скачать книгу бесплатно
Диалоги с внутренним ребёнком. Тренинг работы с детством взрослого человека
Ирина Шевцова
Книга адресована не только специалистам, но и всем, кто интересуется своим развитием. Она о том, как переживания нашего детства влияют на взрослую жизнь, с чем мы можем справиться спустя годы и как это сделать. Это методика этапов работы с внутренним ребёнком. Каждая строчка, каждый метод, каждое упражнение опробованы на практике – всему написанному предшествовали долгие годы проведения тренингов и консультирования. Книгу отличает целостный подход, результат которого – формирование прочной позиции взрослого.
Ирина Шевцова
Диалоги с внутренним ребёнком. Тренинг работы с детством взрослого человека
ВСТУПЛЕНИЕ
Более десяти лет назад начался мой осознанный диалог с Внутренним Ребенком. Сначала – в виде воспоминаний, позже – в виде материнского опыта, потом – как опыт работы детским психологом, и, наконец, – как тренинг личностного роста, который я вела более 10 лет. Продолжение этой беседы – книга, которая перед вами. Закончится ли когда-нибудь этот разговор? Надеюсь, что нет. Мой Внутренний Ребенок еще не все рассказал мне, не во все тайны посвятил, я еще учусь у него быть счастливой и лечу его душевные раны. Я уже не веду тренинг по работе с детством, но, какую бы тему я ни взяла в работу, мы неизбежно возвращаемся туда.
Детство – это не подготовка к жизни, это не репетиция и не период, когда взрослые учат уму-разуму ребенка. Это сама жизнь. Яркая, наполненная, концентрированная – вряд ли за всю остальную жизнь мы наберем столько впечатлений, переживаний, опыта, сколько мы получили в детстве. Чем станет этот багаж – тяжкой ношей или ценным грузом? Когда мы были детьми, это зависело от тех людей, которые нас родили, растили, воспитывали. Но сейчас мы сами вправе сделать ревизию детского наследия.
Даже люди очень далекие от профессиональной психологии, сами того не ведая, вдруг оборачиваются назад и пристально всматриваются в своё прошлое. Зачем, что хотят они увидеть там увидеть? Почему вдруг всплывают картинки воспоминаний и достают с антресолей старую игрушку, и пересматривают в пыльных альбомах пожелтевшие фотографии, и своему ребенку читают не модную, современную книжку, а сказку своего детства?
Мы себя лечим, осознанно или бессознательно. Если вы взяли эту книгу в руки и знаете, что хотите найти на этих страницах, и ищите нужные вам слова и темы, значит, ваш диалог с детством не случаен. Кем бы вы ни были – профессиональным тренером, психологом, консультантом, преподавателем, студентом или просто взрослым человеком, которому интересно, откуда он пришел – эта книга для вас.
Моя книга – не сборник методических статей, хотя в ней очень много методики и описания конкретных приемов работы. Это скорее сборник эссе, не претендующих на научную истинность, но наполненных описанием опыта как психотерапевтический работы, так и личной жизни. Я намеренно избегаю алгоритмов и строгих рекомендаций: умному они не нужны, а неумный может ими только навредить. Работа с человеческой психикой не терпит шаблонов. Особенно в такой области, как работа с детством. Я постаралась учесть и описать все темы, которые являются ключевыми и наиболее болезненными. Я привожу много примеров, и своих собственных, и из жизни моих клиентов. Надеюсь, что они станут не просто иллюстрациями, интересными картинками, но и спровоцируют ваши собственные переживания. А без переживаний, только одной логикой, эту тему осилить нельзя. Именно поэтому я иду еще на один рискованный шаг – включаю в книгу Истории, мои художественные рассказы. Я это делаю намеренно, не чтобы покрасоваться и наполнить книгу объемом, а чтобы пройтись по струнам вашей души; чтобы заставить вас вспоминать, плакать, переживать, возмущаться и негодовать, и прощать, и радоваться. Это моя литературо–терапия. Вы можете давать эти рассказы своим клиентам или друзьям, особенно тем, кому трудно выражать свои чувства. Или родителям, которые потеряли контакт со своим ребенком. Или своим собственным родителям, если хотите им сказать о своих детских переживаниях, а слов не находите.
Я работала над этой книгой более десяти лет, а написала за год. Старалась говорить только свои голосом, поэтому вы не найдете здесь списка литературы и ссылок. Мне помогали многие люди, но прежде всего моя семья и мои участники тренингов, за что я им очень признательна. Если я окажусь полезной для вас, буду рада вашим откликам.
