banner banner banner
Козырные валеты
Козырные валеты
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Козырные валеты

скачать книгу бесплатно

Козырные валеты
Николай Иванович Леонов

Гуров #25
В розыске бывает так: ищешь одно, а находишь другое, что и случилось со знаменитым сыщиком Гуровым – искал убийц, а обнаружил наркомафию, да не где–нибудь, а в МВД. Бывает и так, что следствие намеренно уводят по ложному пути, выставляя, например, не криминальные, а политические мотивы преступления – в борьбе за власть все средства хороши. Но умница Гуров и тут сумел разобраться. Впрочем, хотя он и достал киллеров чуть ли не из–под земли, а вот до советника президента ему все же не дотянуться!

Николай Леонов

Козырные валеты

Пролог

Полковников милиции Сотина и Веткина застрелили шестого августа около двадцати одного часа. Тела лежали на асфальте рядом с личной машиной полковника Сотина.

Стоявший в стороне старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Лев Иванович Гуров наблюдал за осмотром места преступления. Лицо его было холодно, оно, казалось, застыло в болезненной гримасе. Сыщику перевалило за сорок, высокий, статный, элегантный, он порой стеснялся своей киношной внешности. Виски ему уже серебрило, но голубые глаза не тускнели.

Он неохотно принимал участие в осмотрах места преступления и трупов. Гуров не сомневался: аппендикс лучше именитого профессора удалит дежурный хирург обычной больницы. Осмотр лучше «важняков» проведут оперы, работающие «на земле». Сейчас, глядя, как работает группа, а любопытные из-за ограждения вытягивают шеи, пытаясь увидеть что-либо интересненькое, сыщик, как обычно, удивлялся поведению людей. Он проработал в розыске почти четверть века, видел множество трупов, однако и сегодня не способен спокойно смотреть на мертвого человека. Жил-был человек, и враз его не стало. Это же трагедия, чего здесь любопытничать, разглядывать – перекрестись и иди домой. Нет, стоят, и не один час.

Застрелили полковников на улице Адмирала Макарова, что тянется от Войковского моста параллельно Ленинградскому шоссе, где упирается в метро «Водный стадион». Улица неширокая, сравнительно чистая и малолюдная, крупных магазинов здесь не имеется. Дом, в котором жил полковник Сотин, добротной кирпичной постройки, планировалось отдать большим начальникам, но стоявший в вековых очередях многосемейный люд озверел, неожиданно вспыхнул скандал, и власть отступила. Хотя тесть полковника, шишка важная, советник президента, не отступил, и вот спустя почти семь лет… Гуров растер окурок об асфальт и прикурил новую сигарету, хотя во рту было горько, а на душе еще горше. Он погибших не знал, так, раскланивался при встрече, не более. Но все было мерзопакостно, и люди, больше часа толпившиеся у тел убитых, ведь осмотр места преступления – дело ответственнейшее, тихо разъезжались.

Сыщик ненавидел первые часы, порой и сутки, после громкого преступления. Толкотня из генералов и лиц высокопоставленных, у каждого мнение, даже версия, хотя еще и неба не видно. Позже, когда пороховая гарь осядет и станет ясно, что ловить в данном деле нечего, высокие генералы и чиновники тихо исчезнут в кабинетах, загородятся секретарями, совещаниями, загранпоездками. Трупы и менты останутся один на один. Только тогда и начнется работа. И ни минутой раньше.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – сказал подошедший к сыщику и.о. городского прокурора Федин. – О чем думаете? Простите, дурацкий вопрос. – Прокурор несколько смутился, делать ему при осмотре места было нечего, назначили его недавно, друзей у него среди ментовской братии не имелось.

Следователь прокуратуры Гойда, поставив перед собой большой ящик, сел на меньший, писал протокол осмотра. Гуров знал Гойду давно и много раз удивлялся, как тому всегда удается устроиться в, казалось бы, неимоверных условиях.

– Думаю, Федор Федорович, как в жизни ни крутись, а всегда одно выходит – чем у человека поклажа тяжелей, тем больше ему на горб подкладывают. Уверен, у Игоря, – так звали следователя, – дел в производстве поболее других, но и это его не минует.

Федина назначили недавно, человек он был хотя и молодой, но опытный, блестяще образованный, после университета учился в Кембридже, по служебной лестнице поднимался на удивление быстро, говорил на нескольких европейских языках, отличался прекрасным чувством юмора и юношеской обидчивостью.

– Вы на что-то намекаете? – вспыхнул прокурор.

