скачать книгу бесплатно
На границе зеркала. Балтийские грёзы. Часть 2
Ксемуюм Бакланов
Это вторая из четырёх книг романа, активно наполненного ссылками на события последних двух десятилетий. Глазами человека, видавшего виды. Человека с явно авантюристическим взглядом на жизнь, постепенно трансформированным в глубокое убеждение незыблемости законов трансерфинга, описанных в одноимённых трудах Вадима Зеланда.
На границе зеркала
Балтийские грёзы. Часть 2
Ксемуюм Бакланов
© Ксемуюм Бакланов, 2016
ISBN 978-5-4474-5232-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Шесть лет, как один день
– Юрий Михайлович, Вы сегодня такой одухотворённый, как Илья Муромец после очередного подвига.
– А я не могу без подвигов, как только проснусь, сразу и подвигаю чем-нибудь в чём-нибудь.
– Ой, ну Вы и юморист, постоянно в краску вгоняете.
– А почему ты считаешь, что я шучу? Да и краснеешь совершенно не к месту. Я уже целую неделю утро начинаю с прочистки канализации, эти уроды из жека, походу решили, что у них ещё один сантехник появился на общественных началах. Кстати, то, о чём ты краснеешь, я делаю вечером, но собираюсь добавить и в дневной рацион.
– Интересно, каким это образом, Вы ведь целыми днями, как заводной, с места на место гоняете?
– Ну вот, ты задаёшь очень правильный вопрос, что по дурному гонять, надо с пользой для дела и тела, поэтому предлагаю тебе самой подумать над ответом и когда вариант будет найден, доложить.
Я посмотрел на Валентину – красивую, молодую женщину, с прекрасными формами и обворожительной улыбкой, мне стало жаль её, она лихорадочно прикидывала, как бы позадиристей ответить на всё, мною сказанное.
– Да шучу я, не бойся.
– Ой, боюсь, боюсь, боюсь! На самом деле очень жаль, что Вы шутник, мне в голову уже приходят занятные идеи, думаю, если ещё и Раиса с Викой подключатся, то ответ точно будет найден – при этом Валя улыбнулась, сразу видно, что она знает, каким оружием обладает.
– Ну вот и чудненько, ищите. Только быстро, до обеда всего три часа и если не найдете, то придется идти на сторону, а это всё равно, что повару ресторана ходить обедать в дежурную столовку.
– Сейчас накормим повара, Вика говорила, что у неё есть клубничка, правда консервированная.
– Сгодиться, но с молоком…, из первоисточника.
Из дверей директорского кабинета вышла Раиса: – Юрий Михайлович, где тебя носит, давай быстрее заходи, есть идея, жду уже битый час.
– Ну что там случилось, неужели у нас будет ребёнок?
– Будет…, потом…, а сейчас нужны деньги и, по-моему, есть вариант их заработать.
– Заработать…? Заработать и дурак может, надо, что бы так дали – я зашёл в кабинет.
Весь этот утренний трёп проходил в офисе фирмы «Ноян Топан», спустя шесть лет после моего приезда из «польского вояжа», описанного в первой книге. Рая – это никто иная, как девушка армянка, с которой волею судьбы нас свёл случай в офисе компании «Руслан Фрахт». За это время много воды утекло и теперь мы с Раисой друзья.
Она директор и учредитель этой компании, занимающейся консалтинговыми услугами в сфере трудоустройства, а я в тот момент был у неё менеджером по работе со строительными кадрами, хотя никак не ощущал себя сотрудником. Наверное, потому, что давно не работал в связке, всё больше в одиночку и особенно после «Руслан Фрахта», – фирмы, оставившей неизгладимый след в наших с Раисой судьбах.
Кое-кто мог бы сказать, что мы друзья по несчастью и был бы прав, так оно и было на первых порах, но потом всё переросло в настоящую привязанность на общечеловеческом уровне, в крепкие дружеские отношения.
