скачать книгу бесплатно
А ведь «наш мир» не включает нулевой. Он прямо сказал: первоначальный – римский и о числе планет. И что это может означать? Династия не имеет связи с родным миром или не хочет туда наведываться? Как интересно…
– А на что они способны?
– Сейчас это не важно, – нетерпеливо кинул Ипатий. – До принцев крови мне не подняться, тебе – тем более. Вряд ли увидишь в жизни хотя бы парочку, они редкие птицы и предпочитают обретаться при дворе в метрополии. Поговорим о тебе. Если ещё не дошло, народов в «ромаион архи», то есть под «ромейской властью», – поправился для лучшего понимания, – много, но с техникой работать умеют немногие. «Девятка» по большей части промышленная кузница наших миров. Конечно, специалисты работают и на других планетах, обучение неплохо поставлено, но их мало. Очень мало. Ну, представь себе инженера XIX века. Он достаточно специфический тип. Умеет работать руками, более того, регулярно работает ими. Может самостоятельно совершать расчёты и руководить процессом на заводе. Контролирует рабочих, проверяя правильность производственной цепочки, и лапшу на уши такому не повесишь. Соответственно и получает. Конечно, есть и профессионалы-механики рангом пониже. Месячный заработок ремесленника приблизительно двадцать ренсов…
Вчера Игорь имел удовольствие полюбоваться на этот самый ренс при оплате вина одним из гостей в забегаловке. Серебряная монетка где-то грамма четыре максимум. Светить интерес ему не хотелось, и тонкости денежной системы пока остались столь же неясными, как и должность Ипатия.
– …Инженер третей категории получает в среднем от трехсот двадцати пяти, квалифицированный слесарь-токарь четвёртого разряда – восемьдесят – девяносто. Шофёр-механик в зависимости от ранга – сто – сто пятьдесят ренсов.
А вот это первая приятная новость. Как минимум хватит на нормальную жизнь, раз уж работяга в пять раз меньше имеет и умудряется содержать семью. Занятный вопрос: что входит в комфорт в здешних местах? Уж точно не телевизор.
– Тебе, естественно, на сегодняшний день записан в штате нижний уровень. Что это за мастер – без языка и к тому же аграммат? Неграмотный, в смысле. Так не бывает! Придётся учиться. Хорошо, что начал самостоятельно.
В очередной раз можно сделать напрашивающийся вывод: кто-то доложил. Хорошо, от немоты ничего опасного брякнуть при всём желании не сумел бы. Стукачи как бы не ночью прибежали или, на худой конец, с раннего утра. Наверное, и о бабе в постели этот в курсе. Кстати, так ли уж она бескорыстна? Насчёт заработков наверняка осведомлена.
– Итак, – сказал «лектор», поднимаясь и похлопывая по ладони длинной палкой.
Нечто подобное Игорь уже видел на плацу, хотя в званиях не разобрался, но явно держатели жезла – начальники и эта палка – символ власти. И они не стеснялись орудовать им по отношению к стратиотам[6 - Стратиоты – солдаты, рядовые.].
– Народы, населяющие Ойкумену, то есть весь обитаемый мир, подразделяются на ромеев и варваров. Вторые ими и останутся, а кем станешь ты, зависит не от Митры с Янусом, а лично от тебя! Прежде основным языком была латынь, она и сейчас используется на высшем уровне в качестве официального языка дворцов, однако основная часть беседует на вульгарном койне, частенько называемом просто ромейским.
«Ойкумена населена отнюдь не одними римлянами. Основная масса – совсем иные народы, – сделал вывод Игорь. – Это как бы при расширении Россия перестала говорить на русском, перейдя… на какой? Ну, не важно. Принцип и так ясен».
– Я говорю сейчас о вульгарном, поскольку существует и более высокая литературная форма. Наречие сложилось из греческого, с заимствованиями латинских, кельтских, германо-скандинавских выражений и слов. Количество разных лингвистических элементов в койне может различаться в зависимости от района и планеты.
Угадал!
– Проще говоря, акценты и диалекты в огромном количестве. Поэтому для приличного человека стыдно не знать литературный язык. На него станут показывать пальцем, захоти подняться. А это возможно. Мы общество сословное, но и открытое. Иные дорастают с самых низов до высоких должностей. – Он сделал многозначительную паузу. Информация, безусловно, полезная. – Выкладывай слова, которые вчера запомнил.