РАБОТА С СОБСТВЕННЫМ ДЕТСТВОМ. СТУПЕНИ ЛИЧНОСТНОГО РОСТА
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
Ни о каком Внутреннем Ребенке лет до тридцати я и не думала. Ну, во-первых, время было такое: «здесь и сейчас» заслоняло все другие состояния – речь шла о выживании. Во-вторых, психология в те годы существовала для нас, обывателей, только в виде терминов и популярных тестов, типа «Нарисуй человечка из геометрических фигур». И, в-третьих, я тогда была озабочена решением более глобальной проблемы, чем Внутренний Ребенок: я пыталась родить настоящего, а не символического малыша. Когда он, наконец, появился на свет, со мной стали происходит невероятные, необъяснимые логикой вещи. Ну, например, я до краев наполнилась страхами. Я боялась всего: болезней, потери мужа, войны, пожара, безденежья, голода, боялась инфекций и безумия, одиночества и беспомощности. Но больше всего я боялась потерять ребенка. Свою тревожность я проявляла через повышенный контроль. В результате я почти перестала спать, похудела на много килограмм и была близка к нервному срыву. Психика не выдерживала напряжения, и я начала искать виноватого: мужа, который не может обеспечить семью, родственников, которые не помогают, друзей, которые про меня забыли, страну, которая выплачивает смехотворное детское пособие. В этот период меня стали посещать воспоминания. Это было какое-то пограничное состояние между сном и явью – засыпая и просыпаясь я видела картинки своего детства. Обычно они были очень яркими и теплыми – я вспоминала запахи, звуки, мелкие, ничего не значащие детали.
Водяной кран в глубине сада обшит деревянными досками, снаружи только изогнутая труба, из которой льется вода. Сбоку выпилено отверстие – туда можно сунуть руку и нащупать холодный, металлический вентиль. Он откручивается вначале туго, а потом все легче и легче. Вода вырывается с шипением, неровной, прерывистой струей. Можно приложиться губами и пить. Самая вкусная вода, которую я когда-либо пробовала! А потом подставить под струю босую ногу – от ступней и все выше, пока не станет очень холодно. И сунуть мокрую ступню в разношенный сандаль и побежать прочь, по своим детским делам…
Вначале я приняла это за нервное расстройство и очень испугалась. Но противиться воспоминаниям не могла: действительность была настолько ужасна, что мои грезы стали единственным спасением и передышкой. Еще я плакала. Не потому, что мужу уже полгода не платили зарплату, и порой не хватало денег даже на молоко – в этой ситуации я предпочитала искать выход, а не жалеть себя. Я плакала, когда вспоминала мамин рассказ, как она, одна с грудным ребенком, подкармливала меня болтушкой из муки и воды и оставляла на попечение древней слепой старухи-соседки, когда уходила на работу. Мне до слез было жалко ту маленькую, брошенную девочку. Меня кидало из крайности в крайность: взрослая сверх ответственность за своего ребенка и семью сменялась детской беспомощность и болью по поводу того, что было со мною много лет назад. Так прорвался наружу мой Внутренний Ребенок.
В то время я попала на тренинг. Экзотическое занятие для посвященных или больных. Себя я причисляла ко вторым. Это были первые тренинговые программы, привезенные из-за границы, они тяжело воспринимались и принимались, но увлеченность тренеров, их вера в метод, делали свое дело. И опять я столкнулась с темой детства. В настоящем было столько трудностей и проблем, а я оплакивала свое прошлое. Как будто прорвало шлюзы, и боль хлынула потоком. Позже, когда я стала специалистом и помогала своим клиентам работать с детскими травмами, поняла, что эта стадия выплакивания неизбежна – пока она не пройдена, личность не может развиваться дальше. На тренинге произошло еще одно открытие – я поняла, чем хочу заниматься. Все было неоднозначно: я критически отнеслась ко всему происходящему, оспаривала то, что говорили тренеры, подозревала участников в неискренности. Но то, что тренинг – это очень сильно, я усвоила однозначно. Тренинг способен запустить механизмы самопознания, дать огромный энергетический толчок, открыть новое видение. Ты как будто поднимаешься ввысь и смотришь на свою жизнь и на себя с высоты птичьего полета. И этот отстраненный взгляд является более истинным и объективным, чем то, что ты привык видеть и думать о себе. Я решила, что у меня это получится. Надо только выучиться. Надо только вылечиться. К счастью, я уже понимала, что одно от другого неотделимо, и «спасателем» может стать только тот, кто спасся сам.
