скачать книгу бесплатно
– Олег, ну что ты меня грузишь по пустякам! Ну, может, мои и напортачили. Но и учителя тоже хороши. Дали им волю, – одни одно преподают, другие другое, а Москва с нас спрашивает. Ладно, не будем мы нигде учитывать эти оценки, успокой дочку. Но сам сделай вывод, какие у нее будут знания, если оставишь ее доучиваться в английской.
– Так что, забирать ее оттуда? А куда?
– Советую в лицей при Политехе. С ее умом и тягой к точным наукам только туда – там эти предметы на высоте.
– А поступит она? Там же конкурс, говорят, бешеный.
– Ну, по физике ты и сам ее можешь подготовить. Программу я тебе достану, – они ее не скрывают. А по математике и русскому найми репетиторов. Могу помочь. На вступительных попытаюсь ее подстраховать, но гарантию не даю. Там с этим делом строго.
– А потянет она, если поступит?
– Потянет, девка у тебя умная. Помнишь, как она меня срезала: «Что будет, дядя Владик, с автомобилем, если сила тяги двигателя станет равна силе сопротивления?». – «Остановится, – говорю. – А что еще может быть?» – «А вот и нет! – отвечает. – Будет двигаться с прежней скоростью. Законов Ньютона не знаете, дядя Владик». – Во дала!
– Ладно, ты программы достань, а с преподавателями я сам разберусь. Спасибо за совет – я твой должник.
– Пустяки, чего там. Ну, бывай. Достану – позвоню.
– Значит так, котенок. – Голос отца посерьезнел. – Влад предлагает забрать тебя после девятого из вашей школы. Советует поступать в лицей при Политехническом институте. Очень серьезное учебное заведение – нагрузки там ой-е-ей! Но и знания у тебя будут не в пример нынешним. Как на это смотришь?
– Ой, мне жалко английский бросать. Забуду быстро, – там же его, наверно, мало дают. Выходит, учила-учила – и все напрасно?
– Ну почему напрасно? Английским ты и сама можешь заниматься. Английский не проблема, нужно будет – выучишь. А вот точные науки – это действительно проблема, в вашей школе ты с ними пролетишь. Самостоятельно тебе их не поднять.
– Ладно, я подумаю.
– Только недолго думай. Влад обещал скоро достать программу к их экзаменам. И сразу надо начинать готовиться, времени у тебя не так много. Там вступительные в июне – остается только пять месяцев, чтобы заткнуть все дыры в твоих знаниях.
– Но ведь с математикой у меня вроде неплохо, одни пятерки в этой четверти.
– Кто теперь знает: плохо или неплохо. Может, ваши пятерки на самом деле трояки по их меркам.
– Ну, ты и скажешь – трояки. Что я, совсем ничего не знаю? Не такая уж я тупая.
– Ты-то не тупая, да база у тебя слабовата. Ладно, не будем гадать. Получим программы, разберемся.
Пообедав, родители заторопились на работу. После их ухода Настя собралась мыть посуду, но у нее почему-то все стало валиться из рук. Тогда она села на табурет и задумалось. Настя представила, что больше не будет ходить в свою ласковую школу, где училась с первого класса, – и школа вдруг показалась ей такой милой и такой брошенной, будто она собралась предать хорошего человека, которому многим обязана. Даже соседа Митьку стало жалко, – как он будет без нее? Никто не подскажет, не выручит в трудную минуту. И бутерброд его она слопала задаром. А может, ну их – эти точные науки? Ну не будет она знать физику с математикой – и без них можно прожить. Можно на филфак пойти или на тот же иностранный.
Так она долго сидела, убеждая себя, что не стоит расстраиваться, что все можно оставить, как есть, и никакого лицея ей не надо, – как вдруг поняла: выбор сделан и нечего себя обманывать. С детством пора расставаться, а впереди у нее трудный и не очень ясный путь. Но она пойдет по этому пути, потому что так надо, – в противном случае будет жалеть всю жизнь, что смалодушничала. А, поняв, сразу успокоилась и стала строить планы на ближайшее будущее.
С драмкружком придется завязать, – решила она – и телик убавить. Вечерние гульки и посиделки у Натки свести к минимуму. Что еще? Все детективы побоку, читать только необходимое. И заниматься, заниматься, заниматься.
– Ну, надумала? – спросил вечером отец. – Что решила?
– Буду поступать в лицей.
– Ты в школе особенно не распространяйся, – посоветовала мать, – а то вдруг пролетишь, потом позору не оберешься.
– Я поступлю.
– Ну, ты не будь так уверена, – там знаешь какой конкурс! Пролететь можно только так.
– Я поступлю!
– Значит, надо с завтрашнего дня садиться за учебники как следует. Схожу сам в Министерство за программами, – решил отец, – а то Влад будет тянуть резину, пока времени не останется. И надо бы тебе репетиторов нанять.
– Не надо мне никаких репетиторов. Принеси программы, и все. Сама буду заниматься, не маленькая. Лучше узнай, по каким учебникам там учатся и где их можно достать.
– А не много ты на себя берешь? Репетитор тебе даст знания, которые ты сама можешь не получить, – просто не догадаешься, что надо знать, а что не надо. И проверить себя самой очень сложно – ты же не знаешь, о чем тебя могут спросить. А репетитор, особенно оттуда, знает.
– А вы представляете, во что он вам обойдется? Особенно оттуда. У нас в классе Таня Юдина занимается с репетитором по химии – в медицинский колледж готовится. Так она говорит: за каждое занятие три сотни вынь да положь.
– Ну, это не твоя проблема.
– Нет моя! Ты себе новый костюм никак не купишь – заведующий кафедрой, называется! Ходишь на свои заседания в старом свитере, как бомж. Нет, пап, давай я сама буду готовиться, а перед экзаменами попроси кого-нибудь меня проверить, – это тебе дешевле обойдется. И потом, разве мой отец не физик? Сам меня будешь проверять – ты же у себя на вступительных председатель комиссии.
– Ладно, убедила. Буду тебя проверять по кускам. Как пройдешь тему, скажешь. А ваши сегодняшние оценки ни на что влиять не будут, – Влад обещал. Просто попугали вас, чтоб за ум взялись, и все.
Вечером заявилась Наташка.
– Насть, я сегодня четвертак по алгебре отхватила, – спасибо твоей тетрадке. Только успела передрать, как меня вызвали к доске и именно на этот пример. Представляешь, как повезло. Я почти все решила, только в конце немножко запуталась. А так Светлана могла бы и пятак поставить. Но мне и четверки хватит, может, теперь в полугодии на один трояк будет меньше.
– Так еще полугодовая контрольная впереди.
– А ты пересядь ко мне, – может, чем поможешь или дашь содрать. Мне теперь так неохота трояк по алгебре иметь, – твое влияние!
– Так ты же с Новиковым сидишь. Он сам ни за что от тебя не отсядет – жить без тебя не может. Знаешь, какой скандал закатит.
– Да ну его, надоел. Давай на последнюю парту сядем, она сейчас свободна. Парфенов заболел.
– Ага, заболел, как же! Просто не рискнул идти на министерскую. А завтра явится и погонит нас.
– Не погонит, я с ним договорюсь. Давай?
– Ладно, я все равно с Митькой поругалась. Но ты, если хочешь получше оценки, берись и за домашние задания. Я тебе сто раз предлагала: давай вместе уроки делать. Уже давно училась бы нормально.
– Да не доходило до меня как-то. Лень было. А сегодня… после этой контрольной, знаешь, даже страшно стало. Надо же куда-то после школы поступать, а у меня в голове ноль без палочки.
– Слава богу, дошло! Как Никита терпит твои пары да трояки, не представляю.
Никита был Наташкиным братом – старше ее на два года. Он оканчивал в этом году лицей при Политехническом институте – тот самый, куда собралась Настя. Причем оканчивал весьма успешно: шел на медаль. Никита был умным и собранным юношей, всегда знавшим, чего хочет от жизни. С раннего детства он осознанно ставил перед собой цель и сосредоточенно шел к ней, не размениваясь на мелочи. Сейчас перед ним стояла задача поступить в Политех на самый престижный факультет приборостроения и информатики. Но поскольку конкурс там превышал все мыслимые пределы, Никита поставил перед собой ближнюю цель: получить медаль, чтобы сдавать только один экзамен, – и можно было не сомневаться, что он ее получит. Наташкины родители очень гордились своим, таким сознательным, сыном, из-за чего их еще больше огорчала Наташкина безалаберность.
Никита пытался воспитывать несознательную младшую сестренку, но это у него получалось плохо. Когда дело доходило до подзатыльника, поскольку остальные воспитательные меры были исчерпаны, а за уроки сестра так и не садилась, Наташка пускала в ход свое главное оружие: умение подлизаться. Им она владела в совершенстве и могла обезоружить любое лицо мужского пола. Наташка строила глазки, вешалась брату на шею и принималась нежно мурлыкать: «Никитусик-лапусик, любименький мой братик! Ну не надо, не сердись!». И у Никиты просто рука не поднималась на это небесное создание с ясными глазками и золотистыми завитками на висках. Чистый ангел – если не заглядывать в ее тетрадки.
– У Никиты нет оружия против моих чар, – гордо ответила Наташка. – Не будь он моим братцем, я б его соблазнила – только так. Но поскольку родственников не соблазняют, поручаю это тебе.
– Мне теперь не до этого, – вздохнула Настя.
– Это почему?
– Понимаешь, Натка, я приняла решение: поступаю после девятого в лицей при Политехе.
– Вот это номер! – Наташка от возмущения даже побледнела. – А как же я? Что я без тебя буду делать? И потом, стоило столько лет зубрить английский, чтобы разом все бросить?
– С английским мама будет помогать. А насчет тебя – будешь заниматься, сама справишься. А не будешь, так и я не помогу. В общем, я поняла: мое призвание точные науки, без них я отупею. Иду в лицей, решено.
– Не-ет! – закричала подруга. – Я не согласна! Я не хочу без тебя оставаться в этом дурацком классе! Так, хоть на тебя глядя, я что-то учила, а тогда вообще перестану. Настюха, не уходи. Подруга ты мне или нет?
– Нет, Наташа, не уговаривай. И родители мои так же считают. В нашей школе хорошо учиться малышне, а в старших классах стоит оставаться только гуманитариям.
– Тогда и я с тобой.
– Но ты же там не потянешь. Там знаешь сколько одной только математики! Ты же ее не любишь.
– А мне по барабану что английский, что математика. Я хочу с тобой, и все! Настя, не бросай меня. И Никита там учился – будет помогать. Кстати, все его тетрадки за десятый класс целы, – он же знаешь, какой аккуратист. А как он рад будет, что ты туда же идешь. Может, и я, глядя на тебя, за ум возьмусь.
– Ну, смотри, потом не ной. С завтрашнего дня садимся за математику и физику. И диктант – через день. Кстати, надо Никиту расспросить, как он вступительные сдавал.
– Конечно, спросим. Скажу тебе по секрету: по-моему, он к тебе неравнодушен.
– С чего ты взяла? Никита – ко мне? Бред! Мы же с ним сто лет знаем друг друга. Он вообще во мне ничего не видит, кроме того, что я твоя подруга. Я для него среднего рода.
– Видит-видит! Еще как видит! Последнее время, когда о тебе разговор заходит, так он сразу такой тихий делается. Глазки опустит и примолкнет, – а это верный признак, что дело нечисто, уж мне ли не знать своего братца.
– Натка, не сочиняй! Ладно, ступай к себе, а то я уже спать хочу. И хорошо подумай насчет лицея, чтобы потом не идти на попятную. Спокойной ночи!
Глава 2. Встреча у подъезда
Как Настя и предполагала, прогульщик Парфенов, обнаружив, что его любимая задняя парта занята Снегиревой и Белоконевой, начал было качать права. Но подлиза Наташка таким умильным голоском попросила его: – Костенька, ну будь человеком, дай нам с подругой здесь посидеть, у нас личные проблемы. Ты же мужчина, должен понимать. – И так ласково погладила по крутому плечу, что Парфенов тут же растаял. Неизвестно, что он себе вообразил, но, только пробасив «ладно, сидите, чего уж там», забрал свою сумку и перебрался к Сереже Новикову. Чем поверг того в глубокое изумление, быстро перешедшее в бурное негодование. Но поскольку, кроме негодования, хилый Новиков противопоставить накачанному Парфенову ничего не мог, то так же быстро увял и только весь урок крутил головой, обиженно поглядывая на Наташку.
– Снегирева, а чего это ты на «камчатку» перебралась? – поинтересовалась математичка Светлана Михайловна. – Решила с алгеброй завязать? На тех широтах ты многого не достигнешь.
«Ей овладело беспокойство, охота к перемене мест», – злобно продекламировал очкарик Митька, оставшийся в одиночестве. Нет, такой подлости от человека, которого постоянно подкармливал, он не ожидал. О, женщина, имя тебе – вероломство!
– От перемены мест слагаемых сумма не изменяется, – миролюбиво отозвалась Настя. – Просто Наташа попросила посидеть с ней: ей хочется подтянуть математику. Чтобы я в трудную минуту помогала. Все будет в порядке, Светлана Михайловна, мы не будем болтать. Только по делу.
– Ну-ну поживем, увидим, – с сомнением протянула учительница.
– Как там наши контрольные? – поинтересовался класс.
– С математикой более-менее, а вот с физикой позор один.
– Но мы же такие задачи не решали! – возмутилась Настя. – Сама Елизавета Карповна сказала.
– Да, что было, то было, – подтвердила математичка. – Комиссия тоже получила внушение. Но и вы сильно не радуйтесь, – кое-что должны были решить. Но ведь не решили! И у Елизаветы Карповны из-за вас теперь неприятности.
Класс притих. Лизавету они любили. Она была незлобива и всегда могла понять человека: отпустить с урока, когда очень надо, или не поставить пару даже отъявленному лодырю, если у того были проблемы с родителями. И вот теперь из-за их лени хороший человек должен страдать.
– Мы подтянемся, честное слово! – пообещали девочки. – Вот увидите, Светлана Михайловна, мы теперь возьмемся за физику. Просто нам столько задают по английскому – больше ни на что времени не остается. Скажите Елизавете Карповне, что мы исправимся. Мы очень за нее переживаем, да, ребята?
Мужская часть класса согласно поддакнула.
– Ну, будем надеяться, – вздохнула учительница. – Но вы не забывайте: английский английским, а к выпускному по математике надо готовиться всерьез. Экзамен этот обязательный для всех, а кто не сдаст, может и справочку получить вместо аттестата за девятый класс. Никого не хочу пугать, но такая вероятность существует.
Учительница, конечно, сгущала краски. Сама она прекрасно понимала, что такое в их школе никогда не случится: директриса не допустит. Все получат свои аттестаты, иначе и быть не может. Но пусть лентяи поволнуются, может, хоть от страха за ум возьмутся. И для острастки она вызвала к доске Парфенова. Класс погрузился в решение очередного уравнения.
Какое все-таки у Светланы ангельское терпение, думала Настя, наблюдая за страданиями Кости Парфенова, заблудившегося в вычитании дробей. Нет, мне в учителя нельзя: я бы его точно убила. Боже, да он не знает таблицы умножения!
– Парфенов, сколько будет семью восемь? – ласково спросила учительница.
– Сорок восемь, – почесал в затылке Костя. – Ой, нет! Пятьдесят восемь.
Класс грохнул.
– Чего вы ржете? – обиделся Парфенов. – Ну, забыл человек. Нет бы подсказать. Сильно умные, да? Митяй, еще раз хихикнешь, в лоб дам.
– Парфенов, не забывайся! – прикрикнула математичка. – Не знать таблицу умножения в девятом классе – позор! Докатился!
– Да на фиг она нужна, есть же калькулятор. Ну, тупой я, тупой, – неужели вы до сих пор этого не поняли, Светлана Михална? Можно я сяду?
– Садись. Что после девятого думаешь делать?
– А, не знаю! Пусть батя думает, – это его забота. Да вы не волнуйтесь, я в десятый не пойду. Надоела мне учеба до чертиков.
– Кто же добьет это несчастное уравнение? – обратилась учительница к классу. – Снегирева, не выручишь?
– Не, не хочу, – отказалась Настя. – Я лучше подруге буду объяснять, а то она тоже напутала: списывала с доски.
– Придется самой, – обреченно вздохнула учительница и встала.
– Ты будешь думать? – сердито прошептала Настя, глядя, как Наташка торопливо зачеркивает написанное. – А еще в лицей собралась! Как можно такой бред списывать?
– Что же ты раньше молчала? Сама решаешь, а меня бросила. А если я не знаю как дальше.
– Спросить не могла? Ладно, смотри.
И Настя шепотом принялась объяснять подруге решение. Но Наташку хватило ненадолго. Вскоре Настя заметила, что та ее не слушает, а только делает вид: глаза Наташки мечтательно затуманились, а физиономия приняла отрешенное выражение.
– Наталья! – толкнула Настя подругу. – Ты где витаешь? Спустись на землю.
– Настя, ну почему ты такая правильная? Неужели тебе не надоело? – тихонько заныла лентяйка Наташка. – Ну не люблю я эти уравнения, хоть убей!
– А тебе их не надо любить, ты же замуж за них не собираешься. Их надо не любить, а решать. Или решай, или о лицее забудь.
– Ладно, не злись. На новогоднюю дискотеку что наденешь?
– Не знаю. Не думала еще. Не морочь голову, решай, говорю! После уроков Настя задержалась в школьной библиотеке, – надо было сдать книги, которые питавшая к ней слабость библиотекарша выдала ей на дом из читального зала, правда, только на один день. Наташка не стала ее дожидаться, – куда-то унеслась. Когда Настя вышла во двор, из их класса там уже никого не было, – только мальчишки расстреливали снежками девочек, выходивших из школьного здания.
– Настюха два уха! – радостно заорал Витька Семенов из седьмого «А», запуская в нее снежком. Он почему-то вечно цеплялся к Насте, стоило ей появиться в его поле зрения. Вот и сейчас удачно пущенный снежок попал ей за воротник, – пришлось расстегивать пальто и вытряхивать снег, пока не растаял.
