скачать книгу бесплатно
– Улитка[40 - Pain aux raisins, также называемая Escargot или Pain Russe, представляет собой спиральное тесто, которое во Франции часто едят на завтрак. Его названия переводятся как «хлеб с изюмом», «улитка» и «русский хлеб» соответственно.], – проинформировал меня Сэл. – Амалия их обожает.
– Пахнет божественно. – Я немного наклонилась, понизив голос: – Только не говори ей, но я терпеть не могу изюм. Так что можешь сам их съесть.
– О, я ни словом не обмолвлюсь Амалии, – торжественно пообещал Сэл. – Но этот дом найдет способ узнать, что тебе нравится.
– Ты говоришь так, будто дом – это живая сущность.
– Когда дело касается кухни, чаще всего так и есть.
Я засмеялась и стала выкладывать вкуснятину на серебряный поднос, который Сэл принес с собой.
– У нее темпераментный шеф?
– Весьма. Но тебе о нем волноваться не стоит. Если ваши пути и пересекутся, уверяю тебя, он будет вести себя рядом с тобой словно большой котенок.
– Нет уж, спасибо. По работе я достаточно часто сталкивалась с большим эго.
Сэл явно боролся с желанием ухмыльнуться, но затем просто взял поднос, а я схватила серебряный графин для кофе и красивые фарфоровые чашки.
Мы вынесли завтрак на террасу и поставили его на маленький кофейный столик. Часть меня желала избежать этого места, открывавшего прекрасный вид на бассейн, однако это было бы трусостью. Кроме того, сейчас его там не было. Я старалась не чувствовать разочарования. Или вины.
– Итак… – Сэл откусил кусочек дыни. – Какие у тебя планы на сегодня?
– Абсолютно никаких.
– Отлично.
Я попробовала йогурт и чуть не застонала. Господи, вся еда здесь оказывалась просто потрясающей. Насыщенный и сливочный, с легким оттенком меда, йогурт растаял на моем языке и пробудил вкусовые рецепторы. Глоток кофе с нотками шоколада и карамели заставил меня благодарно вздохнуть.
– Если подумать, мне определенно нужно заняться спортом, иначе скоро я не влезу в свою одежду.
– Вини нового шеф-повара Амалии. Я набрал десять фунтов[41 - 4,5 кг.] только за этот месяц. – Он погладил нечто похожее на небольшой животик, спрятавшийся под развевающейся шелковой блузкой с ярким сине-фиолетовым узором.
– Это Пуччи[42 - Эмилио Пуччи – итальянский модельер.]? – спросила я, а затем продолжила есть свой йогурт.
– Ты разбираешься в моде.
– Элис, одна из дизайнеров по костюмам, не переставая болтала о моде. – Мое хорошее настроение развеялось по ветру, едва я поняла, что понятия не имею, когда увижу ее снова.
Сэл, должно быть, заметил это и посмотрел на меня с добротой.
– Ты скучаешь по сериалу, когда сезон подходит к концу, верно?
Он не знал, что я никогда уже не вернусь. Мне хотелось ему рассказать, но я не стала. Однако это не означало, что я не могла признаться в парочке вещей.
– Ага. Я каждый раз думаю, что тяжело не будет… – Взгляд затуманился, и я быстро заморгала. – Это смешно. Ведь жизнь актера – это путешествие от одной роли к другой. Мы делаем свою работу, идем домой… но порой возникает такая химия, что… ты и в самом деле начинаешь скучать по всем, когда сезон подходит к концу.
– То, что хорошие вещи, так или иначе, заканчиваются, не значит, что нам нельзя по ним скорбеть.
– Ты прав.
Господь знает, как сильно я скорбела.
– Кроме того, ты вернешься в следующем сезоне. – Сэл положил немного фруктов мне на тарелку. – Попробуй дыни. Они просто потрясающие.
Они и правда были очень хороши.
После того как Сэл ушел, настояв на том, чтобы отнести корзину обратно на главную кухню, я свернулась калачиком на глубоком двухместном диванчике у пустого камина и попыталась почитать. Но мои мысли продолжали блуждать, отвлекаясь на образы мощных бедер и подтянутого пресса.
Я не знала, что, черт возьми, со мной не так. Я ведь уже видела голых мужчин. Блин, да Сэйнт обладал телом настоящего бога, и мы снимались полуобнаженными в бесконечном количестве сцен, и я даже глазом не моргнула. Я воспринимала его как декорацию. У придурка Грега тоже было отличное тело, которым я восхищалась, – до момента, когда узнала, что этот урод мне изменяет.
Но пылающие жаром воспоминания о голом Люсьене выносили мне мозг. Я хотела к нему прикоснуться. Мне хотелось провести языком вверх по аккуратной ложбинке между его мускулами на прессе, чтобы собрать эти чертовы капли воды, а затем прикоснуться ртом к тугому соску и щелкнуть по нему, заставив Люсьена вздрогнуть и застонать.
