скачать книгу бесплатно
– Ступай, – махнул принц рукой.
Отойдя подальше, я шумно вздохнула: выходит, четвертый принц оказался гораздо более великодушным, чем я себе представляла. Не говорит «не делай того, не делай этого». Вновь подумав о четырнадцатом брате, я невольно разозлилась. Что же такое он творит?!
Глава 2
Дойду до конца – разгляжу очертания далеких клубящихся туч
Расследование по делу о Тохэци, собравшем за столом единомышленников, велось с десятого месяца прошлого года. Все это время все с нетерпением ждали результатов, и вот после долгих шести месяцев дознания они наконец были получены. Все оказалось ровно так, как и утверждал Цзин Си, князь Оберегающий престол: на том пиру действительно шла речь о заговоре. В особенности Ци Шиу и сам Тохэци – те своими речами всячески подстрекали присутствующих поддержать наследного принца и помочь ему вступить на престол. Император Канси в гневе воскликнул: «Пусть собираются за столом, едят и пьют вино – кто препятствует им? Совершенное ими слишком незначительно и не стоит нашего внимания». Казалось бы, в высказывании Его Величества не содержалось ничего особенного, но все сразу поняли его скрытый смысл: императора привело в бешенство то, что все эти сановники собрались вместе на пирушке, чтобы объединиться для поддержки наследного принца, ставя тем самым под угрозу безопасность императора, сидящего на троне.
Во время расследования дела о заговоре на пиру всплыло также дело письмоводителя палаты финансов Шэнь Тяньшэна, который с другими причастными взял под контроль ситуацию в Хутане, что к северу от Хуанхэ, в уезде Тогто, и вымогал серебро. Ци Шиу, Тохэци, Гэн Э и другие оказались причастными к этому делу, так как тоже получали неимоверное количество взяток.
Все замешанные сановники один за другим оказались за решеткой: император Канси всегда славился своим милосердием по отношению к подданным. Князя Обоя он всего лишь заключил под стражу и Сонготу, замыслившего измену, тоже не приговорил к смертной казни. Однако на этот раз Его Величество решил наказать виновных неожиданно сурово. Ци Шиу был приговорен к жесточайшей казни: его прибили гвоздями к стене. Несколько дней он оглашал окрестности своими криками, прежде чем наконец скончался. Напуганные действиями императора, сторонники наследного принца жили как на вулкане и, являясь ко двору, боялись всего и вся. Господин наследный принц постепенно остался один. Целыми днями он терзался опасениями и пребывал в страшной тревоге, становясь все более жестоким и раздражительным, и то и дело бил палками своих слуг. Слухи о подобном поведении наследного принца доходили до императора Канси, вызывая у того все большее отвращение к сыну.
Придворные не осмеливались часто обращаться к наследному принцу. Целыми днями они тайком обсуждали казнь Ци Шиу. Разумеется, ни один из них своими глазами ее не видел, однако рассказывали они о ней так, будто сами там присутствовали, живо и ярко описывая, как именно забивали гвозди, как кричал Ци Шиу и как лилась кровь. Слушателям даже не приходило в голову усомниться в подлинности истории, и в восторге и вне себя от радости они вторили хохоту рассказчика. Лишь когда Ван Си велел высечь нескольких евнухов, дворцовая челядь наконец утихомирилась и казнь обсуждать перестали.
Пару раз я краем уха слышала подобные разговоры и всегда быстро уходила. Сумасшедшие, все они сумасшедшие! Казнь стала для них развлечением, темой для веселой беседы. Хотя, если уж на то пошло, это вполне нормально и было бы странно, если бы искалеченные люди с нездоровой психикой, задавленные жизнью, не превращались в моральных уродов. Мне и так было не до смеха, а когда я думала о том, что вынуждена жить бок о бок с толпой болванов, мое лицо и вовсе становилось каменным, и на нем не появлялось даже тени улыбки.
В четвертом месяце солнце было особенно чарующим и прогревало воздух не сильно и не слабо, а в самый раз. Под его лучами мы с Юйтань просушивали заготовленные еще в прошлом году цветы и листья, а также сирень, собранную в этом году.
Ван Си, проходящий мимо, подошел и поприветствовал меня. Затем он приблизился к бамбуковой корзине и, поворошив сушеные лепестки хризантем, заискивающе улыбнулся:
– Я слышал, что если ими набить подушку, это поможет улучшить зрение и погасить огонь гнева. Прошу сестрицу позвать кого-нибудь, чтобы сделали мне такую.
Не поднимая головы, я провела метелкой по табурету и небрежно поинтересовалась:
– И откуда в тебе столько гнева, что приходится его гасить? Неужели того, что ты каждый день пьешь чай с лепестками хризантем, уже недостаточно?
– Разве сестрице не известно, как два дня назад меня разгневали эти негодяи? – вздохнул Ван Си. – Я приказал сечь их изо всех сил, без всякой жалости.
– Они это заслужили, – рассеянно отозвалась я. – Хотя на самом деле это полная чушь. В любом случае, раз их уже высекли, на что ты все еще злишься?
Ван Си захихикал.
– Сестрице все равно – и я сделаю вид, что и мне все равно, а то, если разразится скандал, мне несдобровать. О тебе, сестрица, все говорят как о весьма добродетельной девушке, а обо мне… ходит лишь дурная слава.
Ты полагаешь, я хотела заработать репутацию добродетельной девушки? Неужели же мне по нраву жить, день за днем чувствуя себя подавленной? Едва подумав об этом, я разозлилась и тут же, бранясь, легонько хлестнула его пару раз метелкой:
– Не спешишь возвращаться к своей работе, обсуждаешь тут со мной пороки и добродетели, как будто тебе от меня может быть какая-то выгода! Скажу все твоему наставнику, пусть он задаст тебе пару вопросов – тогда и посмотрим, будет ли тебе все равно.
Ван Си резво отпрыгнул, уклоняясь, и засмеялся:
– Добрая сестрица, я был неправ. Дело лишь в том, что меня ругали за моей спиной, и я пришел к сестрице пожаловаться.
– Учись у Ли-анда! – продолжала я сердито. – Хорошему не учишься, зато где-то выучился трепать языком! Остерегайся: обо всем расскажу твоему наставнику.
С этими словами я напустила на себя грозный вид, сделала пару шагов по направлению к нему, будто собиралась погнаться, и замахала рукой с зажатой в ней метелкой.
Ван Си умудрялся одновременно кланяться и быстро семенить прочь, согнувшись в три погибели. Вдруг на его лице появился испуг. Его ноги застыли на месте, а тело продолжало двигаться, и евнух, сделав несколько спотыкающихся шагов, брякнулся на землю вверх тормашками. Я не успела даже улыбнуться, как он тут же поднялся и, даже не пытаясь отряхнуть одежду, поприветствовал кого-то, кто находился за нашими спинами. Мы с Юйтань поспешили обернуться и присоединились к Ван Си, приветствуя стоящих под козырьком крыльца четвертого, тринадцатого и четырнадцатого принцев.
Четвертый принц с безжизненным лицом поднял руку, позволяя нам выпрямиться. Тринадцатый и четырнадцатый принцы стояли у него за спиной и широко улыбались.
Едва закончив приветствие, Ван Си тут же попросил позволения удалиться. Лишь когда он скрылся вдали, тринадцатый и четырнадцатый принцы наконец разразились хохотом.
– Смейтесь-смейтесь, а то еще задохнетесь, – сказала я.
Поняв, что они оба смотрят на метелку в моей руке, я торопливо бросила ее на циновку, лежащую поблизости. Они расхохотались еще громче. Некоторое время я смотрела на них, сжимая губы, а затем не утерпела и рассмеялась вместе с ними.
Смеясь, четырнадцатый принц проговорил:
– Что это с тобой сегодня? Так неосторожно показала свой истинный облик и теперь уже не сможешь больше притворяться мягкой и добродетельной.
– Ты когда-нибудь слышал выражение: «Дойдя до крайности, все неизбежно превращается в свою противоположность»? – холодно ответила я, мгновенно спрятав улыбку.
Они с тринадцатым принцем слегка оторопели, но тут же вновь расцвели улыбками, ничего не говоря. Четвертый принц, все это время тихо стоявший рядом и глядящий на нас, произнес: «Пойдем» – и двинулся вперед. Тринадцатый и четырнадцатый принцы отправились следом за ним, и все трое зашагали по направлению ко дворцу супруги Дэ.
Повернувшись, я поворошила цветы сирени и распорядилась, обращаясь к Юйтань:
– Помоги Ван Си набить подушку, если тебе не трудно.
– Не трудно, – с улыбкой ответила Юйтань. – Наволочка уже есть, осталось только набить да сшить – и готово.
Придя домой под вечер, я достала веревку, чтобы попрыгать через нее, но та постоянно цеплялась за ноги. Не в силах сосредоточиться, с досадой отбросила веревку и вернулась в комнату, где упала на кровать и лежала, бездумно глядя в потолок, пока не услышала стук в дверь. Вскочив, я вышла и распахнула ворота. Во двор проскользнул Сяо Шуньцзы и, поприветствовав меня, вручил письмо. Как только я забрала конверт, он тут же в спешке скрылся с глаз.
Несколько мгновений я, сжимая письмо в руке, стояла во дворике, после чего снова вернулась в комнату, села к лампе и погрузилась в чтение.
Я часто дохожу до той стремнины,
Где в вышине рождается река.
Присяду и смотрю, как из долины
Волнистые восходят облака[8 - Строка из стихотворения Ван Вэя (699–759) «В горной хижине» («Имение в горах Чжуннань») в пер. В. Н. Марковой.].
Неужели эти красивые, аккуратные, четкие иероглифы написаны его рукой? Думала, это четырнадцатый принц превосходно владеет каллиграфией, и не ожидала, что его иероглифы окажутся ничуть не хуже.
Я разглядывала твердые черты иероглифов, и содержащиеся в них спокойствие и невозмутимость, присущие их творцу, незаметно передались и мне. Волнение и тоска, царившие в моей душе, потихоньку рассеялись. Мои губы сложились в легкую улыбку, и, тихонько вздохнув, я достала бумагу, растерла чернила и принялась упражняться в каллиграфии.
Взглянула на свои иероглифы, затем на те, что написал он, и пришла к выводу, что его почерк гораздо красивее. Не удержавшись, стараясь подражать ему, раз за разом выписывала: «Я часто дохожу до той стремнины…» Незаметно для себя я полностью погрузилась в процесс и писала черной тушью по белой бумаге, забыв обо всем на свете.
Когда я, ощутив ломоту в шее, подняла голову, уже совсем стемнело. Торопливо убрав тушь и кисти, я побежала умываться, а затем легла в кровать и почти сразу провалилась в сон. Хороший, крепкий сон, о котором мечтала уже очень давно.
Положение наследного принца стало совсем безнадежным. Все ждали только окончательного решения императора Канси. Теперь взгляд, которым он смотрел на наследника престола, был холоднее льда, и я лишь тяжко вздыхала, вспоминая, как еще три или четыре года назад он мог, как любящий отец, ронять слезы, печалясь о своем сыне. Императорский трон, этот холодный, неуютный стул в конечном счете уничтожил отношения отца и сына, оставив лишь отвращение.
Восьмой принц, вследствие сильнейшей скорби занемогший после смерти супруги Лян и проведший больше полугода в стенах своего имения, снова появился в Запретном городе. Хотя он был очень бледен, на его губах порой блуждала едва заметная улыбка – вот только взгляд стал еще более равнодушным и безжизненным.
Сегодня четвертый и тринадцатый принцы пришли поприветствовать Его Величество. Едва они сели за столы, как вошли восьмой, девятый и четырнадцатый принцы, также желающие поприветствовать императора. Тот, правда, прилег передохнуть и пока не проснулся, поэтому Ван Си спросил принцев об их намерениях, и те ответили, что подождут. Хотя их собралось довольно много, в зале стояла полная тишина. Войдя с подносом в руках, я принялась по очереди подавать всем принцам чай.
Подойдя к столу восьмого принца и тихо поставив на него чашку, я почувствовала, что он не сводит взора с моего запястья. Стараясь сохранять невозмутимый вид, я вскинула на него глаза и встретилась с его взглядом, в котором холод вековых ледников смешивался с изумлением и болью.
В тот же миг мое сердце стремительно ухнуло куда-то вниз и по всему телу пробежал холодок. Отойдя на несколько шагов от его стола, я подошла к сидящему рядом тринадцатому принцу, чтобы поднести чай и ему. Когда я затаив дыхание обернулась к следовавшему за мной евнуху и взяла с подноса чашку, мои пальцы слегка дрожали. Тринадцатый принц равнодушно скользнул по мне глазами и, протянув руку, забрал у меня чашку. Делая вид, что очень хочет пить, он торопливо пригубил чай, а затем как ни в чем не бывало поставил чашку на стол. Все это он проделал, не спуская с сидящих напротив него четвертого и девятого принцев смеющегося взгляда.
Спрятав руки в рукавах, я прошествовала к столу четырнадцатого принца и, сделав глубокий вдох, уверенно сняла чашку с подноса, одновременно глазами задавая принцу вопрос. Видя, как я, поднося чай, указываю мизинцем на его запястье, он замер, а потом, притворяясь, будто дегустирует поданный ему напиток, едва заметно покачал головой. Оказывается, он еще не вернул браслет. Тогда нет ничего удивительного в том, как восьмой принц смотрел на меня!
Рассеянно взяв поднос, я повернулась, чтобы отойти, и вдруг врезалась в кого-то, кто только что бешено ворвался в зал. Не устояв, я опрокинулась на спину, слыша, как он громко и яростно бранится:
– Вот тупица! У тебя что, глаз нет, раз не видишь, куда идешь?
И он занес ногу. Несколько человек закричали, чтобы он остановился, но он уже успел пнуть меня в бок. Хотя, к счастью, инерция от падения помогла немало ослабить силу удара, я все равно ощутила острую боль.
Не обращая на эту боль внимания, я быстро села на колени и принялась отбивать земные поклоны, прося снисхождения. Подняв глаза, я поняла, что меня ударил десятый принц. Он явно не ожидал, что тем человеком, которого он пнул, окажусь я. Охваченный гневом и беспокойством, он закрыл половину лица рукавом и подошел с намерением помочь мне встать. Я поспешно уклонилась от его протянутой руки, сама поднялась на ноги и, сдерживая боль, негромко проговорила:
– Это был лишь легкий толчок, вовсе не настоящий пинок.
Затем я склонилась в почтительном поклоне:
– Недостойная благодарна десятому принцу за то, что он не наказал ее.
Он на миг остолбенел, а затем собирался что-то сказать, но я улыбнулась ему и едва заметно покачала головой. С огорченным выражением лица десятый принц опустился на стоящий поблизости стул, по-прежнему закрывая половину лица рукавом. Восьмой принц, потемнев лицом, закричал на него:
– Ворвался сюда сломя голову и даже не выказал нам уважения! Что у тебя за такое срочное дело?
Бросив взгляд на четвертого принца, десятый кое-как поприветствовал его и девятого. Тринадцатый и четырнадцатый принцы тоже торопливо поклонились ему, и лишь после того, как затихли любезности, все сели обратно на свои места.
Я быстро скользнула за занавеску и там, опираясь о стену, согнулась и осторожно ощупала место, в которое меня пнули. Мне было так больно, что я сжала зубы и дышала, втягивая сквозь них воздух.
– Скажите Юйтань, чтобы заварила чай для десятого принца, – велела я стоящему рядом евнуху, а сама повернула голову и выглянула из-за занавеси. Кто же так сильно разозлил десятого принца, что я попала под горячую руку?
Обведя взглядом всех присутствующих, десятый принц громко поинтересовался:
– А где царственный отец?
– Его Величество прилег отдохнуть и пока не изволил проснуться. Просим десятого принца немного подождать! – поклонившись, протараторил один из евнухов.
– А где чай? – спросил у евнуха десятый принц, гневно хлопнув по столешнице. – Не видели, что господин уже здесь?
– Барышня Жоси только что вышла, чтобы заварить чаю, – поспешно отозвался другой евнух, кланяясь. – Думается, она скоро придет.
Ладонь, которую десятый принц занес, собираясь вновь хлопнуть по столу, замерла в воздухе, после чего медленно опустилась. «Вот дуралей, – вздохнула я. – Хочет на ком-нибудь сорвать свой гнев, но каждый раз натыкается на меня».
– И чего ты, десятый брат, так сердит? – спросил четырнадцатый принц. – Зачем постоянно закрываешь половину лица? Неужели с кем-нибудь подрался и был ранен?
Изменившись в лице, десятый принц некоторое время сидел без движения, а затем резко ударил рукой по столу, вскочил на ноги и заорал:
– Даже если царственный отец велит высечь меня, я больше не стану терпеть эту сварливую бабу!
Услышав его слова, все сидящие в зале принцы ошарашенно застыли. И только четырнадцатый, рассмеявшись, сказал:
– Опусти рукав и дай нам взглянуть, сильно ли тебя ударили. А потом мы все поддержим тебя и замолвим словечко.
Девятый и тринадцатый, услышав это, хотели было тоже засмеяться, но раздумали. Лицо четвертого принца оставалось таким же равнодушным, словно он и не слушал, о чем все говорят, а, опустив глаза, разглядывал пол под ногами. Слегка нахмурившись, восьмой принц прикрикнул на десятого:
– И ты явился, чтобы на весь дворец кричать о том, что должно оставаться лишь между супругами? Быстро возвращайся домой.
Десятый принц стоял, кипя от возмущения, но не произнес ни слова и не сдвинулся с места. С улыбкой четырнадцатый принц шагнул к нему, собираясь опустить его рукав и посмотреть, что за ним скрывалось, но десятый сердито оттолкнул брата. Четырнадцатый принц убрал руку и, все так же улыбаясь во весь рот, поинтересовался:
– Что же такого случилось? Расскажи нам, и мы поможем тебе правильно оценить ситуацию.
Видя, что десятый принц не двигается с места, восьмой принц беспомощно вздохнул и спросил:
– В чем дело, в конце концов? Ты даже явился сюда, чтобы нарушать тут покой!
Тут ко мне подошел евнух с подносом в руках и тихо сказал:
– Чай готов, сестрица.
Я поспешно забрала у него поднос и, откинув занавеску, вошла в зал. Десятый принц, показывая пальцем на почтительно замершего рядом евнуха, закричал:
– Все, выметайтесь! Чтобы никого не осталось!
Евнух, трясущийся от страха все время с того момента, как появился в зале, склонил голову, словно принимал высочайший указ, и в спешке ретировался. Стоявшие снаружи занавеси евнухи также резво скрылись из глаз.
Только убедившись, что все ушли, десятый принц в гневе вскричал:
– В этом году во время Праздника фонарей она увидела висящий в моем кабинете красивый фонарь и захотела его себе. Сегодня она, не знаю уж от кого, услышала какую-то сплетню и, придя домой, швырнула его мне в лицо, после чего растоптала и, крича, настойчиво потребовала объяснений, «как я мог передарить ей подарок, который в прошлом году не приняла другая». Но разве у меня есть столько свободного времени, чтобы тратить его на болтовню с ней о всякой ерунде? Она же кричала все сильнее. Я был так зол, что выбранил ее, сказав, что ей с ее нравом никогда не сравниться с Жоси. И вдруг она взъярилась, а потом дала мне… дала мне…
С этими словами он быстро убрал рукав, позволяя восьмому принцу взглянуть, а затем вновь стремительно закрыл лицо.
После речи десятого принца я почувствовала себя крайне неловко и замерла. Четырнадцатый принц с усмешкой покосился на меня, как бы говоря: «Погляди, погляди, так и знал, что ты во всем виновата».
– Не вижу здесь причин для развода, – мягко произнес восьмой принц. – Возвращайся домой, а я чуть погодя отправлю к вам ее сестру, чтобы та хорошенько побеседовала с ней и успокоила.
– Восьмой брат, – сказал десятый, присаживаясь обратно на стул, – не отговаривай меня. Я принял твердое решение.
Четырнадцатый принц, видя, что даже восьмому не под силу переубедить десятого, осознал, что тот вовсе не шутит, и мгновенно перестал веселиться.
– Десятый брат, – серьезно произнес он, – нехорошо, что ты поднял такой шум, да еще без всякой причины впутал в это Жоси. Все-таки иди домой.
– Я сам прекрасно способен объяснить все царственному отцу, – огрызнулся десятый принц. – Я собираюсь развестись с ней, потому что она сварливая баба. Как это касается Жоси?
Четырнадцатый принц повернул голову, взглянул на меня и пожал плечами, показывая, что больше ничего не может сделать, и предлагая мне высказать свои мысли. Я колебалась. Сейчас настали сложные времена, да и последствия, вызванные желанием наследного принца жениться на мне, еще не улеглись. Зная характер десятого принца, можно было не сомневаться, что он скажет что-нибудь не то. И если его слова разозлят императора Канси, он сорвет злость на мне, а результаты могут быть самыми плачевными. Кроме того, Его Величество придет сюда с минуты на минуту и позже мы поговорить уже не сможем. Взвесив все за и против, я поняла, что все должно быть именно так, даже если мое поведение неуместно. К счастью, все присутствующие, за исключением четвертого и тринадцатого братьев, поддерживали восьмого и, даже если бы я сказала что-то из ряда вон, никто бы не обратил внимания: всех будет заботить лишь десятый принц.
Шагнув вперед, я поклонилась ему и произнесла:
– Недостойная осмеливается просить позволения сказать пару слов.
– Бесполезно отговаривать меня, я уже все решил! – отрезал десятый и закрыл глаза.
Я вздохнула и все равно продолжила:
– И не собиралась отговаривать тебя, просто хотела задать один вопрос, и все.
