скачать книгу бесплатно
– Весело.
– М-м-м, здорово. Хоть развеялся. А мне так одиноко без тебя. Я так хочу в школу! К тебе!
– И я.
Я слегка обиделась. Почему он так немногословен? Но ревность не успела ослепить меня. Мы сухо попрощались, но не прошло и минуты, как я уже читала эсэмэс от Миши: «Мариш, прости! Не мог же я при родителях говорить о том, куда именно мне хочется тебя поцеловать! Я просто умираю без тебя!» Мне стало стыдно. Конечно, как я могла не подумать об этом!.. И я быстро набрала ответ: «Я тоже! Увидимся завтра?» – «Конечно! Люблю тебя!» – «И я тебя! Очень!» – ответила я и, счастливая, упала на постель.
Я надеялась проспать до утра без мыслей о соседе по парте. Не получилось. Мне стало любопытно, как давно я ему нравлюсь, как он фантазирует обо мне перед сном, как бы сложились наши отношения, если бы я не встречалась с Мишей…
Почему я вообще подумала, что автор признания именно Миша, а не Максим?..
– Привет, – поздоровался тогда Волков. Голос сорвался. От волнения, должно быть.
– Привет, – отвечала я.
Макс принялся вынимать из рюкзака дневник, учебник, тетрадь. Руки слегка дрожали. Я подумала, он приболел.
– Марин, ты… – он сглотнул, – сделала уже домашку по русскому?
– Нет, а что?
– А, да так, просто…
Он на меня не смотрел, щёки покрылись лёгким румянцем. Хотелось спросить, не болен ли он, но я отвлеклась на Мишу, который в этот момент уж слишком громко смеялся, стоя у окна около учительского стола в компании Дениса и Данилы. Мне удалось разобрать, что разговор касался предстоящих танцев. Переживания о здоровье Волкова тут же отскочили на задний план.
Миша перехватил мой взгляд.
– Марин, идёшь?
– Куда? – пробормотала я, чувствуя, что заливаюсь краской. Тем более, и Самохвалов с Голубкиным разом на меня воззрились, словно ожидая ответа.
– На дискотеку. В пятницу, – уточнил Миша.
– Конечно, – ответила я и улыбнулась.
Это ли не подтверждение того, что валентинка пришла именно от Миши?..
Оказывается, я ошиблась.
Но сейчас уже ничего не исправишь. Да и не хочется.
Я обхватила медвежонка и крепче прижала к себе. Сон упорно обходил меня стороной.
А когда я всё же умудрилась провалиться в забытие, мне снились престранные сны. Поначалу казалось, будто я целуюсь с Мишей и таю в его руках. После, когда я отстранилась, чтобы взглянуть ему в глаза и сказать что-то приятное, вдруг обнаружила себя в объятиях Максима. Нет бы вскричать и отпрянуть, так я восприняла эту трансформацию как должное, и, признавшись в любви Максу (не Мише!), продолжила прерванный поцелуй. Что самое интересное, во сне парни то и дело сменялись, превращаясь один в другого, причём иногда даже прямо у меня на глазах, а я целовала и того, и другого, как так и надо было.
То, что происходит во сне, никогда не вызывает чувства, будто всё идёт не так, как нужно, по крайней мере у меня. Уже когда я проснулась, то подивилась собственной непоследовательности и неразборчивости. Хотя мало ли что девушке может присниться!.. Нельзя же её в этом винить.
Несмотря на неопределённость, возникшую в наших отношениях с Волковым и страх из разряда «как же мне вести себя с ним дальше и у кого списывать», я изнемогала изо дня в день сидеть дома. И я была несказанно рада, когда Миша сам предложил сопровождать меня на приём к участковому терапевту. Я повисла у него на шее и готова была его съесть. Всё же расставание с любимым на целых три дня – невероятно большой срок.
– Больше никуда без тебя не уеду, – обещал Мишка, целуя меня и обдавая свежим мятным дыханием. На сигаретный запах и намёка нет. Это радует.
– А я больше тебя никуда и не отпущу! – улыбалась я. – Поеду с тобой!
– Договорились.
Кабинет семейного доктора Могилевской Антонины Викторовны находился на втором этаже, где, кроме нас, никого больше не было. Только стулья с откидными сиденьями и огромные кадки с гибискусами и драценами. В детском отделении намного уютней, хотя бы потому, что там стены разукрашены персонажами из диснеевских и отечественных мультфильмов. В кабинете у доктора были на приёме женщина с ребёнком, и я в ожидании своей очереди подошла к окну и уставилась на противоположное крыло, где у входа красовалась табличка «Педиатрическое отделение» и стояла карета скорой помощи. Во дворе была огромная лужа, прям целое озеро, по краям окаймлённое грязными сугробами. Я цеплялась взглядом за куривших у крыльца санитаров, за проходившую по двору толстую тётку в фуфайке поверх белого халата и с огромной кастрюлей в руках, за замёрзшую дворнягу, жавшуюся к колёсам скорой. Из щелей сильно дуло – в мелкореченской больнице и слыхом не слыхивали о существовании пластиковых дверей и окон. Миша подошёл сзади и обнял меня. Ужасно хотелось провести в его объятиях вечность, несмотря на унылый пейзаж за окном и больничную обстановку.
– Я ещё с детства мечтала работать в детском отделении медсестрой, – поделилась я с Мишей, – помогать детям. Помнишь, как там красиво? И кормили хорошо. И медсёстры все такие добрые и приветливые, меня всегда яблоками угощали…
– Марин, ты что? – в его голосе слышалось неприкрытое удивление. – Реально хочешь похоронить себя в Мелкореченске?
– А что? – смутилась я.
– Ты способна на большее, чем ставить детям капельницы в каком-то там депрессивном городишке, из которого все нормальные люди бегут без оглядки. Я в тебе не сомневаюсь, Мариш. Ты и Москву покоришь.
– Вот ещё!.. Скажешь тоже. А ты? Не собираешься возвращаться домой после универа?..
– Не хотелось бы.
Тут дверь кабинета открылась, выпустив полную раскрасневшуюся женщину с вертлявым мальчуганом лет пяти, и я, сбросив на Мишины руки свою курточку, вошла с твёрдым намерением попросить меня выписать. Однако Антонина Викторовна, послушав меня и посмотрев горло, хотела продлить мне справку до конца недели, мол, я ещё слишком слабенькая и бледненькая, чтобы справляться со школьной нагрузкой. (Она-то ведь не в курсе, что это из-за недосыпа по вине одного из моих одноклассников!)
– Ну пожа-а-алуйста! – взмолилась я. – Всё-таки выпускной класс, подготовка к ЕГЭ!..
– Хорошо, уговорила, – согласилась добрая женщина, – выпишу тебя с завтрашнего дня. Только зайди в аптеку и купи «Гематоген». Гемоглобинчик-то поднимать нужно!
– Хорошо, обещаю! – просияла я и выпорхнула из кабинета прямо в Мишины объятия. – Всё! Меня выписали!
– Здорово! Теперь больше времени будем проводить вместе!
– Да, – прошептала я, нежась в его тёплых руках и… вспоминая о Максиме. – Слушай, там моё место ещё никто не занял?
– Свято место пусто не бывает! – усмехнулся Миша. – Когда писали лабораторную по химии, Олька подсела к Максу списывать. Так и просидела там два дня – то по геометрии контрольная, то по алгебре самостоятельная…
Мой рот открылся уже, чтобы низвергнуть поток бранных слов в адрес бессовестной Ольки Дубчук, которая только и занята тем, что отбивать у меня парней, но Миша не дал мне этого сделать.
– Марин, а давай вместе сядем, а? – Он поцеловал меня в щёку.
– Давай, – расцвела я.
– Вот и отлично, – заулыбался он. – А теперь, может, покинем это кишащее вирусами место?
Мы отправились ко мне домой и провели прекрасный вечер – хотелось бы сказать «вдвоём», но увы. Наше уединение постоянно прерывали то дедушка, забывший в гостиной газету, то Аннушка, вознамерившаяся полить цветы и бросающая на моего парня странные взгляды, то бабушка, которая пришла накормить нас пирожками с капустой и задержалась, битый час расспрашивая Мишу, как поживает его мама, какие успехи у сестры и братьев, каковы его планы на будущее… Но всё равно вечер был прекрасен, потому что провела я его вместе с любимым человеком.
Хотя я решила не влюбляться в Макса, а просто наслаждаться своей популярностью, четвёртую ночь подряд я засыпала с мыслями о нём. Мне было его жаль. «Ты давно мне нравишься, Марин». Чёрт. Не могу же я разорваться!..
Глава 6. Незабываемые минуты
И вот я снова в школе. В юбке и новых сапогах – и неважно, что они промокают. Сердце замирает и ликует одновременно. Миша моему возвращению безумно рад, как и многие в классе. Мы садимся с ним за свободную парту на среднем ряду, тем самым доказывая всем и каждому, что мы пара. Вдруг ещё не все знают об этом.
Когда в класс входит Волков, мы с Мишей уже сидим рядышком и воркуем как голубки. Вернее, это Миша нашёптывает мне на ушко кое-что приятное, держа за руку и переплетя наши пальцы. Моё же сердце вдруг обрывается, а в горле застревает комок – и ни туда, ни сюда. Но я от себя иной реакции и не ожидала.
