скачать книгу бесплатно
Ключевым элементом социальной организации армии является социальный статус. Это естественно для любой социальной структуры и общества в целом, но в армии достигает настоящего апогея. Имеет значение только официальный статус, хотя, подключается и статус фактический – именно по этой линии идёт формирование дедовщины. Но действует тенденция к абсолютному доминированию официальных элементов, поэтому именно официальный статус является определяющим.
Социальный статус есть положение человека в обществе по отношению к другим людям и ресурсам. Он представляет собой некую ячейку в ткани общества, точку пересечения хитросплетений общественных отношений, характеризующуюся определённым фактическим объёмом функций и возможностей, обязанностью вести себя с другими людьми определённым образом и обязанностью других людей вести себя по отношению к носителю социального статуса определённым образом. Когда человек занимает какую-либо ячейку социального статуса, он в своём поведении должен ей полностью соответствовать. Если по характеру он не был готов к такому поведению, он вынуждается либо обуздывать свой характер, либо ломается, становясь адекватным статусу, либо теряет социальный статус. Но обычно на занятие всякой ниши идёт строгий отбор, не позволяющий попадать в неё неадекватным ей людям.
В армии социальный статус напрямую зависит от места военнослужащего в армейской иерархии. Иерархия выливается в социальное неравенство, о чём более подробно с учётом армейской специфики будет сказано далее в соответствующей главе.
Социальный статус в армии проявляется во всех отношениях. Обилие и глубина его проявлений буквально режут глаза. Офицер здесь всё, солдат – ничто. Высший офицер – всё, низший офицер – ничто, не имеющее даже права голоса, не говоря уже о деле. Даже если следовать уставу, то иерархия принимает чудовищно жёсткие формы проявления, не говоря уже о неофициальных неуставных отношениях.
Структура армии строится в двух измерениях. В первом армия состоит из подразделений от взвода и роты вплоть до уровня армии и военного округа. Несколько взводов объединяются в роту, несколько рот – в батальон и так далее. Армии же объединяются в единые вооружённые силы единым командованием по военным округам.
Кроме того, существует ещё и второе измерение армейской структуры. Его образует система войсковых частей. Дело в том, что помимо обозначения, скажем, в качестве батальона, некоторые подразделения имеют ещё и обозначение в качестве войсковой части с определённым уникальным номером. Если речь идёт об управлении какой-нибудь армией, оно имеет свой номер как отдельная войсковая часть. Если о подчинённой армии дивизии, то та также имеет свой номер как отдельная войсковая часть. И так далее, вплоть до полка или батальона, который уже является обычно последним звеном в иерархии частей (такую конечную войсковую часть я буду называть базовой или конечной).
Здесь особенно интересно, что командование, скажем, армией состоит не просто из нескольких разрозненных высших офицеров. Оно состоит из высших офицеров, объединённых в некое организационное целое посредством штаба армии, и именно через штаб командующий армией осуществляет управление подчинёнными подразделениями. Его власть в этом смысле не есть власть единоличная, но есть власть коллективная, распределённая между рядом офицеров в системе штаба армии. Такой конгломерат и объединён в войсковую часть, выступая вовне как самостоятельный юридический субъект. То же самое имеет место и на низших уровнях иерархии, за исключением ситуации в конечной (базовой) войсковой части, которая характеризуется рядом особенностей: во-первых, она занимается командованием не другими войсковыми частями, а сама выполняет поставленные задачи, во-вторых, её штаб очень мал и не образует отдельной войсковой части, являясь лишь элементом самой базовой войсковой части, в-третьих, в ней доминируют солдатские и сержантские должности, тогда как в вышестоящих частях больше офицеров.
Существование системы войсковых частей параллельно системе подразделений фактически преследует три основных цели. Прежде всего, обозначение подразделения как войсковой части представляет собой не что иное, как его кодирование, являясь элементом обеспечения секретности. Когда в Генеральном штабе выходит приказ о том, что такая-то часть должна выдвинуться на такие-то позиции, для внешнего наблюдателя не всегда очевидно, о каком именно подразделении идёт речь. Вторую цель характеризует тот факт, что именно войсковая часть, а не батальон, дивизия или армия, является юридическим лицом с точки зрения права (фактически это означает, что войсковая часть может через своего представителя условно самостоятельно общаться с остальным обществом). Если в первом измерении структуры армии в основу разделения на подразделения положен принцип подчинения, то во втором – принцип некоторой условной самостоятельности. С точки зрения этой цели войсковая часть определяется как официальное для открытого пользования обозначение подразделения, уровня, при котором в нём имеется свой штаб, а значит, может осуществляться официальное общение с другими социальными индивидами в обществе. Наконец, третья цель связана с внутренними чисто бюрократическими потребностями армии. Дело в том, что именно в рамках войсковой части идёт всё делопроизводство – ведётся учёт перемещения личного состава, распределяются материальные ресурсы и производятся назначения. Все эти действия оформляются приказами командира войсковой части, а не командира, скажем, дивизии. Через систему войсковых частей штабы всех уровней получают возможность принимать участие в командовании нижестоящими подразделениями.
Иерархия социальных статусов находится в непосредственной зависимости от отмеченного разделения армии на подразделения различных уровней. Нужно иметь в виду, что она привязана именно к первому направлению структурирования армии по армиям, дивизиям, батальонам и ротам. Система войсковых частей с социальным статусом связана в минимальной степени: командир войсковой части по должности и званию является, прежде всего, командиром подразделения (например, отдельного батальона) в определённом звании (скажем, подполковника). Командиром войсковой части он является для внешних сношений и для целей бухгалтерии и назначения некоторых категорий подчинённых, оформляемых приказами командира подразделения в качестве командира именно войсковой части.
Внутри подразделений иерархия социальных статусов также строится в двух параллельных направлениях. По первой линии строится иерархия воинских званий, по второй – иерархия должностей. В приведённом выше примере командир подразделения имеет должность командира отдельного батальона, являясь при этом по званию подполковником.
В обывательском представлении армии в ходу именно иерархия воинских званий. Но в реальной армии иерархия должностей имеет ничуть не меньшее значение. Наличие двух измерений армейской иерархии сильно её усложняет. Казалось бы, очевидно, что прапорщик по званию ниже подполковника. Но бывают ситуации, когда прапорщика назначают на высокую офицерскую должность и он по должности вынуждается на командование подполковниками. Чтобы понять все хитросплетения отношений в армии, необходимо всегда помнить о наличии этой двоякости иерархии.
Остановимся сначала на первом измерении иерархии по системе воинских званий. Статья 46 Федерального закона от 28.03.1998 N 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» устанавливает следующую иерархию воинских званий.
Эта абстрактная предельно простая система выливается на практике в сложнейшее хитросплетение армейских статусов. Одно дело прочитать на бумаге последовательность воинских званий, и совсем другое дело – столкнуться с практикой повышения в званиях. К слову сказать, установлены определённые сроки пребывания военнослужащего в каждом звании, по истечению которых он может быть повышен в звании по выслуге. Также возможно повышение за заслуги без выслуги – досрочное производство в следующее звание. В некоторых случаях помимо выслуги требуется соблюдение дополнительных условий. Так, для перехода военнослужащего из сержантского состава в прапорщики или офицеры, ему требуется пройти обучение в специальной учебной войсковой части. Отдельным условием повышения является назначение на определённую должность, но об этом речь пойдёт ниже.
Обычно повышение офицеров через звание не практикуется, хотя формально оно и не запрещено. Для сержантского состава всё проще, и военнослужащий за время службы может перепрыгивать через сержантские звания, взлетая сразу в старшие сержанты, а ещё через некоторое время лишаться сержантского звания за провинность. Так, мне довелось быть свидетелем, как в одной войсковой части были разжалованы из сержантов почти все замы командиров взводов за дедовщину, но так как кроме них командовать было некому, они продолжали командовать, будучи рядовыми. Иногда в порядке наказания военнослужащему-сержанту присваивается воинское звание ефрейтора, которое считается унизительным. Почему так повелось, не могу сказать, но, полагаю, это связано с тем, что ефрейтора может получить обычный рядовой, даже не имеющий в подчинении взвода, просто за отличие. Он воспринимается окружающими как «голый король», когда вроде бы какой-то статус у него есть, но в чём он конкретно выражается – не понятно.
Впрочем, для нас не так важно, какова продолжительность пребывания военнослужащего в том или ином звании и при каких формальных условиях он может быть повышен, – эту информацию можно почерпнуть непосредственно из закона. Нас здесь интересует, как именно воинские звания вплетаются в ткань армейских будней, то есть не то, что написано в законе, а то, что существует в реальности. Причём в восприятии обычного солдата, а не именитого учёного или офицера от науки, смотрящего на систему иерархии сверху вниз. И здесь на первое место выходит практическое положение человека, имеющего то или иное воинское звание.
Воинское звание проявляется прежде всего в организации в армии дела, которое обусловлено институтом приказа. В армейской иерархии имеет место следующая цепочка: после выхода приказа свыше, задачу ставит управление части высокого уровня подчинённой войсковой части, и так до конечной части. Затем управление конечной части ставит задачу конкретному офицеру, тот – сержанту или иному лидеру коллектива, а он – уже солдату.
В конечном счёте, солдат оказывается крайним. Его положение тяжелее всего, так как зачастую именно ему приходится не только выполнять задачу, но и изыскивать необходимые для этого средства. И что самое интересное, он их обычно находит – для чего изощряется, думает, делает.
Солдат вообще является самым низшим звеном армейской иерархии, соответственно, на нём лежит основная (кроме командования) работа. Исключение составляет лишь наиболее квалифицированная работа, которую выполняет офицерский состав. Например, офицеры занимаются научными разработками в области вооружений. При этом разработками занимаются далеко не все офицеры, и далеко не все люди, занятые в сфере военно-промышленного комплекса, являются офицерами. Считается, что офицеры также занимаются разработкой документации в штабах. Реально же практически вся работа, кроме командования, которая делается в частях, делается солдатами-срочниками, реже – контрактниками. Так, в любой войсковой части, даже если это штаб армии и в нём нет никого ниже майора по званию, всё равно существует солдатское подразделение обслуживания и охраны.
Кавказ, например, очень чувствителен к социальному статусу. Здесь никогда не уйдут от некоей клановости, обоготворения семейной иерархии. Такое положение дел имеет выход на отношение к солдату. Местные чувствуют, что солдат в армии занимает самое низкое социальное положение, и интерпретируют это для себя так, будто он занимает и самое низкое положение в обществе вообще. И соответствующим образом к нему относятся.
Кроме солдата, внутри базовой войсковой части армейскую иерархию составляют сержанты, офицеры, прапорщики и контрактники. Наиболее близки солдату сержанты, которые обычно назначаются из тех же солдат, поэтому могут контролировать подчинённых буквально 24 часа в сутки, живя с ними бок о бок. Они назначаются командованием базовой войсковой части по представлению офицера подразделения. Основные задачи сержантов – заниматься воспитанием молодёжи и непосредственным контролем за выполнением приказов, что называется, уже на месте. Также в их задачу входит ежеминутное поддержание дисциплины в подразделении.
Сержанты бывают двух видов: уставные и неуставные. Неуставные выбираются офицерами из старослужащих или фактических лидеров воинских подразделений-коллективов. Они сами поддерживают дисциплину без участия офицера. Уставные назначаются офицерами из кого угодно, но только не из фактических лидеров. Они держат дисциплину через доносы офицеру и официально дозволенными способами личного воздействия. В этом уставные сержанты являются продолжением официальной иерархии на самом нижнем уровне. Они суть инородные вкрапления в коллектив подразделения. То, какого рода сержанты назначаются, зависит от офицеров и политики командования части.
Офицеры уже с солдатами не живут и являются для солдат чем-то далёким и малодоступным. Лишь во время учений и командировок офицеры приближаются к солдатам и частично берут на себя функции сержантов. Задача офицеров – обучать солдат, контролировать сержантов, обуздывать коллективы подчинённых подразделений и обеспечивать выполнение ими приказов.
Прапорщики по своему положению стоят где-то на уровне офицеров, но в совершенно иной плоскости. Они занимаются имуществом, либо инструктажем по узкоспециальным направлениям. Прапорщика очень сложно понизить. Они практически неподконтрольны низшему офицерскому звену и подчиняются напрямую высшему офицерскому звену части. Живут они полугражданской жизнью.
Ещё я упоминал о таком элементе официальной иерархии, как контрактники. Конечно, такого воинского звания не существует, но зато существует особый статус контрактников в армейской иерархии, обойти который мы не можем. К слову сказать, аналог современных контрактников в нашей армии существовал с незапамятных времён, и даже в Российской Империи была подобная категория военнослужащих, которые именовались вольноопределяющимися и включали в себя всех, кто пошёл служить в армию вне обязательного призыва[1 - см., например, Волков С.В. «Русский офицерский корпус». – М.: Воениздат, 1993].
Контрактников можно выделить в особую группу, потому что они, в отличие от солдат и сержантов срочной службы, в гораздо меньшей степени связаны армией и имеют по сравнению с ними ряд привилегий, ставящих их над воинскими коллективами. Обычно они либо командуют солдатами, либо выполняют узкоспециализированные работы, требующие некоторой квалификации. Они подчинены офицерам, но с прапорщиками у них обычно устанавливаются тесные отношения, отличные от отношений подчинения. По своему статусу контрактники ближе прапорщикам. Но в частях, полностью комплектуемых на контрактной основе, они суть такие же солдаты и сержанты, как и срочники, а кое-где даже стоят по социальному статусу ниже последнего срочника.
В войсковых частях высшего уровня, нежели базовая войсковая часть, солдат и сержантов минимум. Они присутствуют лишь для охраны штаба подразделения и обслуживания служащих здесь офицеров. Также солдаты могут выполнять и функции делопроизводителей, причём, к работе могут привлекаться как контрактники, так и обычные солдаты срочной службы.
В другом измерении армейская иерархия представлена системой воинских должностей. Воинское звание универсально и является признаком социального статуса само по себе. Воинская же должность представляет собой «приземление», локализацию звания в конкретном подразделении. Скажем, командир батальона – это должность. Однако на неё обычно назначают военнослужащего в определённом звании. Должность представляет собой и конкретизацию прав и обязанностей военнослужащего, масштаба его полномочий, а также количества подчинённых. Звание в армии – это синоним социального статуса в широком смысле, а должность – конкретной функции, к которой этот статус привязан. Обычно, чтобы получить очередное звание, необходимо попасть на соответствующую должность, которая даёт возможности для повышения в звании. С другой стороны, каждая должность имеет предел для роста на ней в звании, и для дальнейшего продвижения по службе офицеру или сержанту необходимо быть назначенным на другую должность.
Система должностей расписывается для каждого подразделения. Причём как для офицеров, так и для солдат. Чтобы военнослужащий был назначен в конкретное подразделение, ему мало иметь подходящее воинское звание – необходимо ещё наличие вакантной (свободной) должности. Практикуется также зачисление за штат, когда для военнослужащего в данном звании нет вакантной должности. За штат могут выводить как солдат, так и офицеров, причём, последние оказываются за штатом чаще. Обычно это происходит, когда со дня на день ожидается увольнение или перевод выслужившегося офицера, а его сменщик уже прибыл в часть. Солдат массово зачисляют за штат, если предыдущий солдатский состав по какой-то причине не уволен по истечении срока службы, а молодое пополнение уже прибыло.
Нет смысла перечислять уровни должностей. Важно, что система должностей гораздо сложнее системы воинских званий. И отношения в её рамках гораздо более многообразны.
Все эти особенности соотношения воинских званий и воинских должностей унаследованы ещё от армии Российской Империи, где они складывались добрых два столетия. Длительное время в Российской Империи не было понятия воинской должности даже для офицеров, и их число в конкретном подразделении рассчитывали по определённой пропорции, скажем, по полку (младший офицерский состав) или по армии в целом (высший офицерский состав). В разное время подходы к повышению и назначению были различны. Так, в некоторые исторические периоды офицеров могли повышать вне вакансий, в другие периоды действовал запрет на такое повышение. Случалось, запрещали даже переводить офицеров между подразделениями, что приводило к длительному «застою» в продвижениях по службе из младшего в средний офицерский состав. Выслуга в предыдущем звании для повышения также была введена не сразу. В плане выслуги в Российской Империи была интересная практика присваивать выпускникам военных учебных заведений не просто офицерское звание, а ещё и льготную выслугу в этом звании до повышения. Зато действовало жёсткое правило, унаследованное ещё от Петра Первого, не повышать в звании через чин, тогда как в современной армии подобное юридически не запрещено и практикуется «за заслуги».
Что касается должностей для солдат, то они являются нововведением советской поры, вызванным усложнением военной техники, когда для солдат потребовалась узкая специализация. Солдатские должности в Российской Империи и в первые десятилетия существования СССР воспринимались бы современниками бессмысленным нонсенсом.
Но вернёмся к практике армейской иерархии. Дисциплина и безусловное следование приказам в армии достигаются постоянным давлением на психику вышестоящими в иерархии лицами на нижестоящих. Даже физическое воздействие имеет конечной целью воздействие на психику. В результате человек в армии живёт в атмосфере постоянного давления сверху, ему буквально вбивают необходимость вести себя так, как надо для интересов армии. Идёт целенаправленная дрессировка. Когда же человек выдрессирован в достаточной мере, методы психологического давления используют для повышения эффективности его работы и просто как необходимое привычное условие выполнения работы.
Однако здесь есть одно исключение из правила. Если речь идёт об общении высшего офицера, скажем, с солдатом, то он обычно смотрит на него не свысока, а с некоторой толикой сочувствия. В его поведении появляется некая покровительственная составляющая. Он при этом может даже отчитать подчинённого офицера за недостаточное внимание к проблемам солдата. Действует следующий небезынтересный закон поведения. Для лиц с воинским званием из состава, стоящего в иерархии хотя бы через один состав от офицера (скажем, высший офицер и младший офицер или сержантский состав), он ведёт себя как отец, а для состава, следующего за его собственным (для высшего офицера это старший офицерский состав), – он волчара, каких свет не видывал, готовый разорвать за малейшую провинность. Полагаю, дело тут в отсутствии фактора непосредственного подчинения у лиц разных составов, а значит, высшему офицеру просто нет необходимости давить на сильно отстоящее от него в иерархии лицо – в качестве точки приложения давления с его стороны, а также для последующего давления на такое лицо существует непосредственно подчинённый высшему офицеру состав. Думаю, не последнюю роль в таком отношении имеет и прошлый опыт самого высшего офицера, прошедшего через все ступени иерархии и вспоминающего (представляющего) себя на месте этого младшего офицера или сержанта.
Интересно распределение ответственности в иерархии. Если задача не выполнена или выполнена недостаточно хорошо, ответственность несёт вся цепочка, участвующая в её выполнении. Обычно вышестоящие инстанции отделываются относительно небольшим наказанием. А вот нижестоящим попадает по полной. Командование конечной части выполнения задачи могут привлечь к ответственности по всей строгости, вплоть до снятия с должностей и перемещения с повышением в какую-нибудь тупиковую ветвь, откуда уже дальнейший карьерный рост невозможен. Среди офицеров, прапорщиков и контрактников вовсю практикуются лишения части заработной платы. Подобный механизм специально предусмотрен в качестве меры ответственности, к которой могут привлекать своих подчинённых командиры частей. Далее попадает уже от данной категории лиц сержантам. От них уже ответственность доходит до солдат. Сержантам и солдатам попадает не путём лишения их денег, а вполне ощутимо кулаками и массированным психологическим давлением. Как правило, то и другое совмещается в один сильнодействующий механизм. Довольно жестокий, зато предельно простой и эффективный.
Надо особенно подчеркнуть, что ответственность в армии персонифицирована. Здесь не надо искать виновного, им автоматически становится тот, кому поручено дело. Но из-за наличия иерархии должностей и званий, которая выливается и в иерархию ответственности, персонификация ответственности фактически оказывается сильно распылённой. А если к этому добавить, что никто не хочет нести ответственность, стараясь для ухода от неё прикрываться своим социальных положением, то вышестоящие в социальной иерархии получают определённый иммунитет от ответственности, и приходится искать крайних, которыми обычно становятся нижние звенья иерархии. Но так бывает не всегда. В некоторые периоды истории общества, особенно в годину тяжёлых испытаний, войн, кризисов, армейская персонификация ответственности начинает работать в полную силу: иммунитет социального статуса спадает, и эффективность армии оказывается вне конкуренции. Ответственность начинает нести тот, кому первому поручено исполнение, вне зависимости от его статуса в армейской иерархии. Начинают лететь генеральские и полковничьи звёзды, начинают сыпаться головы, и высшие офицеры начинают прикладывать неимоверные усилия, чтобы всё было выполнено в срок и как надо. Для этого они не гнушаются даже поощрением инициативы и выдвижением по-настоящему одарённых людей. Эта потенциальная упрощённость поиска виновного оказывается незаменимым инструментом поддержания эффективности армии, неотвратимости и отточенности этого универсального оружия общества.
Особенности структуры армии
Армию от других социальных структур, в том числе и государственных, отличает тенденция к абсолютной вертикали подчинения. Это проявляется в особом статусе лиц в официальной иерархии (офицерство) и в их исключительных полномочиях по отношению к подчинённым, вплоть до решения вопроса их жизни или смерти. Следствием этого оказывается волюнтаризм решений, в результате чего задачу выполняют постоянно разные по количеству и составу группы бойцов. Здесь надо иметь в виду, что речь идёт о тенденции. В реальности ей противодействует множество социальных законов и множество конкретных обстоятельств, сил и традиций. Но тенденция эта приводит к жизни жесточайшую иерархию, пусть крайности её и ограничены разнообразными обстоятельствами. Однако, эти обстоятельства не отменяют самой иерархии, влияя лишь на её конкретноисторическую форму проявления, глубину и масштабы.
Данную тенденцию также выражает особый статус приказа. Во все времена приказ для армии свят, его следует выполнять даже ценой жизни. А за его невыполнение предусмотрена ни много, ни мало правовая уголовная ответственность. Однако особенности его статуса и последствия невыполнения различаются в разные времена и в различных обществах. Собственно, вопрос особенностей статуса приказа зависит от тех же факторов, что и официальная иерархия.
В социальной реальности указанная тенденция приводит к аморфности и непостоянству деловых клеточек армейской социальной ткани. Очевидно, что привлечение для решения поставленных задач различных по числу и составу групп бойцов не способствует образованию устойчивых деловых ячеек. С точки зрения организации дела, армия действует как единая большая клеточка. Ключевой в поддержании подобного порядка и в его эффективности является порождённая особым статусом приказа и официальной иерархии уникальная в масштабах общества армейская дисциплина. Именно благодаря ей армия оказывается в состоянии успешно справляться с самыми сложными и невыполнимыми для иных социальных структур задачами. Армия при этом напоминает гидру с множеством голов и рук, причём, отрубленные, они тут же отрастают вновь.
Единственные структуры, близкие клеточкам в армейской социальной ткани представлены штабами войсковых частей всех уровней и низшими (базовыми) войсковыми частями. Напомню, о чём именно идёт речь. Каждое армейское подразделение, начиная с отдельного батальона, полка или дивизиона, помимо собственно названия (например, отдельный инженерно-сапёрный батальон такой-то дивизии такой-то армии) именуется войсковой частью с присвоением особого номера (например, войсковая часть 33 333). Соответственно, если наш отдельный инженерно-сапёрный батальон входит в дивизию, то и он, и дивизия, в которую он входит, получают номер как особые войсковые части. Делается это для структурного удобства и из соображений секретности. Ведь инертное название «войсковая часть 33 333» ничего не скажет о характере обозначенного им подразделения. Тем более что именно это обозначение используется для внешних сношений подразделения, а сама войсковая часть имеет статус юридического лица.
Собственно, такая войсковая часть, а не отдельный солдат, получает приказ сверху. А каких именно солдат и офицеров она выделит, зависит уже исключительно от её командования. То же самое можно сказать и о штабах более высокого уровня иерархии, когда те получают приказы, только они решают уже, какая именно войсковая часть будет выполнять приказ. При этом мы не можем рассматривать роту или взвод в качестве деловой ячейки, так как неизвестно, кто именно будет реализовывать на практике приказ, и в каком количественном составе. А группа людей, состав и структура которой постоянно меняется, не может расцениваться как деловая ячейка. Постоянно же деловые функции выполняет только мельчайшая войсковая часть как органическое целое и вышестоящие войсковые части в лице их штабов. Вообще, тенденция к абсолютной вертикали подчинения без выделения особых клеточек порождает аморфность даже таких образовавшихся клеточек, и всё же их структура достаточно устойчива, чтобы считаться клеточкой. Таким образом, армейскими клеточками оказываются только структурные элементы, имеющие штаб. Но они при этом имеют одну особенность: доминирование жесточайшей армейской дисциплины, которая одновременно делает структуру клеточки размытой, изменчивой и в то же время способствует её кристаллизации через внедрение жесточайшей трудовой дисциплины. Получается коммунальная клеточка по жёсткости и дисциплине организации дела, не уступающая самым эффективным западным деловым клеточкам. Тем самым возведённые в абсолют коммунальные элементы организации армии порождают к жизни фактически деловые клеточки. В этом явлении можно наблюдать целую плеяду законов диалектики: тут и закон единства и борьбы противоположностей, и переход количественных изменений в качественные, меняющиеся местами причины и следствия. И в основе всего этого лежит уникальная армейская дисциплина.
Помимо деловых клеточек, в армии существует тенденция к образованию коммунальных клеточек типа коллектива. Тенденция эта существует вследствие того, что бойцы мельчайших подразделений внутри базовой войсковой части длительное время проживают, общаются и даже обучаются совместно. Если коллективы внутри базовой войсковой части всё же образуются, они, тем не менее, не могут рассматриваться как структурный компонент (ячейка) армии вообще в силу своего временного характера. Коллективы не могут быть признаны ячейкой армии ещё и потому, что не являются официально признанными элементами структуры армии. Обязательное же требование к статусу ячейки состоит именно в таком официальном её признании обществом. И дело тут не только в определении понятий. Кроме того, в нормальной армии с образованием коллективов идёт жесточайшая борьба, для которой все средства хороши (вплоть до расформирования подразделения). Если даже коллектив образовался, деловой направленности он не несёт, да и деятельности его в своём интересе официальное командование не допустит. Максимум, его используют для удобства командования непосредственные командиры. И всё же с коллективами приходится считаться, как с неизбежной социальной реальностью.
Коллектив
Когда люди довольно длительное время живут совместно, решая совместно какие-то общие задачи, они образуют коллектив. Обычно люди вынуждаются к совместной жизни обстоятельствами окружающей действительности, не обязательно социальной. Это могут быть интересы выживания, сознание того, что вместе они смогут обеспечить более высокий уровень жизни, или их просто кто-то заставляет жить вместе.
Чтобы образовался коллектив, людям требуется некоторое время пожить совместной жизнью, либо заняться решением общих задач. Но главное всё же – совместная жизнь, а не решение задач. Потому что люди могут решать какие-то задачи, не образуя коллектива. Кроме того, коллектив предполагает, что составляющие его люди не просто живут и решают задачи, но ещё и общаются помимо решения задач. Коллектив имеет тенденцию отнимать у человека всё его время, чтобы человек не просто приходил сюда работать, а жил здесь общением с другими членами коллектива. Иначе получится не коллектив, а деловая ячейка, где человеческие отношения проявляются в минимальной степени.
Основу поведения и отношений в коллективе образуют именно человеческие отношения, сопряжённые с проявлением человеческих чувств. В коллективе вовсю разворачивается особая группа социальных законов, именуемых законами коммунальности. Их содержание продиктовано тем, что люди вынуждены более-менее долго жить совместно. Существует ещё группа законов, организующих выполнение деловой функции группы людей. Например, если люди более-менее длительное время живут совместной жизнью, в группе выделяется лидер, или группа лидеров, или вообще особая группа людей, задача которых состоит в управлении группой, – это суть закон коммунального аспекта. А закон: управляющий орган группы по своим интеллектуальным качествам и квалификации членов должен соответствовать стоящей перед группой функциональной задаче, является законом организации делового аспекта деятельности группы.
Попавшие в коллектив люди вынуждены считаться с интересами других членов коллектива. Каждый в коллективе следит, чтобы никто в нём не выделялся боше, чем он сам. Люди постоянно наблюдают друг за другом. А, учитывая, что здесь человек всегда на виду, скрыть что-либо от других чрезвычайно сложно, даже если другие и не будут предпринимать особых усилий, чтобы это что-то узнать. Нарушение же баланса интересов ведёт к наказанию от остального коллектива. В коллективе всегда выделяется лидер, обладающий особыми личными качествами, делающими его адекватным роли лидера. Его коллектив уполномочивает следить за соблюдением баланса интересов. Для этого, правда, ему даётся ряд привилегий и иммунитетов, в том числе для него устанавливается особая мера интересов, выше меры прочих членов коллектива. Но с этим никто не спорит, так как это суть мера вынужденная, дабы упростить контроль за членами коллектива и определить человека, ответственного за соблюдение баланса интересов. Лидер является не простой игрушкой коллектива. Он быстро понимает выгоды своего положения и начинает использовать коллектив в своих интересах, что дозволено лишь до определённой меры, и обычно лидер быстро усваивает эту меру. Когда контроль за соблюдением баланса персонифицирован, член коллектива не один раз подумает, прежде чем решится переступить черту. Переступивших же поддерживаемый коллективом лидер быстро ставит на место. Лидер же поддерживает меру, так как считает, что только он вправе превышать меру, остальные же суть его конкуренты, а с конкурентами разговор короткий. Лидер зачастую и не осознаёт, что он является лишь орудием коллектива, более того, он зачастую считает, что коллектив – его собственная вотчина.
Коллектив не есть нечто абсолютно положительное. Он вообще не оценивается в критериях морали и нравственности, будучи чем-то естественным для скоплений людей. В нём реализованы как положительные, так и отрицательные качества людей и явления в совместной жизни людей. Он обеспечивает соблюдение интересов составляющих его людей на некотором уровне, но при этом в нём возникает неравенство в распределении благ, как минимум через образование института лидера. Коллектив также подразумевает тотальный надзор и контроль всех членов коллектива над всеми. Он даёт защиту от всех внешних коллективу явлений, через лидера коллектив защищается от внутреннего произвола, но при этом прикрепляет людей к себе. Коллектив вынуждает всех людей в своих рамках быть на среднем уровне удовлетворения потребностей и лишает их самих личностной индивидуальности. Человек здесь не может выделиться не только мерой вознаграждения, но и своими личными качествами; если это всё же случается, ему стараются подрезать крылышки. Относительное равенство в распределении благ приводит к уравнению творческих и деловых способностей. Подобное сочетание позитивных явлений с негативными можно увидеть во многих других отношениях. По сути, они имеют общие основания в коллективной жизни и являются оборотными сторонами одной и той же медали.
Таков базовый армейский коллектив, если отвлечься от всяких инородных ему вкраплений, таких как начальство (офицеры), местные, имеющие поддержку извне, блатные, поддерживаемые либо начальством, либо местными или личными связями за территорией части. Базовый армейский коллектив образуется в подразделении. Среди офицеров низшего звена образуется свой коллектив более высокого уровня иерархии, но отнюдь не иной по содержанию, и так вплоть до самых верхов. Даже командир части входит в коллектив, только стоящий над частью. С повышением в иерархии человек переходит в новый, более высокий по уровню коллектив. Таким образом, между коллективами существует своя иерархия, как в уровне благ, так и в уровне иерархической подчинённости.
Но коллектив в армии является лишь одним из элементов организации. Его здесь стараются скорее использовать для решения неких более высоких задач и поощряют только как средство такого решения. Задачи эти суть требования приказов, соблюдение иерархии с уважением вышестоящих и безоговорочным подчинением им, а также дисциплина. Это инородные вкрапления в нормальную жизнь коллективов, но именно такие вкрапления являются в армии главными, определяющими существование воинских коллективов факторами. Коллектив образуется здесь как побочный эффект решения определённой задачи в рамках вооружённых сил. Поэтому правила уставов, приказов, официальной иерархии абсолютно доминируют над коллективными, полностью их подчиняя.
Всем армейским коллективам, если отвлечься от «инородных» вкраплений, свойственны все описанные выше базовые черты коллектива. Но самым типичным и максимально очищенным от внешних вкраплений является именно базовый солдатский коллектив. В нём легче всего проследить все особенности именно коллективов, а также особенности коллективов армейских. А ещё только здесь возможно создание монолитных коллективов, которые в максимальной степени организуются именно по законам коммунальности без внешних примесей, не дающих этим законам развернуться в полную силу.
Когда человек только попадает в армию, он сразу оказывается членом коллектива таких же, как он сам, призывников, где его обучают азам армейской коллективной жизни и правилам, доминирующим над коллективом. Затем он попадает в уже сложившийся коллектив в каком-нибудь подразделении, либо на уровне отдельного взвода, либо роты. Коллектив может сложиться также на базе нескольких рот или отдельных взводов, если они проживают в одном расположении или в одной палатке.
Когда молодёжь попадает в коллективы, её здесь начинают приучать к имеющим место правилам поведения в данном коллективе. Правила зависят от степени автономности коллектива и независимости его от офицеров и боевых задач. Параллельно их могут воспитывать в духе основных армейских правил (подчинение приказам, иерархия, дисциплина), но этим занимаются уже лидеры официальные – офицеры и сержанты.
Важнейшим свойством коллектива при этом является его глубочайший консерватизм. Коллектив не приемлет никаких изменений в своём составе, в отношениях – вообще в любых вопросах. Отношения в нём являются самодовлеющими и неизменными от призыва к призыву. Однако новые молодые могут привносить с собой что-то своё, особенно, когда уходят старики. И это новое может стать фатальным для сложившихся отношений. Так, становятся фатальными для человеческих взаимоотношений привнесённые бывшими уголовниками блатные правила (когда тех призывают в армию в массовом порядке или дают выбор: сидеть или служить). Так в армию проникло моральное разложение из остального общества в 90-х. Но всё это не отменяет консерватизма коллективов, и даже к новым людям коллектив враждебен до тех пор, покуда они не примут его правила поведения.
Интересно, как инородные вкрапления проявляются на структуре базовых коллективов. Прежде всего, над коллективом стоит официальный лидер – офицер. Он является основным проводником в решении специфически армейских задач, т.е. проводником реализации приказов и соблюдения уставов. Он для облегчения управления подразделением выбирает в нём ответственных за подразделение солдат, которым присваиваются сержантские звания. Обычно сержантами становятся фактические лидеры. Став сержантами, они получают некоторый иммунитет от коллектива. Командиры также могут выбирать отдельных бойцов, которые обладают какими-то особенно ценными для выполнения стоящих перед подразделением задач качествами и навыками. Так, выбирают писарей для оформления документации подразделения, выбирают каптёрщиков для содержания имущества подразделения (оно хранится в так называемой каптёрке или кладовой комнате). Некоторые солдаты, благодаря своим навыкам и деловым качествам, могут даже попасть в более высокий по иерархии коллектив офицеров – в штаб. Тогда они становятся в большей мере членами именно младшего офицерского коллектива, хотя и занимают фактически некое промежуточное, подвешенное положение между коллективом своего подразделения (официально) и младшего офицерского коллектива (фактически). Такие бойцы наделяются иммунитетом от коллективов, членами которых являются. Чтобы поддерживать порядок в коллективе и обеспечивать иммунитет некоторым бойцам, офицер делает ответственным за все сбои в работе подразделения сержанта и, соответственно, наказывает его; тот же, в свою очередь, вынуждается наказывать подчинённых. Практически здесь фактический лидер подразделения вынуждается на действия, не являющиеся необходимыми для коллектива, если рассматривать таковой изолированно. В данном разрезе особенно отчётливо видно, как коллективные отношения используются для целей вооружённых сил, для дела в каком-то смысле. Но уместней будет сказать не для дела, а для выполнения приказов и установлений армейских уставов.
Сержантом может назначаться и не фактический лидер. В этом случае он не имеет такой власти над коллективом, как лидер фактический. Вернее, он имеет власть, но она придана ему не самим коллективом добровольно, а дана по линии официальной иерархии. Такой сержант является официальным лидером, поэтому его власть опирается на официальные институты, чуждые природе коллектива, такие как донос офицеру, прокачки и выматывающие приёмы. В результате доноса офицер может применить те же приёмы, либо посадить провинившегося на гауптвахту (последнее производится через донос уже командиру части). Уставного сержанта коллектив не только не признаёт за лидера, но ещё и презирает и ненавидит. Ещё бы! Его же навязали силой! А сам сержант готов в лепёшку расшибиться, лишь бы его не разжаловали, что автоматически отдаст его на растерзание коллектива. Такое широкое разрастание официальной иерархии с глубоким проникновением в коллектив позволяет очень эффективно ограничивать коммунальную стихию, делает коллектив более аморфным, не даёт формироваться дедовщине. Его роль в условиях того, что далее будет сказано о дедовщине, исключительно велика, – такой подход к назначению и использованию сержантов только и может её обуздать.
В базовом армейском коллективе существует не только иерархия, но и такое явление, как старшие и более опытные бойцы – это те, кто уже отслужил некоторое весьма продолжительное по армейским меркам время (деды и черпаки). В любом коллективе испокон века более опытный член коллектива уважался. Иногда уважались прожившие жизнь старики, которые даже могли уполномочиваться коллективом на принятие судьбоносных решений. Подобное явление сложилось и в вооружённых силах, причём, вполне естественным путём, согласно всё тем же социальным законам совместной жизни многих людей.
Старшие в воинском коллективе являются носителями всех его традиций и правил поведения; на них же лежит задача по воспитанию молодёжи в духе этих правил. Одновременно они занимают в коллективе привилегированное положение. Все вместе они образуют как бы коллектив второго уровня, стоящий над коллективом молодых. Этот надколлектив полностью подчиняет себе нижестоящий коллектив. Последний становится для первого поставщиком всех благ, живёт ради удовлетворения интересов членов первого. На нём лежит не только задача выполнять армейскую функцию коллектива, но ещё и обслуживать надколлектив, который сам по себе является глубоко паразитическим социальным существом. Надколлектив становится элементом социальной иерархии коллектива, занимая её высшие ступени. Но старшие пользуются уважением, и им не могут сказать ни слова против: на их стороне некий высший авторитет, фактический лидер и зачастую лидер официальный. Строго же говоря, их порождают внутриколлективные правила поведения и социальные законы коммунальности. Они, таким образом, вырастают из недр коллектива.
Для молодых старшие являются ещё и символом: глядя на них, молодые думают, что можно сейчас и потрудиться за десятерых, зато потом жить припеваючи.
Как видим, дедовщина имеет вполне реальные глубинные корни в воинском коллективе. Старшие обеспечивают защиту коллективу, символизируют коллектив, поддерживают монолитность коллектива и порядок в нём, а также отвечают за его воспроизводство. Но есть одно свойство, противопоставляющее дедовщину офицерству и командованию вообще. Деды выражают тенденцию коллектива к абсолютному доминированию законов коммунальности и изъятию из коллектива всего чужеродного – коллектив стремится жить только ради себя самого. Даже если ради этого придётся выделить нескольких человек, которые будут жить как короли, а все остальные при этом станут на время их рабами. Зато вскоре рабы тоже превратятся в королей. Старшие в данном отношении выступают своеобразной ударной силой коллектива по армейскому укладу – уставному порядку, иерархии, даже частично приказам. И как только хватка офицерского состава становится слабей, они наносят решающий удар, что порождает в части настоящий беспредел с точки зрения высшего командования. Дедовщина разворачивается во всей своей красе.
