banner banner banner
Десять пуль на сундук мертвеца (сборник)
Десять пуль на сундук мертвеца (сборник)
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Десять пуль на сундук мертвеца (сборник)

скачать книгу бесплатно

Десять пуль на сундук мертвеца (сборник)
Алексей Викторович Макеев

Николай Иванович Леонов

Полковник ГуровЧерная кошка
Выстрелом в голову убит полковник МВД Георгий Шамин. Заведено уголовное дело, к поиску преступника подключаются все силовые ведомства Москвы. Полковникам Гурову и Крячко приказано «отработать» личные связи убитого. Сыщики вскрывают электронную почту Шамина и обнаруживают письмо с угрозами. Отправителем значится некий Хорь. Гуров поднимает архивы и узнает, что под позывным «Хорь» в МВД служил высококлассный снайпер Алексей Рубич, начальником которого был не кто иной, как Шамин. Все указывает на то, что полковника убил Рубич. Но есть одно «но». Хорь погиб в Чечне десять лет назад…

Николай Леонов, Алексей Макеев

Десять пуль на сундук мертвеца (сборник)

© Леонова О.М., 2014

© Макеев А., 2014

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Десять пуль на сундук мертвеца

Глава 1

Эта неприятность произошла с Георгием Павловичем Шаминым неделю назад. Как такое могло получиться, он затруднялся объяснить. Когда дослужился до полковника, когда по старой солдатской закваске всю жизнь сам гладил свои мундиры и вдруг… прожечь рукав кителя! Как говорится, и на старуху бывает проруха. До майских праздников всего неделя, а Шамин каждый год с друзьями и старыми сослуживцами собирался в этот день у Исторического музея. И не потому, что они были приверженцами советской власти и чтили 1 Мая в «том» смысле. Просто это стало традицией по многим причинам. И собирались они в парадной форме, при всех наградах. А тут… Правда, и парадный мундир уже потерял свежесть, и внешний вид оставлял желать лучшего, но…

И Георгий Павлович ринулся в военное ателье в надежде, что удастся уговорить мастеров сшить хотя бы китель. Но там его ждало сильное разочарование, потому что заказы принимали уже на август. Неожиданно помогла одна из закройщиц. Она посмотрела на понурый вид статного и еще моложавого мужчины, отозвала его в сторону и дала совет. Был у закройщиков военного ателье, оказывается, один знакомый, фактически партнер, который шил прекрасные мундиры на дому. И многие старшие офицеры, особенно те, кто с возрастом приобретал уже далекую от стандартов фигуру, обращались, как правило, к нему.

Шамин взял номер телефона, буквально выбежал на улицу из здания ателье и тут же стал его набирать. Он понимал, что и у «надомника» может оказаться столько работы, что он просто физически не успеет сшить за неделю китель и форменные брюки.

Наступило 29 апреля. Георгий Павлович стоял перед высоким зеркалом в квартире на проспекте Мира и разглядывал себя в новом парадном мундире с золотыми полковничьими погонами. Мастер, которого звали Борис Аркадьевич, худой, высокий, чуть горбившийся и при ходьбе припадающий на одну ногу, суетился вокруг клиента, собирая обрезки ниток, стряхивая невидимые пылинки и поглаживая отутюженные плечи и рукава.

– Ну как? – повторял мастер уже в третий раз. – Принимаете работу? Кажется, сидит. Замечательно сидит!

– Да-а, – удовлетворенно кивнул Шамин, поворачиваясь перед зеркалом и усердно втягивая живот. – Не зря мне про вас говорили, не зря. Золотые у вас руки, Борис Аркадьевич.

– Ну-у, – довольно ответил мастер, – опыт все же. Великое дело – опыт. Фигуру видеть надо, ощущать. Все-таки сорок лет шью! Генералам и маршалам шью. Вы награды-то принесли? А то ведь разметить надо, дырочки проделать, заштуковать. Тут еще работы на полдня.

– Беда, Борис Аркадьевич, – сокрушенно покрутил головой Шамин. – К вам спешил и домой не заехал, как из головы вылетело. Каюсь!

Ситуация была пренеприятнейшая. Борис Аркадьевич и так, вняв его мольбам, отложил пару заказов. А сегодня Шамин, возвращаясь из загорода, решил первым делом заскочить к своему мастеру, потому что тот еще вечером просил его заехать и принять работу. И обязательно привезти награды, чтобы он успел их разместить по всем правилам и в соответствии с существующими требованиями. Георгий Павлович решил, что награды подождут, важнее сам мундир посмотреть, вдруг где-то морщить будет, где-то окажется коротко или, наоборот, длинно. Такая уж была «закваска» у полковника Шамина. Всегда и во всем он умел находить недостатки. Вот и здесь был почти уверен, что придется еще что-то доводить и доделывать, поэтому и не бросился домой за наградами. Правда, заехал в сбербанк и снял через банкомат деньги для расчета за мундир.

– Вы, Борис Аркадьевич, пока другими делами занимайтесь, – вкрадчиво проговорил Шамин, заглядывая в глаза мастеру. – Два часа, и я у вас со всем комплектом. Я быстро! – И, чтобы смягчить сердце мастера, стал поспешно доставать бумажник из брошенной на диван куртки. Борис Аркадьевич вздохнул и молча принял шесть пятитысячных купюр.

– Сейчас я вам полторы тысячи сдачи принесу, – кивнул он и двинулся в сторону дальней комнаты.

– Будет вам, Борис Аркадьевич, – попытался остановить его Шамин. – За такую работу не жалко и премию вам выплатить Не нужно…

– Нет, нет, нет, – не оборачиваясь, пробурчал мастер, удаляясь в комнату. – Как договаривались, так и должно быть. У нас все по уговору, а то клиентов терять будем.

– Ну, как хотите, – поворачиваясь, то одним, то другим боком, проговорил полковник. – Хозяин – барин.

Мастер вошел в комнату, открыл ключом на цепочке дверку старинного дубового стола, с трудом присел на корточки и достал второй ключ, побольше. В столе был вмонтирован вполне современный дорогой сейф с замочной скважиной и дополнительным цифровым замком. Он с кряхтением стал отпирать сейф, когда услышал, как стукнула входная дверь. Еще один клиент появился? Или полковник ушел, так и не забрав сдачу. Вот суетливый какой попался. Одни проблемы с его заказом. То лекала под его фигуру пришлось долго подбирать, потом Шамин награды забыл привезти. Теперь еще с этой сдачей. Он считает, что может отблагодарить полуторами тысяч. А для Бориса Аркадьевича эта сумма, как подачка. Даже унизительно такие чаевые получать. Он мастер, его работа стоит хороших денег, а не мелких чаевых.

В комнате что-то громко хлопнуло… или треснуло. Борис Аркадьевич вздрогнул и уронил стул, на который опирался локтем. Что там такое? Может, лампочка в люстре взорвалась? Давно надо было поменять все лампочки накаливания на энергосберегающие, да все руки не доходят. Трудно лезть под потолок в каждой комнате, а приглашать посторонних в квартиру, даже если это электрик, Борис Аркадьевич не любил.

Громыхая стулом, ругаясь на свою непослушную, измученную артритом ногу, он поднялся с пола и подошел к двери. Открыв ее, не успел шагнуть в гостиную, как увидел ужасную картину. Его клиент, в новеньком, свежеотутюженном парадном полковничьем мундире, лежал на полу в нелепой позе с открытыми глазами, которые неприятно таращились на мастера. А на полу вокруг его головы растекалась огромная, неописуемо огромная лужа крови. Ноги Бориса Аркадьевича подогнулись…

Лев Иванович Гуров давно привык к тому, что самые сложные дела в его работе возникают неожиданно. И тут действует не пресловутый и многими так часто поминаемый «закон подлости». По мнению Гурова, причина как раз в том и лежит, что они обычно имеют в своей основе хорошо подготовленное преступление. Или запутанную мотивацию, что приводит к тому, что даже сами участники дела, от подозреваемых до потерпевших, не могут до конца разобраться в сути дела. Или в их оценке происходящего очень большая разница, вплоть до противоположности мнений.

Станислав Крячко подобрал Гурова на Остоженке. Приветственно помахав инспектору ДПС, он влился в поток машин и помчался в сторону проспекта Мира. У Станислава Васильевича Крячко, давнего напарника и старого друга Гурова, всегда и везде находились свои люди, приятели, просто хорошие знакомые, которые могли помочь, подсказать, подтолкнуть. Создавалось впечатление, что полковника Крячко знали все и везде. Таковы результаты общительности его натуры, которые особенно ценны для работника уголовного розыска.

– А нас-то чего дернули? – привычно проворчал Стас, перестраиваясь из ряда в ряд. – Это дело Управления собственной безопасности.

– Полковник Шамин уже три года как на пенсии, – подсказал Гуров, глядя в окно машины на залитые весенним солнцем улицы.

Весна в этом году была ранняя и могла оказаться очень и очень теплой. Как бы не перешла она потом в жаркое лето и не повторила свою выходку 2010 года с аномальной жарой и затянутым смогом городом из-за горевших в Подмосковье торфяников.

– Зачем убивают пенсионеров? – философски спросил Крячко в пространство. – Чтобы ограбить. Давай поспорим, что это – сосед-наркоман, которому очень нужна была доза. А пенсионер – такая простая добыча.

– Шамин был довольно крепок, – подсказал Гуров. – Он с друзьями по воскресеньям на «Динамо» играл в футбол. А убит он не в своей квартире.

– Да-а? – Крячко с интересом глянул на Гурова. – Любовница?

– Нет, это квартира некоего Гроховского Бориса Аркадьевича. Он занимается индивидуальным пошивом на дому, в частности, военной и полицейской формы. У него в списке постоянных клиентов много высокопоставленных офицеров, поэтому налоговой полиции он не боится.

– Так-ак, – задумчиво произнес Стас. – Я так полагаю, что версия виновности этого Гроховского даже рассматриваться не будет. Ладно. Из того, что ты тут наговорил, складывается интересная мозаика.

Крячко всегда с легкостью ориентировался на улицах. И если в Москве все можно было списать на привычную среду и профессиональное знание улиц человеком, всю жизнь проработавшим в Москве, то в других городах Станислав Васильевич просто поражал. Ему достаточно было потратить пять минут на изучение карты города с почти миллионным населением, и он уже легко ориентировался по памяти, находясь за рулем автомобиля.

Покрутив головой, Крячко решительно перестроился в правый крайний ряд, потом сбросил скорость, снова включил правый поворотник и свернул между двумя жилыми домами.

– Кажется, здесь, – показал он рукой вперед, где стоял микроавтобус с полицейской символикой на бортах. – А вон и опергруппа уже работает.

Они поднялись на третий этаж, где у распахнутой двери квартиры стоял коренастый сержант с внимательными глазами. Крячко предъявил свое служебное удостоверение и первым вошел в прихожую, в которой под надзором молодого старшего лейтенанта с большой черной папкой под мышкой топтались мужчина в вытянутых трико и женщина с испуганными глазами в домашнем халатике. Понятые.

– Привет, Оксана! – шумно ввалившись в гостиную, поздоровался со следователем Крячко. – Заканчиваешь?

Женщина, не отрываясь от протокола осмотра места преступления, кивнула, продолжая шевелить губами, проговаривая про себя формулировки. Седой щуплый эксперт с погонами майора, закрывая свой серебристый чемоданчик, весело блеснул глазами и протянул Крячко руку:

– Элита повалила косяком? Здорово, Станислав Васильевич. И вы здесь, Лев Иванович? Здравствуйте.

Гуров пожал руку эксперту, разглядывая распростертое на полу крупное мужское тело в полицейском мундире. Он сразу представил, как человек падал, заваливаясь на бок. Как ударился спиной о диван и свалился возле него. Вон и следы крови на диване. Выстрел? Проломили голову чем-то тяжелым и острым?

– Пойдемте на кухню, – предложил эксперт, – чтобы Оксане Дмитриевне не мешать. В общем-то, ничего незаурядного, но вопросов пока много.

Они втроем прошли в просторную кухню и прикрыли за собой дверь. Посуда, стенки шкафов, ручки мебели и поверхности вокруг ручек – все было осыпано черной пудрой. Эксперт здесь собирал возможные отпечатки пальцев.

– Ну, рассказывайте, – произнес Гуров, садясь на табурет и смахивая со стола незримые крошки в том месте, где собирался положить свой локоть.

– Не берусь пока делать конкретные выводы без результатов вскрытия, – начал эксперт, облокотившись на холодильник, – но в голове у полковника явно пулевое отверстие. Я достаточно видел простреленных голов, чтобы вполне уверенно утверждать, что стреляли из пистолета 9-миллиметровой пулей. С какого расстояния? Надо изучать рану, поискать остатки пороха на волосах. Тот факт, что пуля осталась в черепе, еще ни о чем не говорит. Кстати, и пулю хорошо бы исследовать.

– Гильзу, я так понимаю, не нашли?

– Гильзы нет. На полу рядом с телом убитого лежал его бумажник. Пустой! Там фотография женщины в возрасте самого Шамина, видимо, жены. Еще пять штук визитных карточек, тоже принадлежащих самому Шамину. А денег в бумажнике нет.

– Ограбление? – хмыкнул Крячко и неопределенно покрутил головой. – Что-то как-то по-опереточному. Или как в плохом детективном романе. Короче, по твоей линии тут пусто?

– Посмотрю пальчики, которые я тут нашел, тогда может что-то…

Дверь в кухню вдруг открылась, и на пороге появилась следователь Оксана Дмитриевна в обтягивающем ее плотную фигуру кителе.

– Ну что, товарищи полковники? Увозим тело?

– Да, наверное, – кивнул Гуров. – А что показал хозяин квартиры?

– Лев Иванович, – вздохнула следователь, – ну, посудите сами. Два человека в пустой квартире. Одному простреливают голову. Кто является первым подозреваемым? Я понимаю, что версий впоследствии может появиться много, да и вскроется множество. Но сейчас-то? К тому же он в данный момент в состоянии аффекта.

– Ясно, вы его забираете с собой и будете допрашивать в кабинете?

– А как еще?

– Ладно, – Гуров кивнул и попросил Крячко: – Стас, позови-ка сюда участкового. Если он еще там, в прихожей.

– Я поеду? – отлепился от холодильника эксперт. – Если что проявится, я вас наберу.

– В любом случае, – покачал головой Гуров. – В любом. Есть результат, нет ли результата. У меня сейчас какое-то раздвоение личности. С одной стороны, все выглядит как заурядная «бытовуха» из времен моей молодости, а с другой… Такие дела хорошо переходят в разряд «висяков», или, как модно говорить среди современных молодых сыщиков, разряд «глухарей».

– Это понятно, Лев Иванович, – нагибаясь и поднимая с пола свой большой чемоданчик, согласился эксперт. – Когда перед тобой не абстрактное тело, а тело, одетое в мундир полковника полиции, может произойти раздвоение.

Крячко вернулся с участковым и, посмотрев вслед ушедшему эксперту, спросил:

– Ты его знаешь?

– Нет, видел в МУРе как-то. А что?

– Слывет философом и любителем поговорить, – усмехнулся Стас. – Криминалист, говорят, от бога, но работать с ним в одном кабинете – каторга. Ну фиг с ним, вот это Сергей Сумороков, местный участковый. По причине вакансии должности старшего участкового уполномоченного один во всех лицах. Ему велено и квартиру опечатать. Так?

– Так точно, – вяло подтвердил старший лейтенант.

– А что это ты такой невеселый, а, Сумороков? – удивился Гуров.

– Канитель же сплошная. Если мне поручили, то задергают ведь! Любой, кому захочется взглянуть на квартиру, изъять какую-то безделушку. Следователь начнет звонить, меня к себе требовать, выдавать ключи. Я должен ехать открывать, искать понятых для изъятия безделушки, потом запирать, опечатывать, потом отвозить ключи обратно следователю. А если местные пацаны из хулиганских побуждений пломбы сорвут, то снова ехать к следователю, потом опечатывать, потом… Короче, тихий ужас. Я то знаю, проходил уже.

– Пессимист! – с удовольствием посмотрел на участкового Крячко. – Из двух зол – этот вариант наиболее приемлемый. Лучше уж опытный пессимист, чем неопытный оптимист. Ты, парень, забыл, что, кроме следователя, у тебя теперь есть еще и мы с полковником Гуровым.

– С вами я хоть делом заниматься буду, – неожиданно выпалил старший лейтенант.

– Сразу вижу, что есть идеи, – хитро улыбнулся Лев.

– Есть, – с вызовом ответил участковый. – В этом подъезде, между прочим, живет один парень из категории неблагополучных, из группы риска, так сказать. Его фамилия Скляр. Я его три раза пытался на лечение отправить, один раз до суда довел, только ему распространение наркотиков не доказали.

– И ты его не смог до сих пор взять с поличным? – удивился Крячко.

– Не смог. Он пропадает где-то все время. Это в ваше время было хорошо, когда можно было привлечь человека за то, что он нигде не работает.

– За тунеядство.

– Да, за тунеядство. А сейчас их и прижать нечем.

– Ладно, в сторону теорию, – поднял руку Гуров. – Что ты имеешь против этого парня, применительно к убийству? Он мог убить с целью ограбления?

– Думаю, что мог. Во всяком случае, это реальная версия. Посудите сами. Этот Скляр прекрасно знает, как и все в подъезде, чем занимается на дому Гроховский. Он знает, что к Гроховскому ходят с деньгами. Поэтому мог также знать, что Шамин пришел за готовым мундиром, а значит, с деньгами, может, даже и с наградами. Вполне допускаю, что он мог прокрасться в квартиру и убить Шамина. Гроховский был в это время в другой комнате. Выстрел, Скляр хватает бумажник, выгребает пачку денег и уходит.

– Разгар рабочего дня, – поддакнул Крячко, – в подъезде в это время никого нет. Чем не версия, а, Лев Иванович?

– Годится, – согласился Гуров, вставая с табурета. – Тогда ищи этого своего Скляра, выясняй, где он был в момент убийства, благо, мы знаем этот момент с точностью до минуты. Будет нужна помощь, звони. Пошли, Станислав Васильевич. Ребята из МУРа заняты поквартирным обходом, надо поговорить.

У подъезда, несмотря на заверение Крячко, что рабочий день в разгаре, собралось человек десять – от старушек до явных школьников. Даже двое мужиков в спецовках торчали тут неизвестно зачем.

– О-о, вышестоящей организации большой привет! – раздался сбоку голос.

Гуров обернулся и увидел здоровенного белобрысого детину, отходившего от группы молодых людей, стоявших возле дежурной машины ГУВД Москвы.

– Здорово, Пал Палыч! – Лев с улыбкой подал мужчине руку. – Ты тут командуешь?

– Я, Лев Иванович! Вот, расставляю ребят, инструктирую. Вы как? По этому делу, на контроль берете?

– Пока да, а там видно будет. Если тут все на бытовом уровне, то…

– Если, – усмехнулся оперативник. – В нашем деле самое распространенное слово и самое вредное. Ни на один вопрос не отвечает, а только добавляет новых.

– На философию потянуло? Неужто в звании повысили?

– С полгода уже как подполковник, – развел руками сыщик.

– Ну, поздравляю. Слушай, Пал Палыч, ты сейчас к себе? Захвати меня.

– А Крячко? – посмотрел тот на напарника Гурова и приветственно поднял руку.

– Он занят.

Стаса Гуров отправил в кабинет сочинять план работы по делу об убийстве полковника Шамина. Дело это сложное, щепетильное и не такое уж и бесполезное. Грамотно составленный план работы – результат глубокого понимания произошедшего, соединения интуитивных мыслей, опыта сотрудника уголовного розыска и полученных обрывочных сведений и иной информации, которая может хотя бы косвенно относиться к делу. Хороший план – это концепция, определяющая весь ход оперативного розыска, все основные направления, которые, как правило, преобразуются в версии в первые двое-трое суток. Если, конечно, преступление не раскрыто «по горячим следам».

– Собака след не взяла, – недовольно прокомментировал звонок Пал Палыч, откладывая трубку мобильника. – Хреновый признак.

Гуров промолчал. Подполковника Волкова он знал еще молодым лейтенантом, когда тот только пришел в МУР. И его почти сразу стали все звать именно Пал Палыч. И потому, что он имел те же имя и отчество, что и знаменитый некогда следователь Знаменский из старого советского сериала «Следствие ведут знатоки». И потому, что уже тогда лейтенант Волков отличался рассудительностью, дотошностью, особым вниманием к мелочам.

Гуров беседовал с Борисом Аркадьевичем Гроховским около двух часов в кабинете Волкова. Ничего нового к своим показаниям этот человек не смог добавить. Но Гурову сейчас важно было составить свое собственное впечатление о личности подозреваемого, попытаться понять его, заглянуть вглубь. Подозревать его можно еще долго, но строить все версии именно на работе с ним нельзя. Тогда весь розыск пойдет прахом. Надо очень четко представлять, мог ли этот человек быть убийцей или не мог.

Да, объективно Гроховский мог убить Шамина по нескольким причинам. Отказ платить деньги за работу, оскорбление, с этим отказом связанное, оскорбление, связанное с национальными признаками Гроховского, другие причины, которые могут существовать, но пока не пришли в голову. Но всегда существует другая грань оценки человека как потенциального преступника. А смог бы этот человек убить? Очень важно различать два понятия – «мог» и «смог».