скачать книгу бесплатно
* * *
В рубке Наоми, включив экран, тихо переговаривалась с Алексом.
Пилот качал головой и хмурился. На экране светилась карта.
– Что стряслось? – спросил Холден.
– Мы принимаем направленную передачу, Джим. Луч поймал нас пару минут назад, – ответила Наоми.
– С «Доннаджера»? – Насколько было известно Холдену, в пределах досягаемости лазерной связи находился только боевой корабль марсиан.
– Нет. Из Пояса. Причем не с Цереры, не с Эроса и не с Паллады. Ни с какой из больших станций.
Она указала на точку на своем экране.
– Вот отсюда.
– Там же пусто, – удивился Холден.
– А вот и нет. Алекс проверил. Это участок большого строительного проекта «Тихо». Подробностей не сообщали, но радар дает довольно мощное эхо.
– И где-то там имеется передатчик, который за три а.е.[20 - Астрономическая единица – диаметр орбиты Земли, около 150 миллионов километров.] попадает в точку размером с твой анус, – добавил Алекс.
– Ладно, ух, я потрясен! И что говорит этот анус?
– Ты не поверишь. – Наоми включила повтор записи.
На экране появился темнокожий человек с тяжелыми лицевыми костями землянина. В волосах седина, на шее жгуты мышц. Он улыбнулся и заговорил: «Привет, Джеймс Холден. Меня зовут Фред Джонсон».
Холден нажал кнопку паузы.
– Вроде он мне знаком. Поищите его имя в базе данных, – попросил он.
Наоми не шевельнулась, но озадаченно уставилась на него.
– Ну что? – спросил Холден.
– Это Фредерик Джонсон, – сказала она.
– Предположим…
– Полковник Фредерик Люциус Джонсон.
Пауза длилась, может быть, секунду, но показалась часом.
– Господи! – Холден опешил.
Человек на экране когда-то считался самым прославленным офицером Флота ООН, а кончил самым позорным конфузом. Для астеров он был чем-то вроде шерифа Ноттингемского, переквалифицировавшегося в робин гуды. Для Земли – героем, лишившимся чести.
Фред Джонсон прославил себя серией удачных операций против пиратов с Пояса в очередной период напряженности между Землей и Марсом – они возникали и затухали каждые несколько десятилетий. Как только две великие державы начинали бряцать оружием, уровень преступности в Поясе возрастал. Полковник Джонсон – в то время еще капитан – со своей маленькой эскадрильей в три фрегата за два года уничтожил дюжину пиратских кораблей и две крупные базы. К тому времени, как Коалиция угомонилась, пиратство в Поясе оказалось практически ликвидировано, а имя Фреда Джонсона было у всех на устах. Он пошел на повышение, получил командование над дивизионом десантников Коалиции, патрулировавшим Пояс, и продолжал отлично нести службу.
До событий на станции Андерсон.
Крошечный торговый форпост на дальней от крупного порта Цереры стороне Пояса. Мало кто даже из астеров нашел бы ее на карте. Она оправдывала свое существование, только работая распределителем воды и воздуха по дальним пределам Пояса. Воздух с Андерсона получали меньше миллиона человек.
Свежевыдвинувшийся чиновник Коалиции Густав Мар кони решил на три процента повысить пошлину на проходящие через станцию товары в надежде поднять доходы. Без запасов жили менее пяти процентов астеров, получавших воздух с Андерсона, так что обходиться без воздуха один день в месяц пришлось бы не более чем пятидесяти тысячам. Незначительный процент из этих пятидесяти тысяч не имели восстановителей, которые покрыли бы такую мелкую недостачу. И лишь малая доля последних решили, что вооруженное восстание – разумный выбор.
Вот почему из миллиона пострадавших от новой пошлины всего сто семьдесят астеров захватили станцию и выбросили Маркони из шлюза. Они потребовали от правительства гарантий, что пошлины на воду и воздух, проходящие через станцию, больше не будут повышаться.
Коалиция прислала полковника Джонсона.
Во время резни на станции Андерсон астеры держали камеры включенными и непрерывно вели передачу на всю Солнечную систему. Все видели, как десантники Коалиции медленно и жестоко вытесняли из коридоров станции людей, которым нечего было терять и которые не видели причин с даваться. Коалиция победила – исход был предрешен, – но победе предшествовала трехдневная бойня в прямом эфире. Символом ее стала не какая-то из картин боя, а заключительный кадр, переданный камерами перед самым отключением: полковник Джонсон в командной рубке станции, окруженный телами астеров, превративших ее в последний редут, озирает сцену бойни пустым взглядом, бессильно свесив руки.
Коалиция пыталась замолчать отставку полковника Джонсона, однако он был слишком заметной фигурой. Видео сражения несколько недель держалось в топе сети, и вытеснило его только официальное обращение полковника Джонсона, приносившего извинения за устроенную резню и объявлявшего, что нынешние отношения между Поясом и внутренними планетами неприемлемы и ведут к еще большим трагедиям.
Затем он пропал. Его почти забыли – примечание мелким шрифтом к истории человекоубийства, – пока четырьмя годам и позже не взбунтовались колонисты Паллады. На этот раз губернатора, поставленного Коалицией, вышибли рабочие перегоночной станции. И здесь была уже не крошечная отдаленная станция со ста семьюдесятью бунтовщиками, а крупный астероид с населением полторы сотни тысяч человек. Когда Коалиция вызвала десантников, все ожидали кровавой бани.
Полковник Джонсон возник из ниоткуда и уговорил рабочих успокоиться. Он убедил командование Коалиции задержать десантников, пока станцию не сдадут миром. Он больше года торговался с управлением Коалиции об улучшении условий труда на перегоночной станции. И на месте палача станции Андерсон вдруг возник герой Пояса и святой.
Этот герой сейчас передавал на «Рыцарь» сообщение по закрытому каналу.
Холден нажал «пуск», и тот самый Фред Джонсон сказал: «Мистер Холден, я думаю, вами играют. Позвольте прямо предупредить, что я обращаюсь к вам как представитель Альянса Внешних Планет. Не знаю, что вы о нас слышали, но не все мы – ковбои, у которых руки чешутся пулями пробить путь к свободе. Я потратил последние десять лет, добиваясь улучшения жизни астеров без стрельбы. Я настолько верю в свою миссию, что отказался от гражданства Земли, перебравшись сюда.
Я говорю об этом, чтобы вы знали, на чьей я стороне. Я, возможно, единственный человек в Солнечной системе, который менее всего желает войны, а в совете АВП мой голос звучит громко.
Вы, возможно, слышали часть передач, где грохочут барабаны войны и слышатся призывы отомстить Марсу за ваш корабль. Я переговорил со всеми лидерами ячеек АВП, и никто из них не принял на себя ответственности.
Кто-то очень старается развязать войну. Если это Марс, то, ступив на борт того корабля, вы уже не скажете публично ни слова, кроме как под диктовку марсиан. Я не хочу думать, что это действительно Марс. Не вижу, что они выигрывают от войны. Поэтому я надеюсь, что, даже оказавшись на „Доннаджере“, вы сможете играть свою роль в том, что последует.
Я посылаю вам пароль. В следующий раз, когда будете выступать публично, вставьте в первую фразу слово „повсеместно“, чтобы показать, что говорите без принуждения. Если вы им не воспользуетесь, я буду считать, что вас принуждают. В любом случае помните, что в Поясе у вас есть союзники.
Не знаю, кем и чем вы были прежде, но теперь ваши голоса много значат. Если вы захотите отдать их за перемены к лучшему, я помогу вам всеми силами. Если окажетесь свободны, свяжитесь со мной по приложенному адресу. Думаю, нам найдется о чем поговорить.
Джонсон, конец связи».
* * *
Команда сидела в камбузе за бутылкой эрзац-текилы, которую где-то раскопал Амос. Шед благовоспитанно прихлебывал из маленькой чашечки и незаметно морщился при каждом глотке. Алекс и Амос пили по-матросски: наливали сразу на палец и опрокидывали залпом. Алекс при каждом глотке повторял: «Ух, ребята!» Амос всякий раз подыскивал новое ругательство. Он добрался до одиннадцатой порции, ни разу еще не повторившись.
Холден не сводил глаз с Наоми. Она раскручивала текилу в своей чашке и отвечала таким же пристальным взглядом. Холден поймал себя на мысли о том, какая смесь генов породила ее черты. Определенно чувствовалась африканская и южноамериканская кровь. Фамилия намекала на предков-японцев, угадывавшихся чуть заметно в складке век. Ее нельзя было назвать хорошенькой в общепринятом смысле слова, но, если взглянуть под правильным углом, она просто-напросто потрясала.
«Дело дрянь, я пьянее, чем думал».
Чтобы скрыть это, он заговорил:
– Итак…
– Итак, к вам теперь обращается полковник Джонсон. Важной вы стали персоной, сэр, – подхватила Наоми.
Амос с преувеличенной осторожностью поставил чашку на стол.
– Как раз собирался спросить, сэр. Не отказаться ли нам от предложенной помощи и не дернуть ли обратно в Пояс? – произнес он. – Не знаю, как вам, а мне тесновато между марсианским фрегатом и шестью неопознанными кораблями.
Алекс фыркнул:
– Шутишь? Если сейчас вздумаем поворачивать, как раз успеем затормозить к тому времени, как «Доннаджер» нас перехватит. Они и так жгут мебель, чтобы успеть к нам раньше астерских судов. Если мы повернем им навстречу, «Донни» решит, что мы перебежали в другую команду, и всех нас в клочки разметелит.
– Я согласен с мистером Камалом, – сказал Холден. – Мы выбрали курс и будем держаться его до конца. Не хотелось бы потерять контакт, который дал нам Фред. Кстати, Наоми, ты уже стерла сообщение?
– Да, сэр, выскребла из корабельной памяти железной щеткой. Марсиане не узнают, что он с нами говорил.
Холден кивнул и опустил молнию тренировочного костюма. Пятерке пьяниц в камбузе было жарковато. Наоми при виде его заношенной футболки вздернула бровь. Он смущенно застегнулся доверху.
– Не пойму я, что это за посудины, босс, – заговорил Алекс. – Полдюжины корабликов-камикадзе с атомными зарядами на корпусе могли бы пробить брешь в боевой колымаге вроде «Донни», но средства послабее не сработают. Он окружен защитной сетью и рельсовыми орудиями, он может создать вокруг себя закрытую зону в тысячу кэмэ. Он и сейчас мог бы подбить ту шестерку торпедами, только, думается, марсианам так же, как нам, любопытно узнать, кто бы это мог быть.
– Они наверняка понимают, что не успеют к нам раньше «Доннаджера», – сказал Холден, – и вступить с ним в бой не способны. Так что не могу предположить, что у них на уме.
Амос разлил всем остатки текилы и поднял свою чашку в тосте.
– Думаю, мы еще узнаем, что это за хрень.
Глава 10. Миллер
Когда капитан Шаддид сердилась, она постукивала кончиком среднего пальца о подушечку большого. Звук получался тихим, как топоток кошачьих лапок, но с тех пор, как Миллер заметил эту ее привычку, он с каждым разом казался громче. Каким бы тихим он ни был, а заполнял ее кабинет.
– Миллер, – сказала она, улыбаясь самой неподдельной улыбкой, – мы все еле держимся. Дни были очень-очень трудными.
– Да, сэр, – ответил Миллер, пригнув голову, словно собрался макушкой пробить себе путь сквозь все преграды. – Мне это кажется достаточно важным, чтобы заняться вплотную…
– Это просто услуга акционеру, – сказала Шаддид. – Отец занервничал. Нет оснований полагать, что он подразумевал уничтожение «Кентербери» Марсом. Тарифы опять растут. На шахте «Красной Луны» был взрыв. У Эроса проблемы с дрожжевыми фермами. У нас в Поясе что ни день – неприятности, которые могут за ставить отца тревожиться за свой драгоценный цветочек.
– Да, сэр, но совпадение по времени…
Ее пальцы участили темп. Миллер прикусил губу. Спор был проигран.
– Не стоит выискивать заговоров, – сказала Шаддид. – У нас полно вполне реальных уголовников. Политики, война, заговор негодяев-внутряков, желающих нас отыметь… вне наших полномочий. Просто представьте мне рапорт, показывающий, что розыск ведется, я перешлю его наверх, а вы сможете вернуться к своей работе.
– Да, сэр.
– Что-то еще?
– Нет, сэр.
