скачать книгу бесплатно
Меня так и подмывало ответить ему: «Позже» – именно этим словом он доводил меня до бешенства, рассказывая об ангельской жизни и вечно останавливаясь на самом интересном месте. Но я решила показать ему, что, хотя человечество, возможно, и отстает от ангельского братства в отношении высокой духовности, оно явно отличается куда большим милосердием.
– Теперь, когда у тебя есть документы, ты можешь записаться в спортзал, – открыла я перед ним захватывающие дух перспективы.
Но дух его не сдался – скорее, его охватили сомнения.
– И что я там буду делать?
– Как что? – удивилась я. – То же самое, что ты здесь вытворял, и даже больше; там тренажеров всяких – тьма тьмущая.
– А ты что в это время делать будешь? Со мной пойдешь? – спросил он с надеждой в голосе.
– Вот еще! – фыркнула я. – Я же тебе уже объясняла, что у меня с физкультурой ни любви, ни согласия не сложилось. Я… Ну, не знаю, я дома могу пока посидеть…
– Я не имею ни малейшего намерения оставлять тебя без присмотра, – отчеканил он.
– Но ведь тебе все равно придется, – негромко сказала я, впервые осознав эту мысль.
– Это еще с какой стати? – оторопел он.
– Если тебе нужно найти работу, то потом тебе придется на ней работать. И поскольку в нашей фирме вакансии психолога нет, то работать мы будем – а это большая часть дня! – в разных местах.
Он глянул в сторону, тяжело дыша и играя желваками.
– У меня есть еще время. Они дали мне финансовую поддержку на два месяца.
– Они дали тебе два месяца, чтобы работу себе найти, – поправила его я, – а это, между прочим, дело непростое. Ты хоть думал, как это сделать?
– Нет, – выдавил он из себя, все так же глядя в сторону.
– Ладно, что-нибудь придумаем, – небрежно бросила я. Этот разговор явно не улучшает ему настроение – пора сворачивать его, поскольку в сегодняшнем плане все еще стоит магазин. – Ну, что, пойдем? – спросила я, кивая в противоположную от входа сторону.
Сначала он отвечал на мои вопросы механически; мысли его витали где-то далеко. Меня это вполне устраивало – если у ангелов и непринято говорить с людьми о своих внутренних делах, на что указывает опыт общения с Анабель, то он сейчас явно забыл об этом. Временами он замолкал, когда мимо нас проносились уже открывшие сезон велосипедисты и любители бега трусцой. Он рассказал мне, что в состав комиссии, перед которой он отчитывался, входил его руководитель, его инструктор по подготовке ангелов-хранителей, руководитель Анабель, а также главы отделов по внештатным ситуациям и по снабжению (о том, кем были последние три, он узнал лишь впоследствии).
Собственно отчет его касался контакта со мной, контакта с моим окружением, а также чрезмерных (с точки зрения главы ангелов-снабжателей) финансовых запросов и чрезмерного же увлечения земным образом жизни. С моей точки зрения, отвечая на вопросы комиссии, он слишком уж приукрасил мою роль во всей той истории. Он рассказал им, что я совершенно спокойно приняла его появление (слава Богу, что он не умеет читать мои мысли!). Что я с удовольствием согласилась на его участие в моей жизни (можно подумать, он меня спрашивал!). Что я создала ему абсолютно правдоподобную биографию (ну, здесь, пожалуй,… да и ту не всю!). Что я чрезвычайно естественным образом ввела его в человеческое общество (да он сам себя туда ввел – мне только представить его пришлось!)…
Мы добрались до конца парка, и наступил мой черед рассказывать.
Мой рассказ оказался существенно короче – я уложилась в один проход по парку. Да и о чем, собственно, рассказывать было? Сначала я решила ограничиться одними фактами. Я честно поведала ему о той войне, которую устроила поначалу его заместителю. Как я не давала ему сесть в доме; как я мешала ему протискиваться за мной в двери; как я бродила в обеденный перерыв по улицам, чтобы и его заставить топтаться за мной. Он качал головой и посмеивался. Затем я рассказала ему о добропорядочной части этих шести дней, когда я принялась творить добрые дела, чтобы показать, как хорошо он повлиял на меня, и добавить ему шансов на возвращение. Он засунул руки в карманы и уставился на меня, рискуя споткнуться на каждом шагу. И наконец, я вспомнила о двух последних днях, когда вдруг поняла, что больше так и не увижу его до самого конца жизни, и задалась великой целью не забыть ни секунды из нашего недолгого знакомства…
Он вдруг резко остановился и самым бесцеремонным образом сгреб меня в охапку, уткнувшись лицом мне в волосы.
