скачать книгу бесплатно
Мне казалось, я ее знаю. От нее шел приятный одурманивающий запах, как дым заползающий в легкие, но в нем таился пугающий могильный холод, оттенок размоченной дождем земли.
Я не стал отвечать на ее вопрос и только твердил свое:
– Что ты делаешь в моей квартире? Откуда знаешь, как меня зовут?
Она подалась назад и заглянула в мои глаза.
– Я узнал тебя! – прошептал я.
Она улыбнулась чуть шире и чуть насмешливее. Ее ладонь коснулась моей шеи.
– Я ждала тебя. Я думала, ты пойдешь за мной.
Она была так же красива, как я ее запомнил. Она подтянула меня к себе, и мы повернулись на месте так, что теперь она была спиной к стене, а я стоял совсем близко. Она убрала руки с моих плеч и прижала их к стене, подавшись ко мне. Руки ее напряглись и сильнее прижались к стене.
Она выгнула спину, поставила согнутую в колене ногу на стену и в следующий момент превратилась в шакала. Порывисто выгибаясь, она поползла по стене, по паучьи перебирая лапами и буравя меня горящими желтыми глазами.
Это ужасное существо зарычало:
– Пойдем со мной в новую жизнь, в новый, прекрасный темный мир, – ее плечи и голова уткнулись в потолок, и она с легкостью переползла на него. – Только впусти меня. Открой дверь квартиры.
Я закричал, попятился, кровать сбила меня с ног. Крик заполнял мою глотку. Зверь на потолке засмеялся. И вдруг остатки ночного света за окном погасли. Меня захлестнула непроглядная темнота. Под тяжестью многих тысяч тон тьмы мои ребра не выдержали и с болью треснули, вонзившись в меня и обрушив тьму на мое истекающее кровью тело.
Открыл глаза.
В комнату светил дневной свет. По небу за окном проплывали рваные облака и тучи. Я лежал так же, как и заснул. На спине, широко разложив руки по кровати. Тело затекло.
Поднялся и сел, потер заросшее щетиной лицо руками.
Это всего лишь сон.
Глава 3. Проекция на внешнюю плоскость
Тоска о минувшем, как черная мгла,На радости и на печали легла;
И в смене то горьких, то сладостных дней
Все та же она – ни светлей, ни темней
Т. Мур
Автобус пришел через несколько минут. Доехав до центра города, я перешел через загруженную автомобилями улицу, на другой стороне которой возвышалось высокое четырехэтажное здание постройки начала прошлого века.
Подвал занимала типография, в которой печатались многие местные издания, в том числе и наш журнал, а на втором этаже располагались все отделы нашей редакции.
Я поднялся по просторной бетонной лестнице в здание. Шаги эхом отдались в высоких стенах пустого холла. Над столом охранника тихо похрустывали страницы раскрытой газеты. Я поздоровался, проходя мимо. Тот бросил на меня приветливый взгляд поверх газеты, на первой полосе которой жирным шрифтом виднелся заголовок: «Печальная статистика: количество без вести пропавших горожан увеличивается каждый декабрь».
– Марк!
– Да, – отозвался я, замедлив шаг.
– Как тебе эти следователи? Припарили, да?
– Какие следователи? – остановился я.
Охранник небрежно махнул рукой:
– Из полиции. Вчера терлись тут полдня, всех расспрашивали о Вольском. С тобой еще не говорили?
– Нет. Меня не было вчера.
– Значит, еще раз приедут. С Лунгиным из розницы тоже пока не беседовали.
– Хорошо, буду иметь ввиду. Ладно, Кирилл, побегу я.
Новость о следователях смутила и обескуражила.
Я поднялся на второй этаж мимо указателя с перечнем офисов и зашел в двухстворчатую дверь с табличкой:
РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА «ИНТЕРЕСНАЯ ЖИЗНЬ»
Следующая двухстворчатая дверь слева вела в самое сердце редакции, где за столами, заставленными мониторами, принтерами, телефонами, папками и кипами бумаг работали корреспонденты. В конце комнаты за деревянной перегородкой с окошками располагался кабинет редактора.
Я без стука ворвался в кабинет.
Неохотно Мария Андреевна оторвала взгляд от листа бумаги и мельком посмотрела на меня сквозь челку темно-красных волос, поверх прямоугольных очков в черной оправе. Медленно отложила листок бумаги, откинулась на спинку стула и, сняв очки, вопросительно подняла брови.
– Ничего, что я без стука? – вспомнил я.
– Ну, уж в следующий раз постарайся постучать, Меерсон. В чем дело?
– У меня сейчас нет никаких заданий, я могу помочь, если нужно что-то сделать в связи со смертью Вольского. Это единственная возможность для меня занять себя чем-то.
– Хорошо, что ты об этом напомнил, верстальщикам нужно фото к некрологу. Найди и отправь в верстку. Понял, да?
– Хорошо, сделаю. Мария Андреевна, а кто пишет некролог?
– Я сама, а что?
– Нет, ничего.
– Что-нибудь еще?
– Да, Павел писал статью, я хотел предложить, может быть нам следует издать ее, несмотря на случившееся? Ведь это последняя статья Вольского.
– Марк, для начала, все-таки закрой дверь, – она вяло указала рукой, в которой держала очки, в сторону входа. – И где статья? Он мне ничего не присылал.
Я закрыл дверь, прошел и сел перед ее столом на удобный стул.
– Не знаю. Кажется, она не закончена. Нужно поискать.
– Кто, по-твоему, этим займется?
– Я могу.
– И с чего ты собираешься начать? Мы вчера с системным администратором проверяли рабочий компьютер Вольского, никаких новых материалов там нет. Всё только по уже сданным темам. Если статья и существует, то, скорее всего она у него дома.
– А квартира Павла, наверное, опечатана?
– Поезжай, на месте разберешься. Найди статью. Если она закончена, я пропущу ее в номер. У его соседей есть ключи. Кристина Боголюбова сейчас отправляется туда.
– Кристина? Зачем?
– Похоже, у полиции есть основания предполагать убийство. Если бы им нужно было просто исключить преступление в случае самоубийства, проверкой занимался бы участковый. Но так как вчера пришли следователи, значит, они открыли дело. Тут что-то не чисто. Если сотрудника нашего журнала убили, мы первые должны знать правду. Это первый случай в нашей редакции. Кристина вызвалась собрать информацию. Пусть проникнется жизнью Вольского, поговорит с соседями, поищет друзей, родственников. Может быть врагов. В общем, Боголюбова должна постараться. Короче, ты отправишься с ней. Если хочешь, чтобы мы напечатали эту статью, достань ее сегодня, потому что завтра мы сдаем все материалы в печать. Выпускать статью умершего Вольского в другом номере уже будет не этично.
– А Боголюбова не слишком молода для такого задания? Поручите это тому же Воронину, он хорошо знал Вольского.
– Марк, Боголюбова сама вызвалась. И я уже согласилась. А ты занимайся своим делом. Только не углубляйся во все эти драматические темы. У тебя самого случилось несчастье с невестой, так что… – опустив окончание фразы и замолчав, она поднесла к губам дужку очков.
– Я теперь не вижу других тем.
Во взгляде Марии Андреевны скользнула жалость.
– Значит нужно начинать их искать. От жизни нельзя убежать. Она этого не прощает.
Я не собирался говорить с ней об этом. Потер лицо рукой. Мутная пелена окутывала и спутывала мысли после вчерашнего посещения бара.
– Не верю, что смогу их где-нибудь найти, – сказал упрямо я, выразительно ставя точку и завершая разговор.
Она не стала со мной спорить и сделала вид, словно я ничего не говорил.
– И еще Марк, следователи брали адреса и телефоны наших сотрудников. Особенно заостряя внимание на людях, общавшихся с Вольским. Застали всех врасплох, со всеми говорили наедине. Честное слово, эти двое задавали странные вопросы. Они очень долго продержали Романа Воронина. Спрашивали и про тебя. В общем, своим появлением переполошили редакцию. Они очень въелись в несколько кандидатур, включая тебя. Интересовались, почему ты отсутствуешь. Так что не удивляйся, когда они с тобой свяжутся.
– Буду иметь ввиду.
– Я говорила это нашим людям вчера, и скажу тебе. Работа следователей формулировать вопросы так, чтобы тот, кого они расспрашивают, чувствовал себя не в своей тарелке. Не поддавайся на провокации в разговоре с ним. Понял да?
– Кажется вы хорошо в этом разбираетесь…
– Мой первый муж был майором полиции. Я четыре года прожила в условиях подозреваемой, и кое-что в этом понимаю, – скучающим голосом проговорила Мария Андреевна, словно то были самые неважные четыре года ее жизни. – Всё, бегом догоняй Боголюбову. И передай, чтобы она занесла, наконец, свою статью о клофелинщиках. Стой! У тебя нездоровый вид и глаза красные. Ты как? В порядке?
– Да все хорошо.
– Ну да, конечно. У меня тут есть аспирин. Выпей, пока голова не разболелась, – она достала из верхнего ящика стола пачку таблеток и протянула мне. – Бери всю упаковку, потом вернешь.
Она бросила мне пачку. Я поймал.
– От передозы аспирина еще никто не умер, – пошутила она и глянула на часы.
– Ухожу, – заверил ее я, подходя к деревянной двери со стеклом и жалюзи.
– Дверью не хлопать, – крикнула она мне вслед.
– Спасибо за аспирин.
Я поспешил к выходу, рассчитывая догнать Боголюбову. Спустился в холл и от лестницы спросил Кирилла, не выходила ли Кристина Боголюбова. Тот оторвался от газеты, прищурился, вспоминая, и сказал, что не видел, чтобы она выходила. Я поднялся обратно в редакцию, прошел по коридору мимо двери в дизайнерский отдел и завернул в буфет, где Боголюбова любила обдумывать свои статьи за чашкой крепкого черного кофе и разговорчиками с буфетчицей Аней. И тут же услышал обрывок их разговора.
– …я бы, например, не решилась на самоубийство, – тревожным голосом сказала блондинка в бежевом блейзере, стоявшая ко мне спиной. – Но вот, что толкнуло его на такой отчаянный шаг, мне предстоит выяснить.
– Да, Кристинка, – заворожено произнесла Аня, – ну и напросилась же ты на работку
– А что такого? Мне самой интересно, что произошло с Вольским – возразила Кристина.
– Ну не знаю, – вздохнула буфетчица. – Некоторые вещи знать не безопасно. Ты же не журналист федеральной газеты.
– Простите, что прерываю вашу беседу, девушки, – вклинился я, – но наш редактор считает, что ты, Кристина, уже в пути. Она будет очень расстроена, если обнаружит, что ты еще здесь.
– Ой, – сказала Кристина, – ладно, все, Аня! Я побежала. Спасибо, что предупредил, Марк, – повернулась она ко мне.
Аня помахала ей вслед, и мы с Кристиной вышли в коридор.
– Мы поедем вместе в квартиру Вольского. Мне нужно взять кое-что.
Кристина посмотрела на меня недоверчиво.
– Что кое-что?
– Статью, которую Вольский не закончил.
Я открыл дверь на лестницу и пропустил Кристину вперед.
– Разве вешаются люди, не закончив начатое дело? Тем более, я слышала, что Вольский жизни без журналистики не видел.
Я пожал плечами, спускаясь за ней по ступенькам.
– Может быть, и закончил. Просто не успел сдать.
Она остановилась. Я резко затормозил, чтобы не налететь на нее.
– Слушай, – воодушевленно начала Кристина, – ты ведь работал с Вольским! А я его совсем не знала. Расскажи о нем. Мария Андреевна ждет от меня результатов. А чтобы были результаты я должна разобраться в материале не хуже следователей.
– А зачем вообще занялась этим делом?
– Хочу быть полезной, – она застегнула блейзер и двинулась к выходу. – Пойдем, Марк. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что наш журнал по содержанию иногда уступает крупным центральным изданиям. Нам нужны резонансные темы. Я не собираюсь менять профиль нашего журнала, но предоставленную мне возможность использую максимально. И потом, это просто доброе дело.
Мы вышли на улицу. По лицу стегнул ветер. Над домами синели набегающие тучи, и лишь над горизонтом пролегла яркая прорезь ясного осеннего неба.
– Я уверенна, люди, которые его знали, напишут качественно, но осторожно. А я готова копать, – мы остановились под навесом автобусной остановки. – Независимо от того, убили его или он повесился, меня беспокоит причина. Именно в ней вся трагедия. Именно мотив открывает нам глаза на жизнь. И каждый из наших читателей задумается всерьез о том, что произошло с незнакомым человеком… Что?