– Ох, да чтоб меня! – воскликнула я, отбросив журнал в сторону и поднявшись. Читать не получалось. Я хотела на воздух.
Раз уж у меня не получалось избавиться от образа Люсьена, я собиралась выбить клин клином. То есть поплавать в бассейне. Может, холодная вода смыла бы мой грех вуайеризма[43 - Вуайери?зм (фр. voyeurisme от voir – «видеть») или визиони?зм (лат. viso – «глядеть, смотреть») – сексуальная девиация, характеризуемая побуждением подглядывать за людьми, занимающимися сексом или «интимными» процессами: раздевание, принятие ванны или душа, мочеиспускание. Вуайеризм в большинстве случаев связан с тайным наблюдением за другим человеком.].
Решив наплевать на взятые с собой бикини, я надела бледно-голубой слитный купальник в стиле ретро, в котором могла бы плавать, не беспокоясь о том, что что-нибудь выскочит или развяжется. Я прекрасно осознавала, как лицемерно мое нежелание выставлять напоказ тело перед любыми потенциальными наблюдателями, ведь я сама провинилась в том, что накануне вечером занималась подглядыванием. Но я не пыталась привлечь внимание. Я хотела плавать.
Конечно, Эм. Продолжай убеждать себя, что хочешь только этого.
Я сказала своему внутреннему голосу заткнуться к чертям собачьим и надела через голову желтый сарафан. Намазавшись солнцезащитным кремом и надев шляпу, я схватила сумку для бассейна и направилась к выходу.
Территория вокруг главного дома пустовала. Вдалеке я услышала звук газонокосилки или, может быть, садовых ножниц, значит, где-то поблизости находились люди. Сэл сказал мне, что намеревается провести день за покупками тканей в Санта-Барбаре. Я понятия не имела о планах Амалии, но не хотела навязываться ей. Что касается Люсьена, он сказал, что ремонтирует остальные гостевые дома. Я заметила два из них, спрятанных вдоль другой стороны участка, куда более удаленных, нежели мой. Так что, возможно, он был там.
Это не имело значения. Я приехала сюда не ради Люсьена. Тем не менее, когда я приблизилась к бассейну, у меня в животе все напряглось. Каблуки босоножек с ремешком на пятке цокали по терракотовой брусчатке. Неподвижная вода в бассейне сияла темной синевой на солнце. И хотя я собиралась поплавать, прошла мимо, будто Люсьен мог выскочить из глубины бассейна и увидеть меня. Нелепо, учитывая, что в кристально чистой воде никакого горячего парня не наблюдалось.
В дальнем конце стоял пляжный домик с итальянскими колоннами, которые поддерживали террасу, увитую глициниями. Стеклянные французские двери оказались открыты. Я не могла не заглянуть внутрь. И оказалась в прекрасной гостиной, выполненной во французском деревенском стиле: темно-синие стены, ковры из сиза?ля[44 - Сиза?ль – натуральное грубое волокно, получаемое из листьев растения Agava sisolana из рода агавы.], выцветшие желтые льняные кушетки и красивые алебастровые лампы с голубыми абажурами, расставленные повсюду.
С одной стороны находилась мини-кухня, а с другой – за парой распахнутых синих портьер из дамаста[45 - Дамаст – узорчатый материал китайского происхождения, используемый для пошива эксклюзивной одежды и оформления интерьеров в восточном стиле.] в нише спряталась белая железная кровать. Несколько произведений искусства лежали на полу, прислоненные к стене. Рядом с ними стояла коробка с маленькими вазами и различными декоративными безделушками.
Кто-то либо все еще распаковывал вещи, либо убирал их. Потом я заметила пару выцветших джинсов, кучей лежащих у изножья кровати, и поношенные рабочие ботинки, брошенные рядом с ними.
Кровь прилила к кончикам пальцев, а затем обратно к щекам. Я узнала эти джинсы.
Это его комната. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
С бешено колотящимся сердцем я развернулась, чтобы убежать, и чуть не врезалась в широкую грудь. Двойное дерьмо. Жар обжег мои щеки, и я поморщилась, желая убраться отсюда подальше. Но этому не суждено было случиться.
Абсолютную тишину прорезал глубокий ворчливый голос:
– Помочь тебе с чем-нибудь, Эм?
Проглотив свое достоинство, я вздернула подбородок – потому что он чертовски высок – и повернулась к нему лицом. От холода в его бледно-зеленых глазах по телу пробежала дрожь. Он осмотрел меня так, будто нашел крысу в своей комнате.
Я облизала пересохшие губы и попыталась заговорить. Голос прозвучал высоко и трескуче:
– Нет?
Ледяные глаза сузились.
– Ты не знаешь? Нам нужно что-то обсудить? Может, твою склонность отвечать на вопросы неуверенным «нет»?
Ох. Ну уж нет, я не собиралась вести себя как тряпка. Я вздернула подбородок, и это, к сожалению, подчеркнуло мою грудь, хотя он, казалось, не заметил.
– Я собиралась пойти поплавать.
