скачать книгу бесплатно
Хёскильд замолк, но вдруг, словно текучая вода, выскользнул из-под тела Заарона. Поднявшись над ним, он схватил своими костлявыми пальцами его за шею. Заарон почувствовал огненное кольцо на горле и стал медленно задыхаться.
– Хоть ты и бессмертен, но ты можешь чувствовать боль! И это твоя слабая сторона, – шептал путник, и было видно, что тот разозлился не на шутку. – Мы можем драться с тобою вечность, но в один миг ты устанешь, а я никогда! – после чего он ослабил хватку и выпустил его из своих сковывающих рук.
Заарон
Заарон снова упал. Держась за шею и судорожно сглатывая слюну, он прошептал:
– Если это продлит жизнь моему отцу, я готов драться с тобой сколько потребуется!
Он почувствовал, как из его левого глаза вытекла охлаждающая кожу слеза и, падая на вулканический песок, на лету превратилась в горошину чёрного обсидиана.
– Город мёртвых не так страшен, как ты себе это представляешь, – снова зашипел Хёскильд. – В нём есть и тихие места… там, где обитает твоя мать Эрна. Она ждёт Бертрама уже давно. И он найдёт покой рядом с ней. Дай ему шанс встретить свою возлюбленную!
Заарон затих, а через какое-то время поднял свои измученные глаза на Владыку Морна и утвердительно кивнул. Хёскильд улыбнулся ему в ответ, и страшнее улыбки Заарон ещё никогда не встречал.
А дальше его глаза застлала пелена, и лишь стук обсидиановых шариков о каменную поверхность говорил ему о том, что он ещё жив. Заарон попытался подняться, но его измождённое тело совсем его не слушалось. Пытаясь придти в себя после схватки с Хёскильдом, он всмотрелся вдаль. И там он увидел лишь то, как Владыка города мёртвых исчезает в густом влажном тумане, двигаясь в ту сторону, где кончается Тьма, и начинается мир Света.
6. О бесконечном одиночестве
Этот день оба брата навсегда сохранили в своей памяти – день погребения своего отца в земляных чертогах Йорда.
После безуспешной схватки с Хёскильдом, едва дыша от боли, Заарон двинулся в сторону дома. Спускаясь с вершины горы, он много раз останавливался, пытаясь укрыть себя от палящих лучей солнца, прожигающих его тело насквозь. Но Заарон терпел, потому что знал, что если не спустится до заката Ярла, то не успеет увидеть своего отца в последний раз.
Преодолев крайний горный склон, он на несколько минут укрылся под еловыми ветвями возле реки. С трудом сняв с себя изодранную и прожжённую одежду, он медленно вошёл в ледяную реку, прося у Фрии помощи в исцелении. Благословенная река беспрекословно приняла израненное тело Заарона и охладила все его горящие раны, дав успокоение и обезболив каждую клеточку кожного покрова.
Ближе к сумеркам Хаммонд и Заарон предали отца земле, после чего под покровом ночи Хаммонд помог обессиленному брату вновь подняться в горы, чтобы тот вернулся в спасительную для него обитель Тьмы. Он был ошеломлён тем, что тот бесстрашно сражался за жизнь их отца с самим Владыкой города мёртвых, о реальном существовании которого даже не предполагал. Он и представить не мог, что истории, рассказанные отцом, могут быть сущей правдой. Хаммонд поистине гордился Заароном, но в горле стоял ком от мысли, что сейчас он останется в Сапфировой долине совсем один: и ни отца, ни брата больше не будет с ним рядом.
Сначала Хаммонд остался жить в своём жилище у горной Фрии, но с каждым днём к нему приходило осознание того, что ему здесь больше не место. Даже Альва и Горм после смерти отца покинули его и ушли в свои владения: Горм улетел на вершину снежной горы, а Альва поселилась в своих таинственных лесах. И вот спустя время он окончательно решил, что всё вокруг больше ничего для него не значит. Когда нет семьи – нет и себя.
В один из хмурых осенних дней Хаммонд наконец собрался и покинул каменный дом. Отправившись вверх по реке, он совершил длинный переход. А ближе к вечеру, обернувшись барсом, поднялся высоко в горы.
Не одну сотню лет он провёл на снежных вершинах, больше никогда не спускаясь в Сапфировую долину. Его домом стал самый высокий пик горы, а его новой семьёй белоснежные хищные ирбисы. С высоты горы он непрестанно наблюдал за лощиной, отмечая постепенные изменения природы: хвойные леса разрастались, горные реки множились и пробивали себе дорогу сквозь горное кольцо, ниспадающие водопады меняли цвет воды, а долина отвоёвывала всё новые территории.
Хаммонд в облике снежного барса
Спустя ещё некоторое время он заприметил в долине движение, и его сердце замерло от неожиданного явления. Своим острым взглядом он стал всматриваться в зелёные живописные просторы. В глубине души он надеялся где-то вдалеке увидеть своего брата, но вместо этого его взору открылось совершенно иное зрелище – таинство создания нового поколения людей. Хаммонд судорожно сглотнул, когда увидел собственными глазами, как от скалы отделяются изваянные живые фигуры, а Фьял кружит вокруг каждого из них, наряжая девушек и мужчин в тончайшие разноцветные одеяния.
И в этот момент Хаммонд испытал великую радость оттого, что лощина больше не будет пустовать. Его рык оглушил всю древнюю долину, после чего остальные барсы присоединились к созерцанию этого великого таинства.
7. О поисках во чертогах Тьмы
Годы текли, как река, сменяя друг друга. Жизнь в плодородной лощине процветала и наполняла весёлыми голосами густые благородные леса и цветастые поля. Хаммонд всё ещё продолжал следить за Сапфировой долиной, но вместо былой радости с каждым днём ему становилось тоскливее и тоскливее. Он видел, как новый сапфировый народ строит дома и ведёт хозяйство, как растут их поселения и появляются дети, как трудолюбиво они взращивают посевные культуры на полях и как развивается их быт. Хаммонд понимал, что всё это было и у него. И, возможно, именно сейчас он даже хотел бы зажить своей прежней жизнью, но всё же боялся снова обернуться человеком.
Тоска с каждым новым днём нарастала, доводя до безумия. И тогда он решил ещё раз позвать своего брата, в надежде на то, что тот отзовётся на его призыв. Но, как всегда, в ответ лишь звучала гулкая и беспощадная для его сердца тишина. Однако Хаммонд всё ещё не терял надежды на встречу с Заароном и решил для себя, что будет звать его каждый поздний вечер, посылая огненные потоки воздуха в сторону обители Тьмы. Но, увы, и эти многочисленные попытки не увенчались успехом.
Деревенька у горной Фрии
А годы продолжали бежать… Идти… Мучительно тянуться друг за другом…
Как Хаммонд решил выдвинуться во чертоги Тьмы, не знает никто. Скорее всего, в это Тёмное царство его привёл зов собственного сердца и продолжал вести в кромешной пугающей черноте по пустынным каменным и песчаным дорогам на протяжении нескольких дней. Лёгкое свечение, озарявшее фигуру барса, постепенно затухало, а его силы гасли без еды и воды. Он ощущал всем своим существом, что его преследуют потусторонние духи, а до шерсти дотрагиваются миллионы холодных лап. Боковым зрением он видел это хаотичное движение сливающихся с Тьмой непонятных и хладных силуэтов. Но Хаммонд твердил себе лишь одно, что он забрёл в эту чёрную жуткую обитель, чтобы найти своего кровного брата. И поэтому этот беспросветный тяжёлый путь стоил свеч.
Хаммонд звал Заарона на протяжении всего своего пути. Но когда свечение его фигуры окончательно погасло, а силы полностью иссякли, он упал на сырой камень и уснул тревожным сном. Очнувшись в кромешной тьме, он хотел подняться на лапы, но понял, что стал человеком. Приняв эту данность, Хаммонд снова двинулся в путь, но дорога становилась практически непроходимой. К тому же он понял, что его острое зрение окончательно пропало, и он уже был не в состоянии различить даже любую выступающую из-под чёрной земли кочку. Так камни для него превратились в острые глыбы, и Хаммонд то и дело спотыкался о них, разбивая в кровь ноги, руки и своё ясное лицо. Шкура больше не покрывала его, и больше нечему было смягчать удары. Холодная сырость пронзала его тело насквозь, но согреть себя огнём он также больше не мог. И порой ему казалось, что он даже больше не может пошевелиться – сковывающая прохлада схватила его в тиски и больше не отпускала. Когда силы вконец оставили его, Хаммонд взмолился:
– За-а-а-рон, выйди ко мне… Я не знаю, куда мне идти дальше… Но я всё равно буду идти, пока не найду тебя… Заарон, умоляю…
В очередной раз споткнувшись о мокрый камень, Хаммонд при падении на землю впервые в этой сырой мгле ощутил дуновение ветра. А дальше он ничего не помнил, лишь почувствовал, как был подхвачен буйным потоком вверх.
8. О чарующей Торхильд
Хаммонд очнулся спустя сутки. Он разомкнул тяжёлые веки, и его голубые глаза стали удивлённо разглядывать место, в котором он очутился. Эти стены казались ему знакомыми: они были сделаны из камня. Эта крыша, с торчащей по углам сухой соломой, а где-то тёмно-зелёным мхом очень напоминала ему их каменный дом у реки, где они некогда жили вместе с отцом и Заароном. Неожиданно все его мысли остановили движение, и он посмотрел на свои руки. Он снова человек, и, кажется, это не сон.
Хаммонд
Хаммонд попытался приподняться, но его сил хватило только на то, чтобы привстать на одном локте. Повернув голову к окну, он разглядел зелёный виноградник и услышал снаружи подозрительный шорох. Он прислушался вновь, и вдруг до его уха донеслось лёгкое пение, похожее на переливчатые трели соловья. Это был определённо женский голос, который напевал нежную мелодичную песню. Хаммонд сделал ещё одну попытку подняться с лежанки, но ему это, увы, снова не удалось. Всё его тело затекло и болело от ран, которые, как он обнаружил, были полностью обработаны. Он сделал очередное усилие, как вдруг заметил мелькнувшие в окне белокурые волосы и робкие лиловые глаза девушки. Неожиданно она спряталась за окном, прислонившись спиной к стене дома.
– Кто ты? – услышала она хриплый баритон и мило хихикнула.
Хаммонд прокашлялся, не узнав свои собственные интонации. Поднявшись, он завертел головой в поисках жидкости, способной смочить его горло и вернуть привычный ему человеческий голос, который он уже позабыл и сам. Заметив на столе у окна кувшин, он наклонил его и налил в неровную глиняную чашку нечто красное, а затем залпом выпил содержимое.
– Что это?! – воскликнул Хаммонд и закашлялся.
От этого странного напитка его дыхание странно спёрло, и он снова закашлял от его невыносимой терпкости. Когда приступ кашля закончился, Хаммонд вытер рукавом свои губы и поставил чашку обратно на стол. Выглянув из окна, он услышал чуть поодаль звонкий смех.
– Прочистил горло? – опять произнёс весёлый голос, донёсшийся откуда-то из-за виноградных лоз.
Хаммонд смутился, но не подал виду. Понимая, что девушка явно смотрит на него, он едва улыбнулся, показывая свои добрые намерения.
– Меня зовут Хаммонд, – решил представиться он и выглянул из окна в поисках незнакомки.
Но кроме пустующего двора ничего не увидел. Тогда он решительно вышел из дома, хоть и чувствовал некоторую слабость во всём теле. Придерживаясь за стену, он снова осмотрелся. Но опять никого.
– А я Торхильд[13 - Torhild (др. сканд.) – сражение Тора], – наконец услышал он в ответ, и из-за зелёных листьев неожиданно показалось тёмно-лиловое платье собеседницы.
А дальше Хаммонд застыл в изумлении той красоты, которая предстала перед ним. Торхильд вышла из-за кустов, озарив то место на траве, куда она ступила, нежным золотистым светом. Её белокурые волосы почти касались земли и поблёскивали на дневном свете мелкими искорками. Удивительная красавица с вздёрнутым носиком и алыми губами теперь смотрела на него с некоторой дерзостью.
Хаммонд шагнул вперёд, но пошатнулся. Напиток придал ему смелости, но сделал ноги слегка ватными. Хотя он не был уверен, быть может это случилось из-за того, что он столько лет провёл в облике барса. Да что уж говорить, он почти и не помнил себя человеком. Благо ходить он так и не разучился.
– Не расскажешь, как я оказался здесь? – спросил он и вновь несколько очарованно посмотрел на неё.
Торхильд окатила его своим решительным взглядом, отчего Хаммонд неожиданно смутился, спрятав свои глаза где-то на траве под своими ногами. Но в этом не было ничего удивительного, ведь он впервые в жизни видел перед собой девушку.
– Я нашла тебя недалеко от своего дома, у горной реки… обессиленным и без сознания. А ты невероятно тяжёл, – рассмеялась Торхильд и подошла к Хаммонду ближе. – Пойдём, я угощу тебя целебным супом, ты ещё очень слаб, – добавила она и коснулась его руки.
От столь нежного прикосновения тело Хаммонда вдруг пронзила лёгкая дрожь. Он посмотрел на тянущую его за руку девушку и скромно улыбнулся. Ему всё ещё не верилось до конца, что спустя сотни лет он вновь общается с человеком.
Что тут сказать, весь день Хаммонд слушал щебетание девушки с упоением, и его нахождение рядом с ней было схоже с чудным туманным видением, сводящим сознание с ума. Ещё никогда он не беседовал с женщиной, и его это очень расслабляло. Как он понял из её рассказа, Торхильд успевала следить за всем бытом сама. Её дом находился на окраине образовавшейся деревни недалеко от горной Фрии и граничил с густым сосновым лесом. Остальная же деревня простиралась вдоль горной реки и уходила далеко вниз в сторону холмистых равнин. Каждую неделю девушка обменивала в деревне выращенный виноград на дичь и одежду. Полки в её доме ломились от вяленого мяса, засушенных трав и корений, ягод и терпких напитков из винограда. Хаммонд нашёл Торхильд довольно хозяйственной и доброй, и с самого первого момента почувствовал, что её дом – то место, где он хотел бы жить вечно и о котором он мечтал уже целую вечность. Она так неожиданно проникла в его сердце, что даже искоренила все его мысли о брате и тоску по нему.
Торхильд
Сумерки сгустились довольно быстро, но в доме у Торхильд всё ещё было светло и уютно. Вокруг стола были расставлены банки со светлячками, озаряя всё помещение мягким светом, а на столе дымились тарелки с ароматным крапивным супом, который Хаммонд пробовал первый раз в своей жизни. Но вот, наконец насытившись и утолив жажду, Хаммонд поблагодарил девушку за заботу и вышел в тёмный вечерний двор. Торхильд решила не оставлять ослабленного и таинственного незнакомца и сразу же последовала за ним.
– Ты так ничего не рассказал о себе, – начала она. – Я нашла тебя израненным. Кто это сделал с тобой? Откуда ты пришёл?
– Я спустился с верхнего пика Сапфировой горы, а раны… – и он замолчал, – я, сам того не желая, причинил себе боль.
И тут сердце Хаммонда снова отяготилось тяжёлым бременем. Он вспомнил, что ему так и не удалось увидеть Заарона. Но одно для Хаммонда было сейчас очевидно – это то, что именно брат нашёл его в этой страшной Тьме и перенёс обратно в мир спасительного Света.
– Торхильд, – сказал Хаммонд и взял её за руку, чтобы ещё раз почувствовать теплоту внутри себя от прикосновения к её нежной коже. – Мне нужно покинуть тебя.
– Прямо сейчас? – огляделась она по сторонам.
– Меня не страшит темнота, – произнёс он и, прошептав заклинание, засиял огоньками.
Торхильд восторженно оглядела Хаммонда с ног до головы. Его неожиданное появление в её жизни что-то взбудоражило в её сердце, а волшебные способности Хаммонда мгновенно околдовали её разум.
– Такого я ещё не видела! – восторженно произнесла она, но в следующую секунду погрустнела. – Увидимся ли мы когда-нибудь? – печально спросила она.
– Жизнь покажет, но я очень хотел бы этого, – ответил ей Хаммонд и плавно шагнул в сторону виноградника, за которым почти сразу начинался густой тёмный лес.
А вот чего Хаммонд очень не хотел, так это покидать её уютное жилище, а ещё больше оставлять нашедшую его Торхильд.
9. О долгожданной встрече
Мысли о Заароне не давали ему покоя. Хаммонда колотило всего изнутри, что даже тень его фигуры, подсвеченная лёгким сиянием, слегка подрагивала при движении. Он никак не мог понять, почему брат вернул его в Сапфировую долину и почему так и не поговорил с ним. Пробираясь сквозь густую растительность, он и сам не заметил, как ноги привели его к их старому жилищу. В свете луны было видно, что почти все каменные стены заросли вьюнами, а крыша покрылась вереском и полынью. Подход к дому стал почти непроходимым и весь зарос незнакомыми ему травами. Хаммонд остановился, и старые воспоминания о жизни здесь резко нахлынули на него. Он видел перед собой не этот заросший участок земли, а всё тот же самый старый дом, где медленно текли их счастливые дни.
Услышав за своей спиной лёгкий шорох, Хаммонд сразу же очнулся от воспоминаний. Повернувшись назад, он вгляделся в нещадную темноту и вдруг судорожно вздохнул. От тени деревьев отделилась чёрная высокая фигура, а упавший свет луны осветил горделивый профиль его брата. Хаммонд покачал головой, не веря в то, что спустя столько лет они снова встретились. Вне себя от радости, он сделал первый неловкий шаг навстречу.
– Ты упорно искал меня, – услышал он таинственный голос Заарона, а затем стал рассматривать его приближающуюся фигуру.
Заарон в облике тигра
Посмотрев в глаза Хаммонда и превозмогая желание зажмуриться от света, исходящего от него, он улыбнулся.
– Заарон, ты ли это? Я так рад тебя видеть, – только и вымолвил Хаммонд, но слова не шли с его губ, и всё тело было в каком-то напряжении. – Это ты перенёс меня к реке? Почему ты не поговорил со мной там, во Тьме?
Заарон молча обнял брата и прошептал:
– Иначе ты умер бы там от истощения и холода, – и рассмеялся, понимая, что бессмертные никогда не умирают.
Хаммонд прижал к себе брата ещё крепче, но почувствовал, как тому слишком больно от его светящихся прикосновений. Разомкнув объятия, он отошёл на шаг назад и погасил своё сияние. И Заарон благодарно посмотрел на Хаммонда.
Всю ночь братья провели вместе у старого дома, рассказывая о жизни вдали друг от друга. Каждый из них был зол на то, что никто из них раньше не предпринял попытки найти друг друга. Но злость и горечь к концу ночи сошли на нет. Остались лишь братская любовь и желание встретиться вновь. Заарон пообещал брату спускаться в долину в ночные часы, а Хаммонд – приходить на край Тьмы, если ему понадобиться помощь Заарона.
Так пролетело несколько десятков лет, и братья встречались друг с другом по ночам: иногда в облике снежного барса и чёрного тигра, а иногда и в человеческом обличии.
И, казалось, всё наладилось.
10. Багровое тысячелетие
Сказания о том, как создавались четыре великих королевства, передавались среди народов также, как и предания о благословенных богах и четырёх стихиях, возродивших этот тёмный безмолвный мир.
Время создания и освоения новых дарованных территорий избранными королями было уже новой вехой в истории народа Сапфировой долины, и считалось мирным периодом жизни их потомков. Но этому Кристальному веку[14 - Кристальный век (или Кристальная эпоха) – (ещё не наступивший) следует за Багровым тысячелетием и будет длиться десять веков (c 3125 – 4124 гг)] предшествовали длинные дни изнурительного труда их предков в тёмных пещерах Сапфировых гор. Это были самые грустные и тягостные времена, спустя века перелившиеся в сказания об испытаниях человеческого тела и души, о борьбе добра и зла.
Багро?вое тысячелетие[15 - Багровая эпоха началась сразу же после нападения Заарона на Сапфировую долину (окончание Сапфировой эпохи) и длилась десять веков (с 2125 – 3124 гг) вплоть до начала Кристальной эпохи] – так называлось это время, которое оставило неизгладимый след в памяти некогда населявших долину людей и животных. Это была война Света и Тьмы, война Хаммонда и Заарона, куда ненароком были вовлечены беззащитные люди, которых Хаммонд был обязан защитить.
Никто не помнил, почему началась эта жестокая вражда. Кто-то поговаривал, что братья боролись за свои территории, и Заарон пытался отвоевать Сапфировую долину полностью. А кто-то рассказывал о братском предательстве, которое совершил в своё время Владыка Тьмы. Другие считали, что Заарон хотел, чтобы следы человека были смыты с лица земли, а Хаммонд был против такого кощунства. А все остальные утверждали, что магические способности, дарованные братьям великим Йордом, обернулись против них же самих, заставляя всё больше и больше отталкивать себя друг от друга. Ведь не может день идти вместе с ночью, а Луна светить вместе с Солнцем одновременно.
Но как бы то ни было, в один из дней направил Заарон цепкие лапы Тьмы на огненный шар, пытаясь заглушить яркие лучи, идущие от светила. Ярл перестал светить прежним огнём с небес. Самыми первыми это заметили снежные барсы. А дальше трагическая новость с духом гор разлетелась по снежным вершинам так быстро, как не летает ни один высокогорный орёл. И днём и ночью вереница ирбисов тянулась со всех сторон к выступающему утёсу, с которого открывалась вся панорама на лощину. Дикий рык оглушил Сапфировую долину, когда все они собрались на совет. Этот рёв был таким громким и ужасающим, что все местные жители в страхе закрыли свои уши руками. Даже Тьма в испуге отступила назад.
Но Хаммонд понимал, что это ненадолго, и скоро она сойдёт с вершин гор, чтобы забрать себе всё и всех. Объединив барсов в одно великое полчище, Хаммонд не стал медлить и со своей тысячной армией спустился в долину, чтобы уберечь каждого её жителя. Но где их укрыть, чтобы спасти от неминуемой мрачной смерти, тянущей в их сторону влажные чёрные пальцы, он не знал. И, о великое чудо! Благословенный Йорд впервые после его рождения указал ему спасительный путь! Пронзивший чёрствый камень, он освободил проход в полый грот, даровав шанс на спасение всего сапфирового народа. Окутав пространство самой глубокой пещеры Сапфировых гор возле благословенной Фрии магическим ореолом, Йорд защитил многих жителей долины от всепоглощающей черноты.
Сапфировая долина, окутанная Тьмой
Завидев, как брат вместе с барсами спускается всё ниже и ниже и уводит в невидимое ему пространство сапфировых жителей, Заарон наслал на них чёрные воздушные вихри, которые своими колкими потоками, словно миллиардная стая смертоносных пчёл, стали пронзать шерсть барсов насквозь. Тогда Хаммонд направил на Тьму огненные шары, сжигающие всё на своем пути, пытаясь оттолкнуть её от своих сородичей. И боролись братья три дня и три ночи.
Но Заарон был хитёр, и пока сражался со своим братом на вершине скалы, с другой стороны гор под предводительством великой главнокомандующей Гримлы спустились в лощину чёрные сгорбленные тролли и своими цепкими лапами стали утаскивать всех во чертоги ночи. Но раненые барсы вступили с ними в схватку, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Когда Хаммонд заметил, что ряды его армии поредели, он оставил высокие пики и спустился в лощину. Озарив себя ярким свечением и необыкновенным блеском, в один миг ослепил он всех чёрных троллей, и застыли они в полусгорбленных позах, прикрывая страшные лица своими волосатыми лапами. Но многие из них всё же смогли укрыться в тенях бездушных камней и после вернулись обратно во Тьму.
Тут же ринулись барсы в жилища, чтобы сопроводить в горное укрытие оставшихся людей, но никого там не нашли. И тогда принял Хаммонд человеческий облик и, упав на колени, оплакивал он свою величайшую потерю и своё поражение перед Тьмой. Но спустя время услышал он тихий голос подле себя и, подняв глаза, увидел перед собой белокурого мальчика, серые глаза которого излучали благостное сияние. Величаво восседавший на одном из самых сильных и крупных барсов долины, он улыбнулся ему и спрыгнул вниз. И расплакался Хаммонд, прижав к себе своего сына.
Окровавленные и обессиленные барсы вернулись на снежные хребты, оставляя следы алой крови на холодном снегу. Не вернулся наверх только Хаммонд, оставшись с теми, кто ему дорог и кого удалось спасти в эти кровопролитные дни.
А на следующий день некогда белоснежные пики гор стали багровыми и оставались такими тысячу лет, как напоминание о безжалостном убийстве Сапфирового народа. Тьма же с каждым веком сжимала своё кольцо власти сильнее и сильнее, медленно поглощая в себя вершины холмистых гор, отчего вся долина всё больше приходила в запустение, а вскоре почти полностью превратилась в камень.
Но в один из дней сквозь тугую дымку огненный Ярл увидел одиноко поднимающегося в горы Хаммонда. Достигнув вершины, горделивой поступью он беззвучно вошёл во чертоги Тьмы, своим сиянием освещая перед собой путь, который он уже как-то преодолевал много лет назад. Навстречу ему вышла тёмная таинственная фигура и не спеша спустилась в самый низ лощины, прикрываясь своей чёрной мантией. А как только она исчезла из виду, с Ярла вмиг сошла туманная пелена, и тот засиял ярче былого. И Тьма ослабила свою хватку, отступив немного назад.
Сквозь камни проклюнулись могучие ростки, и Сапфировая долина вновь зазеленела под ласковыми лучами солнца. Постепенно она приобрела очертания прежнего бытия: леса загустели, а птицы и звери больше не боялись выходить на зеленеющие холмы и водоёмы, отражающие свежую голубизну неба.
И, казалось, мир стал прежним.
Глава 1. Следы прошлого
Это было незадолго до создания нового мира и четырех волшебных королевств со своими стихиями.
И настал тот великий день, когда снежные пики побелели, очистив вершины от воспоминаний. Спустя время дух леса разнёс эту радостную весть во все самые потаённые уголки долины. Так Багровое тысячелетие начало подходить к своему концу.
И поднялось на горные вершины новое поколение сильных хищников, обитавших всё это время в тёмной лощине. Это были потомки ирбисов, некогда воевавших с Тьмой и уже давно преданных земле. Они слышали сказания о том страшном дне от своих предков барсов, но сами жили уже другой жизнью и даже не представляли, как может выглядеть человек.
Но однажды новый вождь барсов Тригг[16 - Trigg от Tryggr (др. сканд.) – заслуживающий доверия, верный, надёжный], выслеживающий на горном склоне свою добычу, почуял незнакомый ему доселе запах. Так не пах ни один обитатель гор и долины. Спустя несколько часов он всё же стал улавливать в нём что-то знакомое. Этот запах то ослабевал, то с новыми порывами ветра яро усиливался. Выслеживая незнакомую особь, он осторожно ступал по скрипучему снегу и периодически останавливался, пытаясь уловить терпкие нотки в воздухе, так сильно щекочущие нос. В один момент он замер на месте, потому что увидел необычные следы на снегу. Целый день он шёл по пятам неизвестного врага, а под вечер нашёл то, что искал.
Эта встреча была стремительной: барс набросился на фигуру и повалил на землю. Обнажив ряд острых клыков, он разинул широкую пасть, но в тот же момент был сбит гигантским беркутом. Барс с рыком отлетел в сторону, перевернувшись в воздухе, но, как опытный боец, сразу же встал на лапы и приготовился сделать новый прыжок. Однако беркут вновь оказался быстрее и распахнул свои широкие крылья, преградив барсу дорогу.
Ремо
Тем временем фигура встала и вытянула руку вперёд. Почувствовав скованность в мышцах, барс в недоумении оглядел того, кто предстал перед ним. В свою очередь некто, одетый в длинное серое одеяние с посохом в руке, слегка прищурившись, тоже изучающе посмотрел на него.
– Меня зовут Бро?хо[17 - Broho – вымышленное имя, от Брохойс (евр.), что означает «благословения», и от Brocho (Брохо) – последняя глава в Торе], – вдруг сказала фигура человеческим голосом.
Барс удивлённо расширил глаза. Ему был знаком этот древний язык, прародителями которого был Сапфировый народ из старых сказаний. Им владел и его праотец великий благословенный Хаммонд: полудух, получеловек, полузверь.
