скачать книгу бесплатно
* * *
На работу успела вовремя. В здании времен Османа[2 - Жорж Эжен-Осман – французский государственный деятель и градостроитель XIX века, во многом определивший современный облик Парижа.] SCAD занимает три верхних этажа, наша работа – съемка телепередач и документальных фильмов. Профанам кажется, что нет работы интереснее: креативность, актеры, пресса, командировки. Может, для кого-то оно и так, но уж точно не для меня. Я работаю помощником финансового и административного директора, человека мрачного, амбициозного и сварливого, которого креативщики без устали поносят за узкие бюджетные рамки, мешающие их творческому полету. Моему начальнику очень бы хотелось занимать более благополучный пост в главной дирекции холдинга, а не быть самой непопулярной и ненавистной фигурой в нашей компании. И то, что достается ему, он вываливает на меня. Фантену – это его фамилия – я с первого взгляда не понравилась. Меня достали его придирки. Я готова была уволиться, не дождавшись конца испытательного срока, но подчинилась необходимости и осталась. Хотя и пообещала себе уйти при первой же возможности. Очень жаль, что возможности, как и мужчины, не возникают по волшебству. И я так до сих пор и не собралась поискать себе другую работу, все откладываю со дня на день рассылку резюме и прохожу мимо сайтов с вакансиями, требующими моего уровня образования.
После нескольких недель ночных кошмаров и дневных ужасов я стала учиться отстраняться. И приспосабливаться. Я хожу на работу, как спускалась бы в старое время в шахту: из крайней необходимости и чувства профессионального долга. И еще меня поддерживает иллюзия, что мне для чего-то нужен этот травмирующий опыт и я, возможно, стану очень ценным работником в каком-нибудь другом месте (скорее всего, на ринге в боксерском клубе…)
В восемь двадцать я поздоровалась с девушками, которые дежурят у нас на входе, и они, как обычно, буркнули мне что-то нечленораздельное, не потрудившись вежливо ответить. В восемь двадцать пять я подошла к автомату с горячими напитками. В восемь тридцать поставила чашку с кофе на стол Фантена, получив невнятное бормотанье вместо приветствия и благодарности. В восемь тридцать одну он пробурчал, что кофе – просто помои. В восемь тридцать пять я уселась перед экраном своего компьютера, прихлебывая чай. Таков ритуал, с которого начинается каждый рабочий день, предназначенный для того, чтобы испортить мне настроение.
В девять часов начальник отправляется на планерку, готовясь ознакомить всех с новыми сокращениями бюджетных расходов, которые позволят нам выйти на новые рубежи с двузначными показателями роста. А я, пока его нет, смогу позвонить Марианне.
– Как дела, зая? – слышу ее веселый голос.
– Как обычно.
– Что нового мне расскажешь?
Так себе вопрос. Зачем меня лишний раз тыкать носом в ничтожность и пустоту моей жизни?
– Ничего. А ты мне?
– Энзо опять за свое. Не хочет обедать в столовой, «там невкусно, и взрослые его достают».
Мы с Марианной дружим с первого класса. Она замужем, у нее двое детей: Стелле – восемь, Энзо – шесть. У нее чудесная семья, замечательный муж, интересная работа. До тех пор, пока наши надежды живы, счастливая женщина для нас – как путеводная звезда, горючее для грез и мечтаний. Но если надежды уплыли, их счастье немного выводит из себя, ясно показывая, до чего же ты жалкая неудачница (и ты рыдаешь одна в постели, слушая Уильяма Шеллера[3 - Шеллер, Уильям (р. 1946 в Париже) – знаменитый французский певец, композитор, пианист. Писал для Далиды и Барбары, прославился серьезными музыкальными сочинениями.] «Почему счастливые всегда чуть-чуть спесивые?»). (Я прекрасно знаю, что мои музыкальные пристрастия под стать моим костюмам, они отстали от моды.) Мне иногда начинает казаться, что Марианна продолжает со мной дружить из жалости, или – что еще гораздо хуже – потому, что рядом со мной, рохлей, хорошо видно, как она умеет взяться за дело и добиться всего, чего захочет. Да нет, я знаю, у нас с ней дружба настоящая, искренняя, мы делимся секретами и скучаем друг без друга. С тех пор как я перебралась в Париж, а она в Тулузу, где работает ее муж, мы созваниваемся. Я боялась, что время и расстояние украдут у меня подругу, но она, к моему крайнему удивлению, меня не бросила.
Мой переезд в столицу она сочла сказочной удачей! Подумать только, Париж! Праздник, театры, концерты, знаменитости… Неужели она искренне верила, что я буду вращаться в высших кругах? Что после того, как я окунусь в бурлящую культурную жизнь, куколка станет бабочкой?
Но что бы она ни думала о моей бесцветной жизни, она искренне радовалась моим звонкам. Настоящий друг, иначе не скажешь!
– Как провела выходные? – поспешила я спросить, боясь, как бы лучик ее любопытства не потревожил пустую сцену моей жалкой жизни.
– Я бы сказала, с удовольствием. Представляешь, мы обедали в саду на свежем воздухе.
Они живут в чудесном доме с бассейном (зарабатывают семь тысяч евро в месяц на двоих).
– Класс!
– А ты как? – Она вернула мой вопрос, рассчитывая услышать что-то интересненькое.
– Да ничего… Ой нет, ходила на выставку.
– С кем?
– Одна.
– Отлично. (Ее «отлично» означало, что она не удивлена и не хочет проворачивать нож в ране.) Погода была хорошая? (Упоминание о погоде – невольный намек на то, что беседа начинает утомлять.)
– Плохая.
Марианна вздохнула.
– Ты посмотрела, что я тебе прислала? – спросила она.
– Да, конечно, спасибо большое, – соврала я.
Она прислала мне шарф, связанный ее бабушкой – весьма своеобразной и не без странностей старушкой, которая только и делает, что с утра до ночи вяжет, собираясь, как видно, обвязать всю свою семью. Я положила сверток в прихожей и, честно говоря, сразу о нем забыла.
– Бабушка по-прежнему считает тебя маленькой девочкой. И думает, что в Париже шарф тебе очень пригодится. А что у тебя еще? Есть кто-нибудь на примете? (Имеется в виду какой-нибудь молодой человек. Она что, все еще надеется? Сейчас мы быстро покончим со всеми ее надеждами.)
– Никого.
– А красавчик курьер? Он оказывает тебе внимание?
– Он больше к нам не ходит. Фантен пересмотрел контракты с поставщиками, и курьеры теперь у нас не появляются.
Вообще-то историю с курьером я приукрасила. И курьер не был красавчиком, да и внимания особого мне не оказывал. Просто приходил славный веселый паренек и шутил со всеми подряд. Но мне нравилось, когда он приходил, разбавляя однообразие моих рабочих дней. И меня смешили его шутки. Мне надоело, что мне вечно нечего рассказать подруге, и я расцветила рассказ взаимной симпатией.
– А ты собираешься приехать к нам этим летом?
Что-то в ее голосе навело меня на мысль, что она, разговаривая со мной, занята еще чем-то.
– Я еще не выясняла, когда у меня отпуск.
– Так давай, поторапливайся! У меня полно молодых людей, которых мне не терпится тебе представить!
– Там видно будет.
– Ненавижу такие ответы! «Посмотрим! Пока не знаю! Будет видно!» Эй, Алиса, давай шевелись.
– Прошу тебя, не начинай, – взмолилась я.
– А ты меня не зли, у тебя голос несчастной жертвы!
– Извини, я не подумала…
– И перестань извиняться. Я на тебя не сержусь. Ты же не меня обижаешь! Это ты скрипишь у себя в конторе! Ты позволяешь хамить своему начальнику! У тебя, похоже, нет друзей! Ты тоскуешь по выходным и, похоже, пальцем не шевельнешь, чтобы как-то это исправить!
– Картина суровая… Но справедливая.
– Так что тебя держит в Париже, в этой ловушке для дураков?!
– Малодушие.
Мой ответ ее ошеломил, а меня потряс. Я нечаянно нашла ключ ко всем своим неудачам. Слезы брызнули у меня из глаз, а голос стал хриплым.
– Прости меня, зайка… Я наговорила лишнего, – заговорила Марианна, почувствовав в моем голосе что-то вроде отчаяния.
– Да нет, все нормально.
– Я злюсь, потому что ты заслуживаешь лучшего. У тебя такой диплом, а ты пропадаешь в этой дыре! Такая хорошенькая, и не умеешь себя подать. Терпишь все, что на тебя валится, как будто должна расплачиваться за какой-то тяжкий грех. Вот если бы ты взяла и…
Взяла. Волшебное слово. И что я должна взять? Я спросила.
– Надо переменить образ жизни. Выходить! Бывать на людях! Подумаешь, одна! Пойди в кафе, выпей рюмочку! Вот увидишь, появятся знакомые! Если только ты не наденешь свой унылый костюм и тапки, а не туфли на каблуках!
Я оглядела свой костюм и безудержно расхохоталась, между делом разрядив обстановку. (Но мгновенный переход от слез к смеху тоже, между прочим, один из симптомов депрессии.)
– Если бы дело было в костюмах, Марианна! Не нравлюсь я сама. Мужчины на меня не смотрят. Кому нужна жалкая хромуша!
– Алиса! Не играй со мной в несчастную сироту! Ты хорошенькая, но не хочешь собой заняться. А о твоей хромоте нужно знать заранее, чтобы ее заметить. Так что прекрати искать оправдания! Тебе нужно выходить!
– Сегодня я иду к Сандрине в гости! – пробурчала я, сама не зная, что имею в виду: то ли что я все-таки выхожу на люди, то ли жалуясь на ничтожность своего окружения.
– Это к той, что разговаривает на жаргоне наших мамочек? Значит, тебя накормят «обедиком» и узнают твои «новостишки»? Но если ты считаешь, что для тебя это выход, то ты ошибаешься, – с шутливой торжественностью предостерегла меня Марианна.
– Не знаю, что я считаю. Мы с ней сто лет не виделись, – отозвалась я в том же шутливом тоне, стараясь показать, что настроена позитивно. – Может, визит к ней не большой подарок, но я ее люблю. А уж что мы себе «настряпаем» – это тайна, покрытая мраком.
От ее смеха мне стало веселее, хотя я и чувствовала себя виноватой, что привираю своей любимой подружке.
После разговора с подругой мне стало еще грустнее, и я отправилась в общую комнату налить себе вторую чашку чая.
Все девицы были уже там (я имею в виду поклонниц моего кузена и обожательниц капсульных кофемашин). Поцелуи, милые улыбки, пустые фразы. У нас примерно одинаковые должности, но у них начальники повежливее и работа поживее. Они сбились в стайку, каждый день обедают вместе и иногда куда-то вместе выходят. Ольга из них самая видная. Высокая стройная блондинка, и одевается элегантно. Умница, каких мало, и характера не занимать. Мужики сразу облизываются, но попробуй они поухаживать или, не дай бог, нагрубить – получат, мало не покажется. Всем уже известно, чем дело кончится, и все ее побаиваются. К тому же она помощница самого генерального, так что еще боятся, что она повлияет на его решения. Злые языки говорят, что она была его любовницей.
Кандис, очень даже ничего – шатенка среднего роста с высветленными прядями и весьма фигуристая. Она помощница директора по производству. Ольга – ее идеал. Но характер у нее непостоянный, и ее неразборчивость известна всем, так что до Ольги ей ни за что не дотянуться.
И, наконец, Далия, помощница руководительницы отдела творческих программ. Она… я бы сказала, с особенностями. Она такая простая – ей не приходит в голову, что люди иногда могут шутить, и к тому же она понятия не имеет о деликатности, так что легко становится добычей нахрапистых и прямолинейных представителей мужского пола. Она всегда на высоких каблуках, потому что маленького роста, а ее юбочки и кофточки – прямое приглашение мужчине пропустить по стаканчику, это если он обходительный, а если нет, то сразу в постель. И, кажется, она охотно принимает и то и другое.
Одинаковые должности – естественное основание для объединения, создания, так скажем, своеобразного братства, которое позволяет каждому думать, что он под защитой, может получить толковый совет, а при необходимости все сплотятся, обороняя общие профессиональные интересы. На самом деле в подобных компаниях и речи нет ни о каких профессиональных интересах или рабочих стратегиях. Главное – тусовка, и с первой минуты становится ясно, вписываешься ты в нее или нет. В случае со мной сразу стало ясно, что нет. Когда я только пришла, они несколько раз пригласили меня пообедать с ними, но я оказалась скучной компанией, только ела и улыбалась, и меня быстренько вычеркнули. (Интерес снова вспыхнул ненадолго, когда приехал мой кузен.) Я, когда меня вычеркнули, только обрадовалась, среди них я чувствовала скорее неловкость (и зачем, собственно, стараться быть в компании, если тебе в ней не по себе?). Да и обедать каждый день в ресторане мне было не по карману. К концу месяца с деньгами всегда было туговато, и вообще я предпочитаю не тратиться на еду, а сходить лучше в театр или на выставку.
Редкие вспышки их интереса ко мне всегда совпадали с корпоративными землетрясениями, к которым Фантен имел непосредственное отношение. Они надеялись разжиться у меня информацией, аппетитными сплетнями, но оказалось, что доносы и пересуды – не моя стихия, что еще больше увеличило мою непопулярность. Девушки сочли, что я «недостойна» принадлежать к их клану избранных.
Кое-как они терпели меня во время коротких перерывов на кофе, но и тут я им, по всей видимости, мешала. Смех стихал, разговоры смолкали, и они вежливо дожидались, когда я налью себе чай и исчезну, чтобы продолжать болтать и смеяться.
После подобных случаев я воображала, что поднялась на четвертую ступеньку ЛОР (лестницы общительности на работе). С ее помощью я определяю, какой интерес представляю для коллег (можете не гуглить, ЛОР – мое изобретение и пользуюсь им только я). Он состоит из десяти уровней:
первый уровень: с вами здороваются (на нем я нахожусь с дежурными на входе);
второй уровень: с вами здороваются, называя по имени (потому что запомнили ваше имя);
третий уровень: с вами обмениваются положенными банальностями («Как дела? Что новенького? Ну и погода! Где ты купила такое платье?». Последний вопрос мне никогда не задавали. А если бы вдруг спросили, то для того, чтобы обходить этот магазин подальше);
четвертый уровень: вам предлагают выпить вместе чашку кофе из кофемашины;
пятый уровень: всерьез интересуются вашим мнением по поводу серьезных вопросов: политических новостей, экономики, общественных событий (потому что ваше мнение интересно. Если речь о работе, это не считается);
шестой уровень: вам предлагают вместе пообедать;
седьмой уровень: с вами делятся секретами;
восьмой уровень: у вас просят номер телефона, чтобы обмениваться сообщениями;
девятый уровень: вас приглашают на вечеринку с коллегами;
десятый уровень: вам предлагают совместные планы на выходные.
Если вы не устояли перед искушением, встали на эту лестницу и застряли между первой и пятой ступеньками, не паникуйте. Скажите себе, что ваша жизнь не сводится к одной лишь работе (в моем случае аргумент никудышный). А если находитесь между шестой и десятой ступеньками, постарайтесь по-честному определить искренность возникших взаимоотношений. Немного прозорливости – и вы, я уверена, уже не будете в таком восторге (ладно, вполне возможно, я завидую).
В общем, с девочками я, скорее всего, застряла на третьей ступеньке. И сегодняшним утром, дожидаясь, пока моя чашка наполнится, я с рассеянным видом слушала их разговор, чтобы они не почувствовали себя обязанными привлекать к нему и меня.
А они, как обычно, устроили любимый конкурс: «Кто лучше всех провел уик-энд?», стараясь перещеголять одна другую рассказами о фантастически увлекательных выходных.
Интересно, как им удается позволять себе столько развлечений? Даже если зарплата у них гораздо выше моей, как они ухитряются покупать себе такую красивую одежду, так часто ходить к парикмахеру, пользоваться такой косметикой и так часто куда-то выходить?! Ответ очевиден: за спиной стоит заботливый мужчина (и, возможно, не один), и резвятся они среди богатых.
И вот в это утро Ольга обратилась ко мне.
– А у тебя, Алиса, как прошли выходные? (Вопрос третьей ступеньки.)
Они все обернулись ко мне с заинтересованными улыбками, словно ожидая, что хоть раз в жизни я их удивлю. Я запаниковала, но постаралась сохранить лицо. Чуть было не заговорила про выставку, но вовремя вспомнила, что выставка для них пустая и постыдная потеря времени в городе, где столько возможностей развлечься. Что-нибудь наврать? Нет, врать я не умею.
– Как обычно. Ничего особенного.
– А все-таки, – настаивала Кандис. – Чем ты занималась на выходных?
Постирала белье, начала читать новый роман. Вечер пятницы провела за телевизором, погладила белье, читала роман, сходила и поплавала в городском бассейне, вечером в субботу снова смотрела телевизор. С утра в воскресенье сходила на рынок, дочитала роман, потом опять смотрела телевизор, поплакала в постели перед сном. И что? Перечислить все, что я делала? Очень интересно!
– Читала, занималась спортом.
– Это здорово, – одобрила Кандис, обескураженная пустотой моей жизни. – Нет, я серьезно, спорт – это здорово.
– Да, конечно, спорт – это здоровье, – подхватила я.
И получила бы на международном конкурсе банальностей первую премию.
– А я вот не читаю, – сообщила Далия, словно чтение представляло собой весьма опасное занятие.
– Кто бы сомневался! – фыркнула Кандис.
– Нет, я читаю… всякие рекламные журналы, – вспомнила Далия. – Отдыхаешь и заодно узнаешь много полезного.
– Алиса имеет в виду совсем другое чтение, – заметила Кандис.
– Что ты сейчас читаешь? – поинтересовалась Ольга.
Я побледнела.
– Мисиму. Это японский писатель.
Они уставились на меня так, словно я сообщила им, что у меня рак груди.
– Ты знаешь японский? – удивилась Далия, уже даже с некоторым восхищением.
