скачать книгу бесплатно
Золотое притяжение
Николай Иванович Леонов
Алексей Викторович Макеев
Полковник ГуровРусский бестселлер
Чиновник военного ведомства Дмитрий Рябов найден мертвым. По предварительной версии следствия, он покончил с собой. Однако полковник Гуров с таким заключением не согласен. Он уверен, что Рябова убили. Но кто и за что? Сыщики выясняют, что чиновник имел дело с фирмой, работающей на оборонку, где с помощью доверенных лиц проворачивал крупные денежные махинации. Вычислить и схватить соучастников – дело техники. Но именно в этот момент Гуров понимает, что сам попал в ловушку и находится на волосок от смерти. Спасти его может только чудо или… старые криминальные связи.
Николай Леонов
Золотое притяжение
© Макеев А., 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018
Глава 1
– Ты совсем охренел?
– А что такого?
– Да нет, ничего! Домой он явился! Простой! Ты бы еще на работу ко мне пришел. В кабинет. На прием бы записался по личному вопросу.
– Дмитрий Петрович, я…
– Я уже пятьдесят лет Дмитрий Петрович! Что, по телефону нельзя было поговорить?..
На площадке третьего этажа одной из элитных московских многоэтажек стояла молодая девушка. На лице ее отражалось недоумение, она не знала, как ей поступить.
Двойная дверь, ведущая в ее квартиру, была открыта, можно сказать, наполовину. Внешняя – широко распахнута, внутренняя – плотно прикрыта. Из-за нее доносились оживленные голоса собеседников, и девушка, вынужденная невольно подслушивать, чувствовала себя неловко. Поколебавшись, она решила снова спуститься вниз, чтобы переждать этот эмоциональный и, по-видимому, неприятный разговор отца с каким-то гостем. Но то, что она услышала дальше, заставило ее переменить намерение.
– Зачем по телефону? Я, наоборот… я хотел как лучше. Чтоб по-тихому все, келейно, между своими.
– Между своими? Тамбовский волк тебе свой.
– Обижаете, Дмитрий Петрович! Мы для вас расстарались, все в лучшем виде обделали. Люди расчет ждут.
– Ждут? Да с них за такие дела с самих денег надо взять, с людей твоих. Цену, да и неустойку еще. Обделали они. Вот именно, что обделали. Так обделали, что и захочешь, хуже не измажешь. Самоубийство, вашу мать! Три раза сам себя ножом пырнул! Самоубийца!
– Дмитрий Петрович…
– Знаю, что я Дмитрий Петрович! Связался с вами, дураками, на свою голову. Мне теперь только для того, чтобы в изоляторе дело замять, немерено отстегнуть придется. Расчета они ждут! Расчет только вполовину.
– Дмитрий Петрович!
– И это еще много. Деятели, вашу мать! По-хорошему бы вас, таких деятелей… Ладно. Вечером зайдешь к Юре, он тебе отдаст. И чтоб я тебя больше не видел. А еще раз домой сунешься…
– Да понял я, понял.
– Иди.
Внутренняя дверь квартиры открылась, и оттуда показался приземистый плотный мужчина в спортивном костюме. Воровато оглядев абсолютно пустую в этот момент площадку, он спустился по лестнице вниз, подошел к серой «девятке» и, сев за руль, выехал со двора.
Через несколько минут из того же подъезда вышел солидный седовласый господин и сел в представительский «Мерседес», ожидавший возле дома.
И только после того, как блистающая черным лаком машина скрылась из виду, с площадки четвертого этажа спустилась заплаканная девушка и вошла в квартиру.
Некоторое время она бесцельно ходила из угла в угол, то и дело натыкаясь на предметы из-за слез, застилавших глаза, потом прошла в кухню. Открыв небольшой шкафчик, стала перебирать упаковки с таблетками и, найдя то, что ей было нужно, подошла к холодильнику. Когда отец обедал дома, он всегда выпивал стопочку «для аппетита» и любил, чтобы водка была холодной. Она достала бутылку, наполнила до краев прозрачной жидкостью большую чайную кружку и начала одну за одной выковыривать запаянные в пластик таблетки. Набрав полную горсть глянцевитых коричневых горошин, закинула их в рот и отхлебнула из кружки. Горькая влага не пошла внутрь, лишь опалила гортань. Девушка закашлялась, таблетки изо рта посыпались на пол. Поняв, что так ей не добиться желаемого эффекта, она собрала таблетки и стала глотать их по одной, запивая жгучей отравой…
Телефон зазвонил в самый неподходящий момент. Гуров хотел сразу нажать на сброс, показывая непрошеному абоненту, что очень занят, но, взглянув на экран, увидел, что звонит Орлов.
– Алло, – недовольным тоном проговорил он в трубку, давая понять, что его побеспокоили очень некстати.
– Лева! – возбужденно проговорил генерал. – Ты сейчас где?
– То есть как это, где? По банку работаем со Стасом. Вы же сами нам поручили это дело. «Архиважное» и «архисекретное». Я, между прочим, сейчас свидетеля допрашиваю. Тоже очень «архиважного».
– Бросай свидетеля, Лев, Крячко допросит. У нас ЧП!
– Что там опять?
– Самоубийство. Да не простое. Крупный чин из Минобороны, «большая шишка». Дуй сейчас на Троекуровское, проследи там, чтобы все как следует осмотрели. Сам понимаешь, с такими персонами…
– Понимаю, – буркнул Гуров, очень недовольный, что его дергают с одного дела на другое. – А почему сразу на кладбище? Его что, уже хоронят?
– Почти. Дочь у него там. Недавно похоронил. А потом и сам… В общем, на ее могиле он застрелился, по моим предварительным сведениям. Группа уже на месте, но у них приказ – до твоего появления ничего не трогать. Так что поторопись. В том, что это самоубийство, думаю, можно не сомневаться, но проконтролировать не мешает. Ты человек опытный, тебе и карты в руки. А как закончите там, подъедешь в Управление, я тебе основную раскладку по этому делу разложу. Лады?
– Лады.
Нахмурившись, Гуров вышел из небольшого кабинета, где допрашивал свидетеля, и постучал в соседнюю дверь. Там с еще одним свидетелем работал Крячко.
– Слушай, Стас, тебе с этим товарищем долго еще? – поинтересовался Лев, когда Крячко вышел в коридор.
– Не знаю. Не очень. А что стряслось?
– Орлов только что позвонил. Опять у него ЧП. Мне уехать нужно. Закончишь со своим, будь другом, возьми моего в нагрузку. А в другой раз я тебя выручу. Настоящие друзья должны помогать друг другу.
– Правда? А кто мне невосполнимые затраты времени возместит? Не говоря уже о нечеловеческом напряжении сил.
– Ладно, Стас, не валяй дурака! Там срочно. Я сейчас скажу своему, чтобы он подождал немножко, минут… минут… сколько?
– Сорок.
– Ладно, пятнадцать. Скажу ему, чтобы он минут пятнадцать подождал, а потом ты с ним поработаешь. Договорились?
– Нет, с этим надо что-то делать. Уже буквально на шею садятся все кому не лень. И почему это я так безропотно позволяю себя эксплуатировать?
– Спасибо, Стас, ты настоящий друг.
Дружески похлопав коллегу по плечу, полковник вышел из теплого и сухого офиса в промозглую осеннюю мглу.
Он не испытывал ни малейшего восторга по поводу своего нового задания и с удовольствием поменялся бы местами с Крячко. Ноябрь в этом году выдался на редкость дождливый и холодный, и перспектива провести несколько часов среди могил и атмосферных осадков его совсем не прельщала.
Приехав на Троекуровское кладбище, Гуров без особого труда разыскал нужное ему захоронение. Там уже дожидались оперативники.
– Здорово, ребята! – приветствовал их полковник. – Так что здесь у вас интересного?
Впрочем, вопрос был излишним. Все «интересное» находилось прямо перед глазами.
На довольно большом участке, несомненно, предназначенном для нескольких захоронений, в данный момент были две могилы. Над одной из них, обустроенной и обихоженной, возвышалось мраморное надгробие с портретом женщины и надписью: «Рябова Людмила Николаевна».
Вторая могила была совсем свежей и памятника пока не имела. На ней не было даже традиционных искусственных венков и цветов, всегда остающихся после траурной церемонии.
У края земляного холма стоял лишь простой деревянный крест. На нем виднелась табличка, из которой можно было узнать, что здесь лежит Рябова Ольга Дмитриевна.
Но сейчас поверх земляной насыпи лежал крупный мужчина с проседью в темных волосах, и рядом с этой картиной надпись на табличке выглядела странным противоречием.
– Мы уже можем работать? – спросил кто-то из оперативников.
– Да, конечно. Конечно, ребята, начинайте. Вы на меня не обращайте внимания, я тут… я разберусь, – махнул рукой Гуров.
Разобраться действительно было необходимо.
Он хорошо запомнил, что в телефонном разговоре генерал упоминал о самоубийстве. Даже утверждал, что в этом можно не сомневаться. Но сейчас, внимательно осматривая лежавший лицом вниз труп мужчины, Лев подмечал разные незначительные детали, которые невольно вызывали вопросы. И чем дольше он всматривался, тем явственнее выступали эти мелкие детали и тем настойчивее требовали ответа эти вопросы.
«Самоубийство. Да, – размышлял полковник. – Что ж, с виду похоже. Безутешный отец застрелился на могиле безвременно почившей дочери. Вон и пистолетик у него в руке. Все как положено. Причем, что характерно, так в руке и остался. И после того как пулю себе в висок загнал, и после того как умер, и после того как упал. А пистолетик ничего, нормальный. «Макаров», вполне себе тяжеленький пистолетик. Интересно, настоящий или травматика? Хотя, что касается веса, это без разницы. И тот, и другой лишь чуть-чуть недотягивают до килограмма. Не так уж просто, наверное, удержать такой вес в руках, будучи уже мертвым. Однако ж удалось. Никуда не вылетел, остался на месте. Да и сами руки далеко не всегда удается вот так аккуратно держать строго по швам. Особенно при падении. Тем более при падении в бессознательном состоянии. И уж тем более в состоянии небытия».
Картина, которую Гуров видел перед собой, нравилась ему все меньше. Слова «большая шишка из Минобороны», сказанные Орловым, он тоже запомнил очень хорошо. И сейчас у него начала болеть голова от одной мысли о том, что будет, когда дорогое начальство узнает, что это «самоубийство» – заказ.
Тем временем оперативники, сфотографировав во всех ракурсах лежавшее на холмике тело с плотно прижатыми по бокам руками и простреленной головой, занялись пистолетом.
– Пистолет Макарова, травматический, – говорил один из них, осторожно вынимая из кисти покойного оружие. – Нужно будет в лабораторию отдать на отпечатки.
– Что-то подсказывает мне, что я уже знаю, чьи они будут, – с усмешкой произнес Лев.
– Само собой, – подтвердил высокий худой парень, возившийся с фотоаппаратом. – Тут и следствие проводить незачем. Бритому ежу понятно, что самоубийство. Так только, формальность…
– Да, наверное, – рассеянно ответил Гуров.
Теперь он осматривал земляную насыпь, на которой лежал труп мужчины. Здесь тоже имелось много разных «но».
Если бы тело упало на могильный холм сверху, как это могло бы случиться при самоубийстве, на влажной земле просто осталась бы вмятина. Но в данном случае возле верхней части туловища виднелся небольшой бугорок, наплыв грунта, а он мог появиться, если бы на холм тело затаскивали волоком.
Пространство возле могил было выложено плиткой, поэтому рассчитывать на то, что какие-то факты удастся установить по следам, не приходилось. Но и тех небольших несоответствий, которые заметил полковник, ему было уже достаточно, чтобы усомниться, что следствие по этому «самоубийству» выльется в обычную формальность.
– Послушайте, ребята, – обратился он к оперативникам. – А сможем мы этого товарища так аккуратненько приподнять, чтобы след, который он здесь оставил, ничем не потревожить? Похоже, в этот раз у нас есть не только отпечатки пальцев, но и отпечаток тела. Согласитесь, случай уникальный. Правильно ли будет его упускать?
Усмехаясь этой необычной просьбе, оперативники подошли к телу с двух сторон и вчетвером, поднатужившись, приподняли его над могильным холмом.
– Во-от так. Вот и чудненько! Отлично! – комментировал Лев их маневры. – Теперь в стороночку его и на спину. Рану тоже нужно хорошенько осмотреть. А ты… как тебя? Зовут как? – повторил он, обращаясь к парню с фотоаппаратом.
– Андрей.