Я шью куклу. Не для ребенка, не забавы ради- я лечу себя. Меня не надо долго уговаривать и доказывать, что это эффективно. Стоило мне только набить старую варежку ватой и перетянуть ниткой «шею», как чувства и воспоминания накрыли меня целиком. Ну, конечно, голова – в первую очередь. Я всегда была умненькой девочкой… И голова огромная получилась, и вата почти вся закончилась… Мама рассказывала, что рождалась я ножками и застряла головой… В школе мне наступили на голову – один старшеклассник сбил, а другой бежал следом и наступил, со всего маху. Я выплюнула на пол зуб и пошла домой. А голова болит с тех пор, как родила сына. Мигрень… Умненькая девочка – кто это говорил? Наверное, воспитательница. Я складно говорила и хорошо запоминала стихи… Пришиваю кукле волосы – протыкаю ткань иголкой и приделываю пучки шерстяных ниток. Получается некрасиво… Мама расчесывает меня у зеркала, пытается сделать новую прическу. Разочарованно откладывает расческу – как ни делай, красивее не становится…
Я опять плакала, но уже появилась способность думать. Вместе с этим возникла осторожность по отношению к собственному ребенку: так легко ранить, и так велика цена родительских ошибок. Что будет оплакивать мой сын, когда ему исполнится тридцать лет? Что я могу сделать сегодня, чтобы багаж его детства стал наследством, а не тяжким грузом? Я открыла в себе способность понимать и чувствовать ребенка, и разом исчезли все педагогические проблемы. Ведь, если понимаешь «почему», легко решить и «что делать». Я стала доверять своему материнскому чутью больше, чем книгам Спока. Людям, у которых есть собственный ребенок, легче дается лечение Внутреннего Ребенка. Через отцовство и материнство они учатся быть Родителем самому себе.
Воодушевленная первыми личностными достижениями и учебой в институте, я пришла работать в детский сад. И меня взяли на должность психолога, хотя документа, подтверждающего это право, у меня еще не было. Вопреки ожиданиям заведующей, я стала заниматься больше родителями, чем детьми. Передо мной, в моем кабинете, плакали великовозрастные девочки и признались в своей растерянности выросшие мальчики. А где-то этажом ниже, в группах нервно сосали пальчики, капризничали, устраивали истерики или смотрели безучастно в окошко их «последние куклы». На все вопросы «Что мне делать?» я отвечала вопросом: «А как вы думаете, что с ним происходит?». И очень часто люди начинали отвечать: «Когда я был маленьким….». Оказалось, что тропинка к собственному детству не заросла, что детские ощущения, мысли, восприятие остаются в памяти навсегда и являются не только «прошлым», но и «настоящим».
Я сделала первый в своей жизни тренинг – для родителей. В отличии от своих коллег не обучала, как себя вести с детьми, а заставляла думать и чувствовать. Интуитивно нащупывала методы, от чего-то отказывалась, что-то присваивала, что-то изобретала. Мой собственный Внутренний Ребенок перестал плакать и жаловаться, и стал моим советчиком. Я ловила себя на внутренних диалогах, и это уже не пугало, как прежде, а стало, напротив, моментом откровения. Все мои клиенты того периода приходили с похожими проблемами. И все эти проблемы очень быстро выводили нас на детство. Сейчас я понимаю, что мудрость жизни состоит в неслучайности каждой встречи, и каждому клиенту свой психолог, и каждому тренеру свой участник, но тогда меня это удивляло. Почему именно ко мне приходят именно эти люди?!
Её пробовали лечить антидепрессантами – стало еще хуже. Родные всерьез не принимают, подруги считают, что «с жиру бесится». А ей ужасно плохо, и описать эту «плохость» нелегко. Она сидит напротив и говорит уже второй час. Суть рассказа: «мне страшно!» Боже, почему она пришла ко мне, со мной тоже недавно было подобное!? Я спрашиваю: «А какой он – твой страх?». Она начинает описывать сразу же, не задумываясь: «Такая овальная коробочка, коричневого цвета, очень похожа на грецкий орех, с прожилками. И от неё отходит длинная, тонкая ниточка. Там, внутри живет страх». Я предлагаю ей стать своим страхом, превратиться в него. Она ложится на ковер, сворачивается калачиком… Я в шоке – коробочка, прожилки, ниточка, она – в позе эмбриона… Твой страх возник раньше, чем ты появилась на свет. Это внутриутробный страх…
Когда я впервые пришла в институт с предложением вести тренинг «Диалоги с Внутренним Ребенком», никто не понял, о чем идет речь. Были даже предположения, что это тренинг для беременных. Пришлось написать не только подробную программу, но и статью. И на первом же тренинге – аншлаг, 23 человека! Временами меня охватывал ужас, хотелось тихо выйти из зала и не возвращаться. Но все чаще и чаще возникало состояние спокойствия и уверенности, что все происходящее – очень правильно и важно. Сейчас я могу судить о своих ошибках и промахах, недоработках и даже возмущаться своей самонадеянности. Но я ни о чем не жалею, этот этап надо было пройти. Надо было научиться брать на себя ответственность – я научилась быть Взрослой. Пазлы моей профессиональной и личностной картины сложились. Все три роли – Ребенка, Родителя и Взрослого – обрели свои очертания, окрепли и научились вести диалог. Случается, что мой Ребенок начинает капризничать и предъявлять претензии, но все чаще я вижу его деятельным и активным. Он подсовывает мне все новые и новые идеи, и я очень легко поддаюсь на его уговоры. Несколько раз я порывалась закрыть тему, говорила: «С детством я больше не работаю». Но, как оказалось, в работе с этой темой нет глаголов совершенного вида – можно «идти, расти, делать», но невозможно прийти и поставить точку. Всю жизнь мы находимся в пути, приближаясь к себе настоящему. И то, что было утеряно, возвращается к нам понемножку, крупицами. А наградой становится сам процесс.
