скачать книгу бесплатно
Пока волшебники пререкались, Дед Мороз под шумок вытащил из внутреннего кармана шубы – не скажу что, а Санта Клаус извлек из кармана своего кафтана хот-дог и два стаканчика.
– Слыхал? – подмигивает Дед Мороз Санте, – Финский-то! Вот тихушник.
– Дикарь! – отвечает Санта, и делит хот-дог на две части.
– Ну, за гномиков? – говорит Дед Мороз.
Словом, наш нигде не пропадет.
Юлеманден, утирая вспотевший лоб, втолковывает с трибуны собранию, что крепко влюбился и слово дал, а раз так – то свадьбе бывать, хоть и придется Юлемандену ради любви отказаться не только от столь высокого положения, но и от бессмертия…
– Поэтому, коллеги, прошу больше меня не отговаривать, а перейти к вопросу по существу. Кто возьмет на себя дополнительную нагрузку? Послушаем самых авторитетных членов нашего клуба. Слово предоставляется Деду Морозу, Россия!
Дед Мороз быстренько зажевал свою часть хот-дога и поднялся с места, шелестя богатой атласной шубой.
– Нет, я – извиняйте. У меня самая большая страна! А от Камчатки до Европы слетать – это вам не Ваньку валять.
И снова с задних рядов раздался крик Черного Пита:
– Граждане волшебники! Подумайте! У вас лишь тридцать один час на сорок миллионов домов! А у каждого свои нормативы!
– Выборы! – заявил Фазер Кристмас, английский волшебник Рождества, – Выборы – путем демократического голосования!
– Америка готова протянуть руку помощи! – тут же встал во весь рост Санта.
– Да сиди уже… – потянул его Дед Мороз за кафтан и вернул к прерванному занятию – в другом кармане у Деда оказался хрустящий соленый огурчик.
– Юлеманден! Умоляю! Отдай Данию мне! – прыгал от нетерпения Пит, – Я столько веков тебе прислуживал, отмачивал розги, сортировал подарки! Я набрался опыта! И… мне обещали карьерный рост!
– Правильно! Дадим шанс тому, кто добр, заботлив и великодушен! – сказал Юлеманден.
– Это я! – радостно вскрикнул Пит.
– Кто обладает качествами святого Николая!
– Я! – хлопнул себя в грудь Пит.
– Кто умеет веселить, сочинять сказки и петь песни!
Пит тут же попытался спеть рождественскую песню, но вышло не очень.
– Кхе-кхе! – смущенно прокашлялся он, – Простудился.
– Где ж мы найдем подходящего кандидата? – возразил Юлемандену Санта, – Не брать же первого встречного с улицы!
Да, это было верно подмечено. Юлеманден взглянул на огромные ледяные часы, они занимали всю стену зала заседаний. Это – самые точные часы в мире, они показывают время сразу во всех часовых поясах. Как? Как в сказке, само собой!
– Времени в обрез, – вздохнул Юлеманден, – Посмотрим, что у нас есть…
И он повернулся к тому самому стеклянному шару, что висел рядом с кафедрой для выступлений, крутанул его…
Изображение какое-то время было похоже на летящие стрелы. Но вот постепенно стали проступать очертания городов, а потом – улиц и площадей.
Юлеманден все крутил озабоченно, просматривая один город за другим.
– Нет. Не то, не то…
И вот шар показал улицу Копенгагена, с толпой народа у городского театра…
Юлеманден увеличил изображение, но волшебники все равно вскочили с мест и подбежали к шару – им хотелось самим увидеть то, что привлекло внимание Председателя Рождества.
И они увидели…
Вот у театра остановилась карета с гербами и бархатными шторками. Из кареты вышел франт, выправка военная, на боку шпага. Толпа перед ним расступилась, видно, важный господин. А вот показался и наш знакомец в шляпе менестреля, идет, веселенький мотивчик насвистывает, а сам руки в чужие карманы запускает. Но вдруг что-то озадачило Этьена, куда-то это так уставился?
А! Он смотрит на нищего Кукольника, который благоговейно разглядывает афишу с портретом Певицы.
