скачать книгу бесплатно
Они сидели и изучали документы, передавая их друг другу. Успели все просмотреть и даже сходить пообедать, а звонка все не было. Наконец Гуров не выдержал и позвонил Болотину:
– Игорь! Что за дела? Если ты что-то переиграл, то мог бы поставить меня в известность. А то мы здесь все уже на низком старте, а отмашки нет. Где дело?
– Лева! Я все устроил! – удивился Болотин. – С кем надо переговорил, и меня заверили, что оно поступит к вам буквально в течение часа.
– Тогда я понял, где оно застряло, – вздохнул Лев. – Ладно! Извини, что нарычал.
– Так ты Лев, тебе положено, – хмыкнул Игорь.
Отключив телефон, Гуров посмотрел на Крячко и Сашу и выразительно произнес:
– Орлов решил власть употребить! Пошли дело отбирать! А то сегодня никуда не попадем!
Он оказался прав – Петр Николаевич действительно сидел за столом и просматривал уголовное дело, заведенное по факту убийства Грищенко. Увидев столь внушительную делегацию, генерал нимало не удивился, а только ехидно поинтересовался:
– Лева! Если тебе удобнее действовать у меня за спиной, то занимай это кресло и отпусти мою грешную душу на пенсию.
– Не дождешься! – бросил в ответ Гуров.
– Ну если ты меня все-таки еще за начальника держишь, то хоть ставь в известность, что ты творишь. А если бы я это дело вдруг Богданову отдал?
Богданов был притчей во языцех всего управления. Абсолютно бездарный работник, он нимало не заблуждался на свой счет и, чтобы прикрыть задницу от вполне заслуженной порки, обкладывался бумагами, как смертник-террорист – взрывчаткой. На каждый чих у него было свое «будьте здоровы», на каждое замечание – отписка, причем все строго по закону, по правилам, по инструкциям, так что не придерешься.
– Ну на такое ты даже с учетом подпорченных в праздники нервов не способен, – заметил Лев и спросил, кивая на папку: – Как тебе?
– Впечатляет, – кратко ответил Петр. – Что делать думаете?
Гуров вкратце рассказал ему об их планах. Орлов одобрительно кивнул и на прощание добавил:
– Действуйте-злодействуйте, а я пошукаю, не было ли чего-то подобного раньше. Пусть не в Москве, а по стране. Уж очень слаженно эта команда сработала, явно не впервой.
Выйдя от Орлова, они вернулись в кабинет, заперли документы в сейф и разъехались каждый по своим делам, договорившись встретиться на работе вечером, а в случае экстраординарных новостей созваниваться немедленно.
Остановив свою машину возле райотдела, Гуров вышел, посмотрел на здание и вздохнул: это чудовище, выстроенное в стиле эпохи развитого социализма, навевало грусть-тоску одним своим внешним видом. Следак, который вел дело, оказался действительно сопляком – что по виду, что по сути. Лев предъявил ему свое удостоверение и потребовал:
– Ну, парень, излагай, что ты успел по делу Грищенко накопать!
– Так дело-то у нас забрали, – удивился тот.
– Ага! Вот, как только ты папку из рук выпустил, так тут же все и забыл, – усмехнулся Гуров. – Начинай!
– Ну, вызов был в начале десятого от гражданки Морозовой, которая нашла в гараже повешенным своего любовника Грищенко. Ее дом находится в коттеджном поселке «Дубки», это недалеко отсюда. На место выезжали я, опер и судмедэксперт. Приехали, хозяйка уже изрядно приняла для успокоения нервов, но на ногах еще держалась и провела нас в гараж. Мы все сфоткали, Грищенко сняли, оттащили в машину, и судмедэксперт с ним уехал. Только мы дополнительно людей вызвали, вот они на этой же машине обратно и прикатили. Начали производить осмотр. Улики изъяли, орудие преступления – тоже, отпечатки собрали. Ночью дождь шел, так что на полу в гараже и на дорожке возле ворот было много следов от резиновых сапог.