Закрыв за собой двери кабинета, достаточно уютного и просторного для фирмы совсем небольшого масштаба, я уселся за стол и вопросительно глянул на Раю, понимая, что у неё, очевидно, есть что-то действительно стоящее, давно не видел такой озабоченности и возбуждения на лице.
– Мне предложили участие в строительстве нового торгового комплекса, который строится прямо возле центрального рынка, он будет называться Акрополем.
– И всё? Да таких предложений миллион ежедневно. Сейчас, кто только не предлагает работу на подобных стройках. Никто, правда, не идёт, но это уже совсем другая история, оно и понятно, кому охота вкалывать бесплатно.
– В том то и дело, «кто только не предлагает». Мне же предложили непосредственно заказчики, один из которых, мой земляк и нет никаких оснований думать, что столь безбедные люди будут пытаться отжать нами заработанные деньги.
– Эх, Раечка, поверь моим сединам, эти безбедные люди потому и небедные, что отжимают всё, до чего могут дотянуться и для них, как правило, мелких сумм не бывает, в этом весь секрет их успеха. Другое дело, что это совсем не обязательно при определенных условиях, например в начале строительства, когда страсти и так накалены до предела. И в этом смысле есть резон поискать кадры, хотя туда на котлован зашла достаточно серьёзная компания, я обратил внимание на это, не так давно проходя мимо. Там сейчас работает, наверное, человек двести специалистов, я думаю у них есть свой отдел кадров и в этой связи никак не пойму, как мы могли бы всунуть свои гнутые пять копеек, ну разве, что в порядке безвозмездной помощи.
– Ты не понял, мне предложили поучаствовать, как субподрядчику.
– А-а, ну да…, сейчас возьмём со своих складов свою опалубку, выведем из своих гаражей свои механизмы, там не надо много, штуки три автокрана и один мостовой, ну и разного инструмента немного – мотопомпы, перфораторы, турбины, электропилы, для начала штук по двадцать каждого, думаю, что вполне хватит для маленького объема. И поскольку у нас есть строительная лицензия, ничто не помешает нам приступить уже завтра. Ах да, забыл, пиломатериалы, кубиков сто, не больше, но это совсем уж мелочи.
– Вот ты любишь портить настроение с утра, ну прямо мастер спорта по этому делу, выражаясь твоими же терминами. Мне предложили выполнять не очень квалифицированные работы, такие, как разработка грунта вручную. Раскапывать мини котлованы под ростверки, траншеи под дренажную систему, дорабатывать основной котлован вручную, где будет необходимо, словом быть на подхвате, но за очень приличные деньги в пересчёте на куб грунта.
– Всё это, как правило, выполняют экскаваторы, а когда уже невозможно, то продолжает мини техника типа бобкеты. Они посчитали, что вручную будет дешевле? Я бы никогда не наступил на эти грабли, время тоже деньги и если кто-то этого ещё не знает, то вдвойне стрёмно иметь дело с такими заказчиками.
– Да нет же, тут грунты сложные, по какой-то там шкале предпоследние в списке, техника вязнет и кроме огромных карьерных экскаваторов, которыми был сделан котлован, ничто не сможет зайти в это болото. И еще один казус, генподрядчик умудрился отрезать огромный кусок котлована, залив ростверки в две линии посредине и сделав непроходимой для техники эту часть вообще, если только ни произвести обратную засыпку.
– Значит надо второй съезд в котлован делать, что тут особенного, чай ни в европах живём, продумывать сегодня на завтра.
– С той стороны лежит какой-то очень дорогой телекоммуникационный кабель федерального значения, причём у самого края, осыпающегося ежеминутно. Они дежурят по очереди, глядя на этот кабель и боясь на него дышать. И вообще, Юра, зачем нам думать, что им делать, давай будем думать, что делать нам. В наших сегодняшних условиях тотального безденежья, это реальный способ приподнять штаны и хоть как-то выйти на скорый новый год с надеждами на просвет.
– Дело вообще-то знакомое, фирма как раз этим и занимается. Набрать копателей из числа желающих получать ежедневную оплату из расчёта отработанных часов, только так туда можно загнать наших аборигенов. Потом взять где-то денег на месяц вперёд, что бы, как в цирке тиграм мясо, раздавать местным бичам деньги за всевозможные пируэты и кульбиты, но и это ещё семечки.
– А что же тогда по-твоему, не семечки?
– Кто этим всем будет руководить – вот вопрос вопросов. Как я понимаю, это должен быть, как минимум Суворов Александр Васильевич, хотя конечно лучше Сталин Иосиф Виссарионович.
– А я почему то считала, что это может быть Бондарев Юрий Михайлович.
– Теперь я понял, ты смерти моей хочешь, дескать, зачем тебе мучиться остаток лет, раз пожил своё – сливай воду. Нет, Раечка, давай искать Сталина, он в боях проверенный товарищ.
Вот так начиналась эпопея моего постепенного входа назад, в строительный бизнес, пути к которому я сам себе отрезал когда-то, будучи ещё на Украине. Для Раисы это было новое приключение, сулящее ко всему приобретённому опыту ещё и денег, в случае, если всё выгорит, для меня же, всё выглядело гораздо сложнее. С одной стороны деньги действительно лишними не бывают, с другой – не хотелось нарушать свои принципы, один из которых состоял в том, чтобы дважды не входить в одну и ту же реку. Другой принцип – держать табу, однажды возложенное на себя, всегда и всюду.
Для людей моего склада – это жизненно необходимый принцип, иначе гибель. Одно из таких табу был отказ от любого вида строительной деятельности. Конечно же этот отказ был продиктован, скорее, какой-то детской обидой на судьбу, по-другому и не скажешь, обидой за несостоявшиеся мечты. Это совсем не то табу, благодаря которому, я не сажусь больше пьяным за руль, или не играю в карты на деньги. Это просто досада, засевшая глубоко в сердце и ждавшая своего высвобождения, не знаю на радость ли, на беду? В конечном, очень конечном счёте, путного ничего из этого не могло и быть, так как не только строительного образования, но самое главное, никакого желания двигаться в этом направлении, кроме, как рвануть побольше денег, не было вообще. Мало того, всё, связанное со стройкой, вызывало приступ неудержимой зевоты, что было явным индикатором «не моего», короче говоря, это не было делом моей жизни, уж простите за пафос.
Мы не стали с Раисой долго мусолить вопрос о том, кто же всё-таки будет осуществлять руководство работами на Акрополе, тем более, что пока и рабочих не было. Поэтому Валя, Вика, Раиса и я – то есть вся наша команда, дружно схватились за телефоны и начали обзванивать номера претендентов. Принцип был таков – на двадцать тире двадцать пять человек найдется один нормальный, то есть способный принести пользу себе и нам. Искать надо было быстро, так как ответа от Раисы ждали уже через день.
Для меня работа на телефоне была привычна, я почти год занимался ею в составе «Руслан Фрахта» и, как однажды меня обозвала директор Тамара Никифоровна, был практически главным менеджером по морским кадрам, вплоть до полного развала фирмы, (на память пришел эпизод из небезызвестной кинокомедии – «нет, это не я её развалил»). История «Руслан Фрахта» долгая и запутанная, я ни раз буду касаться тех событий, сейчас лишь скажу – это просто какое-то счастливое стечение обстоятельств, что все действующие лица того проекта такие красивые и румяные, но что самое главное – до сих пор на свободе.
На самом деле это стечение обстоятельств имело своё имя и фамилию и было ни кем иным, как одним из числа самых высокопоставленных чиновников Калининградской области, по совместительству бывшим мужем Тамары и отцом двух её дочерей.
Получив вводную от Раисы я позвонил Ясе и вкратце обрисовал проблему. После этого точно так же озадачил и его двоюродного брата Аслана. С этими двумя чеченцами у меня были весьма дружеские связи, мы иногда встречались в тесном кругу за бутылочкой красного марочного вина, зачастую пыхнув чего-нибудь экзотического. Яса очень сильно играл в шахматы и мы с Асланом, попеременно меняя друг друга, играли с ним, даже не замечающим нашей смены и лишь на мгновенье задерживающим взгляд на доске после очередного хода. Кроме того, у нас были интересы, которые в некотором смысле можно было бы назвать общими. Здесь, в Калининграде, они были для меня оазисом, теми людьми, кому я мог бы излить душу, не боясь, что меня потом кто-то подтянет за слово.
Ещё один звонок я сделал своему земляку Александру Черноволу по прозвищу Деникин. Нас познакомил мой товарищ в Никополе, дав мне адрес своего одноклассника, который уже двадцать лет, на то время, жил в Калининграде. И вот, скоро пять лет, как мы дружим с ним и тоже немало водочки попили, да и много чего другого начудили.
– Саша, привет дорогой, как ты там поживаешь, что не звонишь?
– Привет Юрок. Дела по делам, деньги по карману. А так, живу не тужу, чего и тебе желаю.
– Слушай, мне люди нужны человек тридцать не меньше. Манушак предложили работу на Акрополе, может подсобишь?
– Да где ты сейчас возьмёшь столько, их обычно годами собирать надо, я имею в виду тех, кто умеет работать. А так вокруг один хлам, все нервы на них вымотаешь. А какая работа, у вас же нет лицензии, а там сейчас монолит и ещё долго ничего другого не будет.
– Нужны разнорабочие, копать котлованы под ростверки.
– А-а, так это тебе проще с воинской частью договориться, хотя работники из солдат никакие, но на безрыбье иногда я пользовался их услугами. Слушай, ты в курсе, что я зацепился с этими девочками, которых ты мне подогнал, целую неделю зависал у одной из них, ели вырвался, мужики из бригады уже не знали в какой розыск подавать.
– Ну что ж, седина в бороду, а что тебе Ленка сказала за недельное отсутствие?
– Ой, это было страшно, думал убьёт, но обошлось без крови, хотя до сих пор не разговаривает. Слушай, есть идея, тут у меня по соседству снимают квартиру белорусы, хочешь я дам твой телефон, может договоритесь, хотя ребята бухают, как я посмотрю, каждый день.
Очень скучная глава (можно не читать)
Словом, на послезавтра от моих трёх звонков было человек пятнадцать – двадцать, ну и с офиса столько же, не меньше, что по меркам любого кадрового подразделения, за один день – было просто подвигом.
Нашлось так же и двое прорабов, возжелавших всё это дело возглавить. Эти двое пришли утром, на одно и тоже время и довольно быстро выяснилось, что ни к чему подобному способностей у них нет. Тогда они изъявили желание присоединиться к группе копателей, что было неудивительно, так как оба пришли на встречу пешком из-за отсутствия денег на автобус.
Говоря о тех, кто был среди рабочих, то объединяло всех их лютое безденежье, существование на грани между воровством и мусорным контейнером, вот такое невесёлое было время. Соответственно это вводило свои коррективы в последующие шаги по приведению этой разношерстной публики к общему знаменателю.
Работы предстояли весьма и весьма непростые с той точки зрения, что сейчас, как никогда, на одного раба нужно было бы два прораба, чтобы проконтролировать необходимую отдачу от каждого в отдельности и если кто-нибудь не справлялся, вовремя его менять, что бы не уводил в минус, а заодно не создавал прецедент такой неэффективной работы.
Всё это, как правило, приводило к конфликтным ситуациям, вплоть до мордобоя, что, как вы понимаете, мне было совсем уж ни к чему. Но ничего не поделаешь, заниматься разными методами убеждения и принуждения приходилось именно мне, так как Сталин то, оказывается, умер ещё в пятьдесят третьем году, а Суворов, так тот ещё раньше.
Конечно же, главным козырем был принцип «деньги – стулья», только стулья вперед. Поэтому в конце дня каждый сразу же видел итог своей работы. С одной стороны это подстёгивало нерадивых, но и создавало дополнительные трудности, многие на утро оказывались не в состоянии лыка вязать, это всё-таки матушка Россея, хоть и в средине Европы. Как бы там ни было, где-то через полторы – две недели основной состав достаточно чётко обрисовался. К этому времени я потерял около десяти килограммов чистого веса и приобрёл пару – тройку десятков злопыхателей, которые с огромным бы удовольствием меня замогилили, попадись я им в тёмном месте, в пьяном виде.
За глаза меня называли Фрицем, наверное, из-за очков, которые стали последние годы моим непременным атрибутом, ввиду резко ухудшающегося зрения, а также манеры смотреть на работающих с самой высокой точки, куда я забирался для того, чтобы видеть вся и всё. Оттуда, как на ладони, можно было просматривать весь фронт боевых действий, как сказал бы легендарный комдив Василий Иванович Чапаев и покрикивать на особо нерадивых, в стиле кинофильмов про фашистов, охранявших концлагеря. Приходили даже в офис жаловаться Раисе на злого очкастого изувера, ничего человеческого не имеющего за душой.
За три месяца работы, я очень сильно сдружился с руководством генподрядчика, прорабы и мастера тоже были настроены ко мне весьма благожелательно, так как от моей успешной работы во многом зависела скорость продвижения всех монолитных работ на уровне котлована.
По концу нашей миссии директор фирмы, Малхаз Давыдович, предложил мне перейти к нему мастером с довольно внушительным белым окладом, несмотря на отсутствие специального образования, что открывало пути к получению солидного кредита в каком-либо банке, они только-только начали внедряться в обиход российских граждан. Я соврал, что имею определённые обязательства перед своим руководством и пока не могу принять предложение, тем самым, оставив за собой право воспользоваться им попозже, в случае, если не будет получаться совместной работы с Раисой.
Время стирает краски, время меняет маски
Отработав на Акрополе, мы поимели очень неплохие деньги, а я увидел новые горизонты и избавился от строительной фобии, начав всерьёз задумываться над продолжением деятельности в этой сфере. На тот момент произошло много такого, что напрочь изменило весь профиль моей жизни. Я принял российское гражданство и развёлся со своей второй женой Ириной, женившись в третий раз на женщине, которую полюбил всем сердцем, на моей Евгении.
Такой шаг всегда бывает очень трудным, так как с обеих сторон оставались разбитые сердца, нам обоим пришлось идти через слёзы, обиды и упреки. На Украине у меня жил сын Костя, по которому я очень сильно тосковал и Женя всегда подчёркивала важность того, что бы он в конечном итоге переехал в Калининград. Косте оставалось ещё два года школы и после неё мы решили, что предложим ему обучение здесь. Мы ещё ни разу не бывали у меня на родине вдвоём, Женю не видел ни Костя, ни мама, да и вообще никто из моих родственников, поэтому она очень волновалась, тем более, что через несколько месяцев, в период летних отпусков нам предстояло ехать на Украину. Отца на тот момент уже не было в живых, он умер за два года до описываемых событий, как раз тогда, когда находясь в Никополе, я делал развод с Ириной.
У Жени тоже всё проходило очень непросто, даже более драматично. Бывший муж и две взрослые дочери устроили серьёзные испытания для нашего союза, но в конечном итоге всё стало на свои места. Все эти годы опорой нашему союзу неизменно были наши близкие друзья Раиса Львовна и Николай Петрович. Год назад Николай умер от инфаркта и Раиса совсем сдала, мы были вынуждены связаться с их дочерью в Америке и вскоре она переехала туда, получив вид на жительство.
Женя оставила мужу однокомнатную квартиру, которую купила втайне от него, ссылаясь на то, что она принадлежит мне, тем самым закрыв тему материальной несостоятельности своего нового мужчины перед дочерями, с которыми мы теперь жили вместе в её трёхкомнатной, другими словами я поменялся местами с бывшим мужем как в прямом, так и в переносном смысле.
Теперь Оксана уже закончила университет и конечно же нигде не работала, Аня училась на четвертом курсе того же учебного заведения и как мы все понимали, была следующим очередником за пособием по безработице, такова была цена диплома о высшем образовании того времени, да и сейчас практически ничего в этом смысле не изменилось.
Девочки постепенно приняли меня, где-то хоть и по-детски, но понимая, что я, как вариант, для мамы был куда лучше, нежели их родной папа, с его иждивенческой позицией и абсолютным безразличием ко всему происходящему вокруг, кроме того он пристрастился к рюмке и всё чаще пребывал в забытьи. Ну что ж, это довольно распространённая манера поведения у людей, внезапно потерявших кормильца, коим для него долгие годы неизменно была Евгения. Дочери, конечно же, любили своего отца и часто бывали у него дома. Мы с Женей также поддерживали с ним дипломатические отношения и определённый статус-кво, да и вообще всё уже имело более менее цивилизованный вид, страсти улеглись.
Тёмных красок в картину добавляло лишь полное отсутствие определённости, что до моей дальнейшей трудовой деятельности. Не будучи жигало, живущим за счет женщины, я постоянно умудрялся зарабатывать и немало, надо сказать. Таких денег мне бы никто не платил, находись я даже на высоком окладе, не самой хилой должности в Калининграде, одним словом, в качестве кого бы то ни было или за какую-нибудь выполненную работу в общепринятом смысле. Конечно все мы понимаем, что работы бывают разные, как по уровню риска, так и по сочетаемости с уголовно-процессуальным кодексом.
Женя спала и видела, как я, законопослушный гражданин и ответственный налогоплательщик, иду на работу утром, выполняю поставленные задачи, а вечером, счастливый и усталый, сняв нарукавники, возвращаюсь домой прямо в её жаркие объятья и, что самое главное, в субботу и воскресенье у меня выходной и мы идем в театр или на какую-нибудь выставку или совсем уж на худой конец – в кино.
Почти все пять лет, которые мы жили вместе с Евгенией и её девочками, я ни разу не позволил себе быть вторым, то есть послушно выполнять волю кого бы то ни было, и как мне сейчас представляется именно потому, что являлся главой вновь образовавшейся семьи. Именно это было залогом стабильных отношений внутри, даже тогда, когда мы с Женей были ещё не расписаны. И конечно же всё окончательно стало по своим местам после нашего брака, теперь ни у кого не оставалось сомнений, что это всерьёз и надолго.
Я старался как можно реже, выступать с критикой кого бы то ни было из девочек, оставляя это на Евгению, хотя в самые ответственные моменты, иногда ставил свою жирную точку. Так было во время выбора факультета для Ани – меньшей дочери (я тогда настоял на юридическом), так было при решении продать Женин бизнес, который, на мой взгляд, по правдивой шкале «доход – расход», начал приносить минус. Так же и на этот момент, моё последнее слово, равно, как и первое, стало определяющим при решении отправить Оксану на курсы бухгалтеров, с последующим выходом на второе высшее, но уже экономическое образование.
Женя работала в торгово-промышленной палате Калининградской области и конечно же тосковала по тем временам, когда у неё был свой бизнес и она сама решала, что и как надо делать, потому что её не устраивало очень многое из того, что на самом деле происходило в стенах этой достаточно большой и авторитетной организации.
Она весьма напряжённо воспринимала мою дружбу с Ясой и Асланом, не понимая, что у нас может быть общего, ведь «Руслан Фрахт» давно перестал существовать, а в совместные командировки к разным судовладельцам мы всё равно нет-нет, да и ездили, то в Санкт Петербург, то в Новороссийск и даже в Москву, где, как известно, нет никаких морей, со времен образования Евроазиатского континента.
Россия конечно не Турция, но…
Мое решение работать с Раисой было встречено с огромным удовлетворением и надеждой на счастливое будущее. Впрочем, последние три месяца работы на Акрополе несколько остудили Женину эйфорию и особенно, что касается нарукавников. Меня же устраивал конечный итог по завершению работ на этом объекте, хоть я и понимал, что теперь, при подборе подряда в будущем, надо будет равняться именно на него, а это крайне затруднительно, так как армян в городе проживает хоть и немало, но недостаточно, чтобы Раиса каждый день могла находить среди них таких же щедрых заказчиков, каковым был Араик на Акрополе.
В любом случае, партнерские отношения с Раисой, было меньшее из зол, которые можно было выбрать на то время. Между нами были именно партнерские отношения, так как каждый имел свою долю, которая с учётом расходов на офис, других сотрудников и ещё кое-каких накладных расходов, была пятьдесят на пятьдесят.
Сложность заключалась в том шлейфе, который вился ещё с «Руслан Фрахта» и накладывал отпечаток на Раину фирму. Все вокруг и особенно правоохранительные органы, усматривали в ней продолжение все той же истории с обманом клиентов при помощи мошеннических схем и никак не признавали абсолютную непричастность её к делам Тамары, да и я в офисе Раисы, как одно из главных действующих лиц того времени, в этой связи стабильности никак не добавлял.
Всё усугублялось ещё и тем, что она не имела гражданства, под всякими предлогами ей оттягивали процедуру его получения, мало того, при одном из двух обысков в офисе, вместе с ничего не значащими бумагами, изъяли её гражданский паспорт, что создавало вполне идиотский со стороны закона прецедент, когда у иностранца тупо изымают главный документ, не предъявив никаких обвинений, в то же время и не вернув его законному владельцу. Причём длилось такое своеобразное прочтение милицейских полномочий и компетенции ни много – ни мало, чуть более двух лет. Всё это время Раиса законопослушно платила налоги и вела прочую необходимую отчётность, лишний раз доказывая, что она, таки скорее есть, чем её нет.
Адвокаты, которых было в общей сложности трое, как могли, вели дело по возврату паспорта и вот, наконец, его вернули на базу, в большей степени, как мне кажется, из-за боязни, что подробности этой тяжбы станут известны широкому кругу людей, более – менее понимающих всю нелепость происходящего. Но как говорится, «менты, они и в Африке менты», поэтому всё равно, не известно под каким предлогом сорвали таки с Раисы денег в виде штрафа, – с поганой овцы хоть баксов пятьсот.
Рая, надо сказать, порядком подуставшая воевать с ними, несмотря на свой непримиримый характер, не стала тратить силы на дальнейшее выяснение отношений и сразу же переключилась на подготовку документов для получения гражданства. Но не тут-то было, российский паспорт она смогла получить лишь ещё через пять лет.
Короче, все эти мытарства могла пройти и устоять при этом только мой дружочек Раиса, по паспорту Манушак. Так уж повелось, что у армян очень часто два имени, одно то, которое даёт старший в роду, в её случае это был покойный дед, ну и другое, уже официальное, которое заносится во все документы и соответственно в паспорт. Все, кто знал её с самого приезда в Калининград, долго не могли перестроиться на новое имя, но потом я дал ей ласкательно уменьшительное имя Ману, впоследствии трансформированное в Маня и оно потихоньку прижилось. На тот момент Маня была ещё наполовину Раей, что зачастую взрывало голову непосвящённым и добавляло сумятицы в делах, поэтому я очень часто сам себя поправлял при произнесении её имени. Меня же она ещё долго называла по имени отчеству, но потом по моим настоятельным просьбам я стал просто Юрием, что было вполне уместно в нашей ситуации, да и я чувствовал себя моложе.
Наши будни были достаточно бурными и взбаломошными, хлеб доставался очень непросто, учитывая то время, когда каждый проходимец в городе, именуемый в дальнейшем «работодатель», считая себя экспертом в строительном деле, составлял настоящие договора с ничего не смыслящими в организационном деле лохами, именуемыми в дальнейшем «исполнителями», и на их членах въезжал в Рай.
По сути, мы с Маней тоже были недалеки от таких работодателей, хоть и пытались облечь всё в более менее цивилизованные формы, да и «ООО» у Манушак было. Эта аббревиатура в то время носила прямо-таки магический смысл и была чуть ли не разрешением на все виды деятельности. На строительные работы тогда ещё необходима была лицензия, которая стоила для нас неподъёмных денег, хотя дело не только в деньгах, у нас реально не было ни одного инженера – строителя, способного повести серьёзный объект, грамотно расставив рабочих и проконтролировав качество выполненных работ.
Все, кто приходил по объявлениям, то ли по иронии, то ли ввиду явно «рогакопытского» подтекста нашего предложения, были, как на подбор, сплошь персонажами для ненаписанных рассказов Зощенко. Поэтому воспоминания о самых первых небольших самостоятельных объектах, сейчас, спустя годы, вызывают у меня, в лучшем случае улыбку, в худшем – дрожь по телу и веру в то, что землетрясения в наших краях, довольно редки и маломощны.
Сюда же я привел и своего друга Аслана, человека, которому на то время доверял, как себе. Это уже спустя три года, он очень жёстко меня предал, нанеся неизгладимую рану в душе, но обо всём по порядку.
Дела давно минувших дней
С Асланом мы сдружились пять лет назад, в самый разгар кипучей деятельности «Руслан Фрахта», когда я, вымученный за день постоянными разговорами по телефону, а также непосредственно с глазу на глаз, как подкошенный, падал на диван в другом кабинете на третьем этаже того же здания (мало кто знал, что у фирмы есть дополнительный офис). Там я засыпал на час – полтора, что бы потом с новыми силами в бой. Беседы с моряками, заплатившими от пятисот долларов и больше, забирали всю энергию без остатка. Никогда бы раньше не подумал, что негатив, идущий от обманутых людей, отдавших подчас последнее, может так разрушительно действовать на человека, оказавшегося заложником ситуации, когда его считают виновником всех бед.
По официальной версии, фирма в скором времени отправляла людей на морские суда, но по факту никаких судов не было, их еще предстояло изыскать и переговоры на этот счёт, как меня заверяли, велись весьма успешно, причём с очень известным греческим бизнесменом и судовладельцем Ласкаридисом. Они якобы уже приближались к завершению, поэтому я, искренне веря в то, что смогу разрулить напряженную ситуацию, не жалея себя, продолжал агитировать новые кадры активно проплачивать будущие контракты на рефрижераторах под греческим флагом, чем ещё больше увеличивал высоту пирамиды, не подозревая, на самом деле, какой огромной она уже была на тот момент.
Немного вздремнув, я тем самым приводил голову в порядок, чтобы, ни дай бог, не попутать по телефону того, кто уже заплатил, с тем, кому только предстояло это сделать, так как тексты в разных случаях, естественно, разные.
Но самое главное, я искренне верил в то, что можно выйти из этой пирамиды, на столько убедительны бывают женские слезы и рассказы о непредвиденных обстоятельствах, которые вот-вот отойдут на задний план, дав ход делу и всё пойдет по заранее намеченному плану. Сейчас же надо немного подождать и ни в коем случае не путать фамилии, должности, суммы, даты, а главное не назначить встречу новому кандидату на время, когда он может случайно увидеться со своим двойником.
