скачать книгу бесплатно
Вот скорость падает, нос катера опускается, и поляна огромным блином бесцветной для фотоумножителя травы разворачивается навстречу… Но тут – ручку резко на себя, поправка на ветер, а потом – посадочные вентиляторы на полную тягу… Двигатели взвывают, опять вдавливает в кресло… Теперь шасси… И как только оно выходит – сразу касание! Да – то, что творит в воздухе Уиц, это искусство. Чистое искусство… А вот Стаки кричит на нашего пилота, будто чуть язык из-за него не откусил, да ещё и едва не обделался в дополнение. Ну, это у бывшего танкиста от недостатка кругозора…
– Выходим! Быстро! Быстро! – легко перекрикивая разбушевавшегося Стаки, командует Сержант.
Кубарем вываливаюсь из катера в чёрную траву ночного леса…
– Машина впереди двести! Захват! Огонь не открывать!
Вообще-то, это должен был быть джип с полицейского поста прибрежного посёлка. Но я понимаю, почему Сержант так скомандовал. Здесь, в двух с лишним сотнях километрах от города, в малонаселённом районе побережья, на лесной поляне, нас всего пятеро, не считая пилота. Осторожность не повредит.
Мы бежим редкой цепью, пригибаясь в высокой траве. И всё сильнее размыкаемся по фронту, постепенно охватывая машину с флангов. По краям широкой поляны шумят в темноте деревья. Тёплый ветер наполнен медовыми ароматами цветущих горных кустарников. Но я чувствую, что дыхание ночного леса смешивается с дыханием океана. Даже здесь, в нескольких километрах от побережья, я ощущаю привкус соли и пряный запах водорослей…
Посреди поляны – большущий армейский джип в полицейской раскраске, ворчащий мотором и бестолково светящий фарами в чёрную пустоту. Мы бесшумно окружаем его и подходим с разных сторон. Эх, полиция… Тоже мне, на спецоперацию выехали… Впрочем, нам лучше надеяться, что это именно полиция, а не кто-то ещё…
Двое полицейских стоят у своей машины плечом к плечу, сжимая в руках импульсные карабины какой-то очень древней модели. Тактических шлемов у них нет, и они вглядываются в темноту, смешно вытягивая шеи в том направлении, где им что-то почудилось, забыв, что на их джипе есть фара-искатель, стоит только руку протянуть… Я занимаю огневую позицию метрах в двадцати от них, левее того места, куда они смотрят. Встаю на колено, и теперь только мой шлем да изготовленный к стрельбе карабин торчат из высокой травы…
– Готов! Держу левого… – едва слышно говорю я, и мои товарищи слышат меня по тактической связи.
– Готов, держу правого… – раздаётся в шлемофонах доклад Стаки с противоположного фланга.
За спиной у полицейских возникает Саст. Он в своём шлеме наклоняется к их головам и прямо в уши громко воспроизводит крик совы-ухаря: «У-хху!» Оба полицейских чина, подпрыгнув на месте от неожиданности, синхронно оборачиваются. И тут же откуда-то сбоку возникает Красен. Он ловко обеими руками хватает их карабины за короткие ребристые стволы. А потом к обезоруженным полицейским уже не скрываясь подходит Сержант.
Наш командир освещает потайным фонариком свою профессиональную карту с красивой голограммой правого адвомаршала, руководителя оперативного крыла адвослужбы, и суёт её под нос полицейским. У тех от облегчения буквально подгибаются колени. Без лишних слов Красен и Сержант заталкивают полицейских в машину, Саст прыгает за руль. Джип гасит фары, разворачивается, переваливаясь на кочках, и направляется к месту посадки катера. Мы со Стаки без лишних указаний бегом возвращаемся туда же.
– Мы вас только через час ждали! – говорит один из полицейских, тот, что повыше, потолще и постарше. Другие его приметы – рыжая борода и ёжик седых волос. В отсвете потайного фонаря, бегающего по отпечатанной на листе писчего пластика мятой архаичной карте местности, которую расстелили на капоте джипа, я вижу по петлицам кителя, что это старший инспектор. Карту отняли как раз у него. Самое ценное на ней – это сделанные рукой местного человека отметки. Не известные никому просёлочные дороги, тропы, ямы, канавы… Сержант водит по карте одним из своих хитрых приборов, и её участки тут же появляются в уголке внутришлемных экранов наших тактических шлемов.
– Только подъехали – и вдруг какой-то шум. Как с неба что-то упало… – сказал второй полицейский.
Сержант, не отрываясь от карты, указал пальцем сначала на меня, а потом на него. А потом сделал жест ладонью, словно совал полицейскому нож под рёбра. Это был приказ быстро «пробить» служивого, то есть проверить у него документы, осмотреть повнимательней и опросить. Поставив карабин на предохранитель, я встал из травы, отправил оружие за спину и поспешил исполнять указание.
«Мой» полицейский был невысокого роста. Довольно-таки щуплый. Тоже немолод. Даже в отсветах фонарей заметно, что лицо очень загорелое. Нос чуть приплюснут, короткие курчавые волосы. Тоже с сединой… Форма изрядно поношена. Ремень толком не подтянут, и потому поясная кобура с пистолетом висит как-то косо. Шлем показал, что пистолет заряжен, но не взведён. Карабин его, как и карабин старшего инспектора, сейчас держал в руках Саст. Боевая батарея была не примкнута, а так и болталась у полицейского в подсумке на поясе. Ночью, посреди леса, он, представитель центральной власти, очень слабой в этом районе, даже не зарядив своё оружие, просто стоял у джипа, сияющего фарами на всю округу, и боялся…
Я не смог разгадать символы на его нарукавном шевроне и жестом потребовал показать профессиональную карту. Полицейский с готовностью протянул её мне. Рука его заметно подрагивала. Но карту я брать не стал: мой шлем оказался достаточно продвинутым, чтобы считать с неё данные, едва она оказалась в поле его зрения. Это Сержант над нашей техникой заблаговременно поколдовал, наверняка. Обычные армейские шлемы так не могут.
Алые надписи, затейливым хороводом вспыхнувшие вокруг карточки, которую полицейский по-прежнему протягивал мне, рассказали про него всё, нужное и ненужное. Имя, должность, звание, код закреплённого за ним участка, номер личного оружия… А также про алкоголь и про понижение в звании и должности перед позорной отправкой из благословенного Кодда – дослуживать до пенсии – в эту дыру на побережье… «Участковый-патрульный», – хм, никогда не думал, что такая штатная должность существует. Ну, по отдельности-то понятно. Но такое сочетание столь разных обязанностей не могло не удивить…
Тем временем, второе кольцо надписей вокруг карточки, которое выдал мой шлем, показало, что данное полицейское отделение несёт ответственность за полсотни километров побережья в каждую сторону. И что данный «участковый-патрульный» там по штату положен только один… Нет, мы когда-нибудь допрыгаемся! Если уже не допрыгались. Стремление постоянно выдавать желаемое за действительное в той или иной степени, наверное, свойственно всем официальным властям. Но всему же есть предел… Правительство Басуты, похоже, меры не знало.
– Патрулируете побережье? – с должным оттенком уважения спросил я полицейского.
Спросил чисто машинально. Ответ меня не интересовал. Но, оказывается, его стоило послушать…
– Конечно. Дважды в неделю, – деловито ответил страж порядка. – Километра по два в каждую сторону от посёлка!
Саст не удержался и негромко заржал.
Тем временем Красен и Стаки закончили выгружать из катера и распаковывать сумки с портативным командным центром. Вдвоём они быстренько принялись его монтировать, и вот уже решётчатые лопухи антенн развернулись и стали подниматься на тонких телескопических мачтах к ночному небу. И тотчас же я и остальные ребята увидели в своих шлемах сияющую координатную сетку, быстро разрастающуюся вдаль. Она ободряюще светилась поверх светло-серого, из-за примитивного фотоумножителя, травяного ковра с редкими чёрными шапками кустов, сразу давая представление о перспективе и об изгибах ландшафта. И где-то в самом дальнем конце этой сетки, где полупрозрачные светящиеся паутинки координатных клеточек уже почти сливались в единую пелену, убегая куда-то за лес на пологом горном склоне, рубиновой искрой вспыхнула отметка той точки, куда упала капсула диверсантов.
– Есть поле тактической обстановки! – спокойно доложил Сержанту Красен. – За систему навигации катера зацепились, к местности привязались! Удаление от расчётной точки – девять километров!
– Уиц, в катер! Быстро! – начал приказывать шеф. – Сядешь на своё место, закроешь люк, включишь обзорную систему и пушку. И сиди, наблюдай!
– А вы двое – занять оборону! – сунув старшему инспектору в руки его карту, Сержант, не задумываясь ни на секунду, воспользовался своим правом в определённых условиях давать прямые указания полиции.
– Вот вам сектора обстрела! – он указал полицейским направления слева и справа от хвоста катера, куда его бортовая пушка на земле, при выпущенном шасси, не доставала.
Жестом подав всем остальным команду загружаться в джип, наш командир кивнул Састу – и тот вернул полицейским карабины.
– Уиц! Если эти двое оставят позицию и надумают бежать, взлетишь и прострелишь им задницы! – громко, при всех, скомандовал Сержант пилоту, который уже закрывал входной люк.
– Есть, командир! – отозвался тот.
Саст сел за руль, и мы рванули с места, прямо в ночную тьму за гранью скупого на детали виртуального мирка, который создавал мне фотоумножитель. Куда-то туда, где в чёрно-белом мире, нарисованном на внутреннем экране тактического шлема, алела точка вражеской высадки. Как взбесившееся ночное животное, отнятый у полицейских джип с выключенными фарами ломился сквозь кусты вверх по пологому склону. Саст при этом старался следовать коряво нарисованной на отсканированной полицейской карте полевой дороге.
О-хо-хо! Как мучительно не хватало мне сейчас настоящего боевого шлема звёздного охотника – в обычном солдатском, даже на заднем сидении, я чувствовал себя бегущим с закрытыми глазами. Да что говорить – Саст, опытный оперативник контрабандистских кровей, и тот напряжённо пыхтел и вертелся на водительском кресле.
– Скорость держи! – то и дело кричал Сержант, который сидел рядом с ним на пассажирском месте, иногда резким движением руки подправляя руль.
Километра через полтора поляна закончилась, и мы влетели в редколесье. Совершая отчаянные прыжки, джип, завывая, сходу перелетел одну за другой две глубокие промоины от лесных ручьёв, а потом едва увернулся от корней высокого поваленного дерева. Наверное, не устояло оно под зимними шквалами – горы эти недаром называют Наветренными.
Пока мы собирались да пока летели сюда на катере, полицейские успели отъехать от своего прибрежного посёлка километров на десять. Но у них там, судя по карте, хоть дорога приличная была – пусть и просёлочная, но более-менее наезженная. Нам же приходилось продолжать выдвижение от океанского побережья просто по какой-то звериной тропе… Несмотря на стоны подвески и рычание мотора, двигались мы вперёд не слишком-то быстро. К тому же нарисованная от руки потайная дорожка всё время петляла. Тем не менее, красная точка на координатной сетке, которую строил портативный командный центр, развёрнутый у стоящего на поляне катера, всё приближалась.
– Три километра осталось! – крикнул Красен, который не отрывался от тактического планшета.
Я оглянулся на него, удивившись, как это он умудряется одновременно держаться сам, держать своё оружие, да ещё и решать навигационную задачу. Оказывается, Стаки придерживал за ствол его карабин. А я тут же поплатился за то, что отвлёкся – на ближайшей кочке крепко приложился шлемом о раму подголовника водительского кресла.
Эта кочка, после которой мы ухнули в дорожную яму, нас, наверное, и спасла… Навстречу из чёрных кустов полыхнуло несколько выстрелов. Лопнуло, разлетаясь пластиковым крошевом, лобовое стекло, в кабине сверкнула вспышка, а голова Саста дёрнулась вправо. Меня слегка оглушило, но я видел, что Сержант обеими руками вцепился в руль, и слышал, как он взревел: «Саст, вперёд! Жми газ!»
Голова у Саста завалилась набок, плечи обмякли, но газ он выжал – мотор взвыл, словно живое существо со страху. Ещё три или четыре выстрела ударило нам вслед. Но всё мимо. Плазмоид, выпущенный из импульсной винтовки, пролетел над самой кабиной и ударил в нависшее над дорогой дерево впереди. Взрыв – и щепки с обломками коры хлестнули по капоту нашего взбесившегося джипа.
Мы проскочили ещё, наверное, с километр и вылетели из леса на полянку, посреди которой высился огромный накренённый пень.
– Стой! – приказал Сержант нашему подстреленному водителю, и джип, юзом проехавшись по траве, затормозил.
Я сразу вывалился из кабины, распахнул водительскую дверь и принялся вытаскивать Саста из-за руля. Голова у того болталась из стороны в сторону, а руки бессильно повисли, но он всё повторял в ларингофоны: «Нормально. У меня нормально…» Шлем его был пробит, но как-то по касательной. Из-под проломленной разрывом плазмоида силовой оболочки торчали труха сотового наполнителя и пучки перебитых оптоволоконных проводников… Крови сверху не было, она текла у Саста по подбородку, откуда-то из-под лицевого щитка.
– Красен, Ачет! К точке падения! Вперёд! Мы прикрываем с тыла! – приказ прозвучал, едва я опустил товарища на траву.
Красен тёмной тенью поднялся из травы справа от джипа. Несмотря на свою комплекцию, он изящно перепрыгнул трепещущий на тёплом ночном ветру куст и побежал, сжимая карабин. Я вскочил на ноги и бросился следом. А Сержант, перемещавшийся в темноте как призрак, успел весьма чувствительно хлопнуть меня сзади по спине:
– И чтоб не как на таможенном терминале, понял!?
Что именно командир имел в виду, мне пришлось размышлять уже на бегу. То ли он предупреждал меня об осторожности в связи с особой опасностью задания – на таможне-то поначалу не было никакой уверенности, что в деле замешан враг. А тут в этом не было никаких сомнений! То ли он напоминал, что в этот раз я иду в бой в обычном снаряжении, без подаренного звёздным охотником чудодейственного шлема и боевого защитного костюма – и, если что, поломанными рёбрами да сотрясением мозга не отделаюсь…
Мы с Красеном бежали молча, построив боевую пару – он слева и чуть впереди, я справа и чуть сзади. Старались двигаться как можно тише. Правда, один раз вспугнули сову-ухаря. Ночная птица так старательно пряталась за деревом, что мы оба увидели её только когда она уже поднялась, лавируя между стволами, и заухала на весь лес. На фотоумножителе моего тактического шлема она мелькнула косой зеленоватой тенью, уходя в сторону, в спасительную для неё тьму.
До места высадки противника оставалось около двух километров. Красная точка на координатной сетке моего внутришлемного экрана постепенно приближалась. Жаль только, что на этом экране не были заранее показаны два попавшихся нам по пути довольно глубоких овражка, гнилые поваленные деревья да встречающиеся порой островки плотных зарослей колючих кустов. Пометок местных полицейских катастрофически не хватало, чтобы строить маршрут по лесу…
К тому же бежать приходилось всё время вверх по склону. Хорошо хоть он был довольно пологим.
Метров за триста до цели мы с Красеном сделали крюк, забрав выше, чтобы подкрасться с неожиданной стороны. Метрах в ста залегли и долго присматривались. Никого. Тогда подкрались ближе. В тёмном лесу не было никакого движения. Только ветер гулял по вершинам деревьев, закрывая редкие звёзды облаками. Фотоумножитель тактического шлема не справлялся: лишь какие-то неясные чёрно-белые тени бродили на моём внутришлемном экране. Красен из-за дерева сделал мне знак – чуть стукнул костяшками пальцев по макушке своего тактического шлема, обвёл ладонями вокруг головы и сомкнул руки на горле. Это он, следом за Сержантом, намекал, что сейчас нам с ним очень не хватает моего «космического горшка», из-за которого он сам же надо мной обычно подтрунивал. Я в ответ мог только развести руками.
Капсулу мы обнаружили только метров с двадцати. Тёмное продолговатое тело, уткнувшись носом в землю, наискось лежало на расколотом от удара дереве. Задрав голову, я разглядел в темноте задранные к небу короткие крылышки. Вокруг по-прежнему не было ни души. Приближались мы очень осторожно. Я постоянно помнил о предупреждении Сержанта…
Разминировать ничего не пришлось. Капсула была пуста – просто грубый пластиковый кокон, покрытый нагаром от сработавших тормозных двигателей. Я добрался до блока управления, отковыряв ножом лючок в хвостовом отсеке, но блок уже самоуничтожился, сплавившись в один стекловидный ком. А весь объём основного отсека был заполнен каким-то пепельно-серым порошком.
Переправив карабин за спину, Красен отстегнул от пояса нож и осторожно прощупал клинком недра засыпанного порошком отсека. Потом, нахмурившись, растёр порошок между пальцами. Красен классный сапёр – опыта у него побольше, чем у меня.
– Вот гадость, – сказал он, выпрямляясь.
– Что это? – спросил я.
– Ложемент амортизирующий. Одноразовый. Тоже самоуничтожился, – Красен поморщился, отряхивая руки. – Это десантники, элита. Хорошая у них техника…
– Хорошая, – невесело согласился я.
Я слышал про такое, но сам ещё никогда не видел.
– Капсулу-то не спрячешь, – пояснил Красен, снимая с плеча карабин. – А вот что в ней было, теперь не поймёшь.
– Это было прикрытие. Группа обеспечения высадки. Сразу можно было догадаться, – рассказывал Стаки, когда мы вернулись на полянку с гигантским пнём, напоминавшим карикатурный рухнувший с небес космолёт. – Кто же потащит с собой винтовку в капсуле? Там каждый грамм на счету…
Мы с Красеном молчали, сжимая карабины, и всё пытались выровнять дыхание после очередной пробежки по ночному лесу.
– Сержант приказал – не преследовать! – произнёс бывший лейтенант с оттенком досады. – Сказал – будут уводить нас в сторону…
Стаки кивнул на нашего командира. Тот сидел на подножке джипа, зажав карабин между коленей, и колдовал с брелоком специальной связи – надиктовывал ему какое-то сообщение. Кому предназначалось послание – спрашивать было бесполезно, да и не по рангу мне это…
«Какое там преследовать? – подумал я. – Ночью, в лесу, без специального снаряжения…»
Чтобы ночью прочесать десятки квадратных километров поросших лесом горных склонов, нужна специальная аппаратура. Конечно, такая аппаратура где-то в природе существовала. Но я не был уверен, что на нашей планете она вообще хоть где-нибудь есть – даже у военных. А так – даже мой шлем звёздного охотника с боевым костюмом здесь не помогли бы. С тем же, что у нас было, мы могли только бегать в локальной системе координат, построенной портативным командным центром – ведь единой навигационной системы на Имллт тоже не было.
Мысль о том, что, помимо всего прочего, в этот раз нас могло оказаться куда меньше, чем тех, кого мы пытались отловить, пришла мне в голову несколько позже – когда я посмотрел на Саста с перевязанной головой, который, закрыв глаза, сидел на траве, привалившись к борту машины.
Как только шеф закончил с сообщением по секретной связи, мы погрузились обратно в джип и поехали туда, где оставили катер. В этот раз за руль сел сам Сержант, но ехали мы довольно медленно и аккуратно…
– Так вы считаете, что группа прикрытия была из местных, из колонистов? – обеспокоенно спросил Сержанта старший инспектор полиции из прибрежного посёлка.
– Да, – коротко и жёстко ответил наш командир.
Старший инспектор помолчал немного, нервно теребя ремень своего карабина.
– Но они, видимо, пришли из-за гор? Это ведь очевидно? – в вопросах полицейского слышалась внутренняя тоска.
Я стоял рядом, опершись плечом на борт катера, и изучал дыру, образовавшуюся на макушке простреленного шлема Саста. Я понимал внутреннюю логику этих жалобных речей. Не то чтобы старший инспектор особо волновался о том, что его прямо на рассвете, вместе с тщедушным участковым-патрульным, который стоял тут же рядом и помалкивал, пошлют выявлять скрытых врагов. По-моему, его больше всего беспокоила сама мысль о том, что такие враги тут, в его малолюдной местности, вообще могли быть. Хорошо вооружённые, оснащённые средствами связи и навигации, имеющие навыки ночного боя… В этом случае шансы получить в скором времени ещё один такой же заряд в лобовое стекло становились более чем реальными…
Сержант не стал больше ничего говорить полицейскому инспектору, только похлопал того по плечу. Я следил за своим командиром. Я пытался понять, что он будет делать дальше. А тот только обошёл крыло катера и приблизился к колпаку кабины, за которым Уиц, сидя в своём пилотском кресле, выполнял его приказ.
Я заглянул в кабину катера через открытый бортовой люк. Внутри было темно, горели разноцветные огоньки.
– Тревога… Тревога… – буднично раздавался в кабине монотонный голос Уица, – Незаконное Проникновение… Тревога…
Наверняка радиостанция катера работала сейчас на всех волнах, где хоть кто-то ответственный мог нас услышать.
Я задрал голову и посмотрел на звёзды, которые проглядывали сквозь разрывы в бегущих по ночному небу облаках. Я подумал, что теперь, кроме резидента где-то в Инаркт, нужно будет постоянно думать ещё и о других затаившихся где-то врагах. И это не считая только что заброшенных диверсантов. Например, о злодеях, из которых состояла группа прикрытия, встретившая нас огнём в ночном лесу. И о тех, кто составлял группу обеспечения, которая заранее разведанными лесными тропами сейчас уводила высадившихся диверсантов всё дальше от валяющейся в лесу капсулы. И ещё о каких-то людях, засевших прямо в Парламентской Миссии Малого Кольца, с внешним проявлением деятельности которых мы не так давно столкнулись – в виде визгливой девицы по имени Модиль, вечно бегающей с охапкой секретных документов колонии. Потом мне в голову пришла парадоксальная мысль: не поставь мы себе выносной терминал гравитационного локатора Космодрома, так и спали бы сейчас спокойно по койкам в комнате отдыха для дежурной смены… Может, так и правильнее? Ведь как бороться, если врагов больше, если противник – везде, и если в нашем собственном мире он ориентируется быстрее и лучше нас?
Я посмотрел на Сержанта. Тот стоял у носа катера, упрямо расставив ноги и засунув руки в боковые карманы кирасы. Очевидно, он знал, как это делать – проигрывать во всём, но продолжать борьбу.
Где-то в темноте тихо ругался Стаки. Видимо, бывший лейтенант завёлся теперь до самого рассвета.
– Тревога… Тревога… – доносился до меня из кабины катера голос Уица.
Операция в Пха?та
Как Сума? меня венчала –
В небе головой качала.
Утром милого встречала
О любви с ним щебетала…
Из деревенской песенки, «Сборники довоенного фольклора», т. 2, стр. 31
(Общественное издание, библиотека общины Кожевенников, г. Кодд)
События этого дня до сих пор не умещаются у меня в голове одним цельным куском. Поэтому начну просто с утра.
То утро я провёл на свежем воздухе. И нагулял хороший аппетит.
Ещё затемно, едва мы совершили посадку в Кодде, Сержант отправил нас со Стаки на энергокомплекс, расположенный у маленького рыбацкого посёлка Пхата на берегу реки Уараты. Он полагал, что это один из приоритетных объектов для диверсии. Кроме обычных указаний по контролю над организацией охраны, на которую двинули Гражданскую гвардию и Общинную стражу, шеф велел нам проверить ещё несколько подозрительных моментов. Материал для этого ему дал Корн Алт Лок, он же Папаша Корн, наш левый адвомаршал, руководитель административно-таможенного крыла адвослужбы. Видимо, это с ним Сержант прошлой ночью прямо из лесу связался, ещё до того, как по всем каналам тревогу объявили. И, как выяснилось, за ночь Папаша Корн по всем ключевым уязвимым объектам такой материал успел накопать.
Ну а дальше – судьба. Судьба в том, что именно нам со Стаки, а не другой паре, достался именно Пхата с его термоядерным конвертором, техническими площадками, медицинским комплексом и несколькими административными зданиями.
Сначала, когда ещё только светало, мы встречали прибывающие по тревоге подразделения гвардейцев и стражников, глядя, чтобы не приехал кто лишний. При такой организации дел как у нас это было вполне возможно.
Потом, держа в руках замусоленный план караулов, часа три я вёл скрытую проверку постов. Все посты нашёл, кроме одного – гвардейцы выставили какой-то секретный подвижный пост, который я так и не обнаружил, несмотря на все свои усилия. Оставалось только надеяться, что бойцы этого секретного поста невидимы исключительно для противника и разных проверяющих, но сами не только существуют, но и бдительно несут службу.
За время этих хлопот родился и разошёлся весьма неплохой денёк. Вчерашние тучи практически развеялись, небо было чистым и ясным. Даже ветер утих.
На базе я переоделся в свой любимый светло-коричневый костюм – Сержант сказал, что сегодня будет полно героев в армейском снаряжении, но, как всегда, окажется, что мозгов не хватает. Ну и хорошо – зато я выглядел опрятно и был этому очень рад. Ведь и сама природа сегодня утром тоже приняла предельно аккуратный вид – даже редкие облачка на небе старались выстроиться в одну линейку. И мне хотелось соответствовать…
Закончив с караулами, мы со Стаки проверили подозрительную деятельность на технической площадке, которая была на самом въезде в энергокомплекс, прямо у дороги. Туда на днях зачем-то завезли довольно много гибких силовых волноводов. Ну да, завезли. Они так и лежали пока нетронутыми плетями, в транспортной упаковке, прямо на траве. И вокруг не было ни души, не у кого было даже спросить – зачем это. Но, в любом случае, стало понятно, что этот подозрительный объект не требовал срочного вмешательства.
Другое дело – экспериментальный накопитель энергии, построенный под руководством профессора Сха, одного из наших местных научных светил. По форме он напоминал высокую и толстую башню, как будто сложенную из пузатых чёрно-серебристых черепах. Зная о проблемах в энергетике, когда в часы пиковой нагрузки при нашем единственном термоядерном конверторе промышленность постоянно жалуется, что не хватает мощности, можно было предположить, что вещь это полезная. Накопил ночью, когда энергопотребление ниже, – отдаёшь днём, и всем хватает. Но беспокойство Папаши Корна вызвало то, что почему-то именно сегодня на этой установке, ещё толком не проверенной, должен был впервые проводиться решающий эксперимент по накоплению максимального количества энергии. Хотя накопитель вовсе не выглядел хлипкой конструкцией, по первому впечатлению, его даже из пушки было не прошибить, в силу текущей ситуации эксперимент, наверное, всё же следовало отложить.
Площадка с накопителем энергии была чуть дальше – его мрачноватая башня возвышалась почти у самого леса в дальнем, северо-восточном углу территории энергокомплекса. Мы со Стаки подъехали туда на джипе, поглазели. Вокруг, вроде бы, никто не крутился. И два парных патруля Гражданской гвардии были на месте… Переглянувшись, мы поняли, что эту проблему нужно решать «с головы».
И вот мы сидим в кабинете того самого профессора Сха. Профессор старенький, но весьма энергичный. Очевидно, только с подобным запасом вечной бодрости можно управиться с таким несметным количеством всякой всячины, которой завалены все стоящие вдоль стен кабинета шкафы и даже огромный стол в центре. Кургузый пиджачок и замусоленный жилет профессора показались мне смутно знакомыми ещё по университетским годам – за девять прошедших лет ничего не изменилось. Как и на моей студенческой памяти, жиденькая бородка учёного боевито торчала, а всклоченная шевелюра пепельно-седых волос воплощала вечное движение мысленной энергии. Глаза горели, прямо скажем, нездешним, может, даже и не столичным огнём. И договариваться пока не очень-то получалось. Нечего сказать – в гневе господин Сха был прекрасен…