– Сколько человек было?
– А кто же знает, если все сапоги 44-го размера? – удивился следователь.
– В доме следы от грязной обуви были?
– Нет! – помотал тот головой. – Наверное, или в носках шли, или бахилы надели.
– Анализ крови у Морозовой брали?
– Зачем? – уставился на Льва непонимающим взглядом следак.
– А на всякий случай, потому что ее могли элементарно усыпить, чтобы не помешала, – объяснил Гуров. – Но теперь уже брать поздно. Что еще?
– Мы Морозовой пальчики откатали, чтобы с другими не путать. У Грищенко тоже отпечатки пальцев взяли. Те, что в гараже, чужими оказались, ни по каким базам не проходят. Следы сапог обрываются возле газона – весь участок такой специальной травой засеян, что на ней ничего не разобрать, потому что тут же распрямляется. Место, где преступники оставляли машину, мы не нашли. Да и толку? Эксперт сказал, что Грищенко умер где-то часа в четыре утра, а вызов был в начале десятого, у преступников было пять часов форы, они за это время могли в любую сторону скрыться. И потом, кто же на своей машине на такое дело поедет? Так что сгорела она где-нибудь в овраге вместе с другими уликами.
– Что Морозова говорила? – поинтересовался Лев.
– А что она могла сказать? Пьяными слезами заливалась и Крайнова проклинала, твердила, что это по его приказу Толика убили. Потом уже, на следующий день, побеседовал я с ней и узнал, что Грищенко этот всю их бабскую компанию окучивал, у каждой свой день был, ну, и на стороне тоже подрабатывал – мужик-то здоровый. Все причитала, как же они теперь без него.
– Ничего! Нового найдут! – брезгливо поморщился Гуров. – А теперь проводи меня в морг – мне с вашим судмедэкспертом поговорить надо.
Районный морг ничем не отличался от всех виденных Гуровым ранее: то же обшарпанное здание, та же облупившаяся краска на стенах, тот же тусклый свет слабосильных лампочек в коридорах, а еще запах смерти, который при всем желании ничем нельзя перебить. Едва заглянув туда, Лев передумал заходить внутрь и попросил санитара вызвать судмедэксперта на улицу, чтобы поговорить с ним на свежем воздухе.
Тот оказался довольно молодым мужчиной, и, встав так, чтобы ветерком относило въевшуюся в одежду эксперта смесь запахов трупов и формалина, Лев спросил:
– Что о Грищенко сказать можете? То, что в заключении, я прочел, меня интересует ваше мнение.
– А что о нем говорить? – удивился тот и закурил. – Мешок с костями. Судя по гематоме на голове, его сначала оглушили, а уж потом взялись всерьез. Били, как я думаю, бейсбольными битами, но вот лицо осталось целым.
– Это, наверное, чтобы «опознатушки» не затруднять, – предположил Лев.
– Вам виднее, – пожал плечами эксперт. – Судя по ниткам в ротовой полости, ему, чтобы не орал, кляп засунули. Насиловали черенком лопаты, причем так, что у него не только прямая кишка, но и все остальное в хлам – если бы его не повесили, то вряд ли выжил бы. Половые органы отделены той же лопатой, просто поднажали хорошенько, и все. Кровью истечь ему не дали, а повесили. Причем хочу отметить, что, судя по обилию воды на полу в гараже и его мокрым волосам, которые при довольно низкой температуре не успели высохнуть, его несколько раз обливали водой, чтобы привести в чувство, так что не исключаю, что в момент повешения он был в сознании.
– В общем, прошел все круги ада, – покивал Лев. – Только огня не хватает.
– Знаете, мне при моей работе удивляться как-то не положено, но этот случай… Грищенко, видимо, уж очень сильно кого-то обозлил, раз с ним так обошлись. Мне о таких расправах только в специальной литературе доводилось читать, когда в лихие девяностые братки полный беспредел творили.
– Намекаете, что умельцы оттуда? – спросил Лев.
