скачать книгу бесплатно
Дама укоризненно посмотрела на Полынина – буквально влепила звонкую пощечину этим взглядом, и Антон вдруг почувствовал себя неловко.
Ладно… – в своей наблюдательно-философской привычке подумал он, направляясь к входу в клуб. – Один ноль не в мою пользу.
Швейцар уже закончил оттирать пятно и теперь стоял гранитной глыбой на фоне прозрачных дверей.
– Извините, сэр, вход по членским билетам. Это закрытый клуб.
Антон молча достал купюру в сто кредитов.
– Это сойдет за разовый билет? – вполголоса спросил он, поднимая ладонь с банкнотой так, чтобы переодетые в штатское охранники не видели предъявляемого «членского билета».
– Вполне. – Швейцар чуть посторонился, ловко приняв мзду. – На втором этаже есть отдельные кабинеты, – вполголоса дал он бесплатный навигационный совет.
– Учту, – буркнул Антон, пропуская вперед свою новую знакомую.
Он ненавидел платить за женщин, в присутствии которых не был заинтересован, и его настроение падало с той же стремительностью, с какой росло внутреннее убеждение в том, что его пытаются развести как обыкновенного лоха.
Вот только с какой целью?
Желание узнать ответ на заданный самому себе вопрос, да еще злополучный призрак господина Роглеса, маячивший за звонком этой «Сары», – вот два побудительных мотива, не позволившие ему просто развернуться и уйти.
Внутри ночной клуб «Орфей» подозрительно смахивал на дорогой бордель. Это впечатление несколько скрашивал внушительных размеров танцпол, расположенный в огромном холле здания. Центральный подиум имел площадь в несколько сот квадратных метров, его окружали столики, разделенные декорированными под дерево перегородками, выше гроздьями висели приборы для световых спецэффектов, а дальше царили многоэтажные кольцевые балконы, сквозь перила которых были видны десятки дверей, ведущих в отдельные номера. Наверху все это венчалось поделенной на прозрачные сегменты плоскостью крыши. Сквозь нее были видны габаритные огни соседних строящихся сверхнебоскребов и узкий клочок темного неба, на котором уже робко мигала первая вечерняя звезда.
Заметив посетителей, к ним подошел вежливый мальчик с зализанными набок волосами.
– Желаете уединиться? – без тени усмешки, по-деловому осведомился он. – Пятьдесят кредитов в час.
Антон кивнул. Мысленно оценив ситуацию, он достал еще одну банкноту, и ему тут же протянули магнитный ключ.
– Номер триста двенадцать. Второй этаж вправо по балкону. Желаю приятно провести время.
Полынин был уже зол не на шутку – ситуация, пусть и спонтанно возникшая, ничуть не забавляла его, но Сара Клеймон как раз в этот миг взяла его под руку и коротко спросила:
– Пошли?
Антон кивнул, скрепя сердце. Иногда с тобой случаются неожиданности, против которых в данный момент можно применить лишь одно средство: сделать по возможности хорошую мину при откровенно плохой игре. Рука, которую он ощущал сквозь тонкую ткань одежды, оказалась сухой, морщинистой и дрожащей.
Под искусно наложенным макияжем скрывалась самая натуральная старуха – в этом уже не оставалось никаких сомнений.
* * *
В номере, помимо широкой, похожей на стартовую плиту космодрома, кровати, к счастью, нашелся еще и журнальный столик с набором алкогольных напитков и двумя креслами по бокам.
Антон расстегнул пальто и сел, не снимая верхней одежды.
Сара Клеймон последовала его примеру, облегченно вздохнув при этом.
– Выпьем? – нарушив молчание, внезапно предложила она.
Полынин хмуро посмотрел на Сару, потом, оценив ее выдержку, усмехнулся и ответил:
– Миссис Клеймон, я жду объяснений.
Она кивнула, открыв сумочку. Пока она копалась в ее содержимом, Полынин осмотрел бутылки и открыл легкое эреснийское вино, получаемое из плодов того же растения, чьими высушенными листьями торговали на улице из-под полы. Не в пример скверной траве, вино из эреснийской скалиозы, как правило, выходило отменным.
Сара Клеймон извлекла на свет маленький карманный компьютер. Игрушка была дорогой и мощной, но, в отличие от ноутбука, ее можно было запросто упрятать в карман пальто.
Пока он разливал вино, Сара отсоединила от корпуса наперсток, на конце которого тлела крохотная искра инфракрасного излучателя и пробежала световым стилом по виртуальным значкам на крохотном цветном дисплее.
– Посмотрите, Антон. – Она протянула ему активированный мини-компьютер, обменяв его на бокал. Откинувшись на спинку кресла, Сара застыла в напряженном ожидании.
Антон посмотрел на миниатюризированное изображение.
Казалось, что в черноте космического пространства сплел асимметричную паутину какой-то монстр. Полынин достаточно много работал с подобными трехмерными схемами, чтобы быстро сориентироваться в изображении и понять, что пульсирующие линии брали свое начало в печально известной системе Ганио и тянулись через мрак освоенного участка Вселенной к различным маркерам. Основная часть «креплений» этой паутины являлась точками расположения миров Окраины – недавно образованных колоний, которые породила третья волна экспансии человечества в глубь космоса.
Линии не затрагивали такие старые миры, как Элио, Рори, Стеллар, Дабог, Кассия, Эригон или Кьюиг, – они тянулись мимо, игнорируя устоявшиеся очаги человеческой цивилизации, и впивались в гораздо более отдаленные, менее развитые планеты, отнесенные ветром колонизации в сторону от освоенных скоплений Центра. Разглядывая схему, Антон сразу же обратил внимание на тот факт, что несколько наиболее любопытных линий вообще уходят «в никуда», обрываясь в черноте на срезе экрана.
Сара Клеймон, заметив, что он машинально кивнул, оценив предложенное изображение, пригубила вино и спросила:
– Что вы думаете по этому поводу, Антон?
Полынин пожал плечами. Ему была по-прежнему непонятна тема разговора. Ощущение, что его пытаются использовать «вслепую», не покидало Антона, и потому он ответил так же уклончиво:
– Думаю, что эта схема описывает некую часть преступных связей кланов планеты Ганио, – произнес он, исподлобья взглянув на Сару Клеймон, и добавил: – Нечто подобное можно скачать с открытых серверов Совета Безопасности Миров, полагаю?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Сеть Интерстар, конечно, обширный и любопытный источник информации, но уровень ее достоверности внушает серьезные сомнения. Эта схема не оттуда. Она составлялась вручную, на протяжении многих лет.
Полынин откинулся на спинку кресла.
– И что с того? Какое я имею отношение к ганианцам и их законному или незаконному бизнесу? Я работаю в совершенно иной области и…
– А как вы относитесь к этой нации? – нетактично прервала его Сара.
– Я должен отвечать? – Взгляд Антона начал темнеть. В конце концов он и так сделал слишком много… Что-то не вязался в его голове образ пожилой развязной леди с тем дрожащим голосом, что звучал полтора часа назад в трубке коммуникатора. Испуганная особа слишком быстро превратилась в спокойную, уверенную в себе старуху, цинично плюющую на некоторые условности цивилизованного общения.
– Антон… – Ее голос неожиданно приобрел мягкий тембр. – Потерпите еще пару минут, и я объясню, с какой стати вы должны сидеть в отдельном номере дорогого борделя и отвечать на мои вопросы. Я обещаю.
Ее слова опять подействовали на Полынина самым неожиданным образом. Недосказанная, но безжалостная самокритика, прозвучавшая за ними, заставила его понять – эта женщина на самом деле преследует определенную и очень важную для себя цель, понимая, что у Полынина нет никакой заинтересованности в беседе. Из этого вытекал один любопытный вывод: Антону стало ясно, что Сара Клеймон знает о нем гораздо больше, чем он думает, и в ее рукаве, несомненно, припрятан весомый аргумент, объясняющий их встречу…
– Хорошо… Я выскажу свое мнение… – Он допил содержимое бокала и поставил его на стол. – Ганианцы – нация преступников. Они не стремятся поднять уровень своей цивилизации, а продолжают существовать на уровне Средневековья, пользуясь при этом теми благами и возможностями, что так щедро и необдуманно предоставляло им сообщество миров во время правления прошлой Конфедерации. – Антон протянул руку, взял бутылку и вновь наполнил бокалы. – Ганианский космопорт, возведенный на планете в рамках гуманитарной программы Центральных Миров, очень быстро превратился в центр преступной торговли. – Полынин указал на мини-компьютер. – Нити их преступных интересов, как вы сами мне показали, тянутся к промышленным мирам Окраины, которыми правят стремительно растущие промышленные корпорации.
Сара, внимательно слушавшая Антона, кивнула.
– Этого достаточно. Мне хотелось убедиться, что наши мнения совпадают. Извини, что пришлось разыграть эту маленькую комедию, но с Антоном Полыниным трудно встретиться просто так, без рекомендаций, верно?
Внезапный переход на «ты» лишь еще более насторожил Антона.
Полынин мог бы резко ответить ей, встать и уйти. Он действительно уважал себя, потому что в жизни ему приходилось добиваться любой мелочи потом и кровью, в прямом, а не в переносном смысле этого слова. К ганианцам у него были свои, давние счеты, но время сводить их еще не пришло, а быть может, наоборот – ушло безвозвратно: старые раны болели, но не настолько сильно, чтобы поставить точку в собственной судьбе и нырнуть в пучину кровной мести, откуда попросту нет возврата…
– Спрашиваешь сам себя, по какому праву эта старая сука пытается бередить мои отболевшие раны?
Он вскинул взгляд на Сару Клеймон, и тепла в нем не было вовсе – только жуткий, продирающий до костей мороз внезапно всплывших из тайников памяти воспоминаний.
Она выдержала этот взгляд, горько улыбнулась, достала из сумочки голографический снимок и аккуратно, словно святыню, положила его на стол перед Полыниным.
Антон молча взял его, взглянул на смазанное нечеткое изображение, снятое, как он помнил, с видеосенсоров подбитого «Хоплита», и сердце гулко стукнуло в грудь, отдавая болью в виски.
На снимке была запечатлена выщербленная осколками бетонная стена диспетчерской башни космопорта, на фоне которой стояли они – двадцатилетний Антон Полынин и Паша Сытников, по кличке Морок.
Паша, которого он дотащил до чудом приземлившегося эвакуационного модуля, а сам ушел назад, в бой, навстречу неизбежной, как казалось тогда, смерти…
– Кто вам дал этот снимок?.. – хрипло спросил он, страшась поднять взгляд. Он понимал: женщина, в чьих руках оказалась эта карточка, имеет прямое отношение к Паше, живому или мертвому, потому что Морок увез фотографию с собой… Присмотревшись, Антон с дрожью заметил темные следы крови. Это был отпечаток его собственных пальцев, который не сумело стереть время. Кровь от ссадин и порезов впиталась в верхние слои полимерного носителя, когда он второпях сунул снимок Паше.
Носилки с раненым уже исчезали в чреве эвакуационного модуля, и Антон крикнул тогда вслед:
– Паша, ты не умрешь! Мы еще встретимся, обещаю! Я найду тебя!!!
Погрузочная рампа начала закрываться, дико взревели, поднимая клубы оранжевой пыли, стартовые двигатели эвакуатора…
Больше Антон ничего не знал о судьбе Павла. По одним данным, модуль был сбит, по другим – все же дотянул до причальных палуб «Апостола Петра» – тяжелого крейсера Конфедерации Солнц, который довершил операцию на Хаборе, подобрав сутки спустя последних выживших, в числе которых оказался и сам Полынин…
…Отрешившись от рвущих душу воспоминаний, Антон заставил себя поднять голову, посмотреть на Сару Клеймон и повторить вопрос:
– Кто вам дал этот снимок?
– Ты узнал Павла? – вопросом на вопрос ответила она.
– Да! – уже не в силах владеть эмоциями, подавшись вперед, выкрикнул Антон.
– Я его мать.
Полынина словно окатило ледяной водой.
Он подался назад, запрокинув голову на спинку кресла, и трудно было сказать, что он сделает в следующий миг – разрыдается или рассмеется… Об этом ведало лишь его изуродованное на Хаборе сознание да контуженные нейроны серого вещества хрупкого человеческого мозга…
* * *
…С Пашей Сытниковым Антона связывало несколько часов дружбы.
Ни до этого, ни после они не встречались, но существуют обстоятельства, которые способны сблизить людей раз и навсегда, сделать их кровными братьями за ничтожно короткий отрезок времени.
В учебниках новейшей истории факту окончательного распада Конфедерации Солнц отдано несколько страниц убористого текста.
Среди них есть короткий абзац:
«12 мая 3790 года по унифицированному галактическому календарю на сервер Совета Безопасности Миров поступил сигнал бедствия с базы гуманитарной миссии СБМ планеты Хабор. В сообщении говорилось, что силы ганианских наемников, численностью до трех тысяч человек, атаковали планету, захватив строящийся космопорт, базу ограниченного воинского контингента СБМ, а также склады продовольствия и устаревшего стрелкового вооружения, предназначенные для снабжения организованных на планете поселений расы инсектов, перемещенных на Хабор с планеты Деметра…»
Позже, уже после краха Конфедерации Солнц, когда были подняты и опубликованы архивы, стало ясно, что операция ганианцев планировалась очень тщательно, и малый крейсер Совета Безопасности Миров «Светоч», посланный в систему Хабора для наведения порядка, попал в заранее расставленную ловушку.
…
Бывали в жизни Полынина моменты, когда память вдруг становилась неуправляемой – на протяжении всех десяти лет после выписки из госпиталя продолжали сказываться пять контузий, которые получил Антон в течение одних суток на проклятом Хаборе…
Вот и сейчас…
Полынин смотрел на сидящую напротив Сару Клеймон, а в голове уже рванула ноющая боль непрошеных воспоминаний…
Глава 3.
Планета Хабор, десять лет назад…
…Он был самым младшим из взвода, самым зеленым, неопытным, не имевшим за плечами ни одной боевой высадки, только учебно-тренировочные.
– Взвод, строиться!
Просторный отсек предстартового накопителя был разбит на пять секторов, по количеству стартовых электромагнитных катапульт крейсера.
Пространство перед массивным вакуумным затвором представляло собой прямоугольную площадку, размеченную флюоресцирующими линиями, с указующими стрелами на конце.
Они изгибались в разных направлениях: «К отсеку загрузки», «К внутренним палубам», «К ангарам серв-машин».
Взвод строился у черты, от которой к вакуумному замку стартовой катапульты убегала цепочка тревожных красных огней. Над закрытым люком шлюзовой камеры моргали надписи:
«Десантно-штурмовой модуль номер два. Статус: Подготовка к отстрелу. Внимание, декомпрессия! Вход только по сигналу готовности».
Штатный состав десантного взвода: три отделения по десять человек. Антон стоял четвертым во второй шеренге. Экипировка, подогнанная по фигуре, не стесняла движений, защитная броня из металлокевлара шуршала при каждом движении, преданно прижимаясь к телу, словно обещала, нашептывала: Не бойся, я с тобой, я тебя заслоню, закрою…
Шлем соединялся с остальной экипировкой двумя жгутами высокопрочного оптического волокна. Гофрированный шланг из бронепластика закрывал их, выходя из затылка, изгибаясь над плечом и вливаясь в грудной сектор между двух ромбовидных бронепластин.
Антон напряженно ждал следующей команды, но вместо окрика взводного раздался протяжный гул, после чего корпус крейсера часто и тяжело завибрировал – это заработали стартовые катапульты правого борта, отстреливая тяжелые посадочные модули с серв-машинами и бронепехотой.
На борту одного из спускаемых аппаратов навстречу облачной атмосфере Хабора летел в эти секунды Паша Сытников – старшина бронепехотного взвода.
Черед космического десанта, в состав которого входил Антон, наступит позже, через три часа, когда крейсер, удалявшийся от планеты по параболической траектории, вернется назад, чтобы сбросить на зачищенную машинами территорию мобильные группы, призванные довершить учиненный серв-машинами разгром и удерживать космопорт до подхода космических кораблей Совета Безопасности Миров.
Корпус крейсера в последний раз содрогнулся, тревожные огни на время погасли.
Антон машинально облизал пересохшие губы.
Еще два с половиной часа им томиться тут, в предстартовом накопителе, занимаясь бесконечной перепроверкой и подгонкой снаряжения, а затем вниз, навстречу своему первому боевому заданию…
…
– Ты знал Пашу до высадки?
– Нет… – пытаясь отрешиться от воспоминаний, ответил Антон. – Я прибыл на борт «Светоча» за несколько дней до десанта на Хабор и не успел толком познакомиться ни с кем, кроме собственного взводного.
