banner banner banner
Стригатти: Лик Зверя
Стригатти: Лик Зверя
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Стригатти: Лик Зверя

скачать книгу бесплатно

Стригатти: Лик Зверя
Кира Миронова

Евгения Ткаченко

Нью-Йорк потрясает серия невероятно жестоких убийств молодых женщин. Детективу Маргарите Стригатти, лишь недавно вернувшейся из Вашингтона, поручают расследование этого громкого дела. Любой ценой она обязана сорвать маску со Зверя и вывести на чистую воду, чтобы все увидели его истинный лик. Однако вскоре становится ясно, что все гораздо запутаннее, чем представлялось вначале, а убийца оказывается настолько хитер и беспринципен, что детектив сама не замечает, как становится пешкой в его кровавой игре… Содержит нецензурную брань.

Кира Миронова, Евгения Ткаченко

Стригатти: Лик Зверя

Посвящается Наталье, Ивану и Игорю – нашим вечным источникам вдохновения.

Огромная благодарность и низкий поклон нашей первой читательнице Еве фон Аренберг за консультации и терпение.

Пролог

1

Апрель. 1953 год.

Отчаянье берет за горло. Не дает дышать. Душит. От него есть лишь одно спасение, и она шаг за шагом идет к нему. Медленно. Не обращая ни на что внимания, сжимая в руках сладко пахнущий букет мимоз. И с каждым шагом все сильнее крепнет ее решимость.

Мимо несутся автомобили, и она невольно вглядывается в лица водителей, словно надеясь увидеть среди них Его. Как будто это может хоть что-то изменить. Разумеется, Он ее не остановит, не спасет. Не стоит и надеяться.

Надежда – глупое слово. Ему не место на Бруклинском мосту.

– Ты что творишь, дура?! – из тормозящих перед ней автомобилей сыплются ругательства и грубые, настойчивые рекомендации сойти с проезжей части, но молодая женщина этого не слышит, крепче сжимая в руках цветы и подарок – жестокую, бездушную насмешку, всученную на прощание.

Медленно перейдя проезжую часть, она подходит к ограждению и зажимает желтый букетик между страниц, чтобы освободить руку.

Зеркальная гладь темных вод гипнотизирует и пугает. Женщина слышит этот страшный зов пустоты ясно и четко как никогда. Что-то внутри неё надломилось и продолжает ломаться все сильнее.

Скоро всему придет конец. Ещё немного. Уж решимости ей точно хватит. Она больше не повторит ошибок, как Он и советовал.

«Интересно, когда… если Он узнает, то раскается ли хоть немного в своем поступке?»

Хотя, конечно, вряд ли.

Поджав губы, женщина скидывает черный плащ и остается лишь в тонком белом платье. Она перебирается через ограждение и судорожно сжимает стальную перекладину, ещё не решаясь сделать последний шаг в бездну.

Одной рукой прижимая к груди букет и книгу, а пальцами второй цепляясь за сталь, она замирает на самом краю, зябко ёжась от прикосновения холодного весеннего ветра. Тело бьет крупная дрожь.

– Прости меня. Ради Бога, прости… – шепчет она тихо, и ветер подхватывает ее слова, унося их куда-то вдаль.

Сзади кто-то кричит громогласно и отчаянно:

– Ники!

Женщина порывисто поворачивается и видит, как по проезжей части к ней бежит дорогой ее сердцу мужчина, но он не тот, кого бы она хотела сейчас здесь увидеть, не тот, кто смог бы ее остановить. Глаза начинают щипать непрошеные, совершенно ненужные слезы.

– Прости!.. – шепчет она, дрожащими губами. – Прости меня!

Он мчится к ней так быстро, что складывается впечатление, что он может обогнать даже ветер, с каждым мгновением становясь все ближе.

Нужно прыгать сейчас, пока он не добежал, не остановил, не втащил ее назад, в безопасность и не закутал в удушающее чувство вины.

Она делает шаг в пустоту лишь за мгновение до того, как он успел бы схватить ее за руку, но его пальцы ловят лишь книгу, которую ей не удалось удержать в руке.

Несколько мгновений она летит навстречу темной водной глади, и последнее, что слышит перед сильным ударом о воду, который сломает ее позвоночник – громкий, отчаянный крик:

– Вероника!

2

Февраль. 1954 год.

Вебер невыносимо скучает. Он вполне искренне недолюбливает театры, полагая, что время можно провести куда с большим толком. Тем более, театром он и так сыт на работе, но все же исправно посещает представления пару раз в месяц. Светская жизнь налагает на него целый ряд скучных, неинтересных обязанностей. Впрочем, дело не только в этих пресловутых обязанностях. Герр Вебер любит «поохотиться» именно в театрах и на светских мероприятиях, где внешний вид публики способствует этому как нельзя более кстати.

Медленно, даже лениво скользя взглядом по знакомым и незнакомым лицам, Вебер то там, то здесь подмечает симпатичные мордашки и будоражащие кровь фигуры, прикрытые соблазнительными модными платьями. Все как всегда.

Где-то справа, недалеко от дверей, ведущих в партер, собралась какая-то абсолютно невообразимая толпа людей – но стоит присмотреться, и можно увидеть причину давки – на премьеру новой постановки пожаловала никто иная, как Патрисия Миллиган. Не узнать женщину, чьи большие оленьи голубые глаза смотрят на тебя со всех обложек модных журналов, и которая вот уже на протяжении пары лет светится в каждой второй киноленте, довольно сложно.

«И все же на лицо простовата…» – заключает мужчина мысленно, наблюдая, как причина тотального обесцвечивания волос женской части населения США в платье цвета шампань – в тон ее длинных платиново-белых волос – одаривает поклонников томными улыбками.

Хмыкнув себе под нос, Вебер поворачивается в другую сторону, продолжив сканировать зал.

И словно в противовес ангелоподобной кинодиве и исходящему от нее свету, там сгустился мрак. Густая, беспроглядная тьма, принявшая образ хрупкой темноволосой женщины в каком-то совершенно немыслимом черном платье. Затейливый вырез полностью оголяет ее молочно-белые плечи, а платье удерживается на теле при помощи не иначе как темных магических сил – иных способов объяснить, как оно не спадает, обнажая хозяйку, невозможно. Вместе с тем, чем дольше глаз наблюдает за дразнящей игрой этой чёрной ткани, тем острее ощущается какое-то абсолютно неуемное желание сорвать это чертово платье, разметав бархатные пуговицы по полу…

Незнакомка – Вебер готов побожиться, что раньше ее не видел – стоит, прислонившись к колонне, и с веселым любопытством разглядывает толпу мужчин, кружащихся вокруг Патрисии. Любая другая на ее месте, несомненно, завелась бы от обычной женской зависти, а эта вот забавляется.

Такой экземпляр никак нельзя упустить – она обещает стать весьма интересным трофеем в его коллекции.

Раздобыв два бокала шампанского, Вебер подходит со спины к намеченной жертве.

– Дьявольски прекрасная женщина! – тихо произносит он и, едва удостоившись насмешливого взгляда незнакомки, продолжает. – Я не о Миллиган. О вас, королева.

Молодая женщина, слегка приподняв брови, чуть поворачивает лицо в его сторону, пытаясь подавить улыбку.

– Джентльмены предпочитают блондинок, – звучит ее голос, грудной и тихий. Вебер безошибочно угадывает чуть заметный итальянский акцент, но мысленно заключает, что южная кровь сильно разбавлена – слишком уж нетипично выглядит ее лицо, слишком чужда югу эта молочно-белая тонкая кожа.

Женщина принимает из его рук бокал и абсолютно беззастенчиво ведет по краю кончиком указательного пальца.

– Можете считать, что я не джентльмен, – усмехается он, наблюдая за ее действиями, – и тем не менее, уверяю, яда там нет.

Она хмыкает, поджав обведенные вишневой помадой губы, делает небольшой глоток и вновь устремляет задумчивый взгляд куда-то в толпу. Вебер рассматривает мелкие, тонкие черты ее лица, демонстрирующие не миловидную сексуальность, но «породу» и эстетику строгих линий.

– Вам не нравится образ наивной дурочки, который она умело демонстрирует? – интересуется незнакомка, улыбаясь, а Вебер все пытается поймать ее ускользающий взгляд.

– Лично я всегда предпочитал умных женщин, – искривив тонкие губы в усмешке, в тон ей отвечает Вебер и добавляет: – Как вы.

– С чего вы решили, что я умна? – хмыкает незнакомка.

– Хотя бы с того, что вы не следуете этой ужасной повальной моде и не подражаете ей, – Вебер едва заметным движением указывает на сияющую актрису. – Но неужели вы скажете, что я не прав?

– Я не раз слышала, как мужчины говорят, что все женщины – дуры.

– Проецирование своих недостатков на окружающих и не более того, – отвечает он, прежде чем сделать глоток шампанского.

– Оу, – незнакомка поворачивается к нему лицом, и мужчина, наконец, имеет возможность заглянуть ей в глаза – темные, словно обжаренные кофейные зерна. Женщина демонстративно прикладывает пальцы к подбородку, изображая задумчивость. – Так вот оно что. Значит, вы сейчас проецируете на меня свой недостаток? Или просто очень сильно хотите сделать из меня дуру?

Стоя под ее проницательным взглядом, Вебер чувствует, как улыбка сползает с его каменеющего лица и набухает небольшая венка на правом виске. Уголок губ незнакомки на секунду поднимается в усмешке.

– Неужели дамы так активно ведутся на ваши пошлые комплименты? – и, не дожидаясь ответа на вопрос, продолжает: – Спасибо за шампанское. Прекрасное. В отличие от Ваших намерений. А теперь извините, меня ждет муж.

– И вправду умная… – зло шепчет Вебер, глядя в удаляющуюся спину незнакомки. Нехорошая улыбка искажает тонкие губы, придавая его внешности нечто зловещее.

От бессильной ярости он сжимает бокал с шампанским так сильно, что тонкое стекло не выдерживает напора и, треснув, рассыпается, но Вебер, кажется, вовсе не замечает этого не в силах отвести взгляда от женщины в черном. Еще никто и никогда не смел так с ним поступать. Он не знал отказов – женщины свободные и замужние исправно велись если не на его комплименты, то на деньги и статус. Это он выбирал. Это он оставлял неугодных, приевшихся женщин. Он. И никто из них не смел так с ним поступить – бросить, уйти, оставляя последнее слово за собой.

– Боже!.. У вас кровь, – раздается женский голос справа, заставляя отвести взгляд от скрывающейся в толпе невысокой женщины. Вебер опускает взгляд и видит, как по испещренной рубцами ладони алой ленточкой бежит тонкая струйка крови. Боли он не ощущает – ее все еще перекрывает чувство досады от того, что рыбка сорвалась с крючка.

Мужчина поворачивает голову, встречаясь с испуганным взглядом больших светло-оливковых глаз. Высокая – она ниже его не больше, чем на полголовы – темноволосая женщина в фиолетовом платье. С куда более роскошными формами, чем у предыдущей. И смотрит она на него так, будто он потерял на войне руку – не меньше.

– Ерунда, – отзывается Вебер, переключаясь на новую добычу. Нахмурившись, женщина достает из сумочки платок и тянется к поврежденной руке.

– Как же вы так? – продолжает заботливая красавица. Взяв Вебера за поврежденную руку, она переворачивает ее ладонью вверх собираясь как-то зажать порез, да так и замирает, таращась на побелевшие от времени шрамы и рубцы, пересекающие широкую ладонь, будто перечеркивая все линии судьбы.

Вебер недовольно морщится. Ну вот опять. Женщины исправно бледнеют и пугаются, видя этот след его далёкой, призрачной слабости.

– Не стоит волноваться о таких пустяках, фройлен… – намерено обратившись к ней на немецкий манер, низким голосом отвечает Вебер и осторожно высвобождает ладонь из ее рук.

– Кларк, – вздыхает женщина, подняв взгляд, и обольстительно улыбается. – Но зовите меня Энн и, пожалуйста, возьмите платок.

– Спасибо, Энн, – приняв кусок батиста, Вебер берет здоровый рукой холенную руку женщины, и не разрывая зрительного контакта, целует. – Ну, а я – Вебер. Знаете, я хотел бы отблагодарить вас за заботу…

***

– Уже вернулась? – Грегори чуть поворачивается в ее сторону, когда Марго садится в соседнее кресло рядом с ним. Она кладёт клатч на колени, устало вздохнув.

– Так и не покурила. Там внизу такая страшная давка – Миллиган не дают прохода. Боюсь, если бы вышла из театра, то уже не зашла, – усмехается женщина, качая головой. Неприятного типа с шампанским она предпочитает не упоминать.

– Ну и отлично, – отвечает муж. – Хоть немного меньше дышишь этой гадостью.

– Не начинай, – она закатывает глаза, убирая с лица уложенные для выхода в свет волосы. Очень хочется сбросить туфли – за любимую пару удобных ботинок на плоском ходу она бы сейчас, пожалуй, продала бы и душу.

Звенит второй звонок, и зал начинает понемногу наполняться зрителями. Она окидывает толпу безразличным взглядом, как вдруг взор цепляется за противоположную ложу, а точнее, за обладателя стянутых в короткий хвост пепельного цвета волос, усаживающегося на место в компании какой-то женщины в откровенном платье цвета фиалок.

«Поверить не могу, что женщины ведутся на этого индюка. У него на лице ведь все написано!» – раздраженно думает Марго, кладя руку в раскрытую ладонь мужа. Однако, третий звонок, начинающийся второй акт и нежное скольжение кончиками пальцев по ладони Грегори, заставляют ее выкинуть из головы эти мелочи жизни…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Друзья и враги

1

Апрель. 1955 год.

– ЗВЕРЬ НАНЁС НОВЫЙ УДАР! ИЗ ИСТ-РИВЕР ВЫТАЩИЛИ ЕЩЁ ОДНУ ЖЕРТВУ!

Марго, заинтересованная воплями зазывалы-газетчика, подходит ближе к прилавку, рассматривая первую полосу газеты, на которой красуется фотография отвратительного качества темной фигуры с дикого вида львиной гривой, из которой торчат – ей не показалось – рога.

– ЗВЕРЬ ПОПАЛ В ОБЪЕКТИВ ФОТОГРАФА! СПЕШИТЕ УВИДЕТЬ ЗВЕРЯ! – продолжает горланить газетчик и, надо сказать, не зря – к нему то и дело подходят мужчины и женщины, раскупая свежий выпуск.

Марго лезет в карман, выуживая несколько монет, и тоже берет себе газету. В конце концов, после возвращения в Нью-Йорк прошло не так много времени, и ей не помешает быть в курсе творящихся вокруг дел. Хотя, конечно, современная пресса – не самый надёжный из источников информации.

Она смотрит на часы, прикидывая, сколько у нее времени, и делает вывод, что можно не спешить слишком уж сильно. Марго задумывается о том, не зайти ли в кофейню и не перехватить ли чего перед первым рабочим днём, который обещает быть не простым хотя бы потому, что коллеги ее никогда особо не любили, да и начальство не жаловало. Женщинам не место в полиции, особенно на должности детектива, однако врождённое упрямство сделало свое дело, и Маргарита Стригатти сумела встать в один ряд с мужчинами.

«Черт с ними со всеми! Я заслужила небольшой праздник! Латте, пирожное – и я горы сверну!» – мысленно говорит себе Маргарита, толкая дверь кофейни.

Усевшись за свободный столик возле окна и сделав заказ, женщина разворачивает газету, чтобы подробнее ознакомиться со статьей с первой полосы.

«Да уж наверняка глухой висяк…» – сочувственно думает она, разглядывая фотографию, вполне достойную того, чтобы попасть на рекламный постер какого-нибудь фильма ужасов.

За месяц на счету Зверя уже четыре жертвы, а у полиции улик кот наплакал. Хотя, если верить статье, все же детектив Гастаки, занимающийся этим делом, неделю назад совершил задержание – он арестовал чернокожего любовника жертвы, однако убийства все равно продолжились.

Марго с наслаждением отпивает только что принесённый официантом кофе и от удовольствия даже чуть жмурится, словно кошка. Пожалуй, больше латте она любит только хорошее красное вино.

Нет, конечно, ей жаль детектива – его из-за этого дела пресса живьём съест, но… Ее бы уж точно никто не пожалел.

На второй странице все той же газеты Марго видит уже не столь интересную, но все же забавную статью о том, что паром протаранил одну из пристаней и теперь находится в ремонте там же, так как отбуксировать его не представляется возможным ввиду обширного повреждения.

«Ну и идиотизм!» – она усмехается, отправляя в рот шоколадный эклер.

– Маргарита? Это ты? – раздается удивленный голос. Марго, зажав в зубах так и не надкусанное пирожное, вскидывает голову и с удивлением смотрит на высокого темноволосого мужчину в строгом сером костюме.

– Адам? – она вскакивает с кресла, бросив десерт на тарелку и отложив газету, и тепло обнимает старого знакомого. – Не ожидала тебя тут увидеть. Ты к Шефу?

– Да, куда ж ещё, – усмехается мужчина и в уголках карих глаз появляются маленькие морщинки. – У меня отпуск, но Ватсону стало плохо, так что никуда не поехал в этот раз, столько возни с этими ветеринарами… А ты тут, собственно, что делаешь? Почему ты не в Вашингтоне с мужем?

– Эмм!.. – Марго запинается, ощущая, как портится настроение. О муже говорить не охота. – По работе соскучилась. Вот… сдала экзамены, возвращаюсь на службу. Сегодня первый день.

– Ох, я тебя поздравляю, сыщица. С возвращением, – улыбается мужчина и кричит, обращаясь уже к работнице:

– Дафна, где сэндвичи?

– Пожалуйста, мистер Вайс! – к стойке уже спешит девушка в форме официантки, на ходу заворачивая еду в бумажный пакет.

Адам расплачивается за свой заказ и снова оборачивается к Марго, что-то ища в карманах. Положив пакет на стол, он хватает салфетку и, наконец, найдя ручку, пишет адрес.

– Это очень приличное место с хорошей кухней. Давай встретимся часа в три, пообедаем, ты расскажешь, как у тебя дела, – предлагает Адам, протягивая Маргарите салфетку. – Господи, Марго, мы же тысячу лет не виделись!

– Да, действительно давно, – улыбается Марго, облокотившись о столик, и провожает взглядом уже идущего к двери мужчину.