ДВА РЕБЕНКА В СТРУКТУРЕ ПСИХИКИ
Психоаналитический термин «Внутренний Ребенок» традиционно связывают с именем Карла Густава Юнга. Помню, как впечатлил меня биографический факт о том, что ученый нашел выход из кризиса в детской игре – постройке города из песка. Как этот, уже пожилой человек, отрабатывал «смену» на своей импровизированной стройке, преодолевая сомнения, стыд и веря в ценность происходящего. Когда постройка была закончена, ученый создал главный труда своей жизни – учения об архетипах. Одним из них стал архетип Внутреннего Ребенка.
Юнг обратил внимание на то, что в мифах и сказках Ребенку нередко отводится роль спасителя. Точно так же в жизни любого взрослого человека наступает период, когда он вынужден обратиться к своим детским переживаниями и спасти свое настоящее. Работа с Внутренним ребенком – это не столько возвращение в прошлое, сколько выстраивание своего будущего. Признать и исцелить своего Ребенка – означает раскрыть свою внутреннюю сущность, спонтанность, творческий потенциал.
Эта тема прозвучала в исследованиях Эриксона и Адлера, Эрика Берна, Эллиса Миллера, Дональда Уинникотта. Концепция Ребенка внутри себя является уже общепризнанной и стала частью нашей культуры. За взрослыми признано право играть, творить, ошибаться, проявлять различные чувства. Возвращение к естественности – показатель психологического здоровья.
Истинная сущность или Божественный Ребенок — это то, чем мы на самом деле являемся. Те лучшие качества личности, которые заложены в нас, которые мы получили в наследство от предков, как золотой запас. Наш Божественный Ребенок выразителен и обладает яркой индивидуальностью. Вся жизнь для него – увлекательная игра, а трудности и проблемы – лишь препятствия на пути, которые надо преодолеть. Для этого Ребенок проявляет изобретательность и упорство. Ему просто необходимо получать удовольствие от процесса жизни. Он по- здоровому потворствует себе и искренне рад заботе и любви. Он несет себя, как подарок этому миру и ощущает свою взаимосвязь со Вселенной. Доверчивость и открытость чувствам делают Ребенка ранимым и уязвимым, но это скорее его сила, чем слабость. Только открытые системы способны выживать и развиваться – это всеобщий закон природы.
Если вы захотите увидеть живое воплощение Божественного Ребенка, вам придется очень сильно постараться. Такие дети вызывают не только восхищение окружающих, но и протест, возмущение, желание «воспитать» и подчинить правилам. Они очень неудобны для социума.
В детский сад приехали цирковые артисты. В назначенный час воспитатели привели в зал детей и усадили на стульчики – каждая группа на свой ряд. Одному мальчику было плохо видно, и он постоянно приподнимался. Воспитательница одергивала его и требовала сесть на место. Тогда малыш просто сел на пол возле стены – там он все видел и никому не мешал. Взрослые велели ему вернуться на свой стул. Он опять «переполз» ближе, договорившись с девочкой на первом ряду, что он сядет вместе с ней. Этот маневр остался незамеченным, но ребенок так искренне радовался и громко смеялся над выступлением клоунов, что разгневанная воспитательница схватила его и посадила рядом с собой. Она требовала тишины и спокойствия, но ребенок, поглощенный представлением, просто не мог это сделать. Наконец началось выступление дрессировщика. Он показывал номер с собачками. Одна собака никак не хотела идти на передних лапках, и артист стал постукивать её палочкой по животу. Собачка сопротивлялась, спотыкалась и падала, и удары становились все сильнее. Мальчик закричал: «Не бейте её, ей же больно! Она не хочет ходить на передних лапках…». Воспитательница схватила ребенка за руку и с силой вытащила из зала.
Наш Божественный Ребенок не в силах противостоять реалиям жизни. Он слишком совершенен для этого несовершенного мира. И на смену ему приходит Раненный (стратегический) Ребенок. Но Истинная сущность не исчезает. Она ждет нашего взросления, нашей мудрости и смелости – того времени, когда мы опять позволим ей проявиться.
