скачать книгу бесплатно
– А он ей как верит! Сколько раз ему говорили, что Лизочка еще та пройдоха, всюду свой нос сует, а он не верит!
– Еще бы! Ночная кукушка дневную всегда перекукует.
– Думаешь, она его любовница? – поразилась Верочка.
– А то ты не видела, как он по утрам ее на своем автомобиле подвозит?
– Нет, не видела.
– Это потому, что он ее за углом высаживает. А как-то шла и видела, как они нежненько так друг с другом прощались. Целовались даже.
– Целовались!
Вера была поражена. У нее даже пухлая верхняя губка задрожала. Хорошенькая, беленькая и пухленькая Верочка вообще была девушкой впечатлительной. Могла при удобном случае и в обморок упасть. Верочка носила длинную косу, в которую прятала свои золотистые кудряшки, так что и не догадаешься, что они вьются. В такой прическе волосы курчавились только на висках, что было предметом постоянных огорчений для Верочки. Как она их ни приглаживала, как ни распрямляла, они все равно предательски выбивались из строгой симметрии, к которой их пыталась призвать хозяйка.
– Но ведь Павел Семенович женат! – вырвалось у нее.
– И что? Жена не стенка, можно ее и подвинуть.
– Но… но это же гадко! Зачем он это?
Люба с сочувствием посмотрела на свою подругу. И чего Верочка так разволновалась? Сама Любочка была девушкой мыслящей более трезво. И сейчас она думала о том, когда Верочка спустится с небес на землю? Когда наконец поймет, что люди зачастую совершают очень разные по степени гадости поступки. Из какого века родом Верочка? Из восемнадцатого? Да и тогда мужья изменяли женам. И в каменном веке изменяли. И до того. Так почему Верочка сейчас так удивляется, что моложаво выглядящий директор преуспевающей компании завел себе на службе молоденькую любовницу?
– Ты же видела супругу нашего Павла Семеновича, – снисходительно принялась она объяснять Верочке. – Она к нам приходила несколько раз.
– Да. Видела.
Отвечала Верочка словно бы через силу. И Любочка продолжила свои объяснения.
– Жена у Павла Семеновича толстая, выглядит на добрых десять лет старше его самого. Он-то подвижный, моложавый. И какие у этой матроны разговоры! Про то, как домашнее хозяйство вести, цветоводство да внуков. Разве сравнишь ее с веселушкой Лизочкой? Когда той это надо, она может быть очень милой. Неудивительно, что Павел Семенович не устоял против ее чар.
И Люба самодовольно взглянула на свое отражение в зеркале. Вот как четко она все разложила по полочкам. Из зеркала на Любу смотрела невысокая шатенка с каре на густых волосах, с умным и тонким лицом. Такие лица с выразительными ясными глазами пользовались популярностью у художников конца восемнадцатого века, что Люба частенько подчеркивала в разговоре с потенциальным кавалером. Она-то надеялась возвысить себя в его глазах, добавить себе очков, но, наоборот, отпугивала его тем самым. Кавалеров Люба просто пугала своей образованностью.
Но на подругу Люба смотрела почти нежно. Она не сомневалась, что теперь-то у Верочки в голове все прояснится. Но глупенькая Верочка все равно не унималась и продолжала кудахтать о супружеской верности, долге и тому подобных глупостях, о которых и упоминать-то нечего современному человеку.
– Я замечала, что между ними есть какие-то особые отношения. Они часто уединялись в кабинете Павла Семеновича. И двери закрывали очень плотно. Я это много раз видела.
– Вот и ты это видела!
– Но они же могли что-то там обсуждать.
– Что может обсуждать мужчина и молодая привлекательная девушка?
– Производственный процесс.
Любочка уставилась на подругу с долей некоторого возмущения. После того как Любочка так хорошо все объяснила Верочке, просто верх неблагодарности упорствовать в своем мнении.
Но Верочка по какой-то причине стояла на своей версии.
– И я хочу верить, что ты ошибаешься насчет Лизы и Павла Семеновича, – подвела итог Верочка. – Потому что иначе это будет… И я должна буду принять меры.
– Какие меры? – встревожилась Люба. – О чем ты?
Но Верочка не пожелала ответить. Она все еще выглядела такой же потрясенной, как и в тот момент, когда услышала новость о Лизе и их начальнике. Да, Верочка не притворялась. Совсем не притворялась. Потому что, услышав от подруги новость, даже на время забыла о случившейся у них в офисе краже.
Любе пришлось вернуть подругу к реальности.
– Подумаешь, большое дело, – сказала она подруге, уже и сама чуточку встревоженная той реакцией, которую ей выдала Верочка. – Ну, завел мужик себе молоденькую любовницу, что с того? У многих любовницы есть. А права законных жен никак при этом не ущемляются. Проведет мужик часок-другой с молоденькой подружкой, а потом назад под сень родного очага. Совсем не факт, что у Павла Семеновича с Лизочкой все так уж серьезно.
Верочка в ответ застонала:
– Нет, ты не понимаешь.
– Чего я не понимаю? – спросила Люба, начиная терять терпение.
– Я должна сказать об… об этом.
– Кому сказать? Жене? Даже не думай! Помни поговорку: «Доносчику первый кнут»!
– Нет, к Вере Михайловне я с таким разговором и не решусь сунуться. Скажу родителям!
– Чьим?
– Своим.
– А им-то это с какого боку может быть интересно? – изумилась Люба. – Они разве знают Павла Семеновича?
– Ну а как, ты думаешь, я попала на работу в «Планктон»?
– Что? Ты пришла по знакомству?
– Мой папа и Павел Семенович когда-то работали вместе. Вот папа и попросил меня взять. Павел Семенович как раз набирал штат, он сказал, что в любом случае взял бы меня.
– Но мы же с тобой на одинаковых должностях! – невольно рассмеялась Любочка. – И оклад у нас одинаковый.
– И что?
– По знакомству Павел Семенович мог бы пристроить тебя и получше. Например, сделал бы тебя своей помощницей. А то что это за место, отдел логистики? Меня-то он взял туда без всякого блата.
Но Верочка лишь отмахнулась.
– Какая уж теперь разница. Ты мне про эту Лизу сказала, я теперь сама не своя. И сказать – плохо. И промолчать – тоже плохо. Что сделать?
– Ничего не делай, – посоветовала ей Любочка. – Само как-нибудь решится. А что касается пропавших денег, то я тоже думаю на Лизу. Я сама видела, как Лиза сегодня с утра трижды заходила в бухгалтерию.
– И что? Хочешь сказать, она их взяла?
– Да.
– А что, уже известно, когда именно пропали деньги?
– Нетрудно подсчитать, – пожала плечами Люба. – Их привезли в двенадцать дня. Это ни для кого не секрет, все видели инкассатора. Мария Федоровна открыла сейф в три. Значит, в этом промежутке деньги и тю-тю! Испарились.
– Тогда легко будет проверить, кто в это время заходил в бухгалтерию.
Верочка от радости, что так все легко и просто решилось, даже в ладоши захлопала.
И уже выходя из уборной, Любочка высокомерно произнесла:
– В офисе всюду камеры, не понимаю, на что рассчитывал вор!
А Верочка радостно засмеялась.
Глава 2
Но оказалось, что все не так просто. Об этом подругам и рассказала Мария Федоровна, заглянувшая к ним выпить чайку с конфеткой. Она уже немного успокоилась, но все равно еще нервно вибрировала. И для полного успокоения ей было нужно закинуть в организм рекордную дозу сладкого.
– Больше сахару клади, больше, – твердила она, пока Верочка кидала ей в кружку один кусок за другим. – Еще больше!
– Уже пять кусков. Конечно, сахар тростниковый, но вряд ли он так уж полезен, чтобы есть его в таком количестве?
– Верочка, ты чего? При чем тут какая-то польза? – простонала Мария Федоровна. – Мне сейчас нервы нужно успокоить. А от нервов мне только сладкое и помогает.
Она и впрямь не успокоилась, покуда Верочка не утопила в чашке седьмой кусок сахара. Только после этого Мария Федоровна взяла кружку, тщательно размешала, положила в рот шоколадную конфету, откусила кусок шоколадного тортика, отхлебнула, зажмурилась и… и после этого начала наконец рассказывать, что же произошло сегодня в офисе.
– Ночью дело произошло.
– Как ночью? Разве деньги были в сейфе всю ночь? А как же сегодняшние инкассаторы? Зачем они приезжали?
– Основную-то сумму мы еще вчера около четырех часов вечера получили. Не хватало каких-нибудь двадцати тысяч, их сегодня около полудня и довезли.
Но что такое по нынешним временам двадцать тысяч? Ради них даже не стали открывать сейф. Главная бухгалтер Эмма Леонидовна просто кинула эту жалкую двадцатку в ящик своего стола.
– Эти деньги и сейчас там валяются. Никто их не тронул. Можно взять. Но основная сумма! Она пропала!
Люба нахмурилась. Получалось, что время, когда мог быть ограблен сейф, увеличивалось многократно и с жалких трех часов растягивалось чуть ли не до суток. Это здорово усложняло задачу установления личности грабителя. Но Любочка не теряла веры в свои силы.
– А кто сегодня мог подойти к сейфу?
– Сегодня никто. Мы с девочками постоянно были в кабинете. Ни разу не было такого, чтобы мы все одновременно бы вышли из бухгалтерии.
Вера с Любой и остальные, присутствующие при разговоре, с пониманием кивнули. Да, так в бухгалтерии было заведено: кабинет никогда не оставался без присмотра. У всех на памяти был случай, когда за подобный проступок была уволена милая Оленька. И какая же была ее вина? Всего-навсего, выскочив по какой-то надобности, девушка оставила кабинет не запертым. Регулярно просматривающий записи начальник охраны выявил эту оплошность девушки, и увольнение незадачливой помощницы бухгалтера было громким.
И напрасно Оленька уверяла, что против нее было сфабриковано дело. Дескать, она отказала Жене – Евгению Петровичу, начальнику охраны в нежной привязанности, попросту послала его, когда тот полез к ней с поцелуями. А тот, разобидевшись, пообещал отомстить. И отомстил!
– Мне на телефон поступил звонок, что моя мама лежит у проходной, она без сознания, нужна срочная госпитализация. Она и впрямь собиралась ко мне зайти в обеденный перерыв, мы договаривались пройтись по магазинам, присмотреть мне свадебное платье. И я поверила! Испугалась. Прибежала. А на проходной на меня посмотрели как на дурочку. Никакой женщины к ним не приносили и не приводили. Мне еще сказали, что тут не госпиталь.
Тогда Оленька опрометью метнулась назад. Но было уже поздно. В кабинете сидела главная бухгалтер Эмма Леонидовна и смотрела на Олю ТАКИМИ глазами.
– Я обязана уведомить руководство о твоем проступке. Понимаешь? Обязана!
Оленька забормотала слова оправдания, и Эмма Леонидовна смягчилась.
– Но чтобы это было в первый и последний раз. Поняла?
Оленька поклялась, что все поняла, но через пару часов скандал все-таки разразился. Задело и добросердечную Эмму Леонидовну, которая поклялась, что отныне никому не станет делать поблажек, даже если сотруднику придется похоронить разом всех своих родственников. Только это, а еще многолетняя дружба с самим Павлом Семеновичем и спасли главного бухгалтера от увольнения. А вот Оленька такими связями похвастаться не могла. Ее уволили. И это помогло. Больше ни один сотрудник бухгалтерии не решался оставить свое рабочее место таким образом.
– Так что в кабинете все время кто-то был.
– А кто открывал утром дверь?
– Я и открывала. Эмма Леонидовна после меня пришла.
– И вам с ней ничего не показалось подозрительным?
– Мне нет. А она сказала, что в помещении был какой-то странный запах. Эмма Леонидовна даже открыла окно, чтобы проветрить комнату. И верно, когда я принюхалась, то уловила запах. Он еще ощущался, но уже совсем слабо.
– А что это был за запах?
– Пахло чем-то горелым. И поэтому мы думаем, что преступление было совершено ночью.
– Из-за того, что пахло горелым?
– Из-за того, что поздно вечером сработала пожарная сигнализация. Потом еще раз, и еще. Приезжали пожарные. Кабинеты осматривали, открывали и закрывали. Пожарные долго не могли найти источник возгорания, хотя запах дыма и горелой резины чувствовали все. Пожарные потребовали обесточить помещения, опасались, что может тлеть проводка. Они провозились еще почти целый час, пока не установили, что опасности больше нет. Но, по словам Евгения, он пришел, как всегда, раньше всех, запах чего-то горелого во всем офисе чувствовался до самого утра. Он открыл окна всюду за исключением бухгалтерии. Туда-то без ключа не попасть. Так что когда утром люди пришли на работу, уже нигде не пахло, только у нас.
– Может, это пожарные украли деньги?
Но Мария Федоровна считала, что это сделали те, кто воспользовался мнимым или реальным возгоранием как отвлекающим маневром.
– Пришли, подожгли, а пока была суматоха, ограбили сейф!
– Но были бы следы взлома!
– Значит, такие воры приходили, что все аккуратно сделали.
Фраза эта прозвучала весьма многозначительно и даже угрожающе. Но это было еще не все.
– Евгений обмолвился, что, когда он открывал окна, одно из окон первого этажа уже было открыто. Знаете, то, что выходит во двор.
Девушки знали, о каком окне идет речь. Офис «Планктона» располагался в угловой пристройке к большому бизнес-центру. Пристройка была двухэтажной, но зато имела собственный вход. Она примыкала к основному зданию одной своей стеной, вторая ее стена была уже общей с соседним жилым домом. Эти стены оконных проемов не имели. Две другие стены выходили, соответственно, окнами на оживленную городскую улицу и в тихий двор, который почти всегда оставался безлюдным. Арендодатели, которым принадлежал этот двор вместе со зданием, часто сменялись и в лучшие времена, а с тех пор, как полгода назад выехали последние, желающих что-то не находилось. И двор был пуст.
– Что оттуда можно было ночью влезть к нам через то окошко, что потом выйти уже с деньгами. Сигнализацию-то в офисе вместе со светом тоже выключили.
Девушки уже подсчитали, что в сейфе должно было находиться от трех до пяти миллионов рублей. Мария Федоровна подтвердила, что ближе к пяти. И сумма-то по нынешним временам не очень чтобы велика.
– Стоит ли ради таких денег затевать суматоху? Это ведь не шуточки, подстроить возгорание, пробраться незамеченными в офис. Да еще нельзя быть уверенным, что пожарные потребуют отключить электричество и система видеонаблюдения тоже окажется выключенной. А если нет? А если поймают? Ведь тогда все, тюрьма. И вся эта суета из-за трех миллионов рублей? В лучшем случае, пяти?
– Для некоторых безработных грабителей это очень даже приличная сумма.
