Слепая страсть

скачать книгу бесплатно


– Честно, со вчерашнего дня ничего не ела и не пила…

– Вот засранцы. Держи яблоко, через пол часа ужин, потерпи уж.

Валерия откусила кусочек от большого красного яблока, сок брызнул ей на руку и тонкой струйкой побежал за рукав, такого сочного фрукта ей никогда не доводилось есть. От поступления питательных веществ в изголодавшийся желудок у нее закружилась голова. Сладкая липкая жидкость, словно лечебный бальзам протекала по горлу, смазывая и успокаивая пересохшие от жажды пути.

Когда с яблоком было покончено, Лера почувствовала такое насыщение, будто съела целого поросенка. Она присела в кресло, стоящее возле читального столика и, откинувшись на спинку, задумалась над сложившимся положением.

Мысли в голове путались, не хотели воспринимать непривлекательную действительность, а вот эмоции начинали переполнять душу, ей становилось страшно. Все окружающие, живущие своей жизнью, раздражали ее. Неизвестность, словно черная бездна пугала. Руки задрожали, слезы градом покатились из глаз, она закусила губу, чтобы не закричать. Чья та горячая ладонь мягким движением провела по щеке, вытирая слезы. Лера послушно взяла платок и высморкалась. Она как маленькая девочка сидела в окружении старших подруг и всхлипывала, они терпеливо ждали, когда новенькая успокоится, но тут распахнулась дверь и Любаня с подносом на перевес ввалилась в комнату, в миг, заполнив ее ароматом пареных рыбных котлет.

– Пойдем ужинать, плакса, – позвала Леру кудрявая блондинка с зелеными, немного косящими глазами, от чего на лице расстроенной женщины блеснула улыбка – плаксой ее звала только мама в далеком детстве.

Довольно сытный, но малокалорийный ужин заканчивался чаепитием. На стол поставили тарелки с пастилой и с сухофруктами, по чашкам разлили душистый чай и легкий аромат мяты и лимона вскружил голову. Сердце вновь защемило, и новая волна слез готова была сорваться водопадом, но страшным усилием воли Лера сдержалась – она посмотрела на всех сидящих за столом женщин, каждая из них, наверное, чувствует то же самое, но ни одна не раскисает. Ей хотелось поговорить, чтобы отвлечься от своих мыслей, но все ели молча, каждая смотрела себе в тарелку и о чем-то думала, с каждой минутой становясь все хмурее.

Когда закончился ужин, и Любаня собрала грязную посуду, в комнату вошел Эдик, он обвел глазами всех женщин, встревожено обернувшихся в его сторону и, указывая пальцем, требовательно произнес:

– Ты, ты и ты. Идите за мной.

Три женщины, на которых он показал, молча встали и пошли за молодым человеком, у входа они обернулись, кивнули всем на прощание и, грустно улыбнувшись, исчезли за дверью. Валерия в недоумении смотрела на происходящее. Она ничего не могла понять. Ее очень раздражала такая ситуация, в которой она была слепым котенком, и чтобы хоть что-нибудь узнать, она обратилась ко всем сразу:

– Девочки, милые, объясните мне глупой, что, в конце концов, происходит здесь. Куда забрали девчонок, что ждет нас за этой дверью, и кто этот человек, который наводит на всех ужас своим голосом и леденящим душу взглядом?

В ответ на нее посмотрели, как на безумную.

– Ты с какой планеты?

– Я прошу только объяснения, если вам что-то известно расскажите мне. Пожалуйста.

– Ты как сюда попала?

– Я… меня украли, наверное.

– Поподробнее.

– В Ростове я познакомилась с одним молодым человеком…, – начала Валерия дрожащим от волнения голосом.

Лера пересказала свою историю и чем ближе она приближалась к развязке, тем теснее становился вокруг нее кружок. Она сидела за столом и нервно перебирала тесемку, то, закручивая в валик, то снова разворачивая. Женщины не перебивали ее, давая высказаться и когда услышали о том, что она убила крысу, дружно принялись смеяться, от чего Валерия замолчала и вопросительно посмотрела на Рыжую, которая смеялась звонче всех.

– Ты убила Мотю. Эту гадкую крысу подпихивали всем в одиночку, чтобы довести до безумия. Я, например, орала как сумасшедшая и готова была подписать любые бумаги, только, чтобы убрали от меня эту гадость, – смеясь, говорила Лиза.

– А что на это сказал Эдик? – спросила Малика, черноволосая смуглая худенькая девчушка, с печальными миндалевидными глазами.

– Ничего. Старушка, правда, возмущалась…

– Баба-Яга не чуть не лучше Моти. Мерзкая старуха. Она к нам каждое утро заглядывает, полы моет с хлоркой… Вот Любаня – человек…, – говорила миниатюрная, словно куколка, с белыми кудряшками и голубыми глазами девушка.

Она больше походила на ребенка, нежели на взрослую двадцативосьмилетнюю женщину, с очень непростой судьбой.

– Если бы она была человеком: никогда не работала бы в таком месте, – перебила ее Лариса, очень красивая, пропорционально сложенная и гибкая девушка.

Ее эластичные движения напоминали кошачьи, походка на полупальцах завораживала даже искушенных дам, а когда она разговаривала, то игриво щурила зеленые глаза за что и была прозвана Кисой.

– Киса, ты же не знаешь, как она тут оказалась, может, списали вот и прислуживает тут. Ты видела ее глаза? Она всегда их прячет, потому что в них стоит такая боль и тоска, ей стыдно, но ничего поделать она не может.

– Девочки, я вам рассказала о себе… куда я попала?

