скачать книгу бесплатно
да забота другая —
Детки
не кофты а царские ризы
Гляньте узлы позашиты с-под низу
Снег на них лепит
метро рядом стонет
Что же вы думали – денежек стоит
Зренье я на хрен свое проглядела
Вот одеянье для бабьего тела
Душу одеть бы
эх хочете много
Что вы спросили
я верую в Бога
Крестик в метели в распахе дубленки
Все ж таки русская я бабенка
А иностранки берут кофты эти
Будто одна холодрыга на свете
Будто бы снегу конца нету края
В сотах чугунных бетонного Рая
– Софьюшка, как же ты вяжешь ночами?
– Вся слепота у меня за плечами —
Лагерных послевоенных артелей
Там за работой незрячие пели
– Софьюшка, жемчуг в ушах… Знать, богата?
– Старым отплата да внукам расплата —
Старый не ходит совсем обезножел
Сын род людской для страданья умножил
Вот и вяжу эти кофты тугие
Вижу брега пред собою другие
Гляну – опять из ковчега столицы
Снег вылетает сверкающей птицей
Птицей которой – ни крова ни пищи
Близ перехода что ухает гулко
Суну червонец расхристанной нищей —
Пусть себе купит горячую булку
«А над метро – эти флаги, кровавы…»
А над метро – эти флаги, кровавы…
Глянули очи из тьмы лабрадора —
Очи солдат, чья великая слава,
Взор косоглазый вагонного вора.
И на снегу этом Софья топталась
И заслоняла подземные двери,
Будто, торгуя, со всеми квиталась,
Кто нам на саван холстину отмерил.
Верую
«Верую – в жесткий кусок…»
Верую – в жесткий кусок.
Верую – в холодный глоток.
Верую —
в седой висок
И в электрический ток.
Верую —
в бездну тьмы
И в света яркий пучок.
Верую – переживем мы
Последнего дула зрачок.
Верую – в лед и в соль,
И в снег,
жгущий огнем.
Верую – истово —
в боль,
Идущую день за днем.
В пахучий разлом хлебов.
В пощечину – подлецу.
Верую —
да, в любовь! —
Что не ведут
к венцу.
«…Уведи меня из подворотни…»
…Уведи меня из подворотни,
Где промерзла аж до самых пят.
Век красавиц, говорят, короткий.
А грехи, быть может, не простят.
И за то, что в волосы втыкаю
Мелкий гребень, что отраву пью —
Ох, геенна ждет меня такая!
Думать дико про судьбу мою.
И за то, что стала я богата,
Тело распинаючи свое, —
Знаю, знаю, ждет меня расплата:
Выжато предсмертное белье.
Высушено в сини, на морозе,
Колом встало – хрустнет под пятой!
…Кто поверит – плачу!..
Эти слезы
И не снились Магдалине – той…
«Время, прости, хочу себя зачеркнуть …»
Время, прости, хочу себя зачеркнуть —
Вымарать письмена,
чьи кровью – каракули – влет…
Время, прости, иногда сбивается Зимний Путь
На бездорожье, на распутную грязь,
что к подошвам льнет.
Время, не согрешишь – не покаешься,
знаем давно…
Разная есть любовь…
в ней убивают, до крови бьют…
Время, я все еще вижу открытое настежь —
в мою смерть —
окно,
А там над красными крышами —
радужный, грозный салют.
Время, меня любили, били, ломали крылья,
любили опять,
А однажды так сердце расквасили
в кровавый теста комок,
Толкнула раму, на подоконник – прыг,
в небо черное глядь —
А там, в алой ризе, в мафории золотом,
луноликий Бог.
И стояла, вцепившись в грязную раму
одинокой рукой,
Ногтями теплое тело стекла царапая,
одиноко орущий кот,
Не шагнуть во тьму, не поднять суму,
не сойти с ума,
это ж праздник такой,
О, блаженная жизнь, хохочи, не зажечь свечи,
тебя не застрелит никто,
не казнит, не взорвет.
Время, прости! Вот так я, вопя, хрипя,
лицо к любовному небу задрав,
и осталась жить.
Твой павлиний салют виноват.
А может, алый закат.
Время, стыдно.
Хочу боль замазать шелестом трав.
Хочу заново плыть
В золотую любовь. В сильный синий ветер,
в полный рост идущий, в накат.
Нам, безумцам, нетленным самоубийцам,
еще купол неба коптить и коптить.
На всем белом свете не счесть наших —
с высоты нездешней —
последних шагов.
А хитрое Время счастливцев
подвешивает над пропастью
на цирковую нить,
На тонкую лонжу,
чтоб, в крике распялив рот,
сверху видели свой полет —
бездонный, без берегов.
«…Ох, холод!..»
…Ох, холод!
Зимнюю службу
Служить тяжело.
Хочу в тепло!
Похожая на беса
И на козленка,
Бодая пургу,
бежит девчонка.
Ближе подходит. Глядит с опаской.
По лицу ветошь-непогода
Размажет лживую краску!
На груди – странная брошка:
то ли белая жаба,
то ли белая кошка…
А, это бумажная белая роза —
Как с венка могильного,
срезана криво-косо…
Роза вянет от мороза,
ваша прелесть – никогда…
В козьи кудряшки завиты косы…
глаза – горящие города…
Сквозь туши потеки
Глядит – не мигая —
На медный, жестокий
Огонь трамвая…
– Иди, подружка, грейся!
Есть у меня шаль
пуховая.
– Небось не мерзну, коньячку было не жаль! —
бедовая.
– Стою давно. Мороз! Сережки уж к ушам
припаяны…
– И правда. Это наша вымерзла душа —
неприкаянная.