– А черт его знает? Но рука у них набита.
– Кто Грищенко опознавал?
– Да бабы тут понаехали. Так орали и вопили, что я думал, от их криков покойники из холодильника сами повыскакивают! – ответил эксперт и, выбросив окурок, пошел обратно.
– Родители приезжали? – крикнул ему вслед Гуров.
– Я его отцу позвонил, объяснил как можно деликатнее, что с его сыном произошло, и попросил приехать. Он обещал, но потом мне позвонила мать Грищенко и сказала, что у его отца случился тяжелейший инфаркт, да и она сама еле живая.
– Ладно, я сам с ними поговорю, – пообещал Лев. – Как знать, может, начало этой истории нужно в Ильичевске искать? Мало ли кого он мог там обидеть? – И предложил: – Поехали на место преступления, покажешь, что и где вы нашли. Дома-то у Морозовой есть кто-нибудь?
– Домработница, – ответил тот.
Коттеджный поселок «Дубки» ничем не отличался от множества ему подобных, которых сейчас вокруг Москвы развелось видимо-невидимо. Особым достатком там, очевидно, никто похвалиться не мог, так, очень средний класс. Шлагбаум на въезде был, и даже списанный газетный киоск наличествовал, где коротал время дежурный охранник, но вот никакого забора вокруг поселка не было – заходи кто хочешь!
– Не очень-то они о своей безопасности заботятся, – заметил Лев.
– Так дорога эта в поселок только одна, с другой стороны речка, вот и получается, что вывезти что-то крупное отсюда никто потихоньку не сможет. Садов никто не разводит, значит, мальчишкам из соседних деревень тут делать нечего. Дома оборудованы охранной сигнализацией.
Увидев незнакомую машину, охранник вышел из будки, но, заметив следака, не стал задавать никаких вопросов и молча поднял шлагбаум.
Дом Морозовой был типовой, такой же, какими был застроен весь поселок, и стоял на берегу речки, что, наверное, считалось престижным. Домработница, украинка-нелегалка, даже пикнуть не посмела и безропотно пропустила их в дом. Парень показал Гурову, что и где было – гараж уже отмыли до блеска, и в нем ничего не напоминало о разыгравшейся несколько дней назад трагедии, так что ничего особо полезного Гуров узнать не смог. Потом они прошлись по участку, вдоль берега реки, и Лев понял, что если машина и была, то на другом берегу. Преступники приплыли на лодке, причалили к этому берегу, а, совершив то, зачем пришли, тем же путем вернулись обратно. В общем, ничего нужного для дела он в райотделе не выяснил, оставалось надеяться на то, что у Крячко и Вилкова день выдался более урожайным.
Когда они вечером собрались в кабинете, Гуров рассказал им о том, что сумел узнать.
– Профессионалы, однако! – заметил Стас.
– Да, как выразился судмедэксперт, рука у них набита, – подтвердил Гуров. – Ну а ты чем похвалишься?
– Поговорил я с этими бабами, назвать их женщинами – язык не поворачивается. Они скорее даже не бабы, а самки! Семь штук! Все одинокие, ни детей, ни плетей, но все состоятельные – у каждой какой-то свой бизнес. И завели они себе одного на всех любовника – у Грищенко на каждую был свой день недели. Эдакая общая игрушка! И никакой ревности! Они даже обсуждали между собой, как и с кем он обходится, полезной информацией делились, советы друг другу давали. Черт! – Не выдержав, Стас вскочил со стула и стал расхаживать по кабинету. – Лева! Это уже ни в какие ворота не лезет! Если сейчас так, то что дальше будет? Содом и Гоморра?
– А ты еще не понял, что мы в каком-то из этих городов уже давно живем? – невесело усмехнулся Лев. – Выгляни за окно! Посмотри! Газеты наши почитай, в том числе и объявления, в Интернете покопайся, по телевизору что-нибудь, кроме новостей, погляди! Ну а кроме этих семи женщин, кто еще был?
– Да все, кто движется и платит! – буркнул Крячко. – Без денег жить, конечно, нельзя – в победу светлого коммунизма давно никто не верит, но чтобы быть таким… Даже слова не поберу! Проститутка для него слишком мягко прозвучит. Грищенко готов был с кем угодно, где угодно и как угодно, лишь бы «бабульки» шуршали! Какая, к черту, оскорбленная отказом женщина? Он был как раз безотказный! Причем те семеро смотрели на это, и ни мур-мур! Главное, чтобы его похождения на стороне не задевали их постельно-интимно-сексуальные интересы!
– Хочешь сказать, что искать заказчика среди них – только зря время терять? – уточнил Лев.
– Да они, все семеро, по нему траур надели! Но при этом уже обсуждают следующую кандидатуру! И каждая предлагает своего! Как уж они этот вопрос решат, не знаю! Может, методом голосования, а, может, претенденты на освободившееся место тестирование и собеседование проходить будут! – зло говорил Стас. – А самое противное, я уверен, что они действительно найдут себе новую игрушку! Господи-и-и! – простонал он. – Куда мы катимся?
– Успокойся! – сказал Лев. – Валерьянки, что ли, выпей! А то бурлишь, как закипевший чайник! Скажи лучше, как они отреагировали на то, что он с дочерью Крайнова связался?
– Бизнес! Ничего личного! – ответил Крячко. – Он их заверил, что для них ничего не изменится, вот они и не волновались. Он же для них не человек был, а постельная принадлежность! Подушка, одеяло, матрац! Простыня, в конце концов!
– Стас! Охолонись! А то ты так себя до инфаркта доведешь! Чай лучше поставь! – попросил Гуров и, пока Крячко занимался чаем, обратился к Вилкову: – Саша, что у тебя?
– Я был в этом клубе. У них как раз репетиция шла, так что удалось поговорить и с каждым из стриптизеров по отдельности, и с администрацией. Там программа такая: общий выход, потом сольные номера, а в заключение – еще один общий выход. На фоне всех остальных Грищенко был несколько грузноват, вот ему и создали такой типаж – мужик! Не утонченный, холеный, лощеный мужчинка, а именно грубый мужик! И выступал он под псевдонимом Амбал. Как утверждает художественный руководитель клуба, многие женщины западают именно на таких. У Грищенко был свой сольный номер, и конкурентов у него нет, потому что повторить его некому – там действительно нужна, кроме всего прочего, большая физическая сила. Таким образом, в клубе никто не был заинтересован в убийстве Грищенко. Наоборот, там сейчас ломают голову, где найти ему замену. По межличностным отношениям: ни врагов, ни друзей. Со всеми ровный и спокойный, благотворительностью не занимался, но и подлостей не делал, в долг не давал, но и сам не просил. Жил своей жизнью.
– А что говорят по поводу его романа с дочерью Крайнова?
– Управляющий, когда обо всем узнал, сразу сказал, что лучше ему эту затею бросить. Ну его можно понять – он не хотел неприятностей для клуба. Из коллег Грищенко все тоже были уверены, что ничего из этого не выйдет, потому что некоторые из них на подобных историях уже пообжигались, – ровным голосом докладывал Саша. – Ребята там здравомыслящие, непьющие, некурящие, некоторые заочно учатся и деньги копят, чтобы потом какое-нибудь свое дело начать – молодость-то не навсегда. Тоже женщинами не брезгуют, но относятся к этому как к работе. Короче, на общем фоне Грищенко ничем не выделялся.
– У тебя все?
– Да, только у меня такое чувство, что побывал я в выгребной яме, куда меня с головой окунули так, что еще и ее содержимого нахлебался, – сдавленным от гнева голосом проговорил Вилков.
– Саша, я направил тебя туда потому, что ты ближе к ним по возрасту и тебе легче с ними разговаривать, – объяснил Гуров. – Стаса же я попросил поговорить с этими женщинами потому, что они зациклены на молодых мужчинах, а значит, не будут рассматривать его в качестве очередной постельной игрушки.