Боже, это прозвучало смешно.
Он поднял бровь, как будто соглашаясь со мной.
– Бассейн в той стороне, Эм.
Эм. Мне нравилось, как он произносил мое имя. Столько чувства в одном слоге. А вот насмешливое самодовольство в его глазах не нравилось совсем.
– Я в курсе.
– И? Ты решила сначала повынюхивать тут?
Если до этого момента я не походила на помидор, то теперь была близка к этому. Плевать. Просто сыграй.
– Нет, я не решала повынюхивать. Я ходила вокруг бассейна, увидела открытую дверь и…
– Стала вынюхивать.
Я зарычала. Вышло похоже на рычание котенка. Люсьен помедлил, но его безразличное, непреклонное выражение лица не изменилось.
– Разнюхивание подразумевает, что я рылась в твоих вещах. Быстрый взгляд на комнату – это больше… – Я затихла, подыскивая нужное слово.
Он сомнительно хмыкнул, скрестив свои мускулистые руки на груди, и одарил меня взглядом, отчетливо говорившим – он знает, что это ложь, но наслаждается тем, как я пытаюсь выпутаться из ситуации.
Проклятье. Я выдохнула.
– Ладно. Извиняюсь за то, что вынюхивала. Я не хотела. Просто комната очень красивая. – «Слишком красивая для такого, как ты», – мысленно добавила я.
Как ни странно, я почти уверена, что он услышал невысказанную критику. Его губы дернулись, привлекая мое внимание. Они казались бледными на фоне темной щетины на челюсти и подбородке. Бледными и широкими. Подвижный рот, как назвала бы его Тейт. Выразительные губы, готовые к поцелуям.
За исключением случаев, когда они кривились в мрачной гримасе. Я вдруг поняла, что пялюсь на него.
– Закончила?
Я вздрогнула от прямо поставленного вопроса. Боже, неужели и правда пялилась? Я хотела посмотреть на них снова. И это ужасно, учитывая, что Люсьен рассердился, ворчал и явно хотел, чтобы я свалила.
Просто сохраняй спокойствие.
– С чем?
Да, очень гладко, Эм. Очень.
Он сделал вдох, медленный и долгий, будто имел дело с идиоткой. Признаться, в этот момент именно таковой я себя и ощущала.
– Закончила осматриваться? – Это прозвучало любезно, словно вскоре он собирался предложить мне выпить чаю.
Черт подери, я ведь играла воинственную принцессу. Она-то никогда не волновалась. Обнаружь в себе это ушедшее достоинство, Эм.
– Да.
– Не станешь запрашивать тур?
О, это было мило.
– Нет, спасибо. Насмотрелась уже.
Но он не сдвинулся с места. Мне пришлось бы обойти его, чтобы выйти. Я не хотела подвергать себя подобному унижению. Вскинула брови и посмотрела на него с вопросом: он вообще собирается убраться с моего пути?
Похоже, нет. Люсьен уставился на меня пристальным, бескомпромиссным взглядом. Затем его глаза, всего на долю секунды, прошлись по моему телу. Я ощутила покалывание в кончиках пальцев. Выглядя раздраженным, он хмыкнул и вернулся к созерцанию моего лица. Теперь он казался больше разозленным на себя, чем на меня.
Тем не менее это не особенно улучшило мое настроение.
– А ты закончил?
– Закончил?
Я сладко улыбнулась.
– Пялиться.
Он сделал паузу, а когда моргнул, его невероятно длинные ресницы взметнулись вверх. В его голове как будто погас свет, и по лицу расплылась медленная, легкая улыбка. Это преобразило его. Из задумчивого дикаря в красивого мужчину.
Лед в его взгляде растаял, превратив зеленые глаза в полупрозрачное морское стекло. Этот взор притягивал меня, я не могла от него оторваться, пусть даже по моему позвоночнику пробежала предостерегающая дрожь – стоило задуматься об этой злой улыбочке.
Он заговорил глубоким медовым голосом:
– А каков приемлемый лимит времени? Как долго пялилась ты вчера вечером?
О, нет, нет, нет.
Кровь отлила от моего лица горячими волнами ужаса. С губ сорвался сдавленный звук.
Люсьен наклонился, настолько близко, что я уловила запах горького шоколада и сладких апельсинов. Почему он обязательно должен был пахнуть десертом? А звучать еще лучше – будто тебя обволакивают горячие сливки и мед.
– Тебе понравилось то, что ты увидела? – Вопрос пробежал по моей коже, вонзился в кости мягкой лаской, которая побудила меня ответить «да».
Прежде чем я успела это сделать, он продолжил ровным голосом, с оттенком цинизма:
– Или ты постоянно за всеми подглядываешь?
Мои глаза распахнулись. Я и не поняла, что закрыла их. Или что он подошел так близко. Я могла бы протянуть руку и прикоснуться к нему, если бы захотела. Провести ладонями по твердой груди… но тут я поняла, что он сказал. Вновь услышала пренебрежение, язвительность в его голосе.
