скачать книгу бесплатно
– В таком случае прошу их предъявить.
– Их предъявить невозможно, это тайна нашего правительства.
– В таком случае помочь ничем не смогу.
– Может быть, будет достаточно, если вы встретитесь с моим супругом?
В этот момент к ним подошел полноватый пожилой мужчина с залысиной на голове. Воронцов смотрел на него, и ему показалось, что этого человека он уже видел раньше.
– Меня зовут Вернер Лист. Неужели вы меня забыли? Помните Берлин двадцать пять лет назад и старинную рукопись с чертежами, которую я у вас купил за хорошую сумму. В то время мы с вами часто общались и даже были друзьями, а потом вы куда то пропали.
– Да, я вспомнил вас. Эти чертежи я никогда бы вам не продал, если бы не нуждался в деньгах, но все равно эти деньги не спасли мою жену – она умерла и похоронена в Берлине, а вскоре я покинул Германию.
– Конечно, жаль ее. Она была очень красивая.
– А вы, профессор, по-прежнему занимаетесь этим делом.
– Да, Борис Алексеевич, эти чертежи стали делом всей моей жизни.
– И моей жизни тоже, – с грустью вымолвил Воронцов.
Профессор улыбнулся и произнес:
– Как ни парадоксально, но цель у нас одна. Чертежи я вам возвращаю, но с одним условием.
– Никаких условий, если вы хотите, чтобы я вам помогал.
– На что вы рассчитываете? – осведомился профессор Лист.
– Мне нужно совсем немного – иметь достаточно денег, чтобы я смог оставшиеся годы прожить в том городе, где я навсегда оставил мою жену.
– Вот и хорошо, Борис Алексеевич, это меня вполне устраивает.
Прошел один год.
В кабинет начальника иностранного отдела аппарата ГПУ робко вошел интеллигентный старичок в пенсне. Волнение и трепет проявлялись на его лице. Поняв внутреннее состояние посетителя, начальник вежливо предложил ему присесть и, взяв инициативу в свои руки, стал говорить:
– Уважаемый профессор, вчера я получил от вас краткое письмо, и, скажу вам честно, его содержание вызвало у меня некоторое недоумение. Сегодня я пригласил вас сюда для разъяснений. Итак, я вас слушаю.
– Я приехал недавно из зарубежной командировки. Посетил Швейцарию. Встречался на симпозиуме с европейскими учеными. Предметом обсуждения были вопросы, связанные с молекулярной физикой.
– Извините, Моисей Казимирович, – прервал Берзниш. – Мне бы хотелось, чтобы преамбулу вы опустили и перешли к конкретике.
– Хорошо, Ян Карлович. Дело в том, что в Берне я встретил своих коллег по науке – профессора Зэхта и профессора Листа. До революции мне довелось с ними некоторое время работать на одной кафедре в Берлинском университете. Тогда у нас возникла идея разработать летательный аппарат, способный перемещаться в космическом пространстве. Инициатором этой идеи был профессор Лист. Именно он показал нам некоторые чертежи аппарата. Точка зрения его кардинально меняла наше представление о летательных аппаратах. Это была конструкция дискообразной формы, в которой использовался принцип закрутки тонких физических полей. Я не буду вдаваться в детали, но скажу главное, что на эту идею самого профессора Листа натолкнул некий музейщик из Петербурга по фамилии Воронцов, который совершенно далек от физики.
– Весьма странно. Откуда у музейного служащего может возникнуть такой научный аргумент, чтобы убедить ученого профессора?
– Об этом мне не известно. Я знаю лишь, что Воронцов отыскал в архивах старые бумаги еще со времен Петра-Первого и после этого стал заниматься поиском какой-то капсулы из неизвестного сплава, якобы попавшей на Землю из высокоразвитой цивилизации примерно два столетия назад.
– М-м-да-а, уж эти мне музейщики наковыряют в архивах подозрительные материалы и из всякого пустяка готовы раздуть сенсацию. Скажу вам прямо, у него богатая фантазия недалекого, скорее, психически больного человека. А вы, ученые, идете у него на поводу.
– Нет, нет. Я не соглашусь с вами, товарищ Берзниш. В тех сведениях, которые были представлены профессором Листом, четко прослеживается кардинально новое направление в физике, которое ранее не было известно науке.
– Значит, вы считаете, что в этой идее есть не только здравый смысл, но и перспективное направление в науке?
– Да! И, похоже, оно может привести к технологическому рывку.
– Даже так! – удивился Берзниш.
– Больше хочу сказать: мы с профессором Эйгеном Зэхтом подключились к предложенной работе профессора Листа, и у нас кое что стало получаться, но для проведения последующих исследований потребовалась бы солидная лаборатория с научным оборудованием, что стоило немалых денег, и проект запретили. Вскоре мы с профессором Зэхтом покинули Германию и уехали в Россию, где нас приветили в Московском университете и предложили кафедру. К сожалению, эта идея здесь тоже не прижилась, да мы, собственно, ее, и не афишировали. Потом о ней совсем забыли.
– Это все, что вы мне хотели рассказать? – осведомился Берзниш.
– Не торопите меня. Я хочу сказать вам главное. Уже в наше время, когда прошли годы с тех давних пор и мы постарели, произошли некоторые события здесь, в Москве. Начались гонения и травля на ученую элиту. Профессора Зэхта лишили кафедры, и заниматься наукой, он вынужден был уехать в Голландию. Так вот, вернемся к моей командировке. На симпозиуме в Берне я узнал, что профессор Зэхт заведует лабораторией в Голландии и увлекся идеей профессора Листа.
– Значит, эту идею он все таки не выкинул из головы? – с любопытством спросил Берзниш.
– Я точно знаю, что он занимается именно этой проблемой, воплощает ее в жизнь.
– Сожалею, что мы потеряли талантливого ученого. Вероятно, назад он уже вряд ли вернется.
– Сейчас уже поздно говорить о его возвращении. Шанс упущен. А к делу, которым он занимается, близко не подпустят потому, что в его лабораторию вложены огромные финансы.
– И кто же вложил деньги в это дело?
– Это частные деньги, а вложил их миллионер из Германии, старый барон Отто фон Райнер.
– Почему старый барон? Вероятно, существует и молодой барон?
– Да, у него есть сын – молодой Отто фон Райнер.
– Чем же они занимаются? – осведомился Берзниш.
– Насколько я наслышан, они оба военные. Старый барон – это генерал в отставке, а молодой служит в руководстве рейхсвера и увлечен так же, как его отец, самолетостроением.
– Тогда все понятно. Мне даже понятно, почему лаборатория находится на территории Голландии.
– Совершенно верно, это следствие Версальского договора и общего промышленного упадка в Германии. Однако если баланс сил на политической арене изменится, то во всех сферах экономической деятельности все поменяется. Сейчас нацистская партия набирает обороты. Я не удивлюсь, что вскоре среди депутатов она займет большинство.
– Согласен с вами, действительно, прогноз неутешительный.
Берзниш замолчал, а спустя минуту спросил:
– А что же инициатор этой идеи, профессор Лист? Чем он занимается? Наверное, сотрудничает с профессором Зэхтом.
– Нет, с ним он не сотрудничает, – задумчиво произнес профессор Нудельман, – слишком честолюбив Вернер Лист. Он о своей научной работе не распространялся, ушел в тень, даже не знаю, чем занимается. Во всяком случае, при встрече со мной о себе он умолчал, вероятно, преподает там же, в Берлинском университете.
Ян Берзниш и профессор Нудельман еще некоторое время обсуждали этот непростой вопрос, и по мере их общения Берзниш все острее понимал, что идя, которую обнажил профессор, была чрезвычайно интересной и требовала от него более глубокой проработки. Хотя этот вопрос на сегодняшний день был крайне неактуальный, и тем не менее, думая о будущем, он решил привлечь к этой работе своего лучшего сотрудника, который находился на нелегальной работе в Берлине.
«Думаю, именно он способен справиться с этой весьма сложной задачей», – размышлял Берзниш.
Глава 2
Прошло два года.
Все обитатели дачного домика готовились к ужину. В столовой комнате в кресле сидел шестидесятилетний профессор Московского университета Моисей Казимирович Нудельман, худощавый, ниже среднего роста, с седыми волосами мужчина. Он был увлечен чтением письма. Хмыкая и теребя усы, он возбужденно восклицал:
– Не может быть! Не может быть!
В комнату тихо вошла его жена Фаина Васильевна, полная, небольшого роста женщина, на вид лет пятидесяти, со смолистыми волосами на голове.
Посмотрев на раздраженного и чем-то недовольного профессора, она спросила:
– Что случилось, Моисей?
Профессор, засуетившись в кресле, недовольно произнес:
– Эти неучи опять уволили почтенных профессоров. Я это так не оставлю. Я пойду опять жаловаться.
Хозяйка его перебила и хмуро заявила:
– Никуда жаловаться ты не пойдешь. Я не пущу. Вот сидишь и сиди ректором университета – занимайся научной работой и пиши свои статьи. А политикой заниматься – я запрещаю. Еще не хватало, чтобы тебя выгнали из университета, как твоего друга.
Радостные и возбужденные, в столовую комнату вошли молодые люди – военный летчик Генрих Штайнер, среднего роста и спортивного телосложения голубоглазый брюнет, и его невеста, красивая студентка Анна Майер с каштановыми волосами на голове, которая промолвила:
– Фаина Васильевна, нам так хорошо у вас, цветами и сиренью пахнет, как дома.
– А вы не спешили бы с отъездом, погостили еще.
– С удовольствием, но у Генриха отпуск заканчивается, а у меня экзамены на носу.
– Я понимаю – у него служба, а тебя после экзаменов милости прошу. Профессор очень нуждается в твоих переводах, ты же знаешь, ему угодить очень трудно. Это можешь только ты со знанием нескольких языков и своим терпеливым характером.
Увидев с подносом кухарку, Фаина Васильевна воскликнула:
– А вот и ужин готов.
Хозяйка с кухаркой стали накрывать на стол, и к ним присоединилась Анна. А в это время Генрих и профессор уже вели непринужденную беседу.
– Значит, вам известны новинки? – спросил Генрих.
– Пока порадовать выпуском отечественного истребителя не могу, но как летчику по секрету сообщу, – доверительным тоном произнес профессор. – Недавно в Голландии была закуплена партия истребителей «Фоккер ФД11». Думаю, вам представится возможность летать на них.
– Надеюсь на это. Да вот только жаль, что наши конструкторы не могут создать мощный истребитель, способный противостоять серии «фоккеров», – вымолвил Генрих.
Профессор недовольно хмыкнул и сказал:
– К сожалению, много талантливых людей покинули страну. Сейчас продолжаются гонения на ученую элиту. Сталин одержим властью и занят укреплением своих позиций, поэтому всюду ему мерещатся враги, даже среди ученых.
– В вас говорит какая-то обида, – изрек Штайнер.
– Эх, Генрих! Молодой вы еще, многого не понимаете. Сейчас я думаю о своем друге и талантливом ученом, который вынужден был эмигрировать в Голландию. Я знаю, вы меня сейчас не поймете, сколько бы я ни приводил контраргументов. Одно я знаю: страна потеряла крупного ученого конструктора, а я потерял своего друга профессора Эйгена Зэхта, и для нас это невосполнимая потеря.
Профессор извлек из альбома фотографию и передал ее собеседнику. Генрих с интересом взглянул на фотоснимок: на фоне дачного домика на него смотрели двое ученых. Их лица сияли улыбкой. Он невольно подумал: «они даже чем-то удивительно похожи между собой».
Профессор задумчиво сообщил:
– Мне приходилось встречаться со многими немецкими учеными, и хочу отметить, что среди них мне попадалось много умных и порядочных людей. Сейчас Германия обременена Версальским договором, полагаю, что это ненадолго. Я знаю, там есть грозные силы, которые в ближайшее время изменят унизительное положение Германии в Европе. Поверьте мне, старому и опытному еврею.
– Возможно, Моисей Казимирович. Я пока недостаточно хорошо владею обстановкой в Германии, чтобы прогнозировать ситуацию.
– А там и прогнозировать не нужно, все и так ясно, стоит лишь прочитать передовицу в газете.
– Чтобы прогнозировать положение дел в Германии, думаю, той информации в газете будет недостаточно. Все гораздо сложнее.
– Может быть, вы и правы.
Внезапно в разговор вмешалась хозяйка и пригласила присутствующих к ужину. Удобно расположившись вокруг стола, молодые смотрели на изобилие блюд, и каждый примерялся съесть что-либо вкусное, но чувство стеснения сдерживало их, они ждали хозяина. Моисей Казимирович произнес тост, попросил гостей быть посмелей и откушать что Бог послал. Вдруг, что-то вспомнив, он быстро выскочил из-за стола и, подбежав к патефону, крутанул несколько раз кривую ручку. Пластинка заиграла знакомую всем старинную мелодию.
Стол ломился от дефицитных, с мастерством приготовленных блюд. Хозяйка угостила домашней наливкой. Вино, на радость гостям, было вкусное и крепкое, что позволило слегка раскрепоститься. Радостное настроение, шутки и смех положительно влияли на непринужденное общение присутствующих людей. Вот зазвучала другая пластинка. Послышались звуки старинного танго. Генрих, повинуясь порывам влюбленности, пригласил Анну на танец. Чтобы им не мешать, профессор с женой тихо вышли из комнаты, предоставив гостям уединение.
Молодые медленно танцевали танец, прижавшись друг к другу. Генрих обнял невесту. Запах ее каштановых волос его манил и дурманил. Голова его кружилась от прикосновения нежных губ. Страстное желание овладевало влюбленными. Он тихо шептал ей ласковые слова, ее обворожительная улыбка отвечала взаимностью. Малиновый закат на горизонте напоминал им, что этот чудесный вечер заканчивается. В небе появился полумесяц, и звезды усыпали небосвод. Наступила ночь, тихая и безмолвная.
Утром Анну привлек цветущий запах весны. Повернув голову, она увидела рядом букет полевых цветов. Лицо ее засветилось счастливой улыбкой.
– Ой, как мило, – прошептала она.
Уткнувшись лицом в цветы, она ощутила ласку нежных лепестков. Они радовали ее своим весенним ароматом. Девушка подошла к окну и увидела Генриха, который стоял в траве босиком и слушал щебетанье птиц. Услышав оклик, он повернул голову и улыбнулся. Подбежав к ней, Генрих взял Анну на руки и стал кружить ее вокруг себя. Она прижималась к нему, боясь, как птичка, выпорхнуть из его объятий.
– Уронишь! – звонко смеясь, кричала Анна.
Веселые восклицания этой молодой пары долетели до хозяйки.
«Резвятся, как дети. Какое счастье – видеть такую пару», – подумала она, потом, как будто бы что-то вспомнив, Фаина Васильевна устремилась на кухню.
* * *
После завтрака Генрих с Анной попросили у хозяев удочки. Как настоящие рыбаки, они собрали рыболовные снасти и разную снедь. Фаина Васильевна вслед им заявила:
– Смотрите, без улова не возвращайтесь.
– Не волнуйтесь, тетя Фая, на жаренку мы обязательно поймаем. Ждите нас вечером, – с оптимизмом ответила Анна.
– Знаю я вас, уединиться от стариков хотите.
Молодые рассмеялись и пошли к пруду. На берегу они нашли укромное место и закинули удочки, ожидая клева. Генрих увидел, как резко под водой исчез поплавок, он отреагировал мгновенно – подсек удилищем и вытащил рыбу.
– Вот и первый карась, – воскликнул он радостно.