скачать книгу бесплатно
Мы как могли заверили ее, что дух ушел навсегда. Хотя лично я не был уверен в этом на все сто процентов.
* * *
Время было уже довольно позднее, поэтому мы попрощались с хозяйкой вечера и отправились ко мне домой. Поскольку наши с Владом дома расположены напротив, мы и раньше частенько оставались друг у друга с ночевкой. Ни мои, ни его родители ничего против не имели. Теперь же, когда мои предки разъехались по делам, Влад большую часть времени проводил у меня. А что, очень удобно – контроля нет, ложишься спать когда хочешь. Можно хоть до утра сериалы вместе смотреть, никто и слова не скажет.
Но в тот вечер смотреть фильмы не хотелось. Вообще ничего не хотелось, по крайней мере мне.
– Жрать охота, – сказал Влад, как только мы вошли в квартиру.
Я усмехнулся. Обжорство друга в любое время суток было мне хорошо известно. Как ни странно, толстым он не был. Коренастым – да, но не толстым.
– Ты знаешь, где кухня. Иди, нападай на холодильник…
Влад последовал моему совету и соорудил себе два огромных бутерброда с ветчиной, сыром и маринованными огурчиками. По окончании его трапезы мы по очереди почистили зубы и легли спать.
– Знаешь, а мы поступили весьма опрометчиво, – сказал я.
– Ты про вызов духа? – уточнил Влад, устраиваясь на своей раскладушке.
– Ага. Подошли к делу как дилетанты. Совершили магический ритуал, толком к нему не подготовившись. Даже в сети не почитали, что можно делать, а чего нельзя. Уж мы-то с тобой могли предполагать, к чему это приведет. Благо, опыт есть…
– Кто ж знал, что ритуал сработает? – заметил Влад. – Я, например, считал все это полной ерундой. Даже когда у Женька якобы начал двигаться указатель, все равно думал, что он придуривается.
– Согласен. И все равно, зря мы это затеяли. Опасно это и непредсказуемо. Я где-то читал об одном эксперименте… Не помню точно, как он назывался. Случилось это еще в советское время, в восьмидесятые. Группа студентов решила протестировать на себе различные магические практики. Вызовы духов, заклинания, всякие заговоры. По слухам, что-то из того, что они пробовали, сработало, да еще как. Вроде бы они смогли вызвать какую-то потустороннюю сущность, которая в них же и вселилась.
– И чем все закончилось? – спросил Влад.
– Для самих студентов – печально. Кажется, они все в психушку после этого загремели, причем пожизненно. Информацию об эксперименте тогда сразу засекретили, и до развала Союза о нем даже не было известно.
– Кстати, – Влад приподнялся на локтях, – все хотел спросить. Что за ерунду тебе дух сегодня нагадал? Вроде про какую-то петрушку… В этом ведь был какой-то смысл, да?
– Смысл был, конечно. Дело в том, что…
В этот момент зазвонил мой телефон. Громкая мелодия началась настолько неожиданно, что мы с Владом вздрогнули.
– «Наташа», – прочитал я на дисплее и принял звонок.
– Ян… – голос на том конце трубки прервался всхлипом. – Прости, я просто не знала, кому еще позвонить в такое время… Ян, ты не мог бы прийти ко мне?
– Прямо сейчас? – удивился я. – Что случилось?
– Дух… – прошептала Наташа. – Он точно еще здесь. Он оставил мне послание на зеркале!
– И что он написал? – на автомате уточнил я.
– Снова то же самое. «БЕДА».
* * *
Наташа жила недалеко от меня, и путь к ее дому занял не больше десяти минут. Оказавшись на улице, мы с Владом плотно запахнули шарфы и куртки. Снегопад усилился, превратившись в полноценную метель. Кроме нас, на улице не было ни души. Слабый свет уличных фонарей сопровождал нас, пока мы бежали по тонкому, занесенному свежим снегом льду.
Наташа открыла дверь еще до того, как мы, запыхавшись, достигли седьмого этажа. Спутанные мокрые волосы прядями свисали ей на лицо, словно Наташу окатили ведром воды. Покрасневшие глаза испуганно взирали на нас.
– Я в душ пошла, – смущенно начала она, впустив нас внутрь. – Все было нормально. А когда выходила из ванной, глянула в зеркало. И там, на запотевшем стекле, было слово «БЕДА». Буквы растекались уже, но понятно, что его написали буквально только что. Я в квартире одна, и сделать такое никто не мог, понимаете? Это значит, что дух никуда не ушел!
– Спокойно, спокойно, – я поднял руки ладонями вверх. – Без паники. Дух как-нибудь еще себя проявлял? Вещи перемещались?
– Вроде бы нет…
– Хорошо. Слово еще там, на зеркале?
– Наверное… Хотя, может быть, уже и растаяло.
Мы с Владом по-быстрому скинули обувь и направились вслед за Наташей в ванную.
– Вот, – указала она на зеркало над раковиной.
Температура в ванной уже выровнялась, и на стекле остались лишь едва заметные следы конденсата. Тем не менее я отчетливо разглядел в самом центре корявую и крупную букву «Б», а рядом с ней – часть буквы «Е». Виднелись они в первую очередь благодаря жирным разводам на контурах букв. Мне подумалось, что это может быть субстанция вроде протоплазмы, которую оставил после себя дух. Но вслух говорить ничего не стал, чтобы не пугать Наташу еще больше.
– Я так и думала, что оно пропадет до вашего прихода. Поэтому сразу все сняла на телефон, сейчас покажу, – и она выпорхнула из ванной.
Как только мы остались вдвоем, Влад провел пальцем по буквам.
– Немного шершавое, – констатировал он. – Знать бы, что это за вещество…
– К сожалению, лабораторий не имеем, – я развел руками. – Думаешь, это и правда дух написал?
– Не знаю. Но от человеческого пальца таких следов бы не осталось…
Тут вернулась Наташа, и мы замолчали. На фотографиях оказалось ровно то, что мы и ожидали – запотевшее зеркало и четыре печатные буквы в самом его центре. Буквы были разного размера и напоминали подчерк первоклассника, но все равно отчетливо складывались в пресловутое слово «БЕДА».
– Молодец, что сделала фотографии, – похвалил я Наташу, просто чтобы прервать затянувшуюся паузу.
– И как теперь выгнать духа из квартиры? – спросила она.
– Нужно глянуть в сети, – предложил Влад. – На такие случаи точно должны быть инструкции.
Он достал телефон и принялся искать информацию о гадании с вызовом духа. Иными словами, делал то, что всем нам следовало сделать до того, как проводить ритуал.
– Тут упирают на то, что духа надо обязательно поблагодарить, после чего вежливо попросить уйти, – сообщил Влад. – Грубить ни в коем случае нельзя. Мы сделали все ровно наоборот…
– Так в чем же проблема? – сказал я. – Давайте поблагодарим его и попросим уйти. А еще лучше – сделаем это хором, чтобы он точно услышал. Ну, вы же знаете: «А теперь, дети, давайте все вместе позовем Деда Мороза…»
Наташа улыбнулась. Хороший знак.
– А это сработает? – она посмотрела на меня с надеждой.
– Сто процентов, – сказал я с уверенностью, которой не ощущал. – Давайте на счет три: «Дух, спасибо тебе. Теперь ты можешь уходить».
Мы громко повторили фразу аж пять раз. Никакого изменения в окружающей обстановке лично я не почувствовал. Как проверить результат наших действий, мы тоже не знали.
– А если он все-таки не ушел? – Наташа, видимо, думала о том же самом.
Я хорошо ее понимал. Даже представить трудно, каково это – ночевать одной в пустой квартире, где, возможно, поселилась сверхъестественная сущность.
И я решил, что пришло время побыть джентльменом. Переглянулся с Владом, он кивнул. За долгие годы дружбы мы легко понимали друг друга без слов.
– Если хочешь, можем тебя посторожить. Ты иди к себе, поспи. А мы с Владом в гостиной посидим до утра. Может, фильмец какой-нибудь глянем… А там уже и твоя мама вернется.
Благодарный взгляд Наташи подтвердил, что мы сделали правильный выбор.
– Единственное условие – фильм смотрим вместе, – оживившись, сказала она. – После такого я сегодня точно не усну…
Так мы и сделали. Посмотрели пару неплохих комедий, затем поиграли в «Монополию». В целом, очень даже неплохо провели время. Дух нас ни разу не побеспокоил. Кажется, уже и Наташа поверила в то, что кошмар наконец закончился. Когда за окном начало светать, она храбро заявила, что больше не боится и попробует вздремнуть пару часиков до приезда мамы. Мы с Владом с чувством выполненного долга отправились ко мне.
Свежий снег приятно хрустел у нас под ногами, а у меня из головы не выходила одна мысль. Про какую беду так настойчиво твердил нам дух?
Спустя несколько дней зимние каникулы закончились, и мы вернулись в школу.
А вскоре всем стало понятно – настоящий кошмар только начинается.
Глава 4. Новая учительница
Вернувшись в школу после каникул, мы узнали, что с этого семестра русский язык и литературу у нас будет вести новая учительница. Она заменила Ирину Николаевну, пенсионерку, давно собиравшуюся уйти из школы на заслуженный отдых. Причин ее ухода было две. Во-первых, Ирина Николаевна не раз говорила, что совершенно не понимает современных детей и не может с ними (то есть с нами) сладить. «Не то что в советское время, – часто повторяла она. – Тогда дисциплина железная была, все учились, и никаких треклятых телефонов еще не придумали…»
Вторая причина состояла в том, что сын Ирины Николаевны давно работал в Германии и планировал со временем перевезти мать к себе. Судя по всему, за время зимних каникул им удалось решить все проблемы с документами, и она с чистой совестью подала заявление об уходе.
Так или иначе, но в первый учебный день за ее столом в кабинете литературы сидела незнакомая нам женщина. Внешность нашей новой учительницы нельзя было назвать выразительной – худощавая фигура, бледная кожа, темные волосы до плеч. На лице – первые возрастные морщины, старательно замазанные косметикой. Во всем ее облике будто бы сквозила серость и невзрачность, даже скука. Эдакая типичная училка средних лет, ни дать ни взять. Но, как оказалось, первое впечатление было обманчивым.
На наши «здрасьте» она никак не отреагировала, даже головой не кивнула. Обычные смешки и разговоры перед уроком как-то сами собой смолкли, словно разбившись о ледяную стену. Когда прозвенел звонок, женщина представилась Ольгой Борисовной и сообщила, что отныне будет вести у нас русский и литературу.
Обычно новые учителя стараются сначала познакомиться с учениками, установить контакт, прощупать почву. Но не Ольга Борисовна. Сухо представившись, она сразу же перешла к объяснению двусоставных предложений и до звонка даже умудрилась наставить несколько двоек. И это на первом-то уроке в четверти, когда даже домашки еще не было! Так что уже тогда всему нашему (и не только нашему) классу стало понятно – мы попали. Серьезно так попали.
Последующие несколько дней лишь подтвердили нашу правоту.
– Училка – зверь! – Жаловался на перемене Кирюха своему приятелю из параллельного класса.
Подходила к концу первая неделя учебы, и все ученики, имевшие несчастье попасть в классы к Ольге Борисовне, успели на собственной шкуре прочувствовать ее жестокий и безжалостный «педагогический метод». В чем именно она так «зверствовала»? Да во всем. Начнем с домашки – ее по русскому и литературе теперь было раза в три больше, чем по другим предметам. Сначала нам за два дня требовалось выучить длинную поэму, которая в учебнике занимала чуть ли не десять страниц. В другой раз Ольга Борисовна задала нам написать на следующий день аж три сочинения. Серьезно, я не вру – три сочинения сразу!
– Это вообще законно? – возмущался после урока у школы Тимур.
– Нас, походу, в писатели готовят… – усмехнулся Женек, но усмешка эта была горькой. В тот момент всем нам уже было не до смеха.
Домашнее задание – это одно, с этим еще можно жить. Другое дело – оценки. Казалось, наша новая учительница приходит в школу с единственной целью – выставить в журнал побольше двоек. Плохо подготовился к уроку – два. Неуверенно отвечал у доски – два. Достал из кармана телефон – два. Нагрубил учителю (это вспыльчивый Кирюха не удержался) – два и поход к директору. За первые несколько дней двойку не словил разве что отличник Петька, хотя невиданных для него самого троек набрался полный комплект.
Ответы у доски – вообще отдельная тема. Вот уж где Ольга Борисовна давала волю своей подлой змеиной натуре. Накричать, унизить, довести отвечающего до слез считалось обычным делом. При этом она старательно не делала ничего противозаконного, так что подловить ее было не на чем. На провокации она тоже не поддавалась (старшеклассники пытались вызвать ее на конфликт и заснять это на видео, но не получилось).
Если коротко, то в школе появился новый общий враг. Кто-то пробовал жаловаться нашей классной, Алевтине Сергеевне, и даже другим учителям. Но те в один голос защищали новую учительницу и утверждали, что нам повезло. Мол, хоть родному языку научимся. Да уж, повезло, не то слово…
Слух, естественно, дошел и до родителей. В родительском чате началась горячая дискуссия о том, не слишком ли жестко себя ведет Ольга Борисовна. Но Алевтина сумела убедить предков, что все это наговоры, а Ольга Борисовна – «прекрасный педагог с большим опытом, требовательный, но всегда справедливый». А дети, мол, просто распустились, расслабились и не хотят учиться. Так и написала – «не хотят учиться», мне мама потом показывала чат.
Недовольные ученики, как обычно, остались в меньшинстве, и жалобы затихли. Стало понятно, что от новой учительницы мы избавимся не скоро.
А дальше в школе начали происходить странные события. И связаны они были как раз с Ольгой Борисовной.
* * *
Странности начались на второй неделе учебы. Вернее, тогда их заметил я, а начались они, возможно, даже чуть раньше.
Во вторник после уроков мне пришлось остаться в школе на пару лишних часов. Почему? Сейчас расскажу.
Ранее в тот день я решил провернуть один прикол, о котором накануне прочитал в интернете. Фактически это даже не прикол, а почти социальный эксперимент. Называется он «носок на потолке». Суть его проста как три копейки. На обычном листе бумаги пишешь фразу: «На потолке висит носок. Передай дальше». Каждый человек, читающий записку, тут же поднимает голову и начинает всматриваться в потолок. Естественно, никакого носка там нет. До человека доходит смысл прикола, он ржет и передает записку дальше.
Прочитав об этом, я сразу же загорелся идеей провернуть такое в нашем классе. Просто чтобы проверить, будет ли реакция соответствовать ожидаемой. А если нет, подтвердится то, о чем я уже давно со страхом догадывался – что мои одноклассники психи.
Для эксперимента я выбрал урок английского. Во-первых, на английском мы с Владом сидим на последней парте, а передавать записку всегда удобнее с последних парт на первые. Во-вторых, английский у нас вел пожилой и уставший от жизни Олег Аркадьевич. Особой строгостью он не отличался, и я полагал, что в случае чего смогу выйти сухим из воды.
Не смог.
Сначала все шло как по маслу. Я подготовил записку, ввел в курс дела Влада (он горячо поддержал мою затею), и минут через десять после начала урока передал ее сидевшим впереди Таньке с Маринкой. Пару секунд они изучали записку, затем синхронно подняли головы к потолку. К их чести, они быстро просекли фишку и захихикали. Танька показала мне большой палец и передала записку на следующую парту.
Остальные реагировали схожим образом. Олег Аркадьевич бубнил что-то у доски, но его не слушали. Те, кто уже знал о приколе, внимательно следили за реакцией «новичков», только что получивших в руки записку. Класс наполняли сдавленные смешки и возбужденный шепот. Лишь когда записка достигла первых парт, учитель запнулся и, видимо, заметил, что творится неладное. Разобравшись, в чем дело, он выхватил записку у Петьки, сидевшего на первой парте.
Наступил ключевой момент эксперимента. Напряжение повисло в воздухе. Все ожидали, как поведет себя Олег Аркадьевич. Тот привычным движением достал из кармана пиджака очки, нацепил их на нос и принялся изучать изрядно скомканный листок бумаги.
То ли он был уставший, то ли еще что, но записку Олег Аркадьевич изучал чуть ли не минуту – гораздо дольше, чем требуется для того, чтобы прочитать четыре слова. Затем поднял глаза на потолок. Ученики захихикали.
Но на этом спектакль не закончился. Не обнаружив ничего на потолке, учитель с растерянным видом уставился на записку. Снова посмотрел на потолок. Потом перевернул записку обратной стороной. Опять воззрился на потолок, зачем-то сделал шаг в сторону. На его лице при этом было написано искреннее непонимание. Класс к тому времени просто лежал, не в силах сдерживать рвущийся наружу истерический хохот.
Когда до Олега Аркадьевича наконец дошел смысл шутки, лицо его приобрело пунцовый оттенок. Побелевшие губы сжались в узкую прямую линию.
– И кто это сделал? – прошипел он сквозь сжатые зубы.
Сдаваться на милость учителю в мои планы не входило, поэтому я скромно потупился и молчал. Но ситуация резко изменилась. Олег Аркадьевич пригрозил оставить весь класс на дополнительное занятие после уроков, если никто не признается. Так подставить своих товарищей я, конечно, не мог. Пришлось сознаться, что сия блестящая идея посетила именно мой (не менее блестящий) ум.
– В наказание придешь сегодня ко мне после уроков, поможешь кое с чем, – ехидно сообщил довольный Олег Аркадьевич. – Не волнуйся, ненадолго – на часик, другой…
Я застонал. Но помилование мне не светило.
– Знаешь, Орлов, – учитель с ядовитой усмешкой скрестил руки на тощей груди. – Я бы простил тебя, если бы записка хотя бы была на английском. А так…
Он развел руками.
Что ж, вынужден признать, этот момент я как-то не продумал. «Ну и ладно, – успокоил я себя. – Зато эксперимент вышел на загляденье. Хоть диссертацию пиши по подростковой психологии. Или по психологии учителей английского. А науку, как известно, во все времена притесняли…»
Вот так я и остался в тот день в школе. Проводил завистливым взглядом покидавших здание одноклассников и поплелся на экзекуцию в кабинет английского. Правда, компанию мне все же составил Влад. Респект ему за это. Настоящий друг, в беде не бросил.
– О, вас даже двое! – обрадовался Олег Аркадьевич.