– А ты, Андрюша, поработай-ка с этим «отпечатком», пожалуйста. Да поподробнее. С нескольких ракурсов сними и с разных расстояний. Особенно с близкого. Сделай, пока нам тут дождичек все в непролазную кашу не обратил. Видишь, погода какая, след этот и до вечера не продержится. А нам факты нужны.
Влажный туман, с самого утра стоявший в воздухе, действительно перешел в мелкий дождь, который постепенно усиливался.
Поэтому, давая поручение Андрею, Гуров и сам поспешил хорошенько изучить «отпечаток тела», пока его не размыло. В отличие от фотографа, явно недоумевавшего, какие такие «факты» полковник надеется обнаружить во вдавленной земле на свежей могиле, он вновь отмечал для себя много интересного.
В середине отпечатка, там, куда пришлась основная масса тела, наблюдалось обычное, ничем не примечательное углубление, какое оставил бы во влажной земле любой тяжелый предмет. Но в районе кистей рук и ступней ног явственно виднелись характерные «дорожки», которые образуются, когда предмет волокут по земле. Кроме того, сейчас, когда тело убрали, стали еще более заметны наплывы грунта в районе верхней части туловища.
«Похоже, на могилку товарища доставили уже мертвым, – продолжал размышлять Лев, изучая след. – Но убит он действительно выстрелом в голову, тут двух мнений быть не может. Где это могло произойти? Наверняка где-нибудь поблизости. Недавно он похоронил дочь, значит, на могиле бывал часто. Может быть, его просто выследили? Нужно будет сказать экспертам, чтобы постарались определить, с какого расстояния произведен выстрел. Из травматики попасть так точно в висок со ста метров нереально. Стрелявший должен был находиться близко. А если работал профессионал, то он, конечно, должен был постараться выстрелить в упор, как оно и случилось бы при самоубийстве. Это – вариант идеальный, но чтобы осуществить его, нужно быть действительно профессионалом высшего класса. Или близким знакомым».
Оперативники уже заканчивали свою работу, и напоследок Гуров решил осмотреть окрестности могилы, чтобы проверить свое предположение о возможной слежке.
Вскоре он убедился, что при желании укрыться от посторонних глаз на территории кладбища было не так уж сложно. Многочисленные памятники, среди которых встречались настоящие архитектурные ансамбли, создавали большое разнообразие различных укромных мест, где можно было притаиться. Значит, если «большую шишку» из Минобороны кто-то хотел подкараулить или просто понаблюдать за ним, у него была для этого вполне реальная возможность.
Тем временем к могиле подъехал «уазик»-«буханка», чтобы забрать тело. Оперативники тоже собрались уезжать.
– Подвезти вас, Лев Иванович? – спросил один из них.
– Не нужно, ребята, езжайте. Я на машине.
Гурову хотелось поговорить с работниками кладбища, и он направился к зданию, где располагались охрана и сервисные службы.
Шансов узнать что-то конкретное было не так уж много, но дело с самого начала ему не понравилось, поэтому он решил, что не стоит пренебрегать ни одной, даже самой малой возможностью получить дополнительную информацию.
– Добрый день! – проговорил Лев, входя в небольшую комнату, похожую на вестибюль.
В комнате стояли стол и несколько шкафов с бумагами и фотографиями памятников и гробов. Кроме фотографий, здесь находилось и несколько «образцов» в натуральную величину.
За столом сидел пожилой мужчина. Взглянув на отсутствующее выражение его лица и заспанный вид, Гуров почему-то сразу подумал, что это сторож.
– Полковник Гуров, – сказал он, протягивая удостоверение. – Я по поводу трупа, который сегодня здесь обнаружили. Могу я поговорить с тем, кто его нашел?
– Я нашел, – спокойно и без всякого выражения произнес мужчина, даже не взглянув в «корочки».
– Во сколько это произошло?
– Да часа с два… да, часа два назад. Обходил территорию, смотрю – лежит. Я в полицию позвонил. Все.
– Понятно. Вы как-то контролируете, кто посещает кладбище? Можно, например, определить, когда какой-то конкретный человек вошел и когда вышел?
– Шутите? – В сонно-равнодушных глазах мужчины мелькнуло удивление.
– Понятно. Ночью здесь кто-то дежурит?
– Само собой.