Ложная сущность или Раненый Ребенок – то, чем мы научились прикрываться. Это наша реакция приспособления, стратегия выживания. Когда-то, угождая социуму и родителям, мы начали притворяться и потом так привыкли, что разучились быть естественными. Раненый Ребенок может быть излишне агрессивен и упрям, а может быть пассивен и равнодушен. Он постоянно ждет подвоха и готов приспособиться к любым условиям – только дайте знать, каким вы хотите меня видеть?! Он верит в то, что недостаточно хорош и пытается стать лучше всеми силами. Все ради того, чтобы добиться любви. В свою очередь, он готов сам любить только при условии. Раненый Ребенок скрывает, прячет или отрицает свои чувства. Он завистлив, критичен, стыдлив, стремится обвинять и испытывает боль одиночества. Его приучили, что ценен только результат, и он разучился радоваться процессу. В той или иной степени Раненый Ребенок присутствует в каждом из нас и проявляется чаще, чем мы думаем. Иногда он настолько овладевает нашей жизнью, что мы перестаем совершать взрослые поступки и нести ответственность. Или, напротив, превращаем всю свою жизнь в рутинное, серьезное мероприятие, не позволяя себе расслабляться и получать удовольствие – «назло врагам, на радость маме».
А начинается все со стремления взрослых подогнать ребенка под какой-нибудь стандарт, который в их представлении является правильным.
В детстве меня всем ставили в пример. Меня любили воспитатели, учителя, вожатые. Я всегда стремилась быть во всем первой – мои рисунки висели на выставке, я лучше всех пела и читала стихи, раньше, чем сверстники научилась читать и писать. У меня было много домашних обязанностей, и соседки восхищенно говорили маме, какая у неё растет помощница. А мама вела себя со мной, как со взрослым человеком – не наказывала, не ругала, но и никогда не хвалила, а тем более не ласкала. Она была занята уходом за младшей сестрой и работой. Так я и росла – серьезной, ответственной, но грустной и усталой девочкой. Уже в детстве я поняла, что жизнь тяжела и радостей в ней мало.
Путь к Божественному Ребенку лежит через исцеление Раненого Ребенка. На это могут уйти годы. Травмы детства оставляют глубокие раны. Они неизбежны, даже если наши родители искренне любили нас и дарили свою заботу и внимание. Но они, в свою очередь, тоже несли в себе своего Раненого Ребенка и неизбежно причиняли нам боль. В этом суть нашей жизни: потерять свою истинную сущность в самом начале и потом всю оставшуюся жизнь возвращаться к ней. Но это самое увлекательное путешествие в жизни – путь к самому себе.
И Раненый, и Божественный Ребенок – лишь часть психики взрослого человека. Нельзя говорить об абсолютной «правильности» одного и «неправильности» другого, эти две части обусловлены жизнью, они обе нам нужны. Но вот то, что действительно важно – это осознание своей детской (а значит, более наивной и инфантильной) части психики и контроль над ними.
ЭТАПЫ И МЕТОДЫ РАБОТЫ С ВНУТРЕННИМ РЕБЕНКОМ
Работа с собственным детством – долгий и тяжелый процесс, сопровождающийся сменой воспоминаний, состояний, активизирующий различные переживания.
Зачем все это надо и что является показателем успешной работы – без ответов на эти вопросы не стоит приниматься за работу. Скажу сразу, я не отношу себя к тем психологам, которые идеализируют психотерапевтический процесс и считают, что без профессиональной помощи человек не сможет решить свои проблемы и обречен на душевные терзания. Отнюдь. Все мы лечимся жизнью и в жизни, а психотерапия и самопознание под руководством специалиста могут лишь ускорить процесс, сделать его более осознанным и упорядоченным. Но такую же функцию выполняют книги, беседы с людьми, размышления, наблюдения. Важно намерение. Будете ли вы работать со своим детством самостоятельно или придете на тренинг или консультацию – скорее всего ваш путь пройдет через основные этапы:
Актуализация детских воспоминаний. Я обратила внимание на то, что чаще всего к теме детства обращаются тридцатилетние люди. Если человек далек от психологии, он не читал Фрейда и не занимался психоанализом, зависимость своей нынешней жизни от детства он представляет очень условно. Проблема должна «накрыть» в настоящем. Кризис тридцатилетних обусловлен в частности тем, что детские, инфантильные установки и взгляды на жизнь перестают работать, и человек сталкивается с крушением принципов и идеалов.
Многие, к примеру, в этом возрасте переживают разрыв в семье и недоумевают: «Почему? Мои родители много лет прожили вместе, почему моя собственная семья рушится?!» Или вдруг оказывается, что выбранная много лет назад профессия начинает вызывать отвращение и протест: «Как же так! Это был такой престижный ВУЗ, я с таким трудом в него поступил!». Собственные дети указывают на несостоятельность педагогических методов своих родителей, которые считают, что «…меня так воспитывали и ничего, человеком вырос!». Жизнь начинает показывать неправоту взглядов и требует перестройки. И человек впервые, может быть, задумывается: «А кто сказал, что так – правильно?». Цепочка размышлений неизменно приводит его в детство.