Одновременно здороваясь с кем-то из одноклассников, Макс бросает на нас взгляд волка. (Ну а что ещё можно ожидать от человека с такой-то фамилией?) В это же время Миша что-то мне говорит, я не понимаю, что именно, и целует в висок. Волков отводит взгляд, подходит к своей (нашей бывшей) парте, снимает свой и мой (ой, уже не мой) стул со столешницы и садится на своё место. Я сглатываю, но противный ком так и остаётся торчать в пересохшем горле.
Слушая Мишу, краем глаза слежу за тем, как Макс, достав из своего рюкзака цвета хаки дневник и учебник с тетрадкой, водружает его туда, где я просидела несколько долгих лет.
Ничего, переживём как-нибудь…
По звонку в кабинет вошли и Даша с Антоном. Держась за руки. Глаза у Дашки сияют, будто изумруды. Не подозревала, что у них всё так далеко зашло. Она предпочитала не распространяться о своём первом в жизни свидании, лишь отмахнулась, мол, фильм они смотрели, ничего больше. Подруга называется. Но кто бы говорил…
Начался урок истории. Скука смертная, если бы не Миша.
– Такие тоненькие, – прошептал он, обхватив мои запястья, – не удивительно, что они так легко у тебя ломаются!
– А ты бы поймал меня, если б не прогуливал тогда физкультуру? – игриво спросила я.
Миша шумно выдохнул.
– Никогда себе этого не прощу.
– Да ладно! Всё уже прошло!
– Молодые люди, я вам общаться не мешаю? – вкрадчиво спросил историк.
Я даже и не поняла, к кому именно он обращался, пока не ощутила на себе взгляды абсолютно всех своих одноклассников. Раздались смешки. Чёрт. Держу пари, что покраснела как помидор. Пожала плечами и опустила взгляд, принявшись рисовать на полях тетради сердечки с цветочками. Пусть Мишка отдувается за двоих.
– Извините, пожалуйста, – сказал он.
Урок продолжился.
– Мне одному кажется, что наш старичок путает кельтов с Петром Первым? – вдруг сказал Миша, вновь наклоняясь ко мне и едва касаясь дыханием моей щеки.
Я не удержалась и хрюкнула. На весь класс. О Боже.
Сидеть с Мишкой было, конечно, классно, не то что с Волковым. Он шутил, причём всегда умело и вовремя. Вот как сейчас, например. На самом деле тема урока была совершенно иной, не связанной ни с кельтами, ни тем более с великим реформатором всея Руси, но Олег Ильич, дай Бог ему здоровья, умел говорить так неразборчиво, что слова, которые он произносил, не имели ничего общего с теми, которые слышались нам, они сливались в невообразимые рифмы, порождали странные ассоциации и разливались по аудитории подобно горной реке. В прошлом году на выпускном один парень так умело пародировал под гитару Олега Ильича, что Миша, снимавший его выступление на телефон, выложил видео на YouTube, где оно набрало тысячу с небольшим просмотров и три сотни лайков. Не миллион, конечно, но для того, чтобы стать звездой в каком-то там Мелкореченске, этого хватило с головой.
В общем, этот урок закончился для нас с Мишей неудами за поведение в дневнике. Ничего страшного. В своём «основном документе школьника» я уже давно сама расписываюсь в графе «подпись родителей» – бабушка доверяет мне и редко заглядывает в тетради и дневник, знает, что обычно у меня всё в порядке.
На перемене Волков, как обычно, принялся играть в телефон. (Интересно, на каком он уже уровне?) Я же, не в силах усидеть на месте, вышла с Мишей в коридор. Там, стоя у окна и прижавшись друг к другу, мы ловили взгляды проходивших мимо гимназистов и преподавателей. Кое-кто улыбался, кто-то поднимал брови вверх, некоторые равнодушно отворачивались, Любовь Леонидовна, преподававшая труд и рисование, шикнула, чтоб мы прекратили немедленно «это безобразие», а младшеклассники не обращали внимания вообще. Они сновали туда-сюда, устраивали потасовки, ползали по полу.
Как вдруг один малыш налетел на другого, покрепче, и был отброшен им к окошку, у которого стояли мы с Мишей. Глядя на его «полёт», я понимала, что через какую-то секунду голова мальчишки неминуемо столкнётся с чугунной батареей, и понимала также, что ничего не смогу сделать. Только вскрикнуть.
Но Мишка молниеносно – не знаю, как он так успел, может, предвидел траекторию падения – подставил руки и подхватил малыша.
– Ой! – сказали мы с первоклашкой одновременно.
– Всё в порядке? – спросил Миша, помогая мальчугану встать на ноги ровно. К его примятому пиджачку был прикреплён значок с логотипом нашей гимназии. Я тоже носила такой до восьмого класса.
– Д-да, – пробормотал малыш. – Спасибо!
– Будь поаккуратней в следующий раз! – ответил ему Миша. – Это школа, детка!
Мальчик кивнул, развернулся и побежал к своим друзьям.
– Миш, ты просто герой! – похвалила я.
– Это привычка, Мариш, – серьёзно сказал Михаил. – У меня младший брат и племянник. И оба гиперактивные.
На уроке химии Кристина Юрьевна, молодая и пока ещё бескомпромиссная особа, ни с того ни с сего организовала внеочередной срез знаний. Каждому достался листочек с тестами. Я тяжко вздохнула, не ожидая от этих вопросов ничего хорошего и заранее предвкушая полнейший провал.
Обвела взглядом одноклассников. Макс в своём листочке что-то там уже отмечал карандашом, Миша, почесав затылок, – тоже. И Лена, и Даша, и Соня Попова, и все-все-все. А мне хотелось плакать.
– Ну же, Мариш, возьми себя в руки, – шепнул Миша, – ничего сложного здесь нет. Всё это мы уже проходили.
– Сафина и Кравцов, я вас рассажу! – воскликнула Кристина Юрьевна, обрадовавшись, видимо, что можно кому-то сделать замечание, а не просто стоять столбом у доски.
– Извините, – сказал Миша и одарил меня ободряющей улыбкой.
Я поверила ему и принялась читать вопросы и варианты ответов к ним. Честно говоря, многие слова в них были знакомы, но…
Заглянула в Мишин листок. Вопросы у нас на удивление похожи, варианты ответов поставлены вразброс (Кристина Юрьевна просто гений в составлении тестов!), и я по старой привычке начала бессовестно списывать – авось получу хотя бы четвёрку.
С бывшим соседом по парте я больше не общалась. Мы даже не здоровались и вместо приветствия просто бросали друг на друга короткий взгляд исподлобья. Я понимала, что ему непросто сейчас. И продолжала ловить на себе его взгляды, которые он тут же отводил, едва завидев, что я тоже на него смотрю. Было до ужаса неловко и в то же самое время раздирало любопытство – любит ли он меня до сих пор?..
Иногда казалось, что нет, об этом говорило его красноречивое молчание и взгляд хищного зверя, то и дело бросаемый в сторону Миши. Иногда, напротив, казалось, что в его сердце ещё остались ко мне какие-то чувства, кроме обиды и разочарования. Были такие минуты, когда Макс задерживал на мне взгляд дольше, чем полагается однокласснику.
Но ЕГЭ неуклонно приближался, и с математикой нужно было срочно что-то решать. Поэтому я предложила Мише делать уроки вместе, таким образом пытаясь одним выстрелом убить двух зайцев – и успеваемость подтянуть, и с любимым больше времени проводить.
Но поговорки не дураки выдумывают, верно? С математикой вышла, мягко выражаясь, ерунда полная. Во-первых, Миша – не Макс, котелок у него хоть и варит, но без помощи Интернета в развязывании задач он обходился лишь за редким исключением, во всяком случае, при мне. Во-вторых, вместо домашки мы занимались другими, более интересными делами. С моей стороны это было, безусловно, безумством. Но счастливым. И, наконец, в-третьих, за тесты по химии Кристина Юрьевна с особым злорадством, как мне показалось, влепила мне тройку. Прощай, серебряная медаль, и привет, швейное училище?..
В результате за неделю подобного времяпрепровождения моя успеваемость резко снизилась и, что удивительно, не только по точным наукам, но и по биологии с географией тоже, а в диктанте по русскому я вообще допустила глупейшую ошибку – написала слово «искусный» с двумя «с» по аналогии со словом «искусство»… Волков, кстати, получил за тот же диктант тройку. Наши с ним серебряные медали оказались под большим вопросом. Вера Павловна была в шоке и заставила меня вернуться обратно, пригрозив, мол, если я ещё хоть раз посмею отсесть от Волкова, моим бабушке с дедушкой не миновать вызова к директору.
Пришлось вернуться на своё старое место у окошка. Чувство было такое, будто меня раздели. Совсем. Но никто не пялится, чтоб меня не смущать. Уж лучше бы пялились…
А тут ещё едва ли не каждая вторая девчонка в классе посчитала за само собой разумеющееся поинтересоваться, было ли у нас с Мишей уже «то самое». Особо одарённые мозгами девицы не стеснялись спрашивать и при Максиме.
– Ну и как? – обернулась ко мне с первой парты Сонька, будь она неладна!..
– Что «как»?
– Миша горячий парень, да? – Она мечтательно закатила глаза.
– Не твоё дело! – процедила я.
– Значит, было! – непонятно чему обрадовалась Соня.
Я лишь открыла рот в немом вопросе.
– Если б ты сказала «нет» – значит, не было ничего, – пояснила «подруга». – А так…