Игорь послушно перечислил свой небогатый набор.
– Для начала запомни: за малым исключением заимствованных, слова следует произносить с ударением на предпоследнем слоге. В двусложных словах и именах ударение ставится на первом слоге. Повтори ещё раз свой список!
Игорь начал перечислять и уже на пятом слове заработал очень больно палкой по плечу.
– Продолжай, – небрежно сказал Ипатий и, когда, стиснув зубы, Игорь, не просившийся в ученики, начал перечислять, моментально двинул снова.
Игорь взвился с места, готовый бить. Только из этого ничего хорошего не вышло. Со своей палкой этот тип умел обращаться не хуже полицейского с резиновой дубинкой при разгоне демонстрации. Три удара – и Игорь, хрипя, валяется на полу, а наставник по части языков сидит в небрежной позе на крае стола и смотрит.
– Ну как, прочухался? Тогда садись на стул. Научись держать себя в руках и кланяться, – произнёс доминус абсолютно спокойным тоном. – Иначе плохо закончишь, и от петли никто не спасёт. Видел висельника? Смог бы коснуться прилюдно меня – отправился бы ему на замену. Тут и доброе отношение не поможет. Закон суров, но это закон. Пойми, парень, ты не у себя. В чужой монастырь со своим уставом не прутся. А что касается битья, то это самый действенный способ обучения. Здесь порют в школе и дома, взрослых и детей. Ввод мудрости через задницу очень способствует умению усваивать материал. И чтобы на будущее сомнений не было, я буду давать с утра два десятка слов. Назавтра их обязан знать. Если выучишь дополнительные, за каждое свыше урока – минус одна ошибка и не будет синяка. А теперь попробуй составить фразу. – Усмехнулся. – Склонения и падежи временно ошибками считаться не будут. Пока исправляю бесплатно…
Агон 3. Простые сложности
– На станцию! – сообщил Арсен, вручая бумагу с печатью.
Это был толстый, лысый и красномордый тип из канцелярии. Должность его называлась скриба и означала нечто вроде делопроизводителя. В штабе отвечал за материальное обеспечение и распределял, кому куда ехать, отчего в гараже пользовался известным уважением, несмотря на низкое звание докимоса.
Некоторые слова прямых аналогов не имели, и перевести их практически невозможно. Ближе всего – капрал или ефрейтор. Приходилось запоминать в таком виде.
– Готово? – требовательно спросил Игорь.
– Да, доминус! – счастливо отрапортовал Астрик.
Тут говорили именно так, без всяких «так точно».
– Грузовик к работе полностью готов! – В смысле уже на пару и можно выезжать, а всё от уровня масла до состояния колёс проверено и детали почищены.
Наставничество – не самый глупый обычай. Каждый механик обязан был обучить молодого ученика профессии. Игорь ещё недостаточно ориентировался в окружающем мире, но всё это очень напоминало средневековые цеховые правила. Три года в подмастерьях, затем сдача экзамена комиссии из нескольких посторонних специалистов. Наставник в неё входить не имел права. Если испытание проваливал, платишь штраф и ещё год ходишь в учениках. Некоторые всю жизнь в подмастерьях обретаются. Частенько испытуемому подсовывали заковыристые задания, именно с целью завалить. Всё же многочисленные конкуренты, сбивающие расценки, никому не требовались. Впрочем, пока работы хватало для всех, и затоваривания специалистами не наблюдалось.
Но в данном случае симбиоз был на удивление удачным. Астрик с самого начала просёк, насколько красивый шанс в виде ничего не понимающего чужака счастливо подвернулся, и сам себя назначил в помощники, забив на стандартную процедуру. Потом сам об этом рассказал, дав положенную клятву слушаться, но изначально проделал хитрый финт, всем и каждому рассказав, что уже принят на службу. Наставник на свои доходы содержит помощника. Это означает кормёжку, одежду и прочее на время обучения. Ученик после сдачи квалификационного экзамена должен отблагодарить бывшего мастера. Обычно в размере первой месячной зарплаты.
