скачать книгу бесплатно
Это была та самая летопись о деяниях Ровоама, составленная пророком Самеем и Аддою прозорливцем, о которой упоминает двенадцатая глава Второй книги Паралипоменон. Однако эта хроника, как полагали ученые, была безвозвратно утеряна. Библеисты даже не надеялись обрести драгоценный свиток. Но невероятная находка случилась! Она была ценна сама по себе и в то же время служила очевиднейшим доказательством: останки в оссуарии принадлежат царю Ровоаму. Это открытие затмило археологическую сенсацию прошлого века – свитки Мертвого моря, найденные в пещерах Кумрана. Теперь историки смогут восстановить важные вехи истории Иудейского царства и его северного соседа – царства Израильского, с которым Ровоам вел войну.
Обширную работу также предстояло провести генетикам. Результаты анализа царской ДНК могли пролить свет на происхождение евреев и их связи с окружающими народами. Царские останки отправили в крупнейшую израильскую лабораторию, специализирующуюся на изучении палеоДНК.
***
Берл Полак, директор Центра генетических исследований при Израильском университете, сидел в своем рабочем кабинете и неспешно покачивался в мягком кресле с высокой спинкой. На его столе двумя аккуратными стопками лежали научные журналы. Он ткнул указательным пальцем в английский Nature Genetics.
– Теперь эти журналы ждет серия публикаций о нас и наших исследованиях, – довольно сказал он, обращаясь к профессору Натану Гершу, ведущему ученому-генетику Центра.
– Надеюсь, статьи будут не только о Ровоаме, – заметил Герш. – Я общался с профессором Марингофом, он считает, что археологические работы в том месте следует продолжать, есть вероятность, что рядом окажутся не менее ценные находки. Сейчас муниципалитет решает вопросы, связанные с дальнейшими раскопками. А вдруг найдут останки царей Давида и Соломона?!
– Удивительная история. По пальцам можно пересчитать случаи попадания ракет по жилым домам в Иерусалиме, а здесь такое… Не иначе, как божественное вмешательство.
– Руками палестинцев…
– Всевышний разными способами действует. В древности через филистимлян, сегодня через их потомков[8 - Одним из предков современных палестинцев были филистимляне, древний народ, населявший приморскую часть Ханаана (от современного Тель-Авива до Газы) начиная с XII века до н. э. Название «Палестина» происходит от древнееврейского слова «пелиштим» – филистимляне.].
В этот момент дверь отворилась и в кабинет, улыбаясь, вошел Арье Данель.
– Мой дорогой друг, – несмотря на солидную комплекцию, Полак быстро поднялся и шагнул навстречу гостю. Они обнялись с Данелем. – Знакомьтесь, это Натан Герш, под его руководством будет осуществляться секвенирование царской ДНК.
– Наслышан о ваших недавних исследованиях останков древнейших людей из пещеры Кесем, – Арье Данель пожал руку Гершу. – Я всегда говорил, что прародина человечества – это не Африка, как ранее считали генетики, а наша земля, Израиль!
– Очень приятно познакомиться с человеком, который в курсе последних научных открытий, – удивленно ответил Герш.
– А мне очень приятно, что наука подтверждает Писание, – улыбнулся Данель. – А теперь вам еще предстоит помочь коллегам-историкам подтвердить их теории. Вы уже наметили план исследований?
– Будем изучать ДНК царя, сравнивать с генами ныне живущих соотечественников. Еще проведем реконструкцию лица, восстановим его по черепу, ну и в целом определим внешний вида Ровоама. Хотя уже сейчас по размеру костей могу сказать, что он был примерно Вашего роста, – заулыбался Полак.
– Замечательно! Берл, я как раз хотел предложить себя в качестве подопытного кролика. Вот данные с результатами моего генетического теста на историческое происхождение, – Данель протянул директору флешку. – Изучайте, сопоставляйте. Ты же знаешь, как трепетно я отношусь к своим предкам. Ведь моя семья возводит происхождение к Давиду! Мой семейный архив лучшее тому доказательство. Есть, конечно, в генеалогическом древе некоторые неясности… В общем, мне не терпится получить подтверждение моей принадлежности к дому Давида со стороны науки. Я почему-то уверен, что будет именно так.
– Вы хотите провести своего рода тест на родство? – озадаченно спросил Герш.
– Вот именно, дорогой профессор, – подтвердил Данель.
– Но прошло три тысячи лет, за такое продолжительное время маркеры гаплотипов исходника, назовем найденные останки так, подверглись неумолимой и неизбежной мутации. Возможны серьезные погрешности, – не унимался Герш.
– Я все прекрасно понимаю, но основные показатели ведь должны совпадать? – не сдавался Данель.
– Мы будем сравнивать и изучать, дорогой Арье, – вмешался Полак. – Но ты же знаешь, что обнародование результатов анализа моментально придаст научным выводам политический характер? Мы же в Израиле!
– Безусловно, я отдаю отчет в возможных рисках. Но это уже моя забота. Работа генетиков – это ведь не только практическое исследование, но и искусство интерпретации данных. Да, и еще важная вещь, как я и обещал совсем недавно, мой фонд окажет всестороннюю финансовую поддержку вашей лаборатории и вам лично. Сегодня же мой помощник свяжется с вами, чтобы утрясти все финансовые вопросы. Мне пора, желаю плодотворной работы, – Арье Данель попрощался и вышел.
Герш вопросительно посмотрел на Полака.
– Не надо на меня так смотреть. В любом случае нам нужен подтвержденный потомок, а Данель как раз им является. Понятное дело, что семейная генеалогия вещь относительная. Давай начнем работать, будем сопоставлять. Не надо быть таким пессимистом. В любом случае получим хорошее вознаграждение, – недовольно пробурчал Полак.
***
Несмотря на древность найденных останков, ученым удалось «вытянуть» пригодные для исследования ДНК. Полак и Герш прильнули к монитору и смотрели на результаты компьютерного сопоставления ДНК царя Ровоама и Арье Данеля.
– Самое главное мы определили, у обоих гаплогруппа J2 – самая древняя из еврейских, – говорил Герш. – Удивительное дело, европейских примесей у Данеля почти нет, только немного венгров. Обычно у ашкеназов много славянских или итальянских генов. Зато в его предках значатся африканцы, восточная Африка. Скорее всего, это Эфиопия. Может быть, наши братья по вере – фалаши, бета Исраэль[9 - Фалаши, бета Исраэль – эфиопские евреи. В 1973 г. сефардский верховный раввин Израиля Овадия Йосеф признал общину бета Исраэль евреями, потомками исчезнувшего колена Дана.].
– Братья по вере, но не по крови. Я вот думаю, если достижения генетики были бы известны полвека назад, объявил бы Главный раввинат фалашей евреями и были бы проведены операции «Моисей» и «Соломон»[10 - Операции «Моисей» и «Соломон» – военные операции Израиля по эвакуации эфиопских евреев в 1984-1985 и 1991 гг. соответственно.], или все дело в освоении бюджетных средств при создании иешив[11 - Иешива – учебный центр по сохранению и развитию еврейской традиции.]? – засмеялся Полак.
– Духовное родство важнее кровного, – буркнул Герш.
– Только не для нашего благодетеля, – лицо Полака растянулось в масляной улыбке. – Буду звонить потомку Давида. Сегодня его день.
***
На следующее утро в твиттере одного популярного израильского блогера появился пост: «Как сообщают достоверные источники, лаборатория Центра генетических исследований установила факт родства известного общественного деятеля Арье Данеля с царем Ровоамом, а значит, с Соломоном и Давидом». Это сообщение вызвало лавину звонков в Центр, и Берл Полак официально засвидетельствовал данную информацию. Данель в своих комментариях прессе был краток: «Наука лишь подтвердила подлинность генеалогического древа, которое бережно хранит моя семья».
***
После утренней службы отец Феофан вышел пройтись по территории Горненского монастыря в Эйн-Кареме, но жара уже в первой половине дня была столь сильной, что он быстренько ретировался в домик для священников, где работал мощный кондиционер. Батюшка сел в кресло, и его взгляд упал на картину под названием «Зима», висевшую на стене напротив. Полотно было выполнено в необычной технике, все изображенное на ней вышито тонкой проволокой на мелкой сетке. Много раз он видел эту работу и всегда удивлялся уникальному исполнению. Крыши деревенских домов, присыпанные снегом, вызывали ностальгию по родной земле. Священник даже почувствовал морозную свежесть и услышал еле различимый звук позёмки. «Вот бы сейчас туда, в русскую зиму, в милый сердцу Сергиев Посад», – подумал отец Феофан.
Впрочем, он был нужен здесь, священник знал, что с Афона его перевели на Святую Землю неслучайно. Епископ Ювеналий, курирующий деятельность иеромонаха, сообщил перед переводом: «Отец Феофан, ты достаточно долго пожил среди святогорцев, носителей глубочайшей духовной традиции, приобрел серьезный опыт, пора переходить к практической деятельности». Священник вновь стал думать об Арье Данеле и его заявлении, наделавшем много шума в Израиле. Когда-то, до принятия пострига и священства, еще будучи студентом Московской духовной академии, он однажды пересекался с отцом Арье – Вениамином Данелем, философом и писателем, хорошо известным среди творческой интеллигенции российской столицы. Вот почему фамилия тогда показалась ему знакомой, да и внешне Арье сильно походил на отца.
На той встрече юный Феофан был со своим духовным наставником и учителем отцом Саввой – специалистом по древнееврейскому языку и Ветхому Завету, хорошо знавшим Данеля. Старые приятели увлеченно обсуждали идеи русских религиозных философов, и во время оживленного разговора отец Савва спросил:
– Вениамин, я часто пытаюсь понять, Ваша одаренность от еврейского народа или от африканского?
– А одаренность Пушкина от какого народа, русского или африканского? – засмеялся в ответ Вениамин. – К тому же мои далекие предки, жившие на африканском континенте, в богоспасаемой, как говорят православные, Эфиопии, принадлежали к еврейскому народу, что и подтвердил в 1973 году главный раввин Израиля. Кстати, прадед Пушкина, Абрам Петрович Ганнибал тоже был из абиссинских евреев. Смотрите, в семилетнем возрасте он, сын знатного африканского князя, был похищен и доставлен в дворец султана в Константинополе. Его отец не был мусульманином, иначе Абрашу не могли бы обратить в рабство и продать христианам. Не был он и христианином, иначе мальчика не стали бы крестить. Не был он и язычником, потому что при рождении его нарекли Ибрагим. Все это указывает, что он был из фалашей.
– Интересная версия. Если раньше представители разных стран – Эфиопии, Камеруна, Чада – заявляли, что предки Александра Сергеевича принадлежат к их народу (ну а кому не хочется назвать гениального поэта своим), то теперь мы слышим заявление о религиозной принадлежности Ганнибала, – улыбаясь, сказал отец Савва.
– Уверяю Вас, Пушкин – не только «ваше всё». Он общее достояние русских, евреев, африканцев, да и вообще всех народов Земли!
– Вот бы вашу универсальность нашим политикам, – отцу Савве очень импонировала широта взглядов его еврейского друга.
Позже отец Савва рассказал ученику историю об африканских корнях Вениамина Данеля. Она произошла около ста лет назад.
Глава 4. Девочка из Гондэра
– Скоро будет озеро, там сделаем привал, – подбодрил своих темнокожих спутников русский офицер Александр Ксаверьевич Булатович. Амхарский язык он начал изучать еще в Петербурге, и его знаний было достаточно, чтобы объясняться с жителями древней Абиссинии. Булатович видел, что устал даже выносливый Дефар, конь, подаренный ему эфиопским императором Менеликом II. Команда, возглавляемая русским офицером, состояла из восемнадцати вооруженных абиссинцев и верного помощника, рядового Василия Зелепукина. Поклажу покорно несли несколько мулов.
Отряд, шедший по землям провинции Гондэр, возвращался из длительной экспедиции. Позади осталась конечная точка путешествия – Метемма, городок на северо-западе Эфиопии, расположенный у самой границы с Суданом. Булатовичу очень хотелось пойти дальше, на запад, но он обещал Менелику не покидать пределов его владений. К тому же в Судане было неспокойно, суданцы вели войну с англичанами за независимость.
А Эфиопии в это же самое время, в 1896 году, удалось остановить итальянцев, пытавшихся превратить ее в свою колонию, и одержать над ними победу. Поразительное дело, европейская Италия не только проиграла, но еще и выплатила контрибуцию африканской державе и признала ее независимость. Не последнюю роль в этой победе сыграли русские. Россия направила в страну военных советников, современное оружие и боеприпасы. Сам Александр Ксаверьевич заслужил доверие эфиопского императора и стал его поверенным лицом. Как человек разносторонних интересов, после окончания войны он испросил у Менелика разрешение совершить научную экспедицию по стране.
Наконец впереди водной гладью заблестело озеро Тана, и взору путешественников открылась раскинутая на берегу небольшая деревушка, состоявшая всего из десяти-двенадцати домов. Отряд вошел в селение, но его никто не встречал. Круглые хижины, обложенные хворостом с конусообразными крышами, стояли пустыми. Лишь по двору, кудахтая, сновали куры да жалобно мекала коза, привязанная к изгороди одного из жилищ.
В центре селения находилось строение такой же круглой формы, но больших, чем другие хижины, размеров. На его крыше высился сосуд из красной глины. Очевидно, что это была синагога, а значит, в этой деревне жили эфиопские евреи.
– Ваше благородие, куда все подевались? – удивленно спросил Зелепукин.
– Сейчас узнаем, – ответил Булатович и дал абиссинцам команду осмотреть окрестности деревни. Вскоре один из воинов принес на руках маленькую заплаканную девочку примерно трехлетнего возраста. Она была сильно напугана, а на все вопросы повторяла одну фразу: «Они забрали маму и папу», – и показывала рукой в сторону редкого леса. Похоже, какие-то люди похитили и увели в неизвестном направлении всех жителей деревушки, и лишь одной девочке удалось спрятаться в зарослях.
– Кто бы это мог быть? – спросил Александр Ксаверьевич у старшего абиссинца.
– Фалашей никто не любит, – тот неопределенно пожал плечами.
В предшествующие времена эфиопы-христиане неоднократно пытались насильственно обратить фалашей в свою веру, а несколько лет назад по провинции Гондэр прошлись вооруженные отряды махдистов-мусульман из соседнего Судана. Скорее всего, похитители были работорговцами и вели пленников на один из суданских рабовладельческих рынков.
Воины Булатовича устали от длительного перехода, и пускаться в погоню за похитителями не представлялось возможным. Поэтому командир выставил по периметру деревни часовых, а остальным участникам экспедиции велел готовить обед и располагаться на отдых. Ночь прошла без происшествий, на следующий день отряд продолжил свой путь к Аддис-Абебе. Булатович поручил девочку одному из абиссинцев, и тот послушно нес ее на руках весь длительный путь.
***
Вскоре после прибытия в Аддис-Абебу Александру Ксаверьевичу необходимо было отбыть в Петербург, и он, посоветовавшись с главой Русской миссии в Эфиопии Петром Власовым, взял девочку с собой в Россию. Булатович сильно привязался к Лие, так она назвала себя, а потому не хотел оставлять ее здесь, да и не на кого было.
– Сделаешь такой же подарок императрице, – шутил Власов, – какой Савва Лукич сделал Петру Великому – привез маленького Абрамку, прадеда Пушкина.
– Арапчонок был кудряв и черен, настоящий абиссинец. А у нее, посмотри, светлая кожа и прямые волосы, – Александр Ксаверьевич с нежностью погладил Лию по голове. – Вырастет такая же красивая, как царица Савская.
– И умная, как царь Соломон, – подыграл Власов.
Однако до устройства девочки при императорском дворе дело не дошло. На следующий день после приезда в Петербург в гостинице, где остановился Булатович, у него произошла встреча с давним знакомым, Леоном Левиным, одним из руководителей Историко-этнографической комиссии при Обществе распространения просвещения между евреями. Приятелей объединяла любовь к этнографическим исследованиям. Леон проявил большой интерес к рассказу об экспедиции в северо-западную Эфиопию, а когда Булатович завел разговор о фалашах, Левин встрепенулся.
– Александр, ты знаешь, сейчас внимание мирового еврейства приковано к фалашам, – горячо заговорил он. – «Всемирный еврейский союз», находящийся во Франции, командировал профессора эфиопского языка, востоковеда Жозефа Галеви в Эфиопию для изучения фалашей.
– К сожалению, о фалашах сейчас мало что могу рассказать, но рассчитываю провести еще ряд экспедиций по Абиссинии. Однако могу показать тебе живую представительницу этого народа, – и Булатович попросил прислугу привести девочку.
– Лия, поздоровайся, это дядя Леон, – попросил он ее.
– Здравствуйте, – нисколько не смущаясь, сказала Лия. Казалось, она узнала в нем родного человека.
– Не может быть, – взмахнул руками Леон. – Как же она похожа на мою племянницу Милку! И кому же ты ее отдашь?
– Пока не знаю, надеюсь во время аудиенции рассказать о ней императору, может он посоветует, куда ее определить.
– Ты что! Аудиенция коротка, а тебе нужно успеть доложить Николаю Александровичу политические и военные вопросы. Дело ведь государственной важности! Эфиопия – единственный союзник России на африканском континенте. Александр, ты ведь помнишь, что у нас с Дворой нет детей. Отдай девочку нам, я все формальности утрясу. Ты же знаешь, что я придерживаюсь принципа «Все евреи ответственны друг за друга». И никто, кроме нас, евреев, не даст столько любви и заботы этой сиротке, родившейся среди наших единоверцев. Кроме того, ты не женат, а с твоей службой, с правительственными поручениями, с бесконечными разъездами тебе будет очень сложно заниматься ее воспитанием.
Булатович колебался, к такому разговору он не был готов.
– Сейчас много дел. Император назначил мне аудиенцию на завтра. Твое предложение следует хорошо обдумать.
– Подумай пожалуйста! – взмолился Леон.
– Непременно, – пообещал Булатович.
Но в следующие дни обстоятельства сложились так, что Александру Ксавьерьевичу пришлось в срочном порядке возвращаться в Эфиопию, и ему не оставалось ничего другого, как передать девочку Леону и Дворе.
***
Отец Феофан вспоминал историю, рассказанную его духовником. Девочка Лия, удочеренная Левиными, выросла, получила хорошее образование и перед Октябрьской революцией 1917 года вышла замуж за молодого архитектора Марка Данеля. Молодая еврейская семья в переломные для страны годы никуда не уехала, их дети, внуки и правнуки жили и трудились в Советском Союзе, а позже в России, вплоть до конца XX века. Лишь тогда Вениамин Данель с супругой переехал жить в Израиль, куда их давно звали многочисленные родственники.
Отец Феофан сопоставлял рассказ духовника с иудейским преданием, согласно которому в Эфиопию ушло одно из десяти колен Израилевых – колено Дана. Об этом писал еврейский путешественник IX века Эльдад ха-Дани. Об этом же в семидесятые годы XX века заявлял главный раввин Израиля Йосеф Овадия. Выходило, что достаточно известный общественный деятель Арье Данель происходил из колена Данова. Хотя сам он во всеуслышание объявил себя потомком царя Давида. Позиционировать себя потомком Дана – малопрестижно, а вот заявлять, что ты из колена Иудина и из царского рода Давидова, – совершенно другая история.
Но у христианской традиции имеется свой взгляд на колено Дана, и отцу Феофану он был хорошо известен. Иоанн Богослов в Апокалипсисе, перечисляя двенадцать колен Израиля, спасшихся в конце света, опускает это колено. Многие авторитетные отцы Церкви, разъясняя этот отрывок, говорят, что это колено вынесено за скобки, потому что из него произойдет Антихрист. Патриарх Иаков, пророчествуя о своих двенадцати сыновьях и их потомках, Дана назвал «змеем на дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня, так что всадник его упадет назад»[12 - Книга Бытия, глава 49, стих 17.]. А во Второзаконии Дан называется молодым львом «который выбегает из Васана»[13 - Книга Второзакония, глава 33, стих 22.].
А как переводится с иврита имя Арье? Правильно – лев. Для иудеев лев – символ колена Иудина. Изображение льва было вышито на военном знамени этого колена. Всё становилось ясным, лев – это зеркальный символ. Тот, кого иудеи примут за Машиаха, на самом деле окажется Лжемессией.
Глава 5. «Мистериум»
Джеймс Молом, один из самых богатых людей Америки, сидел на заднем сидении роскошного «Роллс-Ройса» и смотрел на мелькавшие за окном здания. Автомобиль двигался по Пятой авеню, здесь, на Манхеттене, неподалеку от собора Святого Патрика, располагалась штаб-квартира корпорации M&S, которую Молом возглавлял. Ему было всего тридцать пять лет, но он сумел создать огромную империю, куда входили крупнейший банк, страховая и IT-компании, промышленные предприятия, инвестиционные фонды и СМИ.
Да, у него были хорошие стартовые условия: наследство отца, владельца крупного венчурного фонда и строительного бизнеса, поддержка дяди – сенатора от Демократической партии. Но основная часть успеха, бесспорно, следствие интеллектуальных и предпринимательских качеств Молома: глубокого и аналитического ума, гибкого мышления, умения выстраивать коммуникации с людьми самых разных взглядов. Это и позволило в достаточно короткие сроки построить мощную финансово-промышленную корпорацию.
И сегодня она пополнилась еще одним активом: после длительных переговоров корпорация M&S приобрела достаточно популярную среди молодежи социальную сеть Friends. В планы корпорации входило интегрировать сеть в экосистему M&S и применять ее в банковском и страховом секторах. В тоже время Молом планировал подключить новый актив в сочетании с действующей клиентской базой к технологии Big Data и использовать для построения системы социального рейтинга. Тема применения социального рейтинга в Соединенных Штатах обсуждалась достаточно серьезно, у нее были сторонники и еще больше противников, но бизнесмен знал, что обязательно настанет время, когда законы разрешат использовать эту систему.
Структуры Молома и так владели солидным досье на каждого клиента корпорации, банк знал уровень его дохода и основные статьи расходов, страховая – состояние здоровья, интернет-провайдеры – религиозные, политические, культурные и сексуальные предпочтения, маркетплейсы сообщали, как клиент одевается и что ест. Уже сейчас у корпорации были инструменты поощрения в виде системы скидок и бонусов, а также разнообразные способы воздействия на клиентов. Но в будущем контроль и влияние на многомиллионную армию потребителей несомненно должны увеличиться, и он, Джеймс Молом, президент корпорации M&S, сыграет в этом ключевую роль. Молом был не просто исполнителем амбициозного плана, но главным разработчиком. Властолюбие и гордость являлись движущими мотивами его жизни. Молом хотел быть первым во всем, и он планомерно шел к поставленной цели.
Президент M&S направлялся на мероприятие, которое устраивал его фонд «Открытие». В сравнении с масштабной многомиллиардной сделкой по покупке Friends, оно выглядело мелковатым – вручение литературной премии «Мистериум» за достижения в области нетрадиционных религиозных исследований и популяризацию разного рода мистики. Учредить премию его уговорила супруга Хелен, давно увлекающаяся подобного рода вещами, она читала мистическую прозу и романы ужасов, регулярно консультировалась с тарологом и астрологом. «Дорогой, – говорила мужу Хелен, – в эру Водолея без одобрения и благосклонности высших сил и удачного расположения небесных светил бизнес делать нельзя».
«У меня свои гуру и бизнес-евангелисты», – отшучивался Джеймс, он был не против увлечения жены мистикой и модой, у нее был собственный бренд женской одежды, который она раскручивала. Детям, а их у Моломов было двое, мальчик и девочка, Хелен уделяла достаточно внимания, а потому он шел навстречу деловым инициативам супруги.
К тому же в последнее время Джеймс стал задумываться о том, как правильно использовать религиозные верования людей в построении общества. Он был технократом и будущее человечества хотел видеть без «бесполезных религиозных штучек», но и при этом понимал, что даже в технологически развитых странах полно людей самых разнообразных конфессий и верований. Он подумывал об открытии в корпорации департамента, занимающегося вопросами социологии религии, чтобы использовать эти данные для выработки общего алгоритма управления своими клиентами, и даже присмотрел пару кандидатов для работы в этом отделе.
И один из них был из числа номинантов премии «Мистериум», на него указала Молому жена. Похоже, Саймон Вуд, так звали этого человека, был хорошо известен в определенных кругах. Джеймс ознакомился с его биографией: Вуд был не просто мистическим писателем, он являлся наследником мебельной империи отца и владельцем нескольких собственных бизнесов. Для Молома ценность такого человека резко возрастала, значит, этот мужчина с деловой хваткой, а не какой-нибудь увлеченный исключительно потусторонним писателишка. Такие партнеры и консультанты Молому были нужны. Хотя он пока что не решил, в каком формате могло бы осуществляться это сотрудничество. И еще из достоверных источников миллиардер узнал информацию, которая была закрытой: Вуд возглавляет таинственный орден «Утренняя звезда».
На это мероприятие глава M&S ехал с удовольствием, ведь оно, пусть даже на короткое время, позволит ему забыть об индексах, котировках, назначениях и других финансовых и управленческих проблемах.
***
Саймон, Кевин и Бритни только что прилетели из Лондона в Нью-Йорк для участия в церемонии вручения литературной премии «Мистериум» и шли к выходу из здания аэропорта имени Джона Кеннеди.
– Как мы вовремя, пару минут назад объявили штормовое предупреждение. Скорее всего, будет задержка рейсов. Ой, смотрите, наш знакомый, – Бритни кивнула на журнал Time, стоявший в витрине газетного киоска.
На обложке красовался портрет человека, составленный из двух половинок. Справа реконструированное лицо царя Ровоама, а слева, разделенная еле заметной полоской, фотография Арье Данеля. На первый взгляд казалось, что это фотопортрет одного человека, настолько были похожи совмещенные изображения. «Арье Данель – потомок иудейского царя Ровоама», – подпись под фотографией анонсировала главную тему выпуска. Саймон нахмурил брови и купил журнал.
– Наш человек, – неожиданно сказал Вуд. – Он находится в чистилище.
Бритни и Кевин, не понимая, о чем он говорит, переглянулись.
– В чистилище, в круг гордецов его поместил Данте[14 - Дорога в первом круге чистилища вымощена изображениями гордецов. См.: Данте «Божественная комедия». Чистилище. Песнь 11.]. Я имею в виду царя Ровоама, – засмеялся Саймон. – Сколько раз я вам говорил, надо больше читать!
***
В просторном конференц-зале отеля «Эквинокс» собралась серьезная публика – писатели, редакторы и издатели мистической литературы. Премия, учрежденная фондом Молома три года назад, уже стала заметным культурным явлением, заявок поступало очень много. У «Мистериума» был привлекательный премиальный фонд и хорошие условия по продвижению работ для номинантов. Само участие в шорт-листе премии уже было неплохим достижением.
В зале царило оживление, участники находились в предвкушении объявления результатов. Напряженности добавляла нервная музыка, трели флейт, низкие «шаги» фаготов и литавр, взвизгивающие триоли струнных – приглашенный оркестр исполнял симфоническую поэму «Ночь на Лысой горе» Модеста Мусоргского. Наконец все расселись, и ведущая в экстравагантном костюме начала церемонию. Джеймс Молом сидел в первом ряду рядом с красавицей-женой и внимательно следил за происходящим.
Первым номером шла заявленная в программе номинация «Рассказ». Ведущая зачитала имена претендентов:
– Швейцарская писательница Анн-Лиз Берг с рассказом «Ребенок Розы и Мари». Кристофер Баррингтон, австралийский писатель, – «Дух капитана Кука». И третий писатель… Так, странно, страна не указана, лишь псевдоним – Брат Интеллектус с рассказом «Бог рандома[15 - Рандом (сленг) – то же, что случайность; а также любые системы, отношения и т.п., основанные на случайности.]». А победителем становится…
Второй ведущий, высокий худой мужчина с длинной седой бородой в ярко-желтой чалме и оранжевом одеянии, напоминавший больше факира или дервиша, чем ведущего престижной премии, открыл конверт и сказал хорошо знакомым хриплым баритоном:
