скачать книгу бесплатно
Он посмотрел в глаза молчавшему.
– Почему вы против брака? – выцедил он наконец.
Збышек покачал головой.
– Ни вам, король мой, ни Польше он не нужен, – сказал он резко. – Вам скоро семьдесят лет, это не возраст для брака. Брак установлен Богом и церковью для продолжения человеческого рода, а вы уже потомства ожидать не можете.
Король весь затрясся.
– Почему? – воскликнул он быстро и с заиканием. – Я в лесах жил, жизнь у меня крепкая, сил больше, чем у вас, что сидите в четырёх стенах.
Збышек немного помолчал.
– Ваши привычки также не созданы для домашней жизни с женщиной, – сказал он, – для самой милой жены вы не пожертвуете ещё более милой охотой. Что вам от супруги, которая будет проводить одинокие дни, когда вы на Рождество – в Литве, в Масленицу – на Руси, в Святки поедете в Мазовию за зверем?
Король рассмеялся.
– Дайте мне такую, которая бы сумела удержать меня при себе.
Збышек пожал плечами.
– Не знаю такой… а знаю то, – сказал он, – что Офка, вдовствующая Чешская королева, не будет для вас той, какую желаете. Что же говорить про других!
Король опустил глаза и через минуту шепнул:
– Нужно кого-нибудь послать к Офке, чтобы увидел её и познакомился, и дал мне отчёт… но я не настаиваю на ней. Дайте мне русинку, такую, какой была моя мать.
Удивлённый ксендз отступил на несколько шагов.
– Значит, уже что-то новое? – спросил он. – Не короля Римского сваты?
Ягайлло отвечал улыбкой и кивком головы.
– Я рад бы жениться на русинке, – добавил он.
Олесницкий стоял грустно-задумчивый.
– Вы мне не верите, – сказал он, – спросите других духовных лиц, милостивый король, посоветует ли вам кто-нибудь из них брак против отчётливого приговора папы.
Обеспокоенный Ягайлло, услышав это, сел и опёрся на руку. Олесницкий глядел на него, как на ребёнка, упирарающегося чего-то поглядеть, с жалостью и любовью вместе.
– Раз вы не хотите, чтобы я брал жену из рук короля Римского, – сказал он через минуту, – ну, тогда помогите мне с другой. Я без жены быть дольше не могу и не хочу. Витовт мне сватает свою племянницу.
Этого имени Олесницкому было достаточно, чтобы пробудить недоверие и породить беспокойство. Он встал, взволнованный, со стула, бормоча: «Витовт, Витовт!»
Ягайлло внимательно на него смотрел.
– Девушка молодая и красивая, – прибавил он. – Кто же знает! Может, Бог окажет мне милость и даст потомство. Не лучше ли, чтобы у нас был пан моей крови, чем приёмного зятя для Ядвиги?
Збышек, не желая спорить, не отвечал, погружённый в мысли.
– Витовт? – повторил он после долгого молчания. – Это для меня непонятная вещь. Я боюсь его и подозреваю.
Ягайлло живо прервал:
– Я люблю его, – ответил он. – Это наша кровь, а семья наша мне дорога. Муж великого ума и храбрый рыцарь. – Но, как рыцарь, он жаден до захватов и царствования, – вставил Збышек.
– Сонька создана мне в жёны, – продолжал, уже идя напролом, король. – Наши русинки прячутся за решёткой, взаперти. Света не видят, развлечений не любят, скромные и набожные… не такие, как ваши, женщины, жадные до веселья и смеха. Мне как раз такую нужно.
– Сколько ей лет? – спросил Олесницкий.
Король отвечал ему только бормотанием.
– Полвека разницы, милостивый король, если не ошибаюсь, – подхватил Збышек. – Кто же вам, желая добра, посоветовал такой брак, когда всякий, даже с женщиной постарше, ненужный и грешный?
– Вы предпочитаете, чтобы я любовниц имел? – подхватил живо Ягайлло.
Олесницкий поднял плечи и отступил на несколько шагов, не дав ответа.
Эта новая мысль короля, родившаяся из-под шёпота Витовта, казалась ему угрожающей, срочно ему было разведать, послушать и вооружиться против неё. Поэтому Збышек встал и, не возобновляя об этом разговора, попрощался с королём.
