скачать книгу бесплатно
– Он способен рационально мыслить. Я снял центральные заглушки с обоих ушей, и мы смогли общаться – звуками и по алфавиту, пока дожидались вас…
– Я слышал вас на мониторе и догадался, что вы сняли заглушки. Вы много на себя берете, доктор.
Бреннер напрягся и холодно ответил:
– Доктор… больной, безусловно, ваш. Но я был там один, и мне пришлось принимать решение самостоятельно. Если хотите меня заменить – вы в своем праве.
– Не ершитесь так, молодой человек. Пойдемте взглянем на больного. Нашего больного.
– Хорошо, сэр.
Они вошли в комнату.
– Мистер Смит, я доктор Хедрик, ваш лечащий врач, – представился Хедрик. – Поздравляю с возвращением в наш печальный мир! Это великое достижение для всех нас, особенно для гениального доктора Бойла.
Тройное мычание.
– Хотите что-то сказать?
Одиночное мычание.
– Минутку. Давайте освободим ваш рот, и вы попробуете сами произнести что хотите. – («Если повезет, – заметил Хедрик про себя. – Но я и такого не ждал. Этот наглый австралийский мясник действительно гений. Удивительно!») – Готовы?
Выразительное мычание.
– Хорошо. Доктор Бреннер, можете извлечь слюноотсос. Сестра, поверните лампы. Дежурный! Узнайте, почему задерживается доктор Фейнштейн!
Иоганн Смит почувствовал, как ему в рот быстро, но аккуратно влезли чьи-то пальцы, затем раздался голос доктора Хедрика:
– Дайте взглянуть. Отлично, можно снять распорки. Мистер Смит, нам придется время от времени пользоваться слюноотсосом, чтобы не заставлять вас сплевывать или откачивать потом слюну из глотки, но теперь вы можете говорить.
– Хо-о-ы-я-хы!
– Не торопитесь. Вам предстоит заново учиться говорить, как ребенку. Повторите, что хотели сказать, только медленно и аккуратно.
– Гос… по… ди… я… жив!
– Вне всякого сомнения. Вы первый человек, выживший после пересадки мозга в другое тело. Тело у вас хорошее, здоровое, так что вы еще долго проживете.
– Но… я… ничего… не… чешую… чувствую… ниже… подбородка.
– Ваше счастье, – ответил врач. – Мы полностью вас зафиксировали в расчете на время, надеюсь скорое, – («А вероятнее всего, оно не наступит никогда», – добавил Хедрик про себя), – когда вы начнете ощущать свое новое тело целиком. Тогда вы начали бы непроизвольно дергаться – если бы вас не зафиксировали. Вы должны будете научиться управлять своим телом. Как новорожденный. Тренировки. Возможно, долгие и скучные.
– Сколь… ко?
– Не могу сказать. Шимпанзе доктора Бойла, как я понимаю, справились довольно быстро. Но у вас может уйти столько же времени, сколько у младенца на обучение ходьбе. Впрочем, что сейчас беспокоиться? У вас новое тело, которое прослужит долгие годы. Да что там, вы можете стать первым человеком, дожившим до двухсот лет. Так что спешить некуда. А теперь отдохните немножко, мне нужно вас осмотреть. Сестра, подайте подбородочный экран.
– Доктор, у пациента закрыты глаза.
– Ах да, точно. Мистер Смит, когда придет доктор Фейнштейн, он скажет, можно ли сегодня снять повязку. А пока… Сестра, снимите покрывало.
Даже без покрывала новое тело было по большей части прикрыто. Торс от шеи до паха закрывал пластмассовый корсет дыхательного аппарата, руки и ноги были зафиксированными ремнями с мягкими прокладками; кроме того, к пациенту тянулись уретральный и анальный катетеры, а также две прозрачные трубки – одна для питания, другая для мониторинга состава крови. Еще четыре были закреплены на теле, но пока не использовались. Кругом вились провода. Тело внутри этой путаницы трубок могло бы вдохновить Микеланджело, а вот в комбинации с приборами могло бы показаться красивым только врачу.
Доктор Хедрик остался доволен осмотром. Достав из кармана неврологическую иглу, он провел ей по правой ступне больного. Рефлекторная реакция ступни была ожидаемой, отсутствие реакции со стороны Иоганна Смита – тоже.
– Доктор Хедрик? – раздался голос из динамика.
– Да?
– Доктор Фейнштейн сейчас на операции.
– Ясно. – Хедрик жестом показал медсестре укрыть тело. – Мистер Смит, вы слышали? Ваш офтальмолог сейчас в операционной и не сможет сегодня вас осмотреть. Что ж, для одного раза и того достаточно. Вам надо поспать.
– Не хочу. Сами… откройте… мне… глаза.
– Не могу. Доктор Фейнштейн должен дать добро.
– Нет! Вы… же… главный… врач.
– Верно, и я решил, что без одобрения специалиста этого делать нельзя.
– Черт… вас… дери. Позо… вите… Джейка… Сало… мона.
– Мистер Саломон сейчас в Европе. Его известят, что вы очнулись, и, возможно, уже завтра он будет здесь. Точно обещать не могу. А пока отдыхайте. Спите.
– Нет!
– А придется. – Доктор Хедрик подал знак доктору Бреннеру. – Как вы справедливо заметили, что я здесь главный. Хотите знать, почему я так уверен, что вы будете спать? Потому что сейчас мы замедляем ваше дыхание и вводим вам безвредное снотворное. Доброй ночи, мистер Смит, – и еще раз примите мои поздравления.
– Черт… бы… вас… по… – Иоганн Смит уснул.
Через некоторое время он наполовину проснулся и пробормотал:
– Юнис?
(Я здесь, босс. Спите.)
И он снова уснул.
7
– Привет, Джейк!
– Здравствуй, Иоганн. Как ты?
– Злой, как лиса, у которой хвост в капкане. Правда, иногда эти деспоты накачивают меня какой-то дрянью, от которой я против воли становлюсь добрым и благодушным. Где тебя черти носили? Почему ты не приехал, когда я за тобой послал?
– Был в отпуске. Первом за пятнадцать лет. А что, нельзя?
– Да не кипятись ты так. Хороший загар. И лишний вес сбросил. Ладно-ладно, хотя, конечно, было обидно, что ты не пожертвовал деньком-другим отпуска и не прилетел меня навестить, когда я проснулся. Ты больно ранил мои чувства.
– Ха! Нет у тебя никаких чувств. И никогда не было.
– Брось, Джейк… у меня есть чувства, просто я не выставляю их напоказ. Черт побери, ты был мне нужен!
Адвокат покачал головой:
– Неправда. Я знаю, зачем я тебе понадобился. Чтобы вмешаться в работу доктора Хедрика. А я бы этого не сделал. Поэтому продлил свой отпуск, дабы избежать пустых споров.
Иоганн ухмыльнулся:
– Джейк, хитрюга! Ладно, не будем поминать прошлое. Раз уж ты вернулся… Хедрик – хороший врач… но уж чересчур любит командовать не по делу. Так что мы это изменим. Я говорю тебе, чего хочу, а ты передаешь это Хедрику. А если он заупрямится, намекнешь, что незаменимых не бывает.
– Нет.
– Что значит «нет»?
– «Нет» значит «нет». Иоганн, тебе по-прежнему нужно постоянное наблюдение врача. Я не вмешивался в работу доктора Хедрика раньше, и все шло отлично. Не буду вмешиваться и теперь.
– Джейк, я тебя умоляю. Конечно, ты действуешь из лучших побуждений. Но войди в мое положение. Я вышел из критического состояния и быстро иду на поправку. Хочешь узнать последние новости? Знаешь, что я сделал утром во время сеанса физиотерапии? Пошевелил правым указательным пальцем! Сознательно! Понимаешь, что это значит?
– Значит, что ты можешь делать ставки на аукционе и подзывать официантов.
– Тьфу! Джейк, я и пальцами ног шевелил. Через неделю я смогу ходить без посторонней помощи! Я каждый день по полчаса дышу самостоятельно, без этого чертова корсета… да в остальное время он работает только в режиме дыхательной поддержки. И несмотря на этот стремительный прогресс, со мной обращаются как с лабораторной мартышкой! Постоянно накачивают снотворным – черт побери, меня даже бреют во сне и бог знает что еще! Физиотерапией со мной занимаются шесть человек за раз, а все остальное время я лежу привязанный. Взгляни под простыню, если не веришь. Мой собственный дом стал для меня тюрьмой.
Саломон не шевельнулся:
– Охотно верю.
– Придвинь стул, чтобы я мог лучше тебя видеть. Мне даже голову фиксируют – можешь ответить зачем?
– Не знаю. Спроси врача. – Саломон не сдвинулся с места.
– Я спрашиваю тебя. Его фельдфебельские замашки мне осточертели.
– А я не стану высказывать мнение по теме, в которой не разбираюсь. Иоганн, очевидно, что тебе лучше. Но только дурак станет убирать с поля игрока, у которого идет игра. Я был уверен, что ты не переживешь операцию. Да ты и сам наверняка тоже.
– Ну… по правде говоря, так. Я ставил свою жизнь на кон… буквально. И выиграл.
– Так радуйся – и не веди себя как капризный ребенок!
– Спокойнее, Джейк, спокойнее. Ты напоминаешь мне меня.
– Этого мне хотелось бы меньше всего. Но я говорю серьезно. Будь благодарен. Вознеси хвалу Господу… и доктору Хедрику.
– И доктору Бойлу, Джейк. Да, я всем им искренне благодарен. Меня вырвали из когтей смерти, я получил новую замечательную жизнь, а рисковал лишь неделями невыносимого существования. – Иоганн улыбнулся. – У меня нет слов, чтобы выразить благодарность. У меня вновь стопроцентное зрение, я вижу оттенки, о которых давно забыл. Я слышу высокие ноты, которые не слышал долгие годы. Мне ставят симфонии, и я отчетливо различаю партии флейты-пикколо и скрипки. Теперь я могу слышать всю верхнюю гамму звуков, больше, чем когда-либо раньше. Даже мой голос звучит высоко, – должно быть, у донора был тенор? А еще я чувствую запахи. Джейк, я утратил обоняние несколько лет назад. Сестра, подойдите, чтобы я мог вас обнюхать.
Симпатичная рыжеволосая медсестра улыбнулась, но не ответила и не сдвинулась с места у прикроватного пульта управления.
Иоганн продолжил:
– Мне даже позволено есть один раз в день: не через трубочку, а самостоятельно. Джейк, ты знаешь, что манная каша вкуснее, чем филе миньон? А вот! Черт, да мне сейчас все кажется вкусным; не припомню, когда в последний раз получал удовольствие от еды. Какое счастье быть живым, в новом теле! Жду не дождусь, как поеду в деревню и отправлюсь гулять в луга, вскарабкаюсь на холм и буду смотреть на деревья и птиц. И облака. Загорать. Кататься на коньках. Танцевать сельскую кадриль. Джейк, ты умеешь танцевать кадриль?
– В молодости неплохо танцевал, но с тех пор времени не было.
– А я даже в молодости не танцевал. Ничего, теперь наверстаю. Напомни-ка мне, кто теперь нашей лавочкой заведует?
– Тил, разумеется. Он тоже хочет с тобой повидаться.
– Объясни ему, что мне нужно привыкнуть к новому телу и сполна им насладиться. У меня на счетах что-нибудь осталось? Если нет, то плевать.
– Хочешь чистую правду?
– Джейк, не пугай меня. Не выйдет. Если мне придется продать этот особняк, чтобы расплатиться с моими тюремщиками, так тому и быть. Даже интереснее. На пособие я жить не буду. И не из таких передряг выбирался.
– Ну держись. Ты еще разбогател.
– Что? Тьфу ты! А я только собрался насладиться бедностью.
– Лицемер.
– Джейк, как ты можешь! Я…
– Лицемер, я сказал. Помолчи. Твое состояние достигло таких размеров, когда ты при всем желании не сможешь его растратить. Оно увеличивается ежесекундно. Его с лихвой хватило на операцию и связанные с ней расходы. Однако ты больше не контролируешь «Смит энтерпрайзес».
– Вот как?
– Да. Я рекомендовал Тилу взять кредит и выкупить часть твоих акций, чтобы чувствовать себя надежнее во главе «лавочки». Дальше больше. Я, как де-факто председатель, решил, что мне тоже не помешает пакет покрупнее, и обменял свои ценные бумаги и безналоговые облигации на часть твоих голосующих акций. Теперь мы двое – ты и я или ты и Тил – имеем абсолютное большинство голосов. Но не кто-то один из нас. Однако я готов провести с тобой обратный обмен, как только ты решишь взять бразды правления в свои руки.
– Ни за что!
– Давай оставим этот вопрос открытым. Я не собирался пользоваться твоей болезнью ради собственной выгоды.
– Нет, Джейк. Раз у меня нет контрольного пакета, то нет и моральной обязанности тянуть компанию. Я уйду в отставку, а ты займешь мое место. Или Тил. А если не захотите, то предложите кому-нибудь еще.
– Давай подождем твоего полного выздоровления.
– Ладно, но менять решение я не собираюсь. Теперь другой вопрос… гм, сестра, вам не нужно сходить что-нибудь вылить, или руки помыть, или проверить, не сорвало ли с особняка крышу? Мне надо поговорить с моим юристом с глазу на глаз.
Медсестра с улыбкой помотала головой:
– Нет, сэр. Мне нельзя оставлять вас ни на секунду. Но по распоряжению доктора Хедрика я могу отключить голосовые мониторы и посмотреть в уголке видео на полную громкость. Так я точно вас не услышу. Доктор Хедрик предупреждал, что вы с мистером Саломоном, возможно, захотите поговорить приватно.
– Ну и ну! У этого старого му… мухомора есть капля человечности! Хорошо, сестра.
Через несколько секунд Иоганн шепотом произнес:
– Видишь, Джейк? Бог свидетель, меня вполне можно было оставить на несколько минут под твоим присмотром. Если бы я подавился или что еще, ты бы сразу их позвал. Да они и сами увидят на мониторах, если что пойдет не так. Но нет, они трясутся надо мной и отказывают мне в самых безобидных просьбах. А теперь послушай, только отвечай очень тихо – у тебя есть карманное зеркальце?
