скачать книгу бесплатно
Вот они, лучшие минуты моей жизни. Остановись, мгновенье!..
Но тут на лестнице послышались тяжёлые бабушкины шаги. В первый раз в жизни я порадовалась тому, что у неё артроз…
– Бабушка!..
Я тут же отпрянула от Миши, глубоко дыша, оправила рубашку, хотя с ней ничего необычного не случилось. А мой парень оставался невозмутимым и спокойным.
– Я только что из аптеки, купила тебе таблетки фурацилина… – Бабушка не договорила – строго взглянула на Мишу.
– Добрый день, – поздоровался тот.
– Добрый, – с вызовом ответила бабушка.
А у меня от стыда даже в глазах покраснело.
– Ну, я, пожалуй, пойду? – с сомнением проговорил Михаил. – Выздоравливай, Марин. Давай, до скорого! Я позвоню.
– Пока.
Я не видела, как Миша ушёл. Не смотрела и на бабушку. Сверлила взглядом чёрную пуговку, символизирующую медвежий нос. Только почувствовала, как прогнулся под бабушкиным весом матрас. Ощутила её шершавую ладонь на лбу.
– Опять температура поднялась!.. И губы-то какие красные! Как калина. Бедная девочка, никак болезнь тебя отпускать не желает! На вот, выпей-ка.
– Что это?
– Чай с лимоном. А потом прополощешь горло раствором фурацилина. Только приготовила.
Я послушно взяла из её рук большую, бледно-зелёного цвета, чашку с чаем. Уверена, бабушка догадалась, чем мы с Мишей занимались до её прихода. Но в тот момент ничего мне не сказала. Лишь потом, спустя несколько часов, заставив хорошенько поволноваться в ожидании их с дедушкой запоздавшей реакции, просто попросила впредь предупреждать, когда ко мне в очередной раз захочет прийти кто-нибудь из мальчиков.
– Чтоб я знала, – заявила она.
– Ба, ну какие мальчики!.. – пробормотала я, чувствуя, что краснею. – Один только Миша!
– Миша так Миша. – Бабушка погладила меня по руке, теребившей край рубашки. – Дай Бог, чтоб у вас всё сложилось.
– Бабуль, вы ведь с дедушкой тоже были с детства знакомы? – вопрос прозвучал неожиданно даже для меня самой.
– Верно, мы, поди, всю жизнь друг друга знали – оба из Мелкореченска, в одну школу ходили, общих друзей имели. Только не замечала я его до поры до времени. Парень и парень – ничего особенного.
– А он?
– А он два года ждал свидания со мной. Я долго не могла оправиться после смерти Матвея. – Бабушка тихонько вздохнула. Она до сих пор очень красива. А на старых фотографиях – вообще королева красоты. Мне до неё как до луны… – Терпеливый твой дед. И очень добрый.
– Я знаю, бабуль, вы с дедушкой у меня самые-самые!..
Бабушка улыбнулась и поцеловала меня в макушку.
– Пойду я, Мариночка. – Она с трудом поднялась. – Пора деду спину настойкой натирать. Не может он до сих пор без меня ни дня прожить, как видишь.
Мы дружно рассмеялись. Люблю свою бабушку.
– Спокойной ночи! – Вскочив с постели, я чмокнула её в мягкую морщинистую щёчку.
– И тебе приятных снов, – улыбнулась она в ответ.
Далеко за полночь, в безуспешных попытках уснуть, я крепко-крепко прижимала к себе плюшевого медвежонка – Мишин подарок – и, снова прокручивая в памяти события нескольких последних дней, то охала, то краснела, то, улыбаясь, закатывала глаза. Мне казалось, что огромная волна под названием Любовь вырвала меня из сонного существования и теперь несёт, будто сёрфера, куда-то на вершине гребня в неизведанные дали, суля на своём пути захватывающие головокружительные приключения. И никуда мне уже не деться, разве что потерять равновесие и утонуть. Поэтому понесёмся же навстречу судьбе!..
Глава 4. М. от М.
«Я буду скучать по тебе! Люблю! Целую!» – гласило последнее сообщение от Миши. Четырнадцатое за сегодняшний день.
«И я!» – скромно отвечала я.
На выходные Миша уехал с семьёй куда-то в Подмосковье на свадьбу двоюродной сестры. А мне оставалось лишь вспоминать самые жаркие моменты наших с ним встреч. Занятие это хоть и приятное, но не настолько, чтобы предпочесть ему живое общение с любимым. Я сгребла плюшевого медвежонка в объятия, закрыла глаза и свернулась в постели калачиком. Миша. Валентинка. Белый танец. Снегопад. Поцелуй. Ангина. Мишка. Признание…
Из сладкого плена воспоминаний вырвал резкий звонок мобильного. Снова звонил Максим. Сперва я хотела пропустить вызов, мало ли, вдруг я сплю – от человека, больного ангиной, это вполне ожидаемо и извиняемо. Однако у меня в голове крутилась одна идея…
– Алло.
– Марин, как ты? Тебе лучше?
– Да, спасибо.
– Я тут подумал… Ты извини, что напоминаю… В общем, я тебе по поводу конкурсного мини-сочинения звоню. Осталась неделя, а мы ещё не обсудили, о чём будем писать.
– Я поняла. Но у меня к тебе встречное предложение. Как ты смотришь на то, что сочинение я беру на себя целиком и полностью?
– Оу. Ну… А почему так?
Я коротко рассмеялась.
– Конечно, не просто так. Ты не мог бы взамен помочь мне с математикой? У меня просто завал.
– Я помогу, разумеется. С радостью, – в его голосе действительно звучала радость.
– Правда? Вот здорово!
– Ну, тогда… Когда к тебе можно прийти?
– Да хоть сегодня.
– Сегодня? Отлично. Буду через полчаса.
– Давай, жду.
Принимать Волкова у себя в комнате не хотелось. Поэтому, немного покрутившись перед зеркалом, я спустилась вниз, предупредила возившуюся на кухне бабушку о приходе гостя, как обещала (если она и удивилась, то виду не подала), и в ожидании Макса, забравшись с ногами на диван, принялась карябать в блокноте то, что в голову пришло. Строки ложились одна за другой, вдохновение накрыло, и рука не поспевала за мыслью…
– Привет!
Я даже подпрыгнула на месте от неожиданности.
– Привет!
Как и Миша, Макс огляделся, привыкая к пространству, в котором оказался, но ничего не сказал. Гостиная, как и кухня, – вотчина моей бабушки, которую, в отличие от бабушек моих подруг, без преувеличения можно назвать прогрессивной. Она не питала слабости ни к накрахмаленным салфеточкам, ни к вышитым крестиком картинам, ни тем более к настенным часам с кукушкой или полосатым половикам. Комната, где бабушка любила принимать гостей, была в одно и то же время уютной и аскетично-строгой; из мебели можно отметить стоявшие здесь угловой диван цвета чёрного шоколада, два удобных кресла, стол-трансформер, горку из красного дерева и пианино, на котором когда-то играла ещё моя прабабушка. Выкрашенные в розовато-бежевый цвет стены украшали несколько семейных фотографий, пейзаж местного художника, написанный в манере Левитана, и большой плазменный телевизор. На подоконниках в одинаковых маленьких горшочках цвела азалия, с карнизов свисали классические шторы серо-зелёного цвета, над одним из кресел высился кремовый торшер.
– Я, конечно, никогда не представлял себя в роли репетитора, – сказал Макс, усаживаясь за стол, – но не против попробовать. С чего начнём? С домашки на понедельник?
– Нет. Давай с самого начала. – Я открыла учебник на теме «Повторение курса алгебры за десятый класс».
И мы с энтузиазмом первооткрывателей углубились в вычисление тригонометрических уравнений.
Когда пересекаешься с человеком только в одном месте, к примеру, в школе, привыкаешь к определённому образу, и этот образ, как старая одежда, становится человеку мал, едва ты узнаёшь его лучше, общаясь с ним помимо привычного окружения. Сейчас, у меня дома, Максим выглядел немного по-другому – и одежда на нём не та, и голос звучит мягче, и держится проще… Но вот только алгебра всегда остаётся алгеброй, хоть в школе ты её решаешь, хоть дома.
Бабушка явилась вовремя – от нелюбимых цифр у меня начинали закипать мозги. И явилась не с пустыми руками. На подносе стояли две чашки, над которыми вился пар, и две вазочки – одна с домашней выпечкой, другая с шоколадными конфетами. Я не особый любитель сладкого, так что конфеты пусть Волков ест.
– Вот, покушайте, отметьте заодно праздник, а то, поди, устали от своих занятий, – с этими словами бабушка поставила поднос к нам на стол.
– Какой ещё праздник? – озадаченно спросила я.
– Двадцать третье февраля с утра было. – Бабушка поджала губы.
Действительно, как же невежливо с моей стороны! Какой-то у меня избирательный склероз – дедушку с утра поздравила, Мише эсэмэску отправила, а о том, что надо бы поздравить и Макса, напрочь запамятовала.
– Ой, а я и забыла! Ну, поздравляю тебя, что ли, – пролепетала я, проклиная свою забывчивость.
– Спасибо, – вежливо ответил Макс.
Бабушка неторопливо расставляла посуду, Максим отодвигал тетрадки, я же просто тупо наблюдала за их действиями.
– Праздник-то оно, конечно, праздник, – тем временем говорила бабушка, – и отмечают его все, кому не лень, и в том числе те, кто родину ни в грош не ставит, и те, которые считают, что это родина им по гроб обязана, а не наоборот… Верно я говорю, молодой человек?
Макс энергично затряс головой.
– Вон молодёжь пошла нынче, – продолжала бабушка, – и в армии не служит, ни пожилым, ни беременным в транспорте место не уступает, а поди ж ты – День защитника отечества отметить не забывает!..
– Совершенно верно, – поддакнул Волков. Думаю, только ради того, чтобы не расстраивать старушку.
– Вы кушайте, кушайте на здоровье. – Бабушка зачем-то потрепала его по плечу и вышла.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только звяканьем моей ложечки о края чашки. Макс занялся пирогом.
– М-м-м, вкусно, – сказал он с набитым ртом, – твоя бабушка божественно готовит.
– Да, это она умеет. – Я улыбнулась. – Не принимай близко к сердцу то, что она сказала. Моя бабушка во многих вопросах – человек старой закалки. Дед мой прошёл Афганистан. А папа вообще в армии не служил, и мне кажется, они его за это недолюбливают. Лично я считаю, что это, в конце концов, дело каждого – заниматься тем, к чему душа лежит. Все люди разные, у всех свои склонности и интересы.
– Я во многом с тобой согласен. Поэтому предлагаю оставить эту тему. Лучше поделись своими планами по поводу конкурсного сочинения.
– Ну… Есть одна идея. Не знаю, может, ещё передумаю. Совершенно не хочу сочинять ни оды здоровому образу жизни, ни тем более какие-нибудь душещипательные сопли о любви, когда, к примеру, в смертельно больную девушку влюбляется главный школьный заводила и так далее. На эту тему уже столько фильмов снято и столько книг написано!.. А карябать жалкую пародию на то же «Спеши любить» совсем не хочется.
– И что же ты придумала эдакое?
«Эдакое»!.. Я чуть сдвинула брови – он издевается, что ли?
– В общем, суть вот в чём: беседуют две подруги – одна жалуется на своего мужа и просит у другой помощи. Я решила обойтись без слов автора вообще, использовала одни диалоги – видела такой приём в одном рассказе, понравилось. Но больше пока ничего не скажу. Прочту, когда будет готово.
– Ладно, – согласился Волков. – Ты устала? Или ещё позанимаемся?
За окном давно стемнело, Максу, верно, домой пора. Да и мне, честно говоря, уравнения надоели до чёртиков. Поэтому я сказала:
– Давай продолжим в следующий раз?
– Завтра?
Я вздохнула.
– Давай завтра.
В конце концов, нужна мне серебряная медаль или нет?
– Ну, тогда до свидания.
– Да, увидимся.
Я проводила Макса до входной двери, бросила на прощание: «Пока-пока», – и вернулась к своему сочинению. После ненавистных цифр складывание слов во фразы и предложения показалось мне райским отдыхом.
Конкурсное сочинение было готово уже на следующий день. И я, немного волнуясь и смущаясь пристального взгляда сидевшего напротив Волкова, отгородилась от него блокнотом и, совсем немного запинаясь в самом начале, прочла следующее:
– Кэрри, у меня есть подозрения, что Дэвид мне изменяет!
– Господи, Долли, не может быть!.. Вы же были такой образцовой парой!
– Образцовой? Ха. Не говори ерунды. Просто мы никогда не скандалили друг с другом на людях. Двое детей и пятнадцать лет супружеской жизни – далеко не повод считать двух законченных эгоистов образцовой парой.
– Но как ты узнала?! От него что, пахнет женскими духами? Поздно приходит? Давно не проводили время наедине друг с другом?
– Да нет же. Как раз наоборот, и это меня дико удивляет. Представляешь, Дэйв совершенно без повода стал дарить мне цветы. Называть «любимой» и «единственной». Отказался от длительных командировок…
– Ну и ну!..
– Вот и я о том же. А на детей ему всегда было плевать – они у него есть так, для статуса. Но в прошлое воскресенье он – сам! без скандалов с моей стороны – выразил желание сводить Пита на бейсбольный матч. А потом потянул мелкого в кафе есть пиццу и мороженое. Пит был в восторге. Говорит, это лучший день в его жизни!.. А я вечно, как последняя идиотка, ломаю голову, как бы в очередной раз развеселить детей, чего бы им эдакого выдумать – то Диснейленд, то бассейн с дельфинами, то пиратская вечеринка… А они хоть бы «спасибо» сказали!..
– Долли, кажется, здесь нельзя курить…
– Плевать!.. Так вот, и Линда туда же. Стоило Дэйву лишь однажды свозить её куда-то с подружками, так сразу: «Он лучший папочка в мире, а ты его, мамочка, никогда не ценила»…
– Прошу прощения, мадам, но у нас не курят.
– Да. Простите… А вчера… Заметила мой новый браслет?