А пока годы идут, в обязанности хозяина входит обучение специальности, защита от кулаков и претензий посторонних. Со своей стороны мальчишка брал на себя бытовые заботы. Он бегал по его поручениям, стирал вещи, работал грузчиком, убирал помещение и многое другое. Например, обмывание новой работы состоялось за счёт Игоря, о чём он и не подозревал достаточно долго. Как и приобретение постельных принадлежностей, одежды не только для себя, но и шустрому пацану. Кроме того, гонорар той самой девице и угощение с покупками записаны в долг, в счёт будущих доходов. Женщина не являлась проституткой в прямом смысле, однако, по правилам хорошего тона, требовалось отблагодарить. Короче, всё это было проделано от его имени, но Астрик честно бился за каждую мелкую монету.
В чём-то он напоминал Игорю его самого. Мать Астрика умерла давно, отец служил на той самой базе десятником и погиб в какой-то стычке. Подробности до Игоря не дошли из-за малого словарного запаса, да он особо и не заморачивался. Случилось это пару лет назад и к его приключениям отношения не имело. Мальчишка остался при военных на правах помочь и принести. Такое случалось. Его не гнали, подкармливали, но до принятия в подразделение пришлось бы жить мальчиком на побегушках ещё не один год. Стать механиком не только престижнее, но и заметно денежнее солдатской лямки.
– Что слышно? – спросил Игорь, проезжая мимо в очередной раз марширующих по четыре в ряд новобранцев.
Зрелище насквозь привычное и давно не привлекало внимание. Муштровали их всерьёз и не зря.
– Левой! Левой! Левой! Раз-два! Раз-два! Левой!
При близком знакомстве армия оказалась вовсе не армией. Жизнь, как обычно, много сложнее привычных порядков. Здешние парни были букелларии, что опять же одним словом не перевести. Приблизительно – личная дружина. В данном случае того самого магистра Цеки. Это достаточно высокое звание, не меньше графа, хотя Ипатий уверял, что классического феодализма здесь нет. Отдельные признаки присутствуют, но есть черты и рабовладельческого, и капиталистического строя. Всё это смешение лишь путает. Любое общество развивается, в том числе и в общественных отношениях.
Здесь вообще было накручено всякого. Частенько, при запасе слов Игоря, невозможно разобраться в тонкостях. А может, и на Земле нечто такое имелось, он исторического факультета не заканчивал. Наёмниками, к примеру букеллариями[7 - Букелларии – телохранители частных лиц – полководцев, сенаторов.], назвать нельзя, под определение не подходили, поскольку служили поколениями одному господину, набираемые на планете-«семёрке» из определённых племён тамошних охотников.
– Разговоры в строю!
В результате не только сознательно поддерживали жесточайшую дисциплину, но и присяга – не пустой звук. Речь уже идёт о чести и позоре на голову предков. Как распределялись подразделения, Игорь пока не понял, но покой их района охраняло помимо разнообразной стражи (ночной, речной, сельской) четыре друнга, то есть подразделения в шестьсот человек. На участок размером с весь Алтай не так и много. Их база находилась где-то в районе земного Барнаула, но это очень приблизительно. Здесь давали курс молодого бойца и затем разбрасывали по точкам. Ничего удивительного, что его сунули в подобное место. Постоянный контингент привык к мельканию новых лиц и не особо любопытен. А проходящие через часть и не вспомнят через неделю о случайном знакомстве.
– Доминус Ипатий опять о тебе расспрашивал, – доложил помощник.
Это было ожидаемо и не удивляло. Посвящённый Гермеса, при уточнении со временем некоторых подробностей, той ещё штучкой оказался. Звание не означало монашеского чина. Прекрасно жил в миру и занимался не молитвами с лингвистикой. Мерарх тайного слова по должности, то есть приравнивается к командиру полка. Фактически начальник особого отдела дружины. В переводе на привычные понятия – контрразведка. Выявление сомнительных и опасных лиц, следствие.
– А что я могу поведать? Ты ж не особо разговариваешь, а о твоих родителях он и так в курсе. Вот и делюсь, чем занимались. Туда поехали, здесь починили. Ну, ещё чему учишь. Чертёж он внимательно посмотрел и похвалил.