– Татьяна…. – пробормотал он.
Я бы с удовольствием выслушала все, что он хотел сказать мне по этому поводу, если бы мне не грозила – в очередной раз! – безвременная кончина от удушья. И в очередной раз я поняла, как удается тому, кого душат, с такой изворотливостью брыкаться и извиваться.
– Ну что такое, в самом деле? – возмутился он, разводя руки в стороны.
Я ничего не ответила, старательно дыша. Я только выставила вперед ладонь, давая ему знак помолчать немного и позволить мне набрать в легкие достаточно воздуха, чтобы высказать ему все, что я думаю о неспортивных методах смены темы разговора.
Похоже, из всей тысячелетней человеческой мудрости лучше всего ангелы (по крайней мере, их отдельные представители) усвоили поговорку: «Молчание – знак согласия». Не случайно он просто развел руки. Не успела я, как следует, отдышаться, как он обхватил ими мою голову… Нет, вы видели такое? Сначала придушить меня, чтобы пискнуть не могла, а потом воспринимать временное онемение как поощрение! Я ведь могу и нарочно бодаться начать…
– Татьяна, выходи за меня замуж, а? – вдруг сказал он, зафиксировав мне голову руками, а глаза – тем своим взглядом-крючком.
Нет-нет-нет! Он же мне еще и половины не рассказал! Я же еще понятия не имею, что нас ждет в самом ближайшем будущем! Я не знаю… Я не могу вести такие разговоры в общественном месте, среди толпы народа!
Я отчаянно заморгала и тут же спохватилась, вспомнив, что таким образом парализованные выражают свой отрицательный ответ.
– Подожди, – пискнула я (О, хоть какие-то звуки уже издаются!).
Он резко опустил руки и даже отступил от меня на шаг. Черт! Я вдруг вспомнила, как он сказал мне то же самое слово, когда я бросилась ему, только что вернувшемуся, на шею, и какую боль оно мне причинило.
– Не в этом смысле подожди – в прямом смысле подожди, – невнятно забормотала я (отчетливые звуки у меня все еще не выговаривались). – Я не могу об этом … вот так, на людях…
– Тогда пошли домой, – предложил он, прищурившись.
Мне показалось, что я поняла.
– Ты не хочешь мне больше ничего рассказывать? – все также негромко спросила я.
–
Рассказывать
?
Что еще рассказывать
?
– К прищуренным глазам добавились плотно сжатые губы.
– Да не злись ты! Мы ведь действительно договорились, что сегодня выясним все, что с нами случилось за эту неделю! – О, голос, похоже, полностью вернулся! – Ну, нельзя же все в одну кучу валить, да еще и то … о чем ты заговорил. – Мне показалось, что он немного оттаял. – Давай с этим закончим, потом в магазин сходим, а потом, дома, в спокойной обстановке…
– Хорошо, дома, – ответил он совсем другим тоном. Ага, нужно запомнить: слово «дома» действует на него умиротворяюще.
– Пошли назад, – сказала я, оглянувшись и впервые заметив, что мы стоим у входа в парк. – Сейчас твоя очередь рассказывать.
Он больше не сопротивлялся. И рассказал мне, что его нестандартное решение проблемы со мной привело к тому, что контрольная комиссия предложила ему более широкое поле приложения способностей – в отряде быстрого реагирования (так ангелы называют между собой отдел внештатных ситуаций) или в отделе снабжения. Как он размышлял над этими предложениями, пытаясь выбрать то, которое дало бы ему возможность хоть изредка попадать на землю – и встречаться со мной…
Когда он дошел до этого места в рассказе, я не стала бороться с желанием взять его под руку и прижаться к ней всем телом. С эмоциональным захлестыванием он уже прекрасно справляется, а толпа народа вокруг… Да какое мне до них дело! Пусть смотрят и завидуют! Он высвободил руку, обнял меня за плечи, и моя рука совершенно естественным образом обвилась вокруг его талии. Хм, очень даже удобно идти, и голос его прямо над головой, и глаза можно немного вверх скосить, чтобы выражение его лица разглядеть.
Он тем временем продолжал рассказывать, что в конечном итоге решил отклонить оба предложения и прямо попросить разрешения остаться со мной в образе человека. Видно, где-то на этом этапе за него и замолвила словечко Анабель. Узнав, что они знакомы, контрольная комиссия обратилась к ней за рекомендациями. Одним словом, получил он это разрешение. А вместе с ним и все необходимые атрибуты земной жизни (кроме работы, с восторгом напомнило мне мое воображение, горя желанием взяться за новую великую задачу), и новые обязанности…
Опять конец парка! Да что же это такое, в самом деле? Прямо какая-то теория относительности в обычной жизни: мои вопросы парк укорачивают, его – удлиняют. Он уже с готовностью развернулся в обратном направлении – и я тоже, поскольку играла сейчас роль коляски мотоцикла. Мне, правда, нечего было больше рассказывать. Так я ему и сказала.
– Как это нечего? – возмутился он. – Ты же с Галей о чем-то говорила в мое отсутствие!
–
А, это… – В самом деле, эта информация может нам весьма пригодиться в обсуждении наших новых обязанностей. О которых он мне все еще толком не рассказал! Ну что же, не в первый раз мне идти на уступки. Но разве что в двух словах…
Я рассказала ему Галину историю о том, что в нее словно два беса вселились. Один из них внушал ей злобные и завистливые мысли – в частности, в отношении меня, нашедшей ту большую любовь, которую Галя всю жизнь искала. Другой же криком кричал ей на ухо, что нужно прекратить ненавидеть весь белый свет и гнать всех черных кошек прочь в прямом и открытом разговоре. В Галиных отношениях со мной пока победил второй бес.
– Два? – озадаченно переспросил мой ангел, когда я закончила.
– Два, – подтвердила я. – Про бесов это она так сказала; у нас вечно, если человек что-то натворил, так это его «бес попутал». Она скорее боится, что у нее раздвоение личности началось.
– Ну, это вряд ли, – махнул рукой мой ангел. – Я думаю, что это ее личность ей всякие гадости нашептывает, а ангел ее пытается с этим бороться. – Он помолчал немного. – Я только не пойму, чего это он, балбес, криком кричит. И чему его только учили!
– А ты не обзывайся, не разобравшись, – обиделась я как за Галю, так и за этого незнакомого мне ангела. – Чему его учили, я не знаю; а вот у Гали ни злобы, ни зависти внутри нет – я ее знаю.
– А вы, люди, и сами не знаете, что у вас внутри сидит, пока оно наружу не выйдет, – бросил он чрезвычайно снисходительно. – Нужно мне будет и с ней тоже познакомиться.
Еще чего! По-моему, новые обязанности появились у нас – он сам сказал! А теперь получается, что мне и знать об этих задачах не нужно, и решать он их сам будет. Собрала ему, понимаешь, всю первичную информацию – а теперь отойди, Татьяна, в сторонку, раз уж великий мастер вернулся? Кому из нас Галя скорее душу откроет? Хотя, с другой стороны, он же – психолог; с ним людям положено откровенно разговаривать…
Я глянула на часы. Похоже, этот разговор нам тоже придется перенести на позже. А еще лучше – на завтра; может, я подготовиться успею.
– Слушай, время-то уже к вечеру, – сказала я ему. – Давай в магазин сходим, а там и домой, ужинать. А завтра…
Я оглянулась по сторонам. Глупо надеяться, что вся эта толпа народа завтра куда-нибудь рассосется – по случайному стечению обстоятельств. И вдруг меня осенило.
– А завтра, – торжественно заявила я, глядя с улыбкой на его хмурое лицо, – мы с тобой поедем на пляж. На целый день. Купаться еще рановато, вода холодная, так что людей там поменьше будет.
– На какой еще пляж? – уставился он на меня с опаской.
– На речной, какой же еще? – я улыбнулась еще шире. – Это не далеко: на метро до конечной, а там пройти минут пятнадцать-двадцать. Там и песчаные места есть, и просто деревья прямо к воде подходят…
– А что это ты раньше ни на какой пляж не ездила? – спросил он еще более подозрительно.
– Так мне раньше не с кем было ездить! – Я попыталась вспомнить, когда в последний раз ездила к реке… Батюшки-светы, когда студенткой еще была! Потом все как-то не получалось туда выбраться. У Светы Олежка родился, Марина вся в работу ушла, а сотрудники мои лес предпочитают – простора там больше и детвора вокруг не крутится. Не ехать же мне на пляж самой, в самом деле!
Он вдруг разулыбался.
– Ну, давай поедем на пляж.
– А там, кстати, и о Гале можно будет поговорить, – быстро добавила я, чтобы он и мечтать забыл, что тема эта закрыта навсегда и безоговорочно. – Без лишних ушей вокруг.