Этьен, прошарив все карманы в толпе, остается ни с чем – что взять с бедноты, глазеющей на господ, идущих в театр? И снова взгляд Этьена застыл. А сейчас куда он смотрит?
А! На франта с гордой осанкой! Франт уже на пороге театра, с ним раскланивается швейцар, подставляет руки, чтобы принять шпагу… Нет, ну до чего же ловок этот Этьен! Вмиг подскочил к франту и успел перехватить на лету его шпагу, изображая слугу господина. И, смотрите-ка, входит с ним в театр!
В театре Этьен на мгновенье замирает, разглядывая богатые зеркала и колонны. А франт уж смешался с нарядной публикой, спешит в концертный зал. Этьен входит туда же. Гаснет свет, и на сцене появляется Певица.
Она прекрасна! А голос! Таких и не встретишь больше!
…Этьен прислоняется к колонне, слушает. Кажется, он потрясен…
– Шустрый парень, – хлопнул себя по коленке Дед Мороз.
Сейчас лицо Этьена видно в шаре так крупно, будто волшебники столпились прямо перед парнем, глядя на него в упор.
– Славный малый! – одобрил Санта.
Черный Пит совсем терпение потерял. Шмыгнул под шар и встал перед волшебниками, заслоняя собой изображение.
– Да вы с ума сошли? Он же вор и прощелыга! Вы его биографию читали? Клейма ставить негде!
– А ну, кыш! – дунули на Пита волшебники, и Пита вздернуло за штанину в воздух, будто его крючок подцепил.
Волшебники снова уставились в шар, а Пит все кричит:
– Спорим на что хотите, он сейчас опять что-нибудь стащит!
Волшебники наблюдали за Этьеном во все глаза.
А ничего не подозревающий парень, восторженно слушая Певицу, тихонько протянул руку и вытащил увесистый кошелек у вскочившего с криком «Браво!» франта с военной выправкой.
Волшебники почесали затылки: нехорошо…
– А я говорил! – торжествующе вопит Пит и тут же под взглядом Юлемандена шлепается на пол с невидимого крючка, – Знаем мы таких чародеев с ловкими руками! Его сюда на дух пускать нельзя!
Но изображение в шаре не померкло. И вот волшебники увидели, как концерт окончился. Зрители потекли из зала в гардероб. А Этьен спокойно протянул франту его шпагу. Франт направился к выходу, где ему опять низко поклонился швейцар.
Довольный своим уловом, Этьен вышел на улицу. И тут же увидел женщину с ребенком на костылях. Женщина и ребенок просили милостыню у нарядной толпы. Только вот господа проходили мимо, словно не замечали просящих. Этьен со вздохом сожаления вытащил из кармана украденный кошель и оставил его в руке ребенка. Ребенок заглянул внутрь – в кошельке блестели золотые монеты…
…Возглас радости и облегчения пролетел по рождественскому собранию.
– Совсем как святой Николай в юности! – сказал Юлеманден и даже, кажется, смахнул набежавшую слезу.
Волшебники стали рассаживаться по своим местам. Черный Пит тревожно оглядывал их растроганные лица.
– Это незаконно! Незаконно! Он – авантюрист! Он че-ло-век! – Пит бегал по рядам и кричал каждому в самые уши.
Но волшебники лишь отворачивались от него, как от снега в метель.
– Нужно его проверить! – громко сказал Санта, будто дело уж было решенное.
– Дать наше главное задание! – кивнул Дед Мороз.
Юлеманден хлопнул в ладоши и тут же прямо из воздуха к его ногам свалился тяжелый мешок с надписью «невыполнимое». Юлеманден запустил в мешок руку, пошарил там, переворачивая письма, вытащил одно и развернул. Это был рисунок: человечки, взявшись за руки, сидят за рождественским столом. А под рисунком подпись неумелой детской рукой: «Адель».
– Вот хотя бы это, – сказал Юлеманден, – Если парень выполнит желание девочки…
– Ага, сказочку ей рассказать, наплести с три короба – это он может! – вконец расстроился Пит.
– Если он сумеет выполнить ее желание за одну рождественскую ночь, то займет мое место. А в помощники ему назначаю тебя, Черный Пит. Снабдишь его, чем пожелает…
Пит взвился так, что снова завис в воздухе на невидимом крючке.