Когда Игорь смог начать объясняться, Астрик тут же честно доложил о подобных беседах. Парнишка умный и прекрасно соображает. Не стучать нельзя, зато можно предупредить прямого начальника о действиях. Тот уж сам решит, когда можно сообщать, а когда надо помалкивать. А то ведь вылезет рано или поздно стукачество, и Игорь подляну устроит. В принципе никто же не проверяет, чему и как он учит. Может вообще кроме катания квадратного груза и стирания носков ничего не доверять. И три года будешь пахать как миленький, не имея возможности уйти. Нарушающих соглашение об ученичестве считают беглыми и очень не любят. Никто не заставлял, и отсутствие бумаг – ерунда. Свидетелей хватает. А ведь попадаются мастера, ещё и распускающие руки не по делу. Жаловаться некому. В своём праве. Какие потом экзамены и получение диплома механика…
Машину подкинуло на очередном булыжнике.
– Мать твою! – машинально ругнулся Игорь и поймал заинтересованный взгляд Астрика.
Тот всё пытался сопоставить иногда вырывающиеся выражения со знакомыми и вычислить племя начальника. Парнишка – настоящий полиглот, свободно объяснялся на восьми языках. Сколько знал плохо, не ясно, но точно мог переговорить с любым. Многие из тех, кто ему встречался, услышав родную речь, готовы были помочь сироте, а тот и пользовался, хитрюга.
Знаменитые римские дороги оказались при близком знакомстве отнюдь не такой замечательной вещью, как вещалось в Интернете. Конечно, строили капитально. Сначала на землю укладывали крупные камни, потом их пересыпали песком, сверху полотно покрывали мелким гравием. Ещё продольную ось дороги делали чуть выше, чем обочины. Таким образом во время дождя вода стекала в придорожные канавы, а сама поверхность размокала не так сильно. Вот только поверху возле населённых пунктов выкладывали булыжниками. Можно себе представить, как трясёт.
Привычный асфальт, может, где-то и существует, однако в иных краях. А дорога, хоть и построена по единому плану, частенько состоит из участков разного качества. Всё зависит от населённости местности. Где людей мало, поддерживать её в приличном состоянии никто не заинтересован. Денег не выделяют, заставляя жителей отрабатывать определённые дни. Ремонт, хотя и не часто, всё же делать приходилось. Понятно, как совершался, из-под палки. К счастью, на рыдване Игоря носиться с бешеной скоростью всё одно невозможно, и здешняя трасса из приличных.
Для аборигенов и ползущая под тридцать километров в час телега без лошадей, перевозящая двести модиев[8 - Модий – мера объёма жидкостей и сыпучих тел.], то есть почти две тонны, великое достижение, а водитель равен четвертьбогу. Он может поплёвывать свысока на остающихся за спиной пешеходов и повозки. А если лошади пугаются шума и скорости, то не его вина. На полубога Игорь не тянет, на это разве настоящие инженеры в хламидах с чёрной полосой по краю могут претендовать. Кастовости нет, однако сословные различия достаточно чёткие.
Люди не мыслят себя без принадлежности к определённой группе и при представлении обязательно подчёркивают, общаясь с равным. Те же шофёры-механики имеют три ранга в зависимости от квалификации. Опять же, подтверждается практическим экзаменом и дипломом с печатями. Значит, и иерархия с уважением разная в соответствующей среде. Но для чужих одеваются определённым образом. Совсем не зря.
Есфимата, одежда для ромеев, несла множество смыслов. По костюму, качеству, цвету определялись род занятий, достаток, общественный и религиозный статус и даже политические пристрастия его обладателя. Встречный сразу видит, с кем имеет дело и требуется ли шапку ломать. Скажем, красный цвет обязательно присутствует у вояк. Обычно пояс, если не в форме. Или шляпа соответствующего колера. А то оба признака вместе. Чёрный – у техников. Зелёный – у ремесленников и так далее.
Езды тут всего минут десять. Товарняк ещё не прибыл. Да-да, раз уж XIX век, куда без чуда промышленной революции. Пыхтит и по рельсам бегает. Проверить, насколько здешние отличаются от земных, Игорь при всём желании не смог бы. И никогда не видел реально паровоза, и никто не позволит изучать без приказа сверху. Железнодорожники получали очень приличные деньги и абсолютно не стремились пускать в свою вотчину посторонних. Судя по некоторым наблюдениям, они тоже были цехом, и во многом семейным, с передачей знаний по наследству. Конечно, новые и более мощные модели паровозов появлялись, но в целом слишком много надо построить железных дорог по куче миров. Сеть в этом мире достаточно редкая, и идёт постоянная борьба между группировками, в каком направлении строить очередную ветку. Это сулит огромные доходы и развитие расположенных вдоль рельсов территорий. Опять же прибыль для местных жителей и владельцев земли. Мало иметь серебряные рудники, с них ещё и вывезти металл важно. И пути тянули в первую очередь в такие места.