– Это распределитель, дорогая.

– В смысле…

– Как в армии, сначала всех свозят в распределитель, а потом отправляют кого в танкисты, кого в стройбат, есть и элитные десантные войска, – горько засмеялась Рыжая.

– Говори прямо, Лиза, прошу тебя.

– Куда прямее, Лера, видела тех трех несчастных, что после ужина забрали? Их отправят в дешевый публичный дом, куда-нибудь в Азию. Они в принципе и были проститутками, приехали заграницу, чтоб денег заработать, торгуя собой налево и направо, без разбору. Вот и приняли их. Отмыли, откормили, одна с болячкой была – вылечили, теперь продали какому-то азиату, будут на него работать.

– Вот сидим и ждем своей участи, дорогуша, не на курорт билеты раздают, – Малика опустила глаза. Чтобы не заплакать она стала расправлять складки на халате, отвлекая себя, таким образом от печальных мыслей.

– Боже мой! – воскликнула Валерия, она отчаянно оглядела всех, девушки печально кивали ей. – Разве так бывает? Торговля людьми запрещена законом, их найдут и посадят. Вот тебя или тебя же будут искать, и найдут, а их накажут.

– Бесполезно. Еще никого не наказали, даже если нашли, это все слишком запутано, на нас такие деньги зарабатывают, что тебе и в страшном сне не снилось, а там, где большие деньги – свои законы. Ты можешь биться головой о стену, тебе никто не поможет, и чем больше ты будешь возмущаться, тем сильнее тебя накажут, Лиза знает.

– Да… лучше тихонько дождаться своего распределения, а потом при удобном случае улизнуть, правда я три раза сбегала и три раза меня благополучно возвращали на круги своя. Первый раз сбежала, когда нас везли на машине из питомника. Мальчик – водитель испугался моего инсценированного приступа эпилепсии, и пока он бегал вокруг машины, размахивая руками, я бросилась бежать по извилистым улочкам какого-то египетского города. Но так как я не знала ни языка, ни местности, то быстро заблудилась. Просила помощи у людей, но они отчужденно смотрели на меня и проходили мимо. Один мужчина правда кинул мне монету, как нищенке, на которую я потом даже булку не смогла купить. К ночи измотанная и голодная я сидела на скамейке у рынка, какой-то добрый дядечка позвал меня и дал поесть, за что мне пришлось отработать традиционным способом – а что делать: кушать то хочется, он даже благородно предложил мне ночлег. А на утро меня забрали. Две остальные попытки сбежать закончились очень быстрым изловом, только другой компанией, во главе которой стоит наш Эдуард. За то, что я пыталась сбежать уже от него, он посадил меня в одиночку и, зная, как я боюсь крыс – запустил ко мне парочку жирных тварей. Страшнее наказания для себя я не знаю. И все равно сбегу, только побыстрее получить бы распределение. Я здесь уже месяц – нет покупателей, беда прям какая-то. И что еще хочу сказать вам, девочки, здесь очень даже о нас заботятся и чистые мы, и сытые, и здоровые. Вот у первого своего, от которого удалось сбежать – большой подвал, туда девчонок скидывают как хлам. Все грязные, вонючие, кормили черствым хлебом и разбавленным молоком. Между собой происходили постоянные драки, некоторые болели, одна вскрыла себе вены. И пока мы в один голос не завопили, ее не хотели убирать от нас. Вот это страшно. Но и все девчонки продавались только в самые дешевые и беспредельные пансионаты. А Эдик умный мужик, он каждую из нас холит и лелеет, все здоровы и сыты, у нас здесь почти домашние условия, а для чего ему это? А для того, чтобы продать подороже. Среди нас есть элита: Малика, Лариса-Киса и Верунчик – они из модельного бизнеса, вот их заберут в самые престижные дома, классом меньше пойдут Джуля, Катя и Маргоша…

– Послушай, Рыжая, ты откуда такая умная взялась, никто ничего не знает, одна ты все обо всех знаешь, может ты засланка?

– Засранка она, а не засланка. Давайте спать…, – зевнула Катя, прикрывая пухлой ручкой рот.

– На пенсии поспишь, если доживешь, – засмеялась Лиза.

– Девочки, как вы сюда попали? Неужели всех украли? Вот ты, Лиза, например, …

– Будешь смеяться, но я тоже отдыхала на берегу Средиземного моря в Александрии, только одна – без молодого человека. Надеялась познакомиться с нефтяным магнатом или шейхом и завоевать его сердце. Но вместо того и другого познакомилась с местным горячим парнем, который спустя неделю романтических встреч украл у меня документы, а меня продал Зейну – местному сутенеру. Вот и вся история.

– Но тебя же ищут?

– Некому. Уже пять лет, как я осиротела. Родители ехали с дачи, попали в аварию все участники происшествия остались живы, а мои погибли на месте. Замужем я не была, детей нет. В Ростове у меня квартира, дача, машина, любимая работа и мне двадцать четыре… – грустно закончила Рыжая, но секунду помедлив, вскинула голову и улыбнулась голливудской улыбкой: – Ну, ничего, мы еще потанцуем на Эйфелевой башне и споем на Красной площади. Так же, девочки?

Девочки сидели за столом, кто-то полулежал на согнутых в локте руках, кто-то сидел, мелко раскачиваясь из стороны в сторону, а кто, подперев ладошкой подбородок, смотрел на новенькую и слушал разговор, не пытаясь в него вступить. Но искрящаяся улыбкой Лиза не оставила равнодушной никого и ей в ответ, улыбаясь, закивали все, затаив надежду на осуществление неунывающей оптимистки мечтаний.