Детские воспоминания уже не кажутся сентиментальной чепухой, они наполняются смыслом и содержанием. Сидя на кухне дома или в кругу на тренинге, человек начинает говорить: «Вот, я вспомнил, что у меня в детстве…». На этом этапе важен слушатель и важен процесс проговаривания. Когда мы говорим – мы начинаем думать. Между воспоминанием и действительностью образуется логика. Мы так устроены – нам важно понять «Почему?», как бы ни сопротивлялись этому вопросу представители некоторых психологических школ. Этот вопрос заслуживает уважения – с него начинается процесс познания, и ответ на него дает ощущение обусловленности событий нашей жизни. Пойму «Почему?» – смогу понять «Зачем?» и «Что делать?». Этот этап – мотивация на дальнейшую работу.
Иногда участники на тренинге говорят: «Я не помню своего детства». Это значит, что информация закрыта и защита очень велика. Но этот человек зачем-то пришел на тренинг, у него есть догадка или интуитивное чувство, что ему надо открыть для себя тему детства и именно сейчас. Я верю в силу намерения. И оказывается, что стоит расслабиться и перестать стараться вспомнить, как картинки начинают возникать сами собой. Очень важно создать обстановку безопасности и интереса к происходящему.
Мое упражнение по шитью и анализу куколки становится глубинным, серьезным исследованием именно потому, что я отношусь к этой работе с максимальной серьезностью. Это заражает, заставляет людей думать и чувствовать – и каждая деталь, каждый стежок, рубчик, бантик, пуговка становятся деталью личной биографии. Попадания «в десятку» иногда настолько прямолинейны, что пугают.
Во время работы я замечаю, как Оксана шьет голову для куклы: она вырезала ткань по контуру, скроила голову вместе с шеей. Потом сшила и оказалось, что набить ватой детали просто невозможно – отверстие на шее слишком мало. Тогда она делает следующее: прорезает большую дырку на месте рта и в нее засовывает вату. Чтобы делать это было легче, пропихивает вату спицей. Потом она зашивает дыру и рисует фломастером улыбающийся рот… Позже, во время анализа девушка расплакалась: основным кошмаром её детства было насильственное кормление. Вот так куколка рассказывает историю своей хозяйки.
Процесс рассказывания воспоминаний ценен сам по себе, но редкий специалист удержится от анализа.
– Как это повлияло на твою жизнь?
– Что ты тогда почувствовал и понял?
– Какие выводы были сделаны?
– Ты видишь параллели с сегодняшней жизнью?
– Чему тебя научил это случай?
«Тогда» и «сейчас» – две темы, идущие параллельно. Воспоминания могут идти спонтанно, тогда возникает вопрос: «Почему именно сейчас это вспомнилось?». Или могут активизироваться на заданную тему. Важные и наиболее популярные темы воспоминаний я описала в этой книге.
Что ждет от собеседника – друга или психолога – говорящий? Прежде всего, безоценочности принятия. Один возглас или взгляд – «Да такого быть не могло», или равнодушие, или пренебрежение – и человек закроется. Вместе с этим могут уйти и воспоминания. Мы потеряем шанс и возможность сделать скачок в личностном росте. А без темы принятия своего детского опыта, как мне кажется, невозможно двигаться дальше – к принятию себя.
Встреча с Раненым Ребенком. Не все воспоминания детства несут в себе боль. Мало того, мы иногда воспринимаем этот период, как беззаботный и счастливый. Отрицая боль, отрицаем возможность её вылечить. Я почти не встречала в своей жизни спокойных, гармоничных и счастливых людей. А если такой человек возникал, то очень скоро понимала, что его состояние – это его достижение, результат длительной работы над собой. Так что тема Раненого Ребенка априори универсальная.
Все мы ранены свои детством – кто больше, кто меньше. И всем есть, что лечить. Источником страданий и обид, как это ни прискорбно, являются самые близкие и значимые люди – наши родители. Наверное, это какой-то жизненный закон: кого любим, тому больше всего приносим боли. Этот вывод для многих является чудовищным: «Я очень благодарен своим родителям и не желаю думать, что они в чем-то виноваты!». Очень важно понять, что неизбежные ошибки в воспитании – это не вина, а беда родителей. Они, в свою очередь, тоже были «ранены» своими родителями и, к моменту появления собственных детей, несли груз боли, обид и комплексов. Мы раним своих детей неосознанно, желая им только хорошего, а иногда – просто не справляясь со своими взрослыми проблемами. Ребенок не может воспитать ребенка. Взрослые, зрелые родители – мало кому так повезло. Еще я заметила такую закономерность: чем более бережно и с любовью относились к ребенку в семье, тем выше его чувствительность. То есть свои травмы он все равно получит – не от родителей, так от родственников, знакомых, учителей, сверстников и просто посторонних людей.
Другая крайность – возмущение и протест против действий и отношений родителей: «Как они посмели со мной так поступать!». Обе эти реакции неизбежны и предсказуемы – важно иметь смелость их пережить. Я обычно объясняю участникам тренинга, что эта работа не имеет отношения к родителям, она важна для нас самих. Позволить Раненому Ребенку рассказать свою историю и оплакать свои раны, не прерывая и не подвергая сомнению его переживания. Такое позволение обычно хорошо воспринимается людьми – они получают возможность говорить то, что осуждалось их взрослой, рациональной частью.