– Замечательно, – легко согласился он, и у меня появились смутные подозрения, что рано радоваться. – Сегодня вечером у нас другой разговор есть. После ужина.
Вот спасибо – напомнил! С темой «Выходи за меня замуж» все обстояло проще – и сложнее. Ну конечно же, я хочу за него замуж, но… Ну что, мне так и брякнуть ему: «Да-да-да!», а потом еще и добавить с лихорадочным блеском в глазах: «А когда?»? И потом что? Тут не то, что вслух произнести, тут самой себе подумать: «У меня муж – ангел» – водевиль девятнадцатого века и кисейная барышня с поволокой в глазах… Да и страшновато, между прочим. Кто их знает, этих ангелов – на каких китах у них брачные узы покоятся. Вот черт, узы – нехорошее слово! По его словам, правда, у них все отношения построены на сплошном взаимо – уважении, расположении, уважении… Так то ведь у ангелов! А с людьми как? Для них ведь люди – как жучки для энтомолога: наблюдай, изучай и время от времени веточкой подталкивай, чтобы бежали, куда следует. А он и так – чуть что, кричать и командовать мастер…
– Ну, так мы идем в магазин или нет? – прервал он мои размышления.
Ага, похоже, магазин у нас сделался не только важным, но и волнующим делом! Отлично, волнения ему уже, вроде, не противопоказаны.
– А ты хоть помнишь, что покупать-то нужно? – насмешливо спросила я.
Он хмыкнул.
– Интересно, кто завтрак сегодня готовил? У меня такое впечатление, что ты за эту неделю и куска хлеба не купила.
Ну, знаете ли! Он уже и за холодильник меня отчитывать собрался?
– А я по магазинам не бегала, – с достоинством ответила я, – я дома сидела и тебя ждала.
Ой, теперь его волнения, похоже, мне противопоказаны – опять чуть не сплюснул! Так, в магазин и быстро – и дать ему там полную свободу действий, чтобы не отвлекался от поставленной задачи.
В магазине он небрежно подхватил корзинку и уверенно пошел по всем отделам. У него еще хватило нахальства – в моем присутствии – вести вдумчивые беседы с продавщицами о преимуществах того или иного вида продукции! Интересно, почему ему они отвечают на вопросы, чем это отличается от того, в то время как мне обычно фыркают: «Купи и дома попробуешь!»? Чтобы не слышать это безобразие, я отошла в сторону и купила себе мяса. Копченого. Килограмм. И пусть только скажет, что оно напоминает ему окровавленные трупы невинных животных!
Когда я вернулась, он уже нетерпеливо крутил головой во все стороны. Взглядом приглашая его высказаться, я положила в корзинку свое приобретение.
– А это что такое? – спросил он с любопытством.
– Мясо, – коротко ответила я в ожидании того, что сейчас меня накроет залпом благородного негодования.
– Да? А чего оно такое … странное? – Он даже чуть пригнулся, разглядывая пакет, который я только что бросила в корзинку.
Понятно. Из артиллеристов он переквалифицировался в минеры и ведет теперь подрывную деятельность в моей психике. Ну, как мне, скажите на милость, реагировать, если я уже и предположить не могу, на что мне сейчас придется реагировать? Решив восполнить пробел в его ознакомлении с магазинным бытом, я буркнула любимую фразу продавщицы: «Попробуешь – узнаешь».
Он как-то странно глянул на меня и гордо направился к овощному отделу.
Там он справился с выбором продуктов очень быстро.
Как я и предвидела.
Ну, хоть что-то я еще могу предвидеть…
На пути к кассе я дернула его за рукав.
– У нас чай заканчивается. И кофе тоже.
У чайного ряда он опять замер на месте.
– Чай, что, тоже разный бывает?
– Ну конечно, – пожала я плечами. – Черный, зеленый, с разным привкусом…
Он пошел вдоль ряда, внимательно читая надписи на пачках и коробках. С каждым шагом у него светлело лицо, и вдруг он начал накладывать в корзинку пачку за пачкой… Я присмотрелась к ним. Ну конечно! Он выбрал чай с привкусом разных фруктов.
А вот в выборе кофе я позволила себе настоять на своем. Это ведь он у нас оказался чайным … человеком, а кофе, извините, мы будем пить тот, который я люблю. Он опять не стал спорить.
Дома мы быстро разложили все покупки по местам, и он радостно потер руки.
– Значит, так – ужин я тоже приготовлю.
Я глянула на него с неприкрытым испугом.
– Да что это с тобой? Ты уверен, что все мне рассказал о том, что с тобой там делали?