– Меня? За что? Не согласен! Категорически!
Да только кто его станет слушать!
ГЛАВА, В КОТОРОЙ ПИТ СООБЩАЕТ ЭТЬЕНУ РЕШЕНИЕ РОЖДЕСТВЕНСКИХ ВОЛШЕБНИКОВ
Вот совсем стемнело на улицах Копенгагена. В каждом окошке зажглись огни, за окнами виднелись нарядные хозяйки и служанки, занятые хлопотами у праздничных столов. Прохожих почти не осталось, а те, кто были – очень торопились домой или в гости. Сочельник…
Этьен сидел на скамейке, грыз яблоко и глазел в окна. Видно, спешить ему было некуда.
К Этьену подсел Черный Пит – в образе хмурого коротышки в мешковатом костюме и с тростью в руке.
– Здорово, – скучно сказал Пит и положил обе руки на набалдашник трости.
– Здорово, коли не шутишь, – равнодушно ответил Этьен и, не глядя на Пита, протянул ему второе яблоко.
– Ты разве знаешь меня? – подозрительно спросил Пит и оглядел свой костюм.
– Черт или трубочист, – хмыкнул парень, скосив на него глаза.
– Я не… – вспылил было Пит, но одумался и лишь махнул рукой в досаде, надкусил яблоко и тут же отшвырнул его, – Кислятина! В общем так. Хочешь стать жирным и бородатым?
Этьен хохотнул:
– Почему бы нет? Только лет через тридцать.
Пит тут же торопливо вытащил из кармана свиток, развернул его.
– Значит, не хочешь! Тогда поставь свою подпись тут! – и он ткнул пальцем с грязным ногтем на пустое место под текстом, а текст тут же стал зачитывать скороговоркой, – Я, Этьен, категорически отказываюсь от предложенной мне роли…
Но Этьен вдруг прервал чтение, положив на бумагу руку.
– Есть работенка, приятель? Что надо делать? Я готов к любой роли.
– Узурпатор! – Пит сердито свернул свиток, слез со скамейки и зашагал по мостовой, покрытой тонкой морозной корочкой.
Он шел, опираясь на трость, как положено господину в летах. О чем Пит думал сейчас? Ну, представьте, что у вас была мечта, и вы лелеяли ее не год и не два – а несколько столетий! А когда замаячила возможность осуществить мечту, появляется какой-то проходимец – и все! Полный крах-тара-рах!
– Узурпатор! – шипел Пит, стуча тростью по мостовой.
А рядом с ним трусцой бежал Этьен.
– Стой! Куда ж ты? Так что за работа? Я совсем на мели!
Пит бросил раздраженно:
– Сказки рассказывать. Девчачьи.
Но проходимец, кажется, только обрадовался, улыбается – рот до ушей:
– Сказки? Девчачьи? Да запросто! А как насчет гонорара?
Пит резко остановился, поджал губы, вобрал воздух в грудь и тут же шумно выпустил его через ноздри. Попыхтел-попыхтел. А приказ Юлемандена нужно исполнять, нравится это Питу или нет…
– Бессмертие! Или сумма его стоимости в пересчете на местную валюту с учетом индексации, – тут Черный Пит посмотрел на Этьена, ехидно прищурясь, – Но есть одно ужасное условие!
– Какое?
– Придется остаться холостяком. Навечно. Холостая жизнь и бессмертие. Или наоборот. Ты взвесь последствия…
– Всего-то? – обрадовался Этьен, – Тогда по рукам!
ГЛАВА, В КОТОРОЙ МЫ ПОЗНАКОМИМСЯ С ТРАКТИРЩИЦЕЙ
Я не сказала вам, что трактир, в котором жила и работала Адель, стоял сразу за шлагбаумом на выезде из Копенгагена. С одной стороны дороги тянулось мрачное в это время года поле. С другой – мрачный в любое время лес.
Никогда в ночь на Сочельник тут не проходили путники…
Вот над полем покатилась полная луна и осветила трактир. Двери заперты, окна темны. И лишь в чердачном окошке мерцает свеча.