Я заметила, что во время переживания этого этапа в группе наступает некоторый регресс в поведении участников: они становятся очень уязвимы даже вне тренинга.
Утром второго дня многие рассказывали, что провели бессонную ночь. Кто-то проплакал, кто-то дошивал свою куклу, кто-то пересматривал семейные альбомы, а кому-то понадобилась поддержка близких. Татьяна утром забежала в кондитерский магазин и купила себе пирожное, которое не позволяла себе – следила за весом. А Андрей неожиданно заблудился среди хорошо знакомых мест. Ольга отключила вечером телефон, не желая ни с кем общаться, а Светлана, напротив, стала звонить матери и сестре. В чем все были солидарны – это тяжело.
Раненый Ребенок – это часть уязвленного «Я», важно не только обнаружить его наличие, но и поставить «диагноз».
– Что болит и в результате чего?
– Как проявляется?
– В каком возрасте появилось?
– С чем, с какими событиями связано?
– Какие чувства вызывает?
После такой работы человек начинает понимать, что «болен» не весь он, а только часть его, и появляется надежда на исцеление. Но оно невозможно, пока не прошел этап выплакивания.
Выплакивание. Процесс, почти лишенный рационализации. Не надо задавать вопросы, не надо пытаться понять и как-то повлиять на происходящее. Поддержите любые проявления чувств: возмущение, негодование, протест, печаль, слезы, обиду, стыд, жалость к себе. Слезы не безграничны, они иссякнут. Многие, особенно мужчины, воспринимают происходящее, как проявление слабости. Если работа по отделению Раненого Ребенка была проведена успешно, то и разрешение на «слабость» будет дано.
Человек преодолевает естественный барьер сопротивления и позволяет себе выражение чувств, которые были под запретом. Наградой ему будет облегчение. В условиях тренинга невозможно «отплакать» все в полной мере. Но, могу вас заверить, решившись на слезы принародно, участник сможет потом это делать сам, без посторонней помощи и поддержки. Истинная боль не требует зрителя.
На тренинге существует два типа методов: « Метод носового платка» и «Метод стакана воды». Первые – провоцируют слезы: «Я вижу, что тебе больно, ты имеешь право переживать», вторые – напротив, направлены на рациональное осмысление происходящего: «Давай поговорим о том, что с тобою происходит». На этом этапе работы приемлем первый тип методов. Здесь надо скорее молчать и сопереживать, чем спрашивать. Решиться на такую работу может специалист, который сам прошел этот этап, и вид чужого горя его не пугает.
Формирование внутреннего родителя. Их тоже два – Родителя внутри нас. Первый обнаруживается очень легко: критика, неодобрение, контроль за соблюдением правил и порицание себя, и даже наказание в случае их нарушений. Это контролирующий или Авторитарный Родитель.
Алёну очень трудно в чем-то убедить. Например, в том, что она хороший специалист. Или в том, что симпатичная, стройная, что у нее красивые волосы и потрясающего тембра голос. Она постоянно ищет одобрения, но когда окружающие искренне пытаются его дать, она тут же начинает возражать:
– Я даже не смогла написать диссертацию, у меня не хватило силы воли и мозгов!
– У меня жуткая осанка, я постоянно себя контролирую и даже делаю упражнения. Но, видимо, «горбатого могила исправит»…
Авторитарный Родитель отвечает за принципы, правила, без него мы бы оставались безответственными и инфантильными. Иногда надо взять себя в руки: заставить уехать с веселой вечеринки, потому что рано вставать, не потратить последние деньги на пустяк, быть пунктуальным, выполнять, что пообещали… Да и просто соблюдать правила – от ПДД и до гигиены. Но слишком сильный и масштабный Авторитарный Родитель превращается в критика, голос которого постоянно звучит в ушах. Когда-то взрослым казалось, что критикуя они делают ребенка лучше. Позже эта функция была присвоена, и человек начинает поступать с собой так же, как с ним поступали другие – жестко и строго. Его уже не надо воспитывать и наказывать – он проделывает это сам. Надо сказать, что такие люди очень удобны для окружающих, но самому человеку очень плохо. Увидеть Авторитарного Родителя, понять, чьим голосом он говорит и начать ему противостоять – значит стать не только взрослее, но и счастливее.
Идеальный Родитель – это воплощение мудрости и принятия, тот родитель, о котором мечтает каждый из нас. Почувствовать его можно в тот момент, когда мы проявляем заботу и любовь по отношению к себе. Напуганные опасностью избаловать и вырастить эгоистов, наши родители были скупы на проявления любви, и мы продолжаем поступать с собою так же. Мучительно ждем, что кто-то другой удовлетворит наши потребности, угадает, сделает именно то, что нам хочется. Не понимая, что все это можем дать себе сами. У Идеального Родителя нет единого набора правил – для каждого он разный. Пугливого и осторожного он должен успокоить, возбужденному и злому – объяснить, застенчивого заверить в его уникальности, а грустного убедить, что жизнь не закончилась. Но прежде всего Родитель позволяет ребенку чувствовать и не испытывать вину за свои переживания. Организация диалога между Раненым Ребенком и Идеальным Родителем – суть этого этапа работы. Родитель пытается выяснить потребности ребенка и удовлетворить их нужным способом.
