечал я.

– Ну-ну, – притворно говорил он в знак согласия.

При помощи подобных перекличек между собой мы дожили до обеда. Я быстро скидал в себя картошку с мясом, которую мама приготовила с вечера, запил все холодным чаем и, не теряя времени, пошел на поиски уединенного места, чтобы наконец-таки позвонить, а заодно и покурить.

В курилке обычно базировалось чересчур много любопытных ушей, поэтому я сразу миновал ее и пошел дальше. Выбор мой пал на узкий закуток между двумя цехами, тихо и спокойно, а главное – не под палящим солнцем.

Вынув из кармана свой старенький «Самсунг», я попробовал его разблокировать, получилось у меня это не с первого раза. Большой палец сильно дрожал и никак не желал выводить злосчастный графический символ. Тогда я достал пачку сигарет, засунул одну сигарету в зубы, поджег ее и попробовал затянуться поглубже. Через несколько секунд прием сработал, и я смог овладеть с трясущимся большим пальцем. Теперь меня уже ничто не отделяло от заветного звонка. Немного замешкавшись, я нажал кнопку вызова. Сначала короткая тишина, потом стали слышны неровные гудки. Вот тут-то меня и охватила паника. Страх. Что говорить – не знаю. В животе все закрутило, в ушах звон. А сердце бьется так сильно, словно кузнец работает по наковальне.

– Алло, – вдруг раздался знакомый мне голос, прервав прежние мучения и начав новые, еще более сильные.

Я хотел сразу ответить, но осекся. Язык и губы не желали подчиняться. Никогда больше не испытывал такого страха, как немым стал. «Вот и провалился весь мой план, неделя мужественной выдержки на выброс, сам себя и выдал этой паузой», – подумал я про себя.

– П-привет, Ань… это Миша, – сказал я, кое-как контролируя свою речь.

– Я поняла, номер же определился, – ласково ответил она.

– Н-у да… конечно, – согласился я, поражаясь собственному идиотизму и тому, что она не удалила мой номер.