– Опять задерживается, – без особого огорчения сообщил Астрик.
Для него истина в пословице «Солдат спит – служба идёт». Ждём груз. День выдался солнечный и тёплый, хотя осень уже вступила в свои права. Можно и подремать, не замёрзнешь.
С временами года у Игоря были сложности. Календарь совсем другой. Новый год – с первого дня весны, причём март посвящён Марсу – богу войны, и вряд ли случайно. Следующие месяцы названы без затей – по числам: первый, второй, третий и так далее, но с привычными не совпадают, добавляя проблем в голове. Иногда, для пущей путаницы Игоря, именуются по богам. Количество дней в месяце тоже не совсем совпадало: были двадцать девять или тридцать, но не тридцать один и не двадцать восемь. Но ещё и три летоисчисления: от основания Рима, от Первой династии и по олимпиадам. Привязать к нормальным датам он так и не смог. Может, историку это удалось бы, но здесь Христос родиться не изволил. Или его последователей многобожники на кресты отправили.
– Сиди тут, – показал Игорь. – Пройдусь.
Астрик без всякой почтительности ухмыльнулся. Он прекрасно знал куда и зачем. К тому же давно усвоил, что наставник без причины не бьёт, да и по делу – без злобы, а для порядка. Подзатыльники на фоне неоднократных прежних побоев были практически лаской. Отношение он ценил и старался по полной. И в учёбе, и в труде. Напоминать о стирке или изничтожении насекомых не требовалось. А клопов с тараканами в казарме хватало, и местные не особо обращали внимание на живность.
В городке жило несколько тысяч человек, и добрая половина имела отношение к добыче меди и серебра. Не обязательно шахтёры. Плавильщики, всевозможные сопутствующие цеха, изготавливающие посуду и много другое. На станции к приходу пассажирского поезда всегда появлялись зеваки. В данном случае ожидался товарняк, и на перроне было почти пусто, только парочка скучающих подростков. Зато почта работает бесперебойно. Потянув на себя дверь, Игорь проскользнул в неё и едва не получил по спине, когда увлекаемая противовесом дверь моментально захлопнулась за ним.
– Хайре, – вежливо поздоровался он.
– Василиса, Ингвар пришёл, – сообщила басом дебелая тётка-начальница, будто вторая работница была слепа.
Молодая женщина мило покраснела и встала. Маленькая брюнеточка с синими глазами и прямым носом, аккуратно одетая: белая блузка, носки и сандалии, тёмная юбка. Игорь подозревал – это униформа государственных служащих. Начальница, наверное, тоже в форме, ведь это единственное виденное Игорем официальное государственное учреждение. Здесь личные земли рода Рубриев.
Для женщин в мире ромеев работы было не так уж много. Уличные торговки, прачки или проститутки не в счёт. Иногда деньги требовались и более высокорожденным. Почта и находящийся в ней телеграф в данном отношении оказались удивительно прогрессивными. Общеимперские учреждения, заинтересованные экономить, охотно брали на работу получивших образование девиц. Им можно было платить меньше, а требовать больше, чем с мужчин. К тому же писали они обычно красивым почерком и были старательны и трудолюбивы. Право, девушке в стеснённых обстоятельствах из хорошей семьи не в шахте же работать. А тут чистая работа с восьми до двадцати. Учёба в школе не просто полезна, но в итоге и выгодна.
На почту Игорь заходил неоднократно, привозя какие-то пакеты и сдавая их по описи. Симпатичная девушка быстро просекла его затруднения. Сказать нечто внятное или прочесть на первых порах он был не способен. Совал послания в руки и платил из выданных ему денег, получая расписку. В штабе прекрасно знали стоимость отправлений и выдавали точно. На всякий случай Игорь таскал в первые дни с собой Астрика. Потом усвоил основные правила, да и Василиса говорила вежливо и разборчиво, не пытаясь послать, когда чего-то не доходило, и повторяя простыми словами. Теперь уже Игорь сам был в курсе необходимого. И при отсутствии посетителей в конторе, что случалось частенько, даже пытался поддерживать разговор.