– Спроси себя, что тебе хочется и дождись ответа;
– Обратись к себе с уважением и заботой;
– Дай себе возможность следовать за своими «хочу».
– Создавай для себя условия, чтобы было удобно.
– Подбадривай себя в процессе и хвали за результаты.
– Позволяй себе отдых, развлечения, подарки…
Уравновешенные Авторитарный и Идеальный Родители дают равные порции строгости и снисходительности. Нельзя, чтобы какой-то из них подавил другого. Найти и вырастить в себе Внутреннего Родителя – значит дать себе шанс повзрослеть. Инфантильные желания сменяются вполне разумными, взрослыми потребностями: создать семью и взять ответственность за своих детей, реализоваться в работе, достигнуть материального благополучия. Человек начинает делать что-то в своей жизни не потому, что «так принято» или «так надо», а потому, что он так хочет. Но это результат, а процесс начинается с малого – установления контакта Родителя с Ребенком.
Очень простое, на мой взгляд, задание: в ответ на детское переживание соседа сказать фразу, которая бы утешила ребенка. При этом, участник называет возраст, когда это произошло: например, 5 лет… И вдруг в ответ получает следующее: «Понимаешь, взрослые так поступили не со зла, у них были основания. Наверное, воспитательница боится, что вы перестанете её слушаться – она вынуждена быть строгой. На будущее учти, что существуют правила и их надо выполнять. Дай мне слово, что постараешься вести себя хорошо…». Ничего удивительного: что слышали в детстве, то и произносим сейчас. Своим детям или себе самому, в надежде повлиять на разум. А надо, прежде всего, успокоить и дать поддержку. Для того, чтобы это упражнение сделать эффективнее, я даю возможность сыграть двух родителей: авторитарного и идеального. На контрасте начинает что-то получаться.
Искусственно сделанный, отрепетированный Внутренний Родитель начинает медленно, но неизбежно становиться частью нас – он присваивается. И однажды мы замечаем, когда в момент переживания ошибки, вдруг вместо критики и самоедства, в нас зазвучит голос: «Не унывай! Все нормально – ты имеешь право ошибиться. Да, это неприятно, но плохим человеком от этого ты не стал». Услышим и поверим.
Появление Божественного Ребенка. Найти его несложно: начните что-то делать с увлечением! Займитесь деятельностью, которая, может быть, никому не нужна и не полезна, но интересна именно для вас. Рисуйте на стекле или лепите из глины, делайте скульптуру из песка или наряд из листьев, придумывайте спектакль и играйте в нем роль… Я намеренно использую глаголы несовершенного виды: для ребенка важен процесс делания. Если вы намерены получить какой-то супер- результат, одобрение зрителей или первый приз, то ваш Божественный Ребенок может уступить место Раненому – жаждущему одобрения и похвалы. Взрослым, серьезным людям бывает сложно отыскать потерянный интерес. Может быть тогда, по примеру Юнга, стоит обратиться к своим детским увлечениям? Иногда на тренинге я встречаю людей, у которых в детстве очень рано возникли обязанности, которые вытеснили естественные детские увлечения. Это дети, которые не успели наиграться. У них были музыкальные школы и секции, младшие братья и сестры, обязанности по дому, учеба… Как известно, непрожитый период и неудовлетворенная потребность будут о себе напоминать, пока это не случится. Достать Божественного Ребенка – это научиться использовать заложенные в тебе ресурсы, найти свое дело, предназначение, и идти по своему пути легко и радостно. Красиво звучит, но очень тяжело осуществляется. На этом этапе работы важно вселить в человека уверенность. В жизни мы интуитивно тянемся к увлеченным и счастливым людям – пытаемся заразиться их энергией и одухотворенностью. Групповая работа дает возможность организовать процесс, интересный для Божественного Ребенка, и почувствовать себя творцом.
Для упражнения с переодеванием я позаимствовала популярное детское развлечение. Когда взрослых нет дома, и в гостях собрались подружки, возникает идея открыть шкаф, достать одежду родителей, мамины украшения, а может быть, и косметику… Преображение – это процесс открывания в себе других людей. Тех, кем ты не являешься на самом деле. Можно стать Принцессой, а можно Ведьмой, можно одеться, как нищий, а можно сделать из себя известного актера. А еще можно соединить то, что не принято вместе носить и почувствовать радость от нарушенных правил. Чтобы усилить интригу – половина участников закрывают глаза и позволяют себя преобразить. