скачать книгу бесплатно
– Принял.
Я взял вторую рацию:
– «Антиген» – «Констеблю».
– На приеме, – отозвался «Антиген».
– Мне необходимо два ящика 7,62 и четыре ящика Ф-1.
– Принял. Высылаю посыльных. Не прибараньте их!
– Ок. Пусть пароль кричат от забора. Не тронем.
В любой разрастающейся на тысячи километров империи, когда-либо существовавшей на земле, всегда возникала одна проблема – проблема быстрой передачи информации и материальных ценностей на большие расстояния. Каждая империя решала эту проблему по-своему. Чаще всего – располагая сигнальные посты на самых высоких вершинах в данной местности, чтобы при помощи системы знаков дымами передавать информацию. Но если дело касалось секретной информации или передачи каких-либо вещей, приходилось создавать почту. Систему постов со сменными лошадьми, где один курьер мог подменить другого. Хорошо, когда у вас есть быстроходные ямщики, или всадники, или даже фельдъегерская служба. А что делать, когда у вас есть империя, которая не знакома с лошадьми, как это было в империях Центральной и Южной Америк? Тогда в дело вступала система хорошо оборудованных дорог и скороходов. Двуногих «СМСок», которые, сменяя друг друга, могли преодолеть пятьсот километров за двое суток и доставить свежую рыбу к столу императора – с побережья в горы.
По аналогии с патронами, которыми можно было подсвечивать цели, у нас начала формироваться система посыльных, которых мы назвали «трассерами». Трассер – это тот, кто носит БК, провиант и воду на передок. Тот, кто доставляет трофеи, вражеские документы и приводит пленных. Трассер – это не должность, это одноразовое поручение, которое командир дает бойцу, чтобы он оттянулся в тыл на несколько часов и, при этом, сделал полезное для подразделения дело. Трассер – это нелегкий и рискованный отпуск в пределах передка. Ему нужно было хорошо ориентироваться в своих позициях, чтобы даже в темноте он понимал, куда идти. Я ежедневно, несколько раз в день, ходил по своим позициям самостоятельно и заставлял это делать каждого из бойцов, назначая их трассерами. Так же поступали и командиры моих групп. Мне было не важно, кто и как выполнит эту задачу. Я ставил задачу, и они сами решали, кто сегодня побежит ее выполнять. Главное, чтобы поднос и вынос осуществлялись бесперебойно.
После взятия второго блиндажа, Женя отправил трассера, который принес документы «двухсотых» украинцев и трофейную мину направленного действия производства НАТО – аналог нашей МОН-50. Я подбросил ее и покрутил в руках. Мина оказалась на порядок легче, чем наша, и была выпущена в одной из стран, которые были нашими друзьями по блоку СЭВ.
Огромное количество советского вооружения выпускалось в странах «Варшавского договора», которые после распада СССР быстро переметнулись в НАТО. Невероятно бестолковая политика времен Горбачева и распад страны без учета интересов миллионов русскоговорящих граждан, которые жили на территориях союзных республик, привели к тому, что мы имеем сейчас. После развала СССР началось массовое притеснение русскоговорящих и выдворение их за пределы вновь образовавшихся государств и автономий. Процесс, запущенный в 1991 году, до сих пор полыхал войнами и конфликтами на окраинах Советского Союза, а также между отдельными ее частями. Карабах, Чечня, конфликты между Таджикистаном и Узбекистаном. Приднестровье. Абхазия и Грузия. А теперь и ситуация с Украиной. Все это было отголоском разложения единого организма. Оружие, которым так щедро делился Советский Союз со своими соратниками – Болгарией, Венгрией, Польшей, Чехословакией, Румынией и Восточной Германией – передавалось на Украину для войны с Россией.
«Зеф» принес трофеи, и украинский «Журнал контролю за станом облжу особового складу» – журнал учета личного состава, в котором была внесена последняя запись от «29 лштопада 2022 piкa»: «кулэмэтник Мыкола Звынчук загынув смэртью гэроя». Все погибшие в боях с нами были из Галиции, так называемой Западной Украины: Львова, Тернополя и Ивано-Франковска. Это были наиболее идеологически прокаченные ребята, которые и в СССР не считали себя частью нашей страны. Девизы: «Воля, або смэрть!», «Слава нации!», «Слава Украине – Героям Слава!» – которыми они руководствовались были девизами националистов времен Великой Отечественной. И эта идеология стала идеологией Украины, которой было необходимо из разрозненных областей вырастить единую нацию и государство.
Тушенка, которую передал мне Женя из украинского пайка была божественной. Семьсот граммов чистого мяса. Но еще более вкусным, чем тушенка, был гороховый суп – пища богов для окопных жителей.
«Джура, оценил бы качество еды», – вспомнил я его улыбающееся лицо.
В семнадцать тридцать командир вызвал меня в штаб. Дорога туда занимала чуть больше часа. Оставив за себя «Абакана», который должен был руководить от моего имени бойцами по рации, я выдвинулся в путь – шесть километров дороги, которая отлично простреливалась из минометов и пробрасывалась ВОГами с украинских «птичек». Именно по ней вчера бегали группы эвакуации, перетаскивая наших «трехсотых», а обратно несли БК, воду и еду. Шесть километров туда с грузом и шесть километров обратно. И так всю ночь.
Я шел и мысленно отмечал те места, которые были наиболее опасны, и сразу намечал альтернативные пути продвижения.
По дороге я увидел много брошенных пайков и цинков с патронами. С одной стороны, меня это разозлило, с другой – было понятно, что не все выдерживали физической нагрузки и поэтому «теряли» часть груза, которого ждали на передке.
Я пришел в штаб, который находился в маленьком с виду сильно разбитом домике. Внутри было достаточно уютно. Две станции, одна для связи с нами, вторая – с вышестоящим руководством, розетки для зарядки аккумуляторов и печка. Когда я вошел, там находился наш командир – «Крапива», командир артиллеристов – «Сазан», «Птица» и незнакомые люди, которые занимались хозяйственной деятельностью в Зайцево. Они, как мне показалось, молча смотрели на меня, как на внезапно ожившее приведение, которое вчера погибло, а сегодня по непонятной причине восстало из гроба и явилось как тень отца Гамлета требовать возмездия и справедливости. Мы молча поздоровались, кивнув друг другу. Командир заговорил первым и разрядил возникшее напряжение.
– Ну что? Не пожалел еще, что поехал?
– Нет, – просто ответил я.
– Добро пожаловать в штурмовики.
Он выглянул в дверь:
– Еда осталась еще? Тащи сюда суп и второе!
Он посмотрел на меня:
– Садись.
Пока я ел, мы продуктивно поговорили о дальнейшей работе. Я высказывал свое мнение, а он внимательно слушал и говорил, что мы будем делать дальше. Он был «воякой» – профессиональным военным с большим опытом боевых действий за плечами. Здесь, как и в Чечне, я обращался к командиру на ты, без лишних барьеров и ощущения его превосходства. В ЧВК не было званий. Здесь были должности. Если ты соответствовал своей, тебе давали возможность расти дальше. А если ты не тянул, тебя убирали, передавая должность тому, кто лучше. ЧВК «Вагнер» предлагал простую и понятную схему немедленной кармы.
– Если ты все понял, то отлично.
Он еще раз внимательно посмотрел на меня.
– Я на часок отлучусь. Иди поспи пока, а через час дам тебе пополнение, и можешь выдвигаться. Или дождаться утра.
– Такое дело. Когда шел сюда, видел на дороге много всего полезного… – я рассказал ему о том, что видел.
– Точно? – покраснев от ярости, спросил он. – Мне доложили, что там трудно передвигаться, потому что все усыпано противопехотными минами – «лепестками». Встречались?
– Ни одного не видел. Только брошенные пайки и цинки с патронами.
Командир, ругаясь матом, высказал свое мнение по этому поводу и сказал, что разберется с главным по доставке.
Я узнал, что на складе находится Адик «Сезам» и пошел искать его. Он со своими подручными привез на «мотолыге» БК и провизию.
– Здравствуй, командир! – радостно воскликнул он, увидев меня.
– Привет, дружище.
Я пожал его крепкую руку.
– «Моряк» «двести».
Я был рад его видеть, и, в то же время, мне было грустно. Я протянул ему футляр с очками, на котором был нарисован якорь и написано «Моряк». Он молча взял у меня футляр и вздохнул. Комок непереваренных и непрожитых чувств внезапно подкатил к горлу, и слезы невольно выступили на глазах. Я подавил их, сделав вид что в глаз попала соринка. Адик все понял и замолчал. Было видно, что ему тоже не по себе.
– Мы же с одного отряда. Вместе сидели и дружили.
Что я сестре его скажу? – проговорил «Сезам».
Мы помолчали. Нам тяжело было говорить на отвлеченные темы, но говорить о «Моряке» было еще тяжелее.
– Что там у тебя? – вдруг спросил я.
– Пока обустраиваюсь. Дали пару человек мне.
За «двухсотыми» и «трехсотыми» езжу.
Он стал мне рассказывать о том, как организует свое хозяйство, и расспрашивать, как там на передке. Час пролетел незаметно. Я встал, пожал ему руку, и мы крепко обнялись.
«Увижу ли я тебя еще?» – подумал я.
– До встречи, мой друг! – сказал я. – Горжусь тобой.
До скорого!
– Приезжай в гости, командир, – улыбаясь сказал Адик.
Я вернулся в штаб и стал ждать, когда вернется «Крапива». Пока сидел услышал, как «Сазану» доложили, что в результате контрбатарейной борьбы украинцы накрыли наш АГС, которым командовал мой приятель Женя.
– Два «триста», один «двести», – услышал я по рации. – Командира их убило.
Я сидел, смотрел перед собой и вспоминал, как мы с ним разгадывали кроссворды. Изначально он учился на минометчика, но, когда мы зашли в Бахмут, минометов у нас не оказалось. Был один «Сапог» и два АГСа. Его поставили командиром расчета АГС.
«Я даже не знаю, откуда он был. И где его похоронят, я тоже не знаю. И зачем он сюда поехал, я тоже не спросил. Прощай, Женя», – мысленно я расстался с ним и пожал его руку.
Вошел командир и позвал меня с собой. Мы переместились в большой полуразрушенный дом. Пол в доме был земляной и сильно утрамбованный сотнями ног. Когда мы вошли, нам навстречу поднялся десяток бойцов из пополнения.
Одеты они были практически в нулевую, угловатую форму. Еще три дня назад мои бойцы выглядели точно так же. Судя по информации, все бывшие заключенные. Узнавать их позывные, а тем более имена, не хотелось.
«Интересно, кого из них убьют первым?» – подумал я.
– Итак, бойцы. Вот ваш командир. Его позывной – «Констебль». С этого момента он для вас мать и отец.
«Командир передка “Констебль”. Я же совсем не хотел быть командиром. А теперь что? И Женя погиб…».
– Все, «Констебль». Они твои, – обратился ко мне командир, вытаскивая из размышлений. – Проведи им вводный инструктаж, и можете двигать.
Я кивнул ему, и он вышел.
Я повернулся и оглядел «пополнях» еще раз. Я смотрел на них и старался по глазам и выражению лиц выявить перспективных бойцов с интеллектом. Пару лиц мне понравились.
– Кто из вас был в армии?
Хотя это ничего не гарантировало, но мне важно было понимать, у кого из них есть опыт. Несколько человек подняли руки, и я постарался их запомнить.
«Уже неплохо», – подумал я.
– Мне неважно, из какой вы пришли зоны и, тем более, за что вы туда попали, – я сделал паузу и продолжил: – За последние пару дней мы потеряли тридцать человек. Я не знаю, что вы там себе нафантазировали, но мы воюем с очень подготовленным противником. Он хорошо вооружен и мотивирован, и его много. Он лучше одет и у него много боеприпасов. Но! Если вы хотите выжить – вам нужно воевать лучше, чем он. У каждого из вас есть шанс захватить его хорошую экипировку и его оружие. Если вы будете думать и слушать своих командиров, то все будет хорошо.
Я видел их округлившиеся глаза и побледневшие лица.
Поскольку я переживал, что нас «срисуют» и опять будут «долбить» из минометов, то объяснил им, что мы будем идти с интервалом в семь метров и производить шепотом перекличку каждые десять минут.
– Слушать меня необходимо беспрекословно. Если я говорю бежим, то мы бежим! Если я говорю, что мы падаем – мы падаем!
Они утвердительно закивали в ответ.
– У вас есть тридцать минут, чтобы поссать и подготовится к выходу.
Я чувствовал себя сталкером, из фильма Андрея Тарковского.
Когда мы шли, началась контрбатарейная борьба между украинскими и нашими артиллерийскими расчетами. Было хорошо видно, как летели мины, за которыми стелился красный огонек. Туда, откуда они вылетали, стали лететь украинские снаряды. Грохот на передовой не прекращался никогда.
Мы дошли до труб, по которым можно было пролезть на другую сторону, но я принял решение вести бойцов по посадке. Идти тут было труднее, но безопаснее.
«Лучше быть уставшим, но живым», – подумал я.
С этой стороны дороги лесопосадка упиралась в завод пластиковых изделий «Рехау». Завод был окружен бетонным забором и занимал огромную площадь. Он состоял из нескольких больших корпусов с хорошо укрепленными подвалами.
Это было единственное скопление зданий в этой местности, которое можно было использовать как укрытие и перевалочную базу. Украинские военные использовали его точно в таких же целях до того, как бойцы «оркестра» выбили их отсюда. Понимая, что мы базируемся в его корпусах, они закидывали его минами и артой, пытаясь стереть с лица земли.
Подойдя вплотную к забору, я крикнул фишкарю пароль, и он пропустил нас. Короткими перебежками с интервалом в семь метров мы добрались до здания, в котором был оборудован совместный пункт эвакуации и медицины. В этом месте вместе с нашими медиками и эвакуацией находились эвакуация и медики отделения разведчиков. Я решил дать бойцам передохнуть и, заодно, смог познакомиться с соседями. Было интересно и волнительно, как бывает всякий раз, когда попадаешь в новое место с незнакомыми людьми. Я поздоровался с «Басом» и «Антигеном». «Бас» был молчалив и больше наблюдал за происходящим, не вмешиваясь в разговор. Приказав бойцам располагаться, я стал осматривать помещение.
– «Констебль», – поздоровался я с человеком небольшого роста, в отличной экипировке с замашками бывалого ветерана. – Будем знакомы.
– «Кусок».
Он пожал мою руку.
– Я из разведки. Нормально вас там тряхануло, братан, – сразу перешел он на панибратские отношения.
– «Шварц», – обратился ко мне и протянул руку высокий боец с грубоватым лицом, на котором отпечаталась не одна ходка. – Ты давай, слышь, в натуре, присаживайся, командир. Чифирь будешь? Ща подварим на скоряк, – затараторил он на фене.
– Спасибо, – вежливо, но сдержано ответил я.
– Мы тут как раз «Куска» слушали. Он нам про бои за «Железный лес» рассказывает, – продолжил «Шварц». – Слыхал про «Железный лес»?
– Это сеть электростанций между Зайцеве и Клиновым, – пояснил «Кусок». – Долго там провозились.
Я глотнул чифиря из протянутого мне стакана и сел у печки послушать рассказы «Куска». С нами сидели медики, вымотанные вчерашними «трехсотыми», которых было много. Они смотрели на меня, как на командира всего передка, который рулит группами в окопах и эвакуацией. У меня опять возникло чувство самозванца. Я все не мог привыкнуть к своей роли, внутренне не чувствуя себя в ней.
«Что они так со мной общаются? Это же не я! Тут есть “Антиген”. Мы с ним в одном звании – комоды. Без меня, меня женили», – недоумевал и раздражался я про себя.
Послушав колоритные байки, я стал прощаться с ними, и поднимать своих бойцов, которые, раскрыв рты, слушали рассказы «Куска».
– Давай, «Констебль», приходи. Всегда будем тебе рады, – прощались со мной медики.
Я сообщил Роме, что выдвигаюсь с группой в их сторону, и повел новобранцев дальше.
От угла забора завода, если смотреть прямо вдоль Артемовского шоссе, был виден Бахмут. Света в городе давно не было, но он отлично подсвечивался пожарами, которые горели в разных его частях. Их зарево освещало темные силуэты зданий, расположенных рядом. Огонь метался и выхватывал из темноты то большие многоэтажки, то маленькие домики частного сектора. Гуляя по Арбату, я видел уличных художников, которые рисуют баллончиками причудливые фантастические картины про космос. Бахмут выглядел, как эти картины.
От крайнего здания завода нам нужно было преодолеть метров двести по открытой местности, где с одной стороны было шоссе, а с другой – бетонный забор и куча кустов, которые не видно в темноте. Это был самый опасный участок нашего пути. Если бы я был украинцем, то обязательно бы устроил тут засаду, выслав ДРГ. Мы быстро преодолели это расстояние и вышли к развилке. За дорогой сидел наш часовой, которого уже предупредили о нашем приближении.
– Краснодар! – крикнул я ему из-за забора.
– Луганск! – ответил он.
– По одному. С интервалом в пять метров. Пошли!
Мимо меня через дорогу как тени стали проскакивать мои бойцы и запрыгивать в наш окоп.
Я пришел в свой блиндаж, и Рома доложил мне, что происшествий особых не было.
– Все на местах. Были прострелы в сторону групп «Айболита» и «Утяка», но не критично. БК разнесли по позициям. У всех всего хватает, – доложил он.
Было видно, что Рома воспрянул духом и стал вести себя увереннее в роли моего заместителя.