– Все нормально, Лев Иванович, – с трудом сглотнул парень. – Я же понимаю, что это моя служба. Только сам себе удивляюсь, как кое-кому там не накостылял по шее, когда мне предложили пойти к ним работать. Типа я им по внешним данным подхожу.
– Не обращай внимания, – успокоил его Гуров. – Еще наслушаешься за свою жизнь и не такого. – И перешел к делу: – Так, что же получается? На первый взгляд в Москве мы не нашли заказчика убийства. Но это только на первый взгляд. Значит, нужно копать дальше, чем мы завтра и займемся. А сейчас предлагаю вам такую мысль: а не из Ильичевска ли след тянется? Не там ли заказчика нужно искать? А может, и исполнителей?
– А что? – начал рассуждать Саша, который уже давно не смущался высказывать свое мнение. – Вполне может быть. Предположим, Грищенко там изнасиловал какую-то девчонку, но отвертелся, откупился от наказания, и за него сел другой. Этот другой вышел, собрал своих дружков и, узнав, где теперь живет его враг, приехал сюда мстить. Тогда это объясняет и изнасилование Грищенко, и то, что его кастрировали.
– А не слишком ли быстро он вышел? – с сомнением спросил Стас.
– Может, он по малолетке сел, а вышел по УДО? – предположил Лев.
– И как же он, поднадзорный, в Москву-то сорвался? – возразил на это Крячко.
– Как бы там ни было, но с Ильичевском связаться надо, – решительно произнес Гуров. – У отца Грищенко тяжелейший инфаркт, но мать-то может нам сказать, нет ли у ее сына в родном городе врагов.
– Так она тебе и скажет! – хмыкнул Стас.
– А чего ей теперь-то скрывать? Сына больше нет, муж в больнице. Вот и получается, что мы – ее единственная надежда наказать убийц.
Достав данные на родителей Грищенко, Гуров набрал номер сотового телефона матери – она же наверняка рядом с мужем в больнице. Но ему после довольно долгого ожидания ответил мужской голос.
– Пригласите, пожалуйста, Алевтину Федоровну, – попросил Лев.
– С кем я говорю? – требовательным тоном спросил в ответ мужчина.
– Полковник Гуров. Москва. Главк. Вас такой ответ устраивает? – довольно резко проговорил Лев. – А теперь передайте телефон Алевтине Федоровне.
– Лев Иванович? – удивленно воскликнул мужчина уже совершенно другим тоном.
– Мы знакомы? – удивился Гуров.
– Нет, вы у нас на курсах лекции читали, – объяснил мужчина и наконец представился: – Майор Чумаков, начальник Ильичевского райотдела полиции.
– У вас там что-то случилось?
– Алевтина в реанимации, а Борька… – Чумаков вздохнул. – В общем, ему уже не выкарабкаться. Был инфаркт, а теперь еще геморрагический инсульт, надежд никаких.
– И все это без постороннего вмешательства? – насторожился Лев.
– Если бы! – воскликнул майор. – Борька у себя утром на тумбочке конверт обнаружил, а там фотографии…
– Случайно не того, как убивали его сына?
– В том числе и они, – подтвердил майор. – И еще одна с непонятной надписью.
– Так, майор. Где у вас ближайший аэропорт?
– В Перми, где ж еще? А потом еще до нас на поезде пилить, – усмехнулся он и тут же спохватился: – Подождите! Можно ведь попробовать с военными летунами договориться, чтобы у них приземлиться. А от них до нас всего двести километров.
«Ну да! Для них там двести километров – это «всего», – мысленно усмехнулся Гуров и сказал:
– Вот и попробуй договориться, а потом позвони мне. Номер-то высветился?
– Вижу, сейчас запишу.
– Ну а я тебе в случае чего на этот же телефон звонить буду.
Гуров отключил сотовый и, посмотрев на жадно прислушивавшихся к разговору Стаса и Сашу, объяснил:
