скачать книгу бесплатно
– Ваша улыбка меня обезоружила! Я имел в виду, что вы пригласите меня в кафе и проставитесь. На этом вся вина будет исчерпана! Впрочем, я прошу прощения, что не заметил приближения велосипеда!
– Хорошо, я оплачу ваш заказ в кафе и уеду! Извините еще раз! В конце этой улицы есть уютная кондитерская, где варят неплохой кофе. Если мы поторопимся, то дождь не успеет обрушиться на наши головы. А? Вы можете передвигаться, или я отбила у вас своим великом все, что может шевелиться?! На первый взгляд вы все-таки идете, а не шкандыбаете.
Ее голос, с мягким тембром, ироничная улыбка, и эта немного странная, буквально на лезвии бритвы между уважением и подтруниванием, манера речи, мне почему-то нравились. Импонировала и ее готовность сразу уладить недоразумение, без споров и лишних разглагольствований.
– Нет! Так не пойдет! Чтобы мои синяки побыстрее прошли, вы должны мне уделить время!
– Гут! У меня, есть примерно час! – сразу обозначила она предел покрытия моего морального ущерба.
Легкий акцент не мешал, а даже как-то украшал ее речь.
«Хорватка, словенка или чешка», – подумалось мне.
– Ют! – подтвердил я по привычке, вместо «gut», как типичный берлинец, и полюбопытствовал: – Вам случайно ничего не говорит имя Вольфганг Маер?
– А почему оно мне должно что-то говорить?
– Вы похожи на него! Как сестра или, если я узнаю, сколько вам лет, то могу утверждать, что вы можете быть даже его дочерью. Внебрачной. Тайной. – поведал я, переходя на заговорщицкий шепот.
– Несусветная глупость, папу и свою родню я знаю. Там никаких сомнений нет! А! До меня дошло! Это вы так подбиваете ко мне клинья?
– Нет. Никаких клиньев! Хотя, признаюсь, несмотря на вроде бы противоречия, вы мне нравитесь! Когда мы зайдем в кафе, я найду в портмоне фото брата. Тогда вы поймете, что я имею в виду.
Она защелкнула замок у своего сити-байка на велопарковке – у кафе.
Кондитерская не разочаровала ни ассортиментом, ни уютным интерьером.
Мы прошли к столику у окна, с видом на внутренний дворик. Снаружи начался дождь. Сняли куртки. Когда я наконец-то вымыл свои руки и вернулся к незнакомке, смотрящей через запотевшее стекло на стекающие капли дождя, мы отправились делать заказ.
Продавец в бордовом фартуке подал две чашки капучино. Моя спутница оплатила напитки и унесла за наш столик. Я взял ей и себе два огромных «Windbeutel» /*нем.: буквальный перевод «Мешок ветра». Круглое пирожное с кремом наподобие эклера/, а потом купил упаковку фирменных конфет, в начинке которых было знаменитое бамбергское копченое пиво. Чтобы взять с собой. Впереди был путь до Берлина, никаких промилле в крови, даже от пивных конфет, я не хотел.
Моя незнакомка только что отпила из чашки и теперь облизывала кончиком языка усы. Когда она заметила, что я ее рассматриваю, то взялась за салфетку.
Потом приготовился наблюдать ее реакцию, положив перед ней на столе цветную фотографию Вольфганга, где он сидел в обнимку со взрослым львом Феликсом. В прошлом – со своим воспитанником, когда-то спасенным раненым котенком. Это был мой любимый снимок.
– Мой брат Вольфганг. Он родился сразу после второй мировой вой ны, в феврале 1946 года. Его отец был русским солдатом. У нас с ним родство только по матери. Приглядитесь! Вы похожи на него в жизни, даже больше, чем когда мне снились.
– Когда это я вам снилась?
– Сегодня ночью, перед самым рассветом. Я вас видел во сне, как сейчас, но меня прервал телефонный звонок.
Ничего не ответив, она достала из сумки свой длинный из кожи коричневого цвета кошелек и вытащила оттуда фото мужчины и женщины.
– Смотрите! Если бы я не знала, что мой дед никогда не обнимался со львами, то подумала, что это он.
– О! И правда! Похож на моего брата, как близнец!
– Здесь ему уже за шестьдесят, он рядом с бабулей.
– Подождите, вы чешка или словенка?
– Я русская. Но гражданство у меня немецкое.
– У вас проскальзывает, но не постоянно, еле заметный акцент.
– Да, потому что моя мама привезла меня в Германию, когда мне было девять лет. Она замужем на немцем. Здесь я окончила гимназию, хотя и не потеряла навыков русской речи.
– Что вы знаете о своих предках? Я имею в виду времен вой ны. Как фамилия ваших прадедушки и бабушки?
Она отставила чашку и посмотрела мне в глаза. Потом, то ли смутившись, то ли не захотев говорить дальше на эту тему, сказала:
– О! Я никак не собиралась с незнакомцем, так спонтанно, делиться историей и тайнами моего рода.
Я хотел найти аргументы для нее, но меня прервал собственный телефон. Моя секретарь Стефани звонила по видеосвязи. Я увидел собравшийся на кухне в офисе весь свой team.
– Zum Geburtstag viel Glueck! … /*нем.: к дню рождения много счастья! …/ – запели все громко дружным хором.
Я поблагодарил свой коллектив за поздравление, но не стал делиться пока своими проблемами. «Потом перезвоню Стефани и Каю, дам указания на ближайшие дни, пока я буду в Берлине», – решил моментально.
– Поздравляю! – услышал я от незнакомки. – Жаль, что я наехала на именинника!
– Да, у меня с утра, вернее с ночи уже день не задался. Я вообще-то направляюсь в Берлин.
– Надо же! У меня Берлин пока остается в списке на тему: «Мечты и цели». Несбыточные.
– Почему? Так трудно выкроить время? Или финансы?
– Знаете, в жизни всегда бывает что-то, кажущееся очень простым по свершению. На самом деле, всегда находится вдруг какое-то препятствие и, спустя вот уже почти двадцать лет жизни в Германии, я до сих пор не побывала в столице! Самый первый раз «слетел», когда мой отчим уже оплатил мне поездку вместе с классом на неделю в столице, с посещением Немецкого драматического театра и «Комической оперы». Я буквально за день до отъезда заболела ветрянкой. Мои друзья из гимназии потом звонили и показывали «кусочки» из берлинской мозаики, составляющие этот прекрасный город.
– Браво! Красиво! Я о «мозаике» города детства. У меня есть свободные места в «Форде», одно спереди и три сзади. Как только я заберу его сегодня из ремонта, запрыгивайте! Доставлю вас в Берлин! – пошутил я вдруг в нахлынувшем откуда-то на меня кураже.
– Я бы согласилась!
Этот ответ обескуражил меня и, одновременно, обрадовал. Я не ожидал!
– Что же мешает? – продолжил я игру.
– Мне не на кого оставить свою кошку Лиз. Даже если с собой возьму, как я буду потом с ней добираться назад: поездом или на перекладных?
– Берите с собой! Переноска же у вас есть? Я могу не только вас туда доставить. Мне все равно придется через неделю возвращаться домой, в Карлсруэ. Могу и вас захватить до Бамберга.
Я промолчал, что сюда, в ее город попал по чистой случайности. Из-за вынужденного объезда, который пришлось сделать после сообщения об аварии и закрытом участке автобана. Да и поломка в «Форде» явилась причиной моего пребывания в Бамберге, куда я, конечно, ранее не планировал ни сегодня, ни вообще заезжать.
Эта игра слов забавляла и удивляла меня. Ни она меня не знала, ни я ее, а у нас уже наклевывалось совместное путешествие в Берлин! Более 400 км пути. Я, слишком разборчивый в людях, тем более, если кто-то пересекал радиус более метра, до моего Мужского Величества. Плюс качество, которое выявила методом совместного проживания моя бывшая: «брезгливый чистюля». Что я творю? Да, и как я смогу совмещать все это? Ведь мама в больнице…
Но меня уже несло, как состав под откос. Я уже не мог тормозить! Как там подмечено? Бешеной собаке – семь вёрст не крюк!? Поэтому, ни в чем не сомневаясь, я выдал:
– Тем более, если вы поедете, то мы выясним наконец общими усилиями, отчего мой брат так похож на ваших родственников и на вас тоже!
– Скажите, люди, которые пели сейчас поздравления с днем рождения и называли вас боссом, они работают в вашей фирме?
– Да. А причем здесь это?
– В данный момент я отметаю во мне лишние сомнения насчет вашей личности. Если вас так любят в коллективе и так тепло поздравляют, то ничего плохого от вас я ожидать не могу! На маньяка вы не похожи. Впрочем, я не знаю к счастью, как они выглядят. Приходится надеяться, что вы неопасный. Или? Все же?!
– Никаких «или» и «все же» не наблюдается! Я не состою на учете у психиатра. Спокойный. В меру самокритичный. Немного занудный философ, особенно после неудавшейся семейной жизни и развода. Замечу, по моей вине и инициативе! Мои несовершеннолетние дочки живут с мамой. Работаю я в сфере коммуникативного дизайна и рекламы. – приоткрыл я ей информацию из «private sphere», которой никогда так просто не разбрасывался.
– О! Значит моя очередь! После Abitur я штудировала «Finanzwissenschaften» /*нем.: финансовые науки/, чтобы работать в государственных контрольных структурах, но не сдала экзамен на первую ступень «Beamter» /*нем.: государственный служащий/. Буду пытаться снова. О моей личной жизни. Я в процессе развода. Рассталась вчера. Детей нет. Еще позавчера работала на фирме у мужа, в бюро, теперь автоматически осталась без дела. Так что время на Берлин у меня есть! Н аконец-то! Не зря же я в вас въехала на велосипеде!
Я слушал ее полуироничный тон, видел улыбку, с которой она рассказывала о грустных событиях в жизни, и эта женщина привлекала меня все больше и больше.
– Тогда вам потребуется пара вещей в дорогу. Вы живете еще с мужем в квартире? Скандал, наверное, неизбежен?
– Он улетел, со своей «новой любовью». «К уда-то в сторону теплых и морских стран»! Я процитировала вам мужа, Нильса. Так он мне сам сказал.
– Теперь я понимаю, почему вы так спонтанно хотите покинуть город и стены вашей с ним квартиры! Настроение называется: «Лишь бы куда, все равно с кем, только не здесь!?» Да?
– Точно! Вы читаете мои мысли! Ну, и где ваш «Форд»?
– Я жду как раз звонка, чтобы забрать его из мастерской. Секунду! – прервал я нашу беседу, чтобы заказать себе кофе. Девушка покачала головой на мое предложение. В ее чашке еще оставалось недопитое капучино.
Когда мы обменялись телефонными номерами и договорились откуда я ее заберу, я уже перестал себя одергивать в сомнениях: «Что я творю! Чужой человек! Куда я ее тащу?»
Мне почему-то стало, наоборот, легче, зная, что она будет ехать рядом. А еще в мозгу сверлили только что услышанные слова: «Я рассталась с мужем. Вчера…» И этот факт меня подстегивал на спонтанные и сумасбродные поступки. А вкупе со всем, несмотря на заболевшую маму, иногда вспоминая, что у меня сегодня день рождения, я ощущал радостное возбуждение и предвкушение счастья. Нежданного и непланируемого заранее, а значит, вдвой не приятного! Как сюрприз к именинам!
Для подтверждения реальности происходящего я решил спросить имя у «сюрприза».
– Хелен, можно просто Лена.
– Очень приятно! Меня зовут Манфред, можно Мани или Фредди, если коротко.
Я отпил глоток кофе, который показался мне слишком крепким. Взял сахарницу и вдруг вспомнил случай в Африке:
– Лена, мой брат и я во время поездки в Танза-нию, в национальный парк, жили в одном из бунгало, для гостей. После проведенного утром выезда в парк, общего обеда в базовом лагере, из-за наставшей уже нестерпимой жары, мы с Вольфом разошлись по спальням. Меня разбудил шум звона посуды. По слуху казалось, будто на террасе у нашего домика обедает большая компания. Только звуки, вместо разговоров, были немного странные. Как думаете, кто там шумел? – спросил я.
– Слоны? Птицы?
– Пока мимо! Ко мне подошел брат и спросил: «Мани, ты зачем оставил посуду и сахарницу на столе? Они же сейчас все перебьют, а нам придется платить владельцу неустойку».
– Обезьяны, еноты или все-таки птички?
– Первое! Целое стадо бабуинов пожаловало к нам на трапезу. Думаю, это было несколько семеек с потомством, а также их родичи с соседями и друзьями впридачу. Навскидку не менее тридцати приматов! Все пришли перекусить остатками наших с Вольфом посиделок за знаменитым в Африке чаем Ройбос /*англ.: rooibos – красный куст/. Впрочем, обедом это можно было назвать с натяжкой. Лакомились не все. Несколько расположились в креслах, на гамаке, внимательно перебирая шерсть друг у друга, а потом пробуя на зуб найденное там. Но как потешно, собравшись на столе, вокруг небольшой сахарницы, они макали пальцы в сладкие крупинки и облизывали их! Маленький бабуинчик игрался чашкой, куда только не пытаясь ее на себя примерить, а его мама ему помогала. Можно было наблюдать что-то наподобие счастливой улыбки на ее вытянутой физиономии. Я не мог раньше себе представить, как играют мамаши- бабуины со своими детенышами! Самое обидное, как только я включил в себе фотоохотника и двинулся к моему рюкзаку, чтобы взять камеру, они заметили меня в окне! Подняв как по команде хвосты, испугавшись, схватили кто, что успел, а сахарницу в первую очередь, – и в одно мгновение улетучились! На столе остались лишь крупинки и салфетка. Чайный сервиз перекочевал на «обезьянью кухню».
Я, сам от себя не ожидая, проиллюстрировал мимикой примерное выражение морды бабуина, потом макнул свой палец в сахарницу и стал его облизывать, зная, по памяти, как надо двигать языком и губами.
Лена хохотала так, что я, разошелся в своих артистических способностях, и стал почесывать одновременно себя то по голове, то по бокам, а потом, сводя глаза к переносице, разглядывал: что застряло после почесухи под ногтями, чтобы попробовать на зуб.
На нас начали оглядываться посетители кафе. Молодая парочка за столиком через проход, не стесняясь уже снимали меня на телефон и что-то комментировали. Тогда, подняв ладошку в извинительном жесте, я так же резко, как начал, прекратил изображать самца бабуина.
Потом я рассказал Хелен уже не такую веселую историю о том, как однажды, взяв оставленный в углу дома рюкзак, тут же в ужасе отбросил его подальше от себя. Из моей заплечной сумки выползла яркая, как лягушка, зеленая мамба и «прошествовала» под кровать. На мой истошный крик сбежались все, кто был неподалеку. Мало кто прибыл без оружия. Когда непрошенную гостью удалось выдворить из помещения, я еще долго опасался брать в руки любые вещи из сумки. Каждый раз перед сном я осматривал комнату, заглядывал во все уголки и под кровать.
– У меня пропало чувство безопасности! Несколько раз, истязая своим страхом себя и брата, я просил Вольфа обследовать все комнаты дома, думая, что змея, как и те бабуины в Танзании, привела с собой еще родичей.
Я хотел еще рассказать Хелен, как однажды ночью, направляясь к заработавшемуся Вольфгангу в приемное отделение врачебного кабинета, наткнулся на что-то громадное и темное, чуть не упав.
Я представил себе монстра величиной с только что пообедавшего бегемота или даже больше. Как я уносил ноги оттуда! У дверей докторского домика, словно в ожидании пока его примут и окажут врачебную помощь, стоял не кто иной, как кафрский буйвол!
Чему удивляться? Эти животные весят более тысячи килограммов. Зачем один из них забрел на ферму, проломав своими огромными рогами в нескольких местах изгородь, несмотря на удары током, а затем на своем пути, помяв для забавы авто Ноэлля, и вытоптав все, что было заботливо посажено женщинами на ферме, – осталось загадкой! Тем более, что в природе эти мощные африканские быки не терпят присутствия человека.
Но о пережитых минутах моего «животного страха», я поведать не успел. Лена, посмотрев в окно, вдруг заторопилась:
– Вы оставайтесь, а я поеду домой, пока немного успокоился дождь. Собираться в дорогу. Жду вашего звонка, если вы пригласили меня на полном серьезе и не передумаете! Впрочем, мне не привыкать, если Берлин останется той же мечтой, что и раньше!
– Разве я похож на легкомысленного человека? – воскликнул я, забыв, что несколько минут назад изображал самца- бабуина на виду у посетителей кондитерской. – Не зачеркивайте во мне остатки джентльмена! До скорого! Я вам позвоню! – со всей серьезностью, на которую была способна сейчас моя физиономия, заверил я.
Хелен направилась к двери. Понаблюдав ее грациозную походку, и поставив оценку «exzellent» /*нем. – превосходно/, я улыбнулся довольный. Потом, достав телефон, набрал ее номер.
– Это снова вы?
– Да! Во-первых, проверил – настоящий ли номер вы мне дали?! Пока не ушли далеко, чтоб успеть догнать. Простите, за недоверчивость. И второе. Я забыл спросить, можно ли говорить вам «ты»?
– Да, конечно!
– До скорого!
– Проверяет. Значит, у нас получилось! – раздался голос откуда-то сверху.
На едущую по дороге велосипедистку ветер посылал цветные листья. Кленовые, рябиновые, липовые, березовые.
В старом городе, где крутила педали Хелен, окна домов смотрели друг на друга. На мостовых было тесно расходиться прохожим. Автомобили вообще не смогли бы проехать по очень узким средневековым улицам. В редко попадающихся кадках возле входов в здания виднелись миниатюрные туи или мучения природы в стиле Бонсай. Ни одного лиственного дерева ни на этой, ни на параллельной штрассе было не найти.
– Не мешай ей своим листопадом, а то еще упадет с велосипеда, и наша затея накроется медным тазом!
– Ой, заигрался! Ты прав! Мы так долго этого ждали! Чего мне стоило убрать подальше ее мужа, так зацикленного на своем бизнесе, да и на Хелен! Скольких девушек я ему подсылал, а он никак не реагировал. Пока модель с ведьмовскими способностями не нашли с ее снадобьями для приворотов.
– Поэтому не заигрывайся! Помнишь, сколько нам пришлось подстраивать, чтобы ее мать вышла замуж за немца, переехала сюда вместе с дочкой? А как я ее оберегал, чтобы они с этим неподходящим ей Нильсом кучу ребятишек не наделали! Что скажет нам Босс, если после стольких лет работы, все сойдет на нет?! У него не такой большой список избранных.
– Не избранных, а обиженных. Когда он был занят другими, и не защитил! Босс только из-за его матери так старается. Долги отдает. Будем надеяться на успех. Наш подопечный на нее запал уже тогда, когда я показал ему голограмму Хелен в его сне! Полетели! Поддержим его мать!
– Да, пора. Я и забыл. Не хватало, чтобы ей стало хуже. Тогда и у ее сына пропадет настроение жить и любить!
– Кстати, надо еще маякнуть Флиббу, чтобы слетал к авто нашего подопечного и убрал свои настройки в «Форде- Мондео», а то ремонтники и до завтра не найдут – в чем суть неисправности.
– А все-таки здорово мы придумали с объездом по автобану и заманили его в этот городок! Единственное, что меня удивляет – это их здешние вкусы, конфеты с начинкой из копченого пива.
– Если бы мы могли попробовать! Наверное, и предмет спора бы исчез. А так, что попусту критиковать?! …
Голоса постепенно удалялись. Еле заметное вверху, над черепичными крышами бамбергских домов, небольшое облако вдруг рассеялось. Будто его и не было.