– Сделал, – сказал Игорь с оттенком гордости, показывая тяжёлый свёрток.
Позавчера девушка пожаловалась, что в надежде подработать приобрела пишущую машинку за добрую сотню ренсов. Немалая сумма для её бюджета. А в результате не работает. Самое забавное, Игорь вообще не понял, о чём речь, уловив исключительно «механизмус». Не приходилось прежде с такими вещами здесь сталкиваться. Любые бумаги писали от руки, хотя печатные книги имелись. Издалека пару раз видел. Зато моментально предложил свои услуги. Уж больно девушка приятна во всех отношениях. И внешне, и по обхождению. Всегда вежлива и готова помочь деревенскому вахлаку в его лице или древней бабуле, отправляющей родственникам письмо.
– Давай донесу до дома, – предложил Игорь, надеясь, что она не примет это за некий намёк.
– Иди, – разрешила старшая. – Долго не задерживайся.
– Было сложно? – спросила девушка уже на улице.
– Нет, – честно ответил Игорь.
Иногда тупость аборигенов его обескураживала. Лошадь седлать они умели, а шестерёнку на правильное место поставить – разума не хватает. Ладно выточить, но просто вернуть на место? Всё же средневековые думают иначе. Стратиота[9 - Стратиоты – воины, набиравшиеся из свободных крестьян.] от сохи приходится заставлять буквально зубрить сборку-разборку винтовки. Правда, попадались среди новобранцев и сообразительные, быстро растущие в чинах. А второе поколение, их дети, уже училось в школах при гарнизонах и обладало несколько более широкими взглядами. Если подумать, ничего удивительного. На Земле тоже нельзя было взять мужика из деревни и сразу доверить ему работу со сложной техникой. А в этом мире половина живёт в Античности со всеми её «прелестями» в виде рабовладения и телесных наказаний, а вторая половина только вчера увидела рельсы. Слой техников-механиков ничтожный. Возможно, здесь просто глухая дыра, всё ж Алтай от метрополии достаточно далеко.
– Видел прежде таковский механизм.
– Такой, а не таковский, – машинально скорректировала девушка.
Когда-то Игорь сам попросил поправлять его. Всё приятней, чем получать палкой от Ипатия.
– Такой, – повторил он послушно, – механизм. Немного иначе устроение, а в целом ничего сложного.
Он хотел сказать, что в валяющейся у него на чердаке в детстве электрической машинке имелся валик. В здешней же стояла полукруглая рельефная пластина. Её можно было легко сменить и печатать иным шрифтом. Но малый запас слов не позволял нормально объяснить. Вот как на ромейском будет «валик»? Показать-то, чтобы спросить, нечего. Тем не менее выглядеть дурачком очень не хотелось, и Игорь выдал заранее тщательно подготовленную речь:
– Очень удобная вещь. Научиться писать может каждый, но не все могут писать быстро и в то же время чётко, разборчиво и красиво. Деловые документы или рукописи одинаковыми буквами должны иметь спрос.
– Вот и я надеюсь, – кивнула девушка. – В заводской конторе постоянно пишут массу бумаг, а с определённой сноровкой можно под диктовку печатать. Немного потренироваться… Ой, – вспомнила, – а сколько я тебе должна?
– Да ничего, – гордо отказался Игорь. – Ерунда там исправлена.
Пружина треснула. Найти подходящую – не такое лёгкое дело. Но это же почти армия! Игорь спросил у Фитца и по его наводке поставил кладовщику пиво. Обошлось в сущую ерунду. С этим делом в гараже было странно. Существовали свои неписаные правила. Никто не требовал обращаться с формальным приветствием или именовать господином, будучи старшим по рангу. Естественно, помощников это не касалось, они обязаны приветствовать первыми. Тем не менее, если идёшь к кому-нибудь за советом или помощью, положено угостить табаком в качестве подношения. Если нечто сложное, поставить пиво. Имелась даже специальная доска, где отмечали мелом, кто кому должен. Для Игоря это было дико.