– Я не намекаю, – флегматично ответил Гуров, – я говорю достаточно прямо. К сожалению, для Москвы это заурядное заказное убийство. А осмотр места проводит один из асов прокуратуры. И.о. прокурора здесь уж совсем делать нечего. Все дело в родственнике одного из погибших. Смотрите, даже контрразведка удосужилась явиться, – Гуров кивнул на своего давнего приятеля – заместителя начальника управления ФСБ генерала Кулагина. – Извините. – Сыщик поклонился и отошел к своему заму, полковнику Станиславу Крячко.

– Станислав, когда тела начнут класть на носилки, окажись рядом, – сказал Гуров, – не нравится мне, как у мертвого Веткина неестественно подвернута рука. Стреляли из-за гаража, метров с десяти, руки должны быть раскинуты. Ты помоги санитарам, возможно, в ладони что-то зажато. Не удастся выяснить, лезь в машину, езжай в морг.

– Это дело врача – разжать, осмотреть ладони, – неохотно ответил Станислав. – Но коли начальство велит… – И начал протискиваться к телам убитых.

– Однако не только нас беспредельщики мочат… – начал было рассуждать поддатый молодой парень, но фразы не закончил, так как проходивший мимо Станислав резко ударил говоруна локтем по печени. Сыщик был в штатском, местная шпана мгновенно организовалась кругом. Обманчива мягкость невысокого Станислава, он резко повернулся, мгновенно нашел главаря, схватил его двумя пальцами за нос, коротко спросил:

– В больницу или за решетку?

Милицейских рядом стояло предостаточно, один из них узнал Станислава, ткнул стволом парня в бок.

– Господин полковник, можем доставить, здесь рядом.

Станислав вытер ладонь о рубашку скрючившегося парня, обронил:

– Пусть живет, – и бросился к носилкам, на которые укладывали тело Веткина.

Сыщик подскочил к санитарам в последний момент, они уже вкатывали носилки в «Скорую», прыгнул следом, схватил все еще сжатую руку трупа, сел рядом.

– Родственникам нельзя! – крикнул дюжий санитар.

Станислав, по природе балагур и весельчак, с простецким лицом провинциала, умел мгновенно превращаться в мужика неприятного, с жестяным голосом:

– Ты, паря, родственников с начальниками не путай. А то принял стакан, сам черт тебе не брат! Двигай!

Машины «Скорой» отъехали, прокурор подошел к начальнику Главка уголовного розыска генерал-лейтенанту Орлову, вежливо спросил:

– Петр Николаевич, где собираемся?

– Прокуратура главнее, – недовольно буркнул Орлов. – Информация начнет поступать ко мне.

– Значит, поехали к вам.

Машины уехали, люди не торопясь разошлись. На асфальте остались две нарисованные фигуры недавно живых людей. Девчушка лет пяти прыгала на их силуэтах, играя в «классики».

Глава 1

Орлов открыл дверь своего кабинета, жестом предложил проходить, сказал:

– Рассаживайтесь, коллеги, думайте о том, кто чем будет заниматься. В конце господин прокурор выскажет нам свои соображения, они же указания.

– Я так быстро не готов, – ответил Федин.

– А вас в этом кабинете никто подлавливать не собирается. Сегодня скажете одно, завтра дополните. Лев Иванович, составь план оперативных мероприятий. Завтра будет день, мы план обсудим, плеснем в него водички, доложим в верха.

Моложавый, подтянутый генерал контрразведки Кулагин сказал:

– Я прикажу проинструктировать людей, попытаемся выяснить, не проглядывает ли связь убитых с кем-либо по нашей линии. Доложу через неделю.

– Моя группа слишком малочисленна, займемся жилым сектором. Сколько человек даст МУР? – спросил Гуров.

– Данный вопрос запиши на меня, – ответил Орлов.

– Возможно, была использована машина, – сказал Гуров. – Найти, где она стояла и ждала.

– Мартышкин труд. Машина стояла, ждала, только никуда она нас не приведет, – сказал начальник первого отдела МУРа Осокин. – Мы рассуждаем, словно двадцать лет назад. Лев Иванович, те преступники либо спились, либо в зонах сгинули, мы имеем дело с новой формацией. Ты понял, как они стояли? Время нападения?

– Выдохни, мальчик! – прервал полковника Орлов. – Мы тут без тебя знаем, сколько пустой породы накопать придется.