Ягайлло, следуя за ним глазами, не остановил его, остался один. В уме он уже искал себе союзников против Збышка, которые бы поддержали брак.
Скоро после этого ему объявили о епископе Войцехе. Тот совсем иначе обходился с королём. Ягайлло бывал с ним более свободен, смел и весел, потому что в нём никогда не находил такого строгого судью и учителя.
Король вышел к двери ему навстречу с весёлым лицом. – Вы видите, волки меня не съели, – воскликнул он, – я снова в Кракове. Один медведь хотел раздавить мои кости, но я ему копьё вбил под лопатку, и не цапнул.
Говоря это, король движением рук показывал, как победил противника. Наконец они оба сели.
– Вы, отец мой, более разумны, чем они тут все, – сказал он мягко, сияющим лицом обращаясь к епископу Войцеху. – Вы мне тоже должны говорить правду. Может ли быть Богу неприятным, когда человек хочет жену взять и потомство иметь?
Епископ опустил голову.
– Напротив, костёл наказывает мирянам брак, – отпарировал он тихо, – но… но…
– Но что, отец мой?
– Но браки бывают разные, – сказал Войцех со смирением. – Вы сами, милостивый пане, знаете, сколько претерпели из-за последних, а я также натерпелся от покойной королевы за то, что не хотел приложить печати.
– Зачем же вспоминаете? – спросил грустно Ягайлло. – Всё это прошло.
– Но наука осталась, – прибавил Ястжебец.
– У меня нет помоства, – отозвался король быстро. – Я должен его иметь, хочу жениться и должен…
На так решительно выраженную волю короля епископ ничего не ответил, многозначительно покачал головой, как бы сдавался ей.
– Я вам прямо во всём признаюсь, – сказал король. – Сигизмунд мне сватает, а из его руки вы боитесь жены, ну, тогда плмянницу Витовта, русинку, возьму; что вы имеете против этого?
Епископ задумался так же, как раньше Олесницкий.
– Милостивый король, – сказал он после долгого раздумья, – я ни советовать вам, ни отговаривать вас не хотел бы. Не вижу ничего плохого в женитьбе, но и хорошего не вижу, возраст у вас преклонный, папа, отец наш, запретил вам повторно жениться.
– Папа мне разрешит! – выкрикнул король. – Пошлю в Рим, поцелую ему руку.
Ястжебец уже молчал – но лицо его облачилось грустью; король тщетно ждал ответа.
– Вы не против? – спросил король.
– Я клирик, – ответил послушно епископ, – нахожусь под властью папы римского. Что он скажет, для меня свято… значит, советовать против этого?
Ягайлло вздрогнул.
– Я другого от вас ожидал, – начал он с горьким выражением, – вы знаете, что я всегда был к вам добр и милостив, также ожидал взаимной милости. Хотите, чтобы я так сиротой, один окончил жизнь? Вы удивляетесь, что меня притягивает охота, а что же мне делать в замке? Править мне не даёте, потому что правите за меня сами; быть счастливым мне не позволяете…
Он говорил почти со слезами, а епископ сидел задумчивый.
– Милостивый король, – сказал он, – чем поможет, если я не буду сопротивляться вашей воле? Я тут не один… спросите других. Если согласятся они, я вряд ли буду сопротивляться.
– Я говорил со Збышком, – вставил король, – но с ним…
Он не докончил.
– Говорите с ним и заступитесь за меня, – прибавил он, – убедите его аргументами.
У ксендза Войцеха пробежала по губам улыбка.
– Олесницкого я ни сломить, ни убедить не сумею, – сказал он, – он повалил бы меня на землю как копьё Кикерица.
Это остроумие Ягайлло нашёл метким, громко рассмеялся.
– О, этот Збышек! – воскликнул он. – Этот Збышек, которого я сам себе на голову воспитал и поднял… а теперь должен его слушать!
Епископ не сказал ни за, ни против.
– Как вы думаете? – добавил король. – Уговорю я его, чтобы не запрещал мне взять Соньку?
Задумался Ястжебец и шепнул ему, понизив голос:
– Пожалуй, только тем, что пригрозите ему женой от римского короля.
А после маленькой паузы доверчиво добавил:
– Вы пошлите его, чтобы увидел Соньку и рассудил, пригодна ли она для роли вашей жены; доверьте ему дело. Он отказаться не сможет, поедет. Кто знает, может склонится сам, или Витовт сумеет его склонить на свою сторону.
Разговор с епископом на этом окончился. Он встал, король также поднялся со стула и подошёл к нему. Тихо склонившись к его уху, он начал шептать:
– Не будьте против, не отравляйте последних дней моих. Вреда я вам не делал, не будьте мне врагами.
– Король, – подхватил Ястжебец, – мы все вас любим, и именно эта любовь велит нам предостерегать…
– Поговорите насчёт меня со Збышком, – не давая докончить, произнёс Ягайлло и проводил его до двери. – Скажите ему, что доводить меня до греха не должен… хочу иметь жену и семью; я один, один!
Епископ поклонился и, словно ему не терпелось уйти от настояний, как можно скорее переступил порог.
Когда это происходило, Цебулька сидел в стороне, не показываясь, не давая знать о себе, смотрел и слушал. Ни прибытие Олесницкого, ни посещение епископа не ушли от его глаз.
Поздно ночью, когда король уже лежал в своей кровати в спальне и только ночная лампада, зажённая в её углу, освещала комнату, Ягайлло отправил за Цебулькой одного из своих каморников, которые спали у его двери.
Обоим потом велел удалиться прочь в сени.
Писарь на цыпочках, осторожно подошёл прямо к королевской кровати. Ягайлло, опершись на одну руку, ожидал его.
– Завтра езжай обратно, – сказал он беспокойно, – письма не нужно, скажи Витовту, что я принимаю Соньку из его рук, а что паны на это скажут, рады будут, аль нет, меня не волнует!
Это слово он произнёс с необычной силой.
– Но этим короликам нужно хоть показать, что они тоже что-то могут! Я своё учиню, а их должен приласкать. Поэтому сразу пошлю туда Збышка на смотрины, чтобы увидел Соньку и сказал, какой она будет королевой. Пусть Витовт примет Збышка и привлечёт на свою сторону, пусть приласкает.
Здесь король очень понизил голос:
– В его лагере будет человек с моей руки, который скажет мне правду. Понимаешь?
Он сделал жест рукой.
Цебулька стоял со склонённой головой.
– Отнесите привет своему пану, – прибавил король, – и скажите ему спасибо, а будет из его племянницы хорошая жена, отблагодарю его – и буду любить её… и рай ей здесь сделаю… и превознесу, как ни одну не превозносил.
Сказав это, король, который никогда ни посла, ни гостя без подарка не отпускал, схватил со стола дрожащей рукой приготовленный уже кошелёк и, смеясь, дал его Цебульке, который обнимал и целовал его колени.
– Чтобы тебе в дороге было не слишком тяжело, я приказал дать коня из моей конюшни. Езжай с Богом!
III
Одним зимним утром кортеж, состоящий из нескольких десятков всадников и ведущий за собой несколько карет, показался в воротах Вильна и, привлекая по пути любопытных граждан из домов, направился прямо к замку.
По тогдашнему обычаю, все ехали на конях, потому что, хоть кареты и крытые повозки использовались, они служили исключительно для больных, женщин и немощных старцев.
Все, не исключая духовенства, совершали путешествие верхом, устыдившись приказать везети их в каретах и санях, которые служили только для тяжестей.
Збышек из Олесницы также со своей свитой ехал верхом из Кракова в Вильно, а его шатры и вещи везли повозки.
Король под тем предлогом, чтобы двору посла добавить великолепия, несмотря на сопротивление Збышка, нескольким своим каморникам велел присоединиться к слугам.
Пробощ Св. Флориана без особой охоты предпринял это путешествие, против убеждения и своей воли, сдаваясь на просьбы Ягайллы, а в конце концов он предпочитал уже брак с русинкой, чем какую-либо связь с хитрым, коварным, опасным королём Римским, который, узнав слабость Ягайллы и его мягкое сердце, рассчитывал, что сумеет его задобрить.
Всё-таки влияние Витовта через племянницу, хотя неприятное польским панам, можно было ослабить наиболее эффективным сопротивлением и бдением… Значит, король должен был заключить этот четвёртый брак, против которого были все; в конце концов уж предпочитали Соньку, чем вдову Чешского короля либо другую родственницу Сигизмунда.