Шаддид кивнула и отвернулась к своему терминалу. Миллер взял лежавшую на уголке ее стола шляпу и вышел. За выходные один из фильтров на станции испортился, и новый наполнял воздух успокоительным запахом свежего пластика и озона. Миллер уселся за свой стол, сплел пальцы на затылке и уставился на светильник над головой. Узел, стянувшийся у него в животе, не желал распускаться. Плохо дело.
– Ничего хорошего? – осведомился Хэвлок.
– Могло быть лучше.
– Отобрала дело?
Миллер покачал головой.
– Просто хочет, чтобы я занимался им вполсилы.
– Могло быть хуже. По крайней мере, у тебя есть возможность выяснить, что случилось. И покопать немножко после работы, просто для практики, понимаешь?
– Ага, – протянул Миллер, – для практики.
Их столы, и его, и Хэвлока, были противоестественно чистыми. Бумажная стена, которой Хэвлок отгораживался от станции, рассосалась, и по тому, как бегали глаза партнера и двигались его руки, Миллер видел: коп в нем хочет вернуться в туннели. То ли чтобы показать себя перед переводом, то ли чтобы проломить пару голов. Может быть, это было одно и то же, только разными словами.
«Просто не дай себя убить, пока не выберешься отсюда», – подумал Миллер. А вслух сказал:
– Что у нас?
– Магазин электроники. Восьмой сектор, третий уровень, – доложил Хэвлок. – Жалоба на вымогательство.
Миллер посидел еще минуту, рассматривая собственную досаду как чужую. С тем же успехом Шаддид могла бы скормить собаке крошечный кусочек свежего мяса, после чего загнать ее обратно в конуру. В нем расцветало желание послать к черту магазин электроники, и на мгновение он был готов поддаться искушению. Но все же вздохнул, свесил ноги на пол и встал.
– Ну ладно. Пойдем обеспечим безопасность коммерции на станции.
– Отличный лозунг. – Хэвлок проверил оружие. В последнее время он часто это проделывал.
Лавчонка торговала развлекательными дисками. Чистые белые наклейки сулили обычный набор интерактивных развлечений: боевые симуляторы, старательские игры, секс. В динамиках женский голос тянул нечто среднее между призывом муэдзина и стоном оргазма. Половина надписей оказалась на хинди с переводами на китайский и испанский. Другая половина – на английском с дублированием на хинди. Кассир был совсем мальчишка. Лет шестнадцать-семнадцать, и черный пушок на подбородке.
– Чем могу служить? – спросил паренек неодобрительно, едва ли не с презрением разглядывая Хэвлока. Тот достал карточку, при этом позволив мальчишке хорошенько рассмотреть его пистолет.
– Мы хотели побеседовать с… – Миллер бросил взгляд на текст жалобы на терминале, – с Эшером Камамацу. Он здесь?
Для астера управляющий был толстяком. Выше Хэвлока, со слоем жира на брюхе и солидными мускулами на плечах, руках и шее. Прищурившись, Миллер разглядел сквозь наслоения лет и разочарований семнадцатилетнего паренька, и тот очень походил на кассира, оставшегося в лавке. Каморка была тесновата для троих, к тому же забита коробками порнографических дисков.
– Поймали вы их? – спросил управляющий.
– Нет, – ответил Миллер. – Пока выясняем, кто эти «они».
– Черт, да я же вам сказал. Они попали на камеру слежения, я вам даже имя назвал, что за хрень?
Миллер взглянул на терминал. Подозреваемого звали Матео Джадд, докер с ничем не примечательным уголовным досье.
– Вы, стало быть, считаете, что он один из них, – кивнул Миллер. – Ладно, мы его возьмем и засадим. И нам незачем будет искать, на кого он работал. Возможно, никто и не обидится. Мой опыт говорит, что, потеряв сборщика, его просто заменяют другим. И если вы уверены, что все ваши беды только от этого парня… По лицу управляющего Миллер догадался, что намек понят. Хэвлок, прислонившийся к коробке с русской надписью «Сиротливые девушки», улыбался.
– Почему бы вам не рассказать, чего он хотел? – предложил Миллер.
– Я уже говорил прошлому копу, – ответил Камамацу.
– Расскажите и мне.
– Он продавал нам частную страховку. Сотня в месяц, как и прежний парень.