– Да, Лева сыщик от бога! – Осокин ударил себя в грудь. – Я против? Вообще молчать? Могу! – Полковник сел с обиженным видом.

– Ты на Леву бочку не кати, ему хватает. – Орлов оглядел сидевших, вздохнул: – Ну, чего вы, други старые, собрались? Трупов не видели? Давайте, не обижаясь, есть что конкретное, выкладывайте. Предположений тут уйма, болтать можно до утра. Дело на контроле у генерал-полковника, долбать станут по моей голове. Я, старый изувер, начну Гурова подставлять. У него сызмальства дурная привычка правду начальству в глаза лепить, так что на нем далеко не уедешь, а опер он и есть опер, об него только палки ломать. Заместителю министра оперу даже выговор объявлять неловко, не царское это дело.

Гуров поднялся, щелкнул каблуками, сухо произнес:

– Благодарствую, господин генерал-лейтенант!

Задвигали стульями, кто-то хмыкнул, другой рассмеялся. Присутствующие знали, Орлов и Гуров служат вместе почти четвертак, дружат семьями, порой и выпивают, обращаются друг к другу по имени и на «ты».

– Садитесь, полковник, – Орлов вытер свою простоватую физиономию короткопалой ладонью. – Терпите. Вас за то и держат, небось в гениях ходить вольготно? У меня сейчас времени нет, а то бы рассказал людям, как вы в последний раз с первым замом разговаривали. Ну все, потрепались и хватит. Всем службам оказывать полковнику Гурову максимальную помощь. Господин прокурор, держите его в строгости, иначе пожалеете. МУР, мы с Гуровым выросли в вашем курятнике, помогите людьми, знаю, лишних нет, но плохих не давать, лучше откажите. Все необходимые экспертизы провести завтра к двенадцати. Меня прошу без надобности не беспокоить. Все! – Орлов поднялся из-за стола, с каждым попрощался за руку, и.о. прокурора взял под руку, отвел к окну: – Федор Федорович, вы воспитание получили в Штатах? Иностранными языками владеете? Ницше и иных умных людей читали? Лева, случается, бывает несколько прямолинеен. Терпите его, сколько сил хватит. Это дело с двойным дном, а то и с тройным. Если мы имеем сыщика, способного добраться до убийцы, то это Лева. Ни я, ни вы, извините, именно и только Гуров. И он не сахар.

Гуров, Станислав, оперативники в отставке Григорий Котов и Валентин Нестеренко перешли в кабинет к Гурову. Хороших оперов хронически не хватало, и в случаях ЧП полковник использовал старых знакомых по МУРу, которые сегодня трудились в одном частном сыскном агентстве. Высокий и костлявый Нестеренко был типичный русак, предпочитал поношенную одежду, сутулился, обычно помалкивал, сыскное дело знал и любил. Последнее он скрывал от приятелей, так как чертову работу было принято клясть последними словами. Отставной полковник любил и своего постоянного напарника Гришу Котова, еврея по матери, клял израильское племя при всяком удобном случае, даже стал почитывать Библию, чтобы научно обосновать, мол, все беды на земле происходят именно от них. Не так давно Котова ранили, и Нестеренко волок его, закрывая собой, утверждая, что господь наказал за дружбу истинного христианина с иудеем.

Гуров и Станислав служили вместе, начиная с МУРа, кто кому и сколько должен, давно не считали. Крячко был из рабочей семьи, в юности чуть было не сел за грабеж, но неожиданно увлекся спортом, играл в футбол за «Динамо», отслужил армию и, не имея специальности, пошел служить в милицию. Неожиданно у него проявился сыщицкий талант. Очень коммуникабельный, умный, любящий изображать человека недалекого, он и училище, и высшую школу милиции окончил середнячком, был направлен опером в райотдел, но вскоре его перевели в МУР. В «конторе» ему сильно «повезло»: назначили Станислава в отдел Орлова, а старшим группы стал у Крячко именно Гуров. Станислав был уже солидным оперативником, и Орлов его брал на должность старшего группы, но в момент перевода вакансий в отделе не было, сказали, послужи у Гурова, а как только, так сразу… Но Гурову Станислав не понравился, чувствовалось, парень рвется вверх, и старший ему шлагбаум перекрыл. Старший опер в МУРе – фигура невеликая, но Гуров был в «авторитете». С ним пытались говорить и Орлов, который сам поначалу Гурова не обожал – больно самостоятелен, и ныне покойный генерал Турилин. Тот еще сопливого лейтенанта перевел из провинции в Москву, считал себя для мальчишки незыблемым авторитетом, но рядовой опер неожиданно показал генералу зубы:

– Константин Константинович, вопрос о должности Крячко кадры должны согласовывать с начальником отдела. Если вас интересует моя личная точка зрения, то из Станислава может вырасти классный опер. Если бы не было вас и подполковника Орлова, то не существовало бы и Гурова. Станиславу следует полгодика подождать.

– А сегодня капитан Гуров отличный опер? – спросил раздраженно генерал.

– Качественный, иначе бы вы, Константин Константинович, сейчас со мной и не разговаривали.

– Нахал! Уйди с глаз.

Но происходило это больше двадцати лет назад. Сегодня Гуров и Крячко – полковники главка, «важняки», лучшие друзья, и вспоминают прошлые годы с умилением, как вспоминают однокашники совместные прогулы и другие школьные каверзы.

Гуров – блестящий ведущий, Станислав – безукоризненный второй номер, способный неожиданно взять инициативу на себя. Он понимал уникальные способности друга, не ревновал к его славе, но знал и недостатки Гурова, по мере сил старался его уберечь. Кроме того, Станислав порой разыгрывая из себя простачка, в быту был мудрее друга, и что самое главное – если Станислав переставал шутить и говорил серьезно, начальник морщился, но подчиненного слушался: «Здесь твоя грядка, тебе виднее».

После, в общем-то, безрезультатного совещания у Орлова четверо оперативников собрались в кабинете Гурова и Крячко, где имелся еще третий ничейный стол, который стоял у стены слева от входа, и его занимали поочередно Нестеренко и Котов.

– Ну вот и все, – Гуров вышел из-за стола, привычно закурил. – Все ясно, мы ядро группы. Людей нам дадут, сколько требуется, рассчитывать мы должны только на себя. Мотивы?

– Извини, лучше начать с характеристик киллеров, – сказал Станислав.

– Говори, – Гуров кивнул.

– Очень высокий класс. Предел. – Станислав взял лист бумаги, начал чертить. – Как стояли? Не стационарная засада, движущиеся стрелки, огонь вели на ходу, из пистолетов «ТТ», знаете, как это просто. Сделали по два выстрела, только в голову, все попали в цель.

– Там расстояние семь-девять метров, – возразил Нестеренко.

– В августе вечером на данной улице практически темно, – парировал Крячко. – Не имелось другого решения? В сорока метрах от места нападения расположено здание РУВД. Правда, оно административное, оперативной службы не имеет. Однако могла подъехать машина. Друзья, я живу в соседнем доме, еще двадцать метров – и Ленинградское шоссе. Улица Адмирала Макарова малолюдна, полковник Сотин живет на Выборгской. Я знаю там каждый мусорный ящик, даже тот, за которым, видимо, находился один из убийц. Я тоже мог подъехать с минуты на минуту. Вывод: действовали высококлассные стрелки, ликвидация была крайне необходима, исполнители находились в цейтноте.

– Спасибо, Станислав. Слов произнесено много.

– Скажи короче, – Станислав поклонился.

– Мог бы – сказал бы обязательно. Машина была? – Гуров взглянул на кончик карандаша.

– Сейчас пешком только домашние хозяйки ходят, – ответил Нестеренко.

– Как начнет светать, погуляй там, найди, где она стояла. Мое мнение, что машины не было, – сказал Гуров. – Итак, вопрос – мотив? Григорий, не молчи, порадуй коллег хотя бы чем-нибудь. Например, почему Сотин остановил машину не у своего подъезда?

– Они расположены с другой стороны дома, – ответил Григорий.

– Тогда дом следовало объехать. Друзья не собирались заходить в квартиру, однако на улицу из машины вышли. Вы думаете, ворочаете мозгами? – Голос Гурова стал неприятным. – Или ждете указаний, куда идти и что делать? Сотин привез приятеля к своему дому, но в квартиру не пригласил. Допустим, полковникам требовалось переговорить по дороге, но тогда Сотин высадил бы полковника у метро. А он остановился с обратной стороны дома, чтобы жена не видела, что он приехал.

– Со стороны подъездов много машин, офицеры не хотели, чтобы их видели, – сказал Станислав.

– Разродился. – Гуров встал, вновь заходил по кабинету. – Дело не столько в том, что убили наших коллег. Верно сказано, киллеры были настоящие, а не отморозки и дебилы. Они гуляли у дома, ждали, оружие – пистолеты, и стреляли только в голову. Так уверенно могли подойти асы. Какие киллеры, таков и мотив. Только на устранение очень серьезной поломки зовут серьезных мастеров. – Сыщик смотрел жестко, не сводил взгляда со Станислава.

