скачать книгу бесплатно
– Вы только подумайте! – говорит он. – У вас такой здоровый организм, а вы его гробите! Вы же в этой проруби заснули! Вам что-то снилось?
Я смотрю на него непонимающе.
– Несчастная любовь? Или на работе неприятности? – продолжает он свой вопрошающий монолог с надеждой на мое участие.
«Несчастная любовь? – думаю вдруг я. – Точно! Вчера Надька не пустила меня в протезную мастерскую, и я отчетливо слышал оттуда, изнутри, мужской голос». После этого я вернулся на Нивки и пошел к ментам погреться. А там ребята отмечают неприятности – Гусейнов выпустил пойманного с поличным квартирного вора, который оказался дагестанцем и его дальним родственником. Вот и выстроилась цепочка: от несчастной любви до проруби на берегу Труханова острова.
– На, выпей! – Дед сует мне под нос стаканчик.
Выпить действительно хочется. Я осушаю стаканчик одним глотком, но ничего не чувствую. Только странный сладкий привкус на языке.
– Что это? – спрашиваю.
– Отвар из крапивы.
– Так это вы меня вытащили? – Я вдруг начинаю что-то понимать.
– Ну да, – кивает он горбатым носом. – Сначала вытащил из проруби, потом вернулся за санками, потом на санках тебя сюда! Часа два возился! Думал, не выживешь!
– А Гусейнов?
– Какой такой Гусейнов? Не было там больше никого!
Старик оказывается последним жителем Трухановой слободы.
Но живет он там в землянке просто из протеста. И в память о слободе. Жена и дочь согласились на комнату в коммуналке, а он нет.
– Как вас зовут? – спрашиваю я.
– Давид Исаакович.
46
Швейцария. Лейкербад. Февраль 2004 года.
Медсестра в приталенном голубом халатике показывает нам со Светланой лечебницу. И я сразу чувствую себя душевнобольным. У нее из нагрудного карманчика свисают часики – как медаль за труд. Воротничок на халатике накрахмален.
Полы тут блестят. В воздухе носится искусственный аромат весенних цветов, а за окнами – горы, покрытые снегом.
Медсестра останавливается и показывает рукой за окно. Что-то говорит по-немецки. Я оборачиваюсь к Наташе – переводчице из нашего посольства. Наташа слушает ее и кивает. Потом пересказывает: у них там закрытый парк для прогулок пациентов – швейцарский горный воздух оказывает удивительно благотворное воздействие. Я киваю. И чувствую себя идиотом. Обычным европейским идиотом, который всегда кивает, слушая гида, врача и кого угодно, лишь бы тот рассказывал что-то с очень умным видом и вызывал доверие.
– Спросите, а какая-то культурная программа или терапия у них есть? – просит Наташу Светлана.
– Влияние электронных средств передачи информации тут ограничено, но у нас много картин, – переводит медсестру наша девушка. И повторяет жест медсестры, указывающий на стены.
Я подхожу к одной из картин. Банальнейший пейзаж. Вдали горы, внизу полянка и породистая корова щиплет травку. А под деревом сидит пастушок. Мне хочется съязвить.
– Спросите, какой породы эта корова! – прошу я Наташу.
– Альпийская бурая, – переводит Наташа ответ медсестры.
Я снова киваю. И снова чувствую себя идиотом. Пора заканчивать эту экскурсию! Но она не закончится, пока нам не покажут все, за что мы со Светланой платим деньги.
Через полчаса нас оставляют в покое. В приемном отделении на мягких кожаных креслах. Таких мягких, что когда к нам выходят Дима и Валя, подняться на ноги сразу не получается.
Дима обнимает меня. В его глазах слезы. Лицо румяное, пышущее здоровьем. Наверно, каждое утро пьет молоко альпийской бурой коровы.
– Как тебе тут? – спрашиваю.
Он прижимает меня к себе со всей силы.
– Хорошо. Очень хорошо, – шепчет. – Только немецкий плохо дается. Я просил учителя, а они не дают.
– Так они, наверно, тебя не понимают. Ты же по-русски просил?
– Я просил по-русски письменно, а они все это факсом переводчику. Потом ответ факсом. Потом мне перевод ответа. Отказали. Ты прикажи им!
– Я тут не могу приказывать, могу только платить.
– Так заплати!
– Я могу платить только с их согласия. Я поговорю!
– Да нет, это не важно, – Дима вдруг меняет тон и переходит на шепот. – Важнее другое. Валя согласна выйти за меня замуж.
Я оглядываюсь на Валю, которая в это время шепчется с сестрой.
– Ты поможешь? – настаивает брат.
– Я поговорю с врачом, – обещаю я и вижу, что мой ответ Диму не устраивает.
Нет, я на самом деле поговорю с врачом, но сейчас мне необходима пауза, чтобы понять происходящее. Пауза, судя по выражению лица Светланы, нужна и ей.
Швейцарский «главврач», к которому мы зашли через десять минут, отнесся к возникшей проблеме оптимистично.
– Это стремление к нормальной жизни, – сказал он. – Надо по возможности поддержать. Только с вашего обоюдного письменного согласия. Я бы для начала остановился на гражданском браке. Мы бы перевели их в двухместную палату и создали бы атмосферу семейной квартиры. Они бы сами ее убирали… Это интересно, хороший материал для научной статьи.
Профессору лет шестьдесят. Худой, маленький, словно перестал расти лет в тринадцать. Стрижка ежиком.
– Как вы думаете? – спрашивает он после размышлений вслух и после Наташиного перевода.
– Я против гражданского брака, – говорит Светлана. – У них не будет чувства ответственности!
– У больных чувство ответственности развито сильнее, чем у здоровых людей, – говорит профессор. – Однако если вы настаиваете, то пожалуйста! Только вся юридическая сторона дела – за вами!
Юридическая сторона дела ограничивается заверенным у нотариуса переводом первых страниц паспортов Димы и Вали и еще несколькими бумажками из нашего посольства, которое доброжелательно идет мне навстречу.
47
Киев. Июль 2015 года.
Специалист по стрессу появился ровно через полчаса после того, как я получил в руки контракт с Майей Войцеховской. Почти двухметровый великан в приталенном костюме с лицом неславянского типа. Встреть я его на улице, подумал бы, что итальянский манекенщик. Но на улице я не бываю. На той, где можно кого-то неожиданно встретить. У моих улиц есть потолки и ковровые дорожки.
– Николай Львович про меня.
– Знаю, – сердито оборвал его я, откладывая страницы дурацкого контракта. – Давай!
– Что давать? – испугался он.
– Стресс снимай!
Глаза этого худого великана округлились. К моему стрессу он оказался не готов. Полез руками в карманы пиджака, оглянулся по сторонам.
– Мне бы сначала определить причину стресса.
– Читай! – кивнул я на контракт.
Он подошел к столу, взял верхнюю страницу, достал из кармана очки для чтения и водрузил их на тонкий нос. Лицо приобрело на мгновение умное выражение, которое уже через несколько секунд скомкалось, он напрягся. В глазах блеснул испуг. Очки сорвались с носа, и он едва успел их поймать.
– Я это не буду… не могу это читать… Это государственная тайна. Скажите Николаю Львовичу, что я этого не читал!
– Тогда снимай стресс не читая!
По его лицу было видно, что наступила очередь ему снимать стресс. Но он держался. Он пытался думать, и это легко прочитывалось на его неславянском лице.
– Выпить хочешь? – спросил я.
Он кивнул. Потом вдруг вскинул голову, словно хотел спросить что-то. Снова успокоился.
– Эй, – крикнул я негромко, и в кабинет заглянул мой помощник. – «Хэннесси» принеси!
– Тебе никогда ничего не пересаживали? – спросил я специалиста по стрессу после второго бокала коньяка.
– Нет.
– И не соглашайся!
Коньяк меня отпускал. Про контракт я на какое-то время забыл. Теперь меня интересовал специалист по стрессу.
– А кому ты тут еще стресс снимаешь?
– Николаю Львовичу. – Он поднял глаза к потолку, словно память его растворилась в коньяке. – Петру Алексеевичу, Семену Владимировичу.
– А это кто такой? – удивился я, услышав незнакомое имя-отчество.
– Это ваш первый советник по вопросам семьи и брака.
– Да?!. А у Коли Львовича часто стресс бывает?
– Каждый день.
– И как же ты его снимаешь?
– По-разному. Иногда вот так же, – он кивнул на бутылку коньяка. – Иногда иглоукалывание. Но он иголок боится.
– А этот Семен Владимирович. У него часто стресс?
– Тоже каждый день.
– А у него, интересно, отчего?
– У него мания преследования.
– И кто же его преследует?
– Он думает, что вы.
– Да я его вообще не знаю! Он недавно стал советником?
– Год назад.
– Ни хера себе! – Я перевел взгляд на дверь. – Эй! – крикнул я, и тут же в проеме возникло лицо помощника. – А ну сюда Колю Львовича!
Дверь закрылась, а в глазах специалиста по стрессу появился ужас.
– Зачем вы его?..
– Надо же когда-нибудь с собственным советником по семье и браку познакомиться!
Коля Львович зайдя пронзил вопросительным взглядом специалиста по стрессу и только потом нежно и вопросительно посмотрел на меня.
– Скажи мне, кто такой Семен Владимирович? – попросил я его подчеркнуто вежливо.
– Это брат Майи Владимировны, – ответил глава администрации, косясь на контракт, лежавший на столе.
– Налей себе, – я кивнул на бутылку.
Пока он наливал, я следил за его руками. Они дрожали. Рука специалиста по стрессу тоже дрожала, когда он подносил ко рту бокал с коньяком.
– Год назад ты взял на работу советника, которого я ни разу не видел, – заговорил я, упершись недовольным взглядом в его глаза. – Это еще до моей операции.
– Вам нельзя беспокоиться! – запричитал вдруг Коля Львович. – Это опасно! Сердце может не выдержать! Я сейчас, я на минутку!..
И он выбежал из кабинета.
Мой взгляд упал на контракт. Я взял его, поднес к глазам.
– «Сердце, как в случае успешной операции, так и в случае неудачи, остается собственностью Майи Владимировны Войцеховской и подлежит возвращению ей по истечении надобности в нем или при невозможности его дальнейшего использования», – прочитал я, потом поднял глаза на специалиста по стрессу. – Так что ты об этом думаешь?