Хватало и другого. Никто не садился за руль в спецовке. Для рейса переодевались. Оба механика пользовались своим личным инструментом, хранившимся под замком в специальных ящичках, и не делились им. В гараже, при необходимости, частенько брали гораздо худший, общий. Если уж давали свой – изволь поставить пиво. Никто не чурался подработать на стороне, чинить из казённых материалов неизвестно чьи вещи в рабочее время или на маршруте прихватить нечто плохо лежащее. Зато в самом гараже ничего не пропадало. Потерянные монеты и то выкладывались на станок.
– Так неудобно, – растерялась Василиса.
– Ты помогала просто так, почему я не могу?
– Благослови тебя Исида, – поцеловала она Игоря в щёку.
Это было приятно и неожиданно. Напрашивалось продолжение, но тут завыл гудок приближающегося поезда, невольно заставив с досадой поморщиться.
– Тебе надо бежать?
– До дома донесу, – твёрдо сказал Игорь.
На станцию он примчался вовремя, успев показать работоспособность машинки. Всё-таки не электрическая, и приходится с силой стучать по клавишам, но идею улучшения отложил на будущее, вдруг пригодится. Всё лучше, чем модернизировать оружие.
Эшелон с углем шёл напрямую по ветке на завод, а останавливающиеся на станции – по другому пути. Игоря интересовал конкретный груз, и, ориентируясь на Астрика, он подошёл к самому началу работ. С помощником ему всё же крупно повезло. Тот ко всему ещё оказался грамотным, что далеко не распространённое явление. То есть первоначально накладные и дорожные вручались небрежным жестом пацану, и тот проверял правильность или подсказывал маршрут. Что-что, а окрестности Астрик знал прекрасно.
Теперь уже стало легче. Хотя до свободной беседы далеко, но через два с лишним месяца Игорь уже знал почти тысячу слов. Стимул в виде палки прекрасно помогал. Фактически всерьёз больше не получал, хотя порой было совсем непросто. Но когда вокруг трындят на койне, и есть собственный переводчик, и Ипатий даже расщедрился на нечто вроде рукописного разговорника, невольно движешься вперёд. Даже читать научился по слогам. Всё же в основе нечто смутно знакомое. Половина букв совсем иная, но уже есть от чего отталкиваться. Слава богам, обычно – как слышится, так и пишется. Общий язык достаточно прост, и практически все слова заимствованы.
– Требуется подвести грузовик, доминус, – вежливо сообщил Астрик.
Он и сам сумел бы, получив достаточные навыки на поприще ученика, но за занятие шофёрского сиденья без разрешения крепко получил бы по шее. Не потому, что Игорь берёг должность, но существуют твёрдые правила. Пока не сдашь экзамен, водить разрешено исключительно под присмотром или без посторонних. Тут ещё и престиж. Нечего за руль пускать молокососа. Так что, продемонстрировав чудеса подкатывания задним ходом, а специальной передачи не имеется, и без определённого опыта чёрта с два сумеешь, Игорь встал у машины, наблюдая. Ящики таскали грузчики. В кузове тяжко трудился Астрик, а он, согласно роли, лишь пересчитывал. Сегодня нет большого ассортимента, и не запутаешься в надписях. Однажды вышла неприятность и пришлось кладовщику, специально вернувшись, в глаз засветить. Сейчас главное – калибр правильный сверять по надписям, чтоб не подсунули старьё. Обычные патроны для винтовок, а окажись внутри нечто иное – не его вина. Похоже, скоро ожидаются стрельбы, и заранее пополняют запас на складе. Иногда выводы можно сделать и по таким фактам. Армейскому разведчику в полосе фронта пригодилось бы, а ему зачем?
Когда кузов забили полностью и закорючка на документе была поставлена, Игорь уже в машине спросил Астрика:
– Почему Исида важнее Геры или Юноны?
Нечто такое давно его тревожило, только сформулировать не мог. Многие женщины клялись именно Исидой.
– Популярнее, – поправил мальчишка. – Греческие боги, как и простые смертные, подчиняются велениям судьбы.
Будущее предопределено, «перевёл» для себя Игорь.
– Римские торгаши. Ты даёшь мне взамен на то, что даю я. Понимаешь?
– Да.
– А Исида может заступиться и изменить твою жизнь. Надо искренне просить.