Крячко прикинулся сиротой казанской, часто моргал белесыми ресницами.

– Когда будет ответ? – спросил Гуров.

– Завтра к десяти, – ответил Станислав.

– Почему, черт возьми, ты не сказал мне об этом сразу? Я бы надавил через Шубина, эксперты бы ночь работали! – возмутился Гуров.

– Я сунулся к Петру, он у первого, а мне туда не по чину…

– Ты подчиняешься мне. Доложи коротко, что известно.

– На левой ладони Веткина обнаружены следы неизвестного порошка. Соскобы взяты на анализ.

– Чего молчал?

– Не хотел трепаться раньше времени.

– Сотин – электронщик, Веткин – кадровик. Не будем торопиться, но, судя по всему, их служебное положение для столь торопливого, неподготовленного убийства высококлассными киллерами не подходит.

– Семья, нечто личное, – пробормотал Котов.

– Гриша, думай быстрее, выражай свои мысли четче, – сегодня Гуров говорил раздраженно, что в принципе ему было не свойственно. – Завтра встречаемся в восемь, – сыщик глянул на часы. – Я воюю с руководством и контрразведкой. Станислав, едешь на Петровку и не уходишь без заключения, что конкретно находилось на левой ладони Веткина. Нестеренко, отправляешься по месту преступления, собираешь оперов и участковых и составляешь почасовой график места нахождения нашей клиентуры. Кто, где, с кем, куда, зачем? Эти люди нас не интересуют, но у них глаз наметанный, они должны были видеть убийц. Местной «знати» бояться нечего, не групповая разборка, они ничем не рискуют. Кого кнутом, кого пряником, но к вечеру мы должны иметь хорошие приметы, лучше клички, еще лучше имена.

– И пистолеты, из которых совершены убийства, – добавил безразлично Станислав.

– За оружием я пошлю тебя, – сказал Гуров и махнул рукой на вскочившего Станислава. – Самое серьезное и ответственное задание у Котова. Гриша, ты должен сделать невозможное. Мы к свадьбе тебе черный костюм купили?

– Ужасно дорогой, – заметил Станислав.

– Сегодня достань, проверь, чтобы нафталином не вонял, – сказал Нестеренко, – черные туфли надрай, гуталина не жалей, я тебя знаю.

– Белая рубашка. Черные носки, небось так со свадьбы и не надевал, – продолжал Гуров. – Станислав, утром отведи парня в парикмахерскую, проследи, чтобы постригли по-людски. Одеколон возьми свой, иначе какой-нибудь дрянью обрызгают. И поутру отвези опера на квартиру к Сотину. Там могут толкаться большие генералы, из администрации президента заглянут. Ты, Станислав, Григория в обиду не давай, представь хозяйке на ушко, мол, человек министра. Цветы не забудьте, но не шикарные, средний букетик.

– И что же я там буду делать? – растерянно спросил Котов.

– А это ты сам решишь. С завтрашнего утра и пока поминки не разойдутся, ты в квартире находись. Если за чем следует съездить, съезди. Ты должен дом почувствовать и понять. Усек?

– Лев Иванович, почему я? Валентин – видный гвардеец, Станислав бы там лучше меня все разведал в тысячу раз. И половину женщин бы соблазнил.

– Почему половину? – обиделся Станислав.

– Умолкни, – Гуров вновь взглянул на Котова. – Тесть покойника – высокий чин, окружение будет соответствующее. Контрразведка тебя знает, знает, ты из группы Гурова, но не фигура. Валентин слишком представителен, про этого, – сыщик махнул на Станислава рукой, – говорить нечего. Он на поминках после третьей гитару возьмет, и с поминками закончат. Да и каждый мент знает, что он мой друг, следовательно, я к данному вечеру интерес имею.

Именно в такие, казалось бы, несложные моменты Станислав отчетливо понимал, сыщик он неплохой, но с Гуровым мериться слабоват.

– Гриша, ты умница, – продолжал Гуров. – В семье имеется незамужняя дочь, постарайся рядом оказаться. Это трудно, девушка будет сидеть с сестрой-вдовой. Танцев, естественно, не будет, ты уж извернись как-нибудь. Предлагаю легенду: у тебя личное горе, очень не хотел идти, начальство приказало. Не бином Ньютона, но порой на женщин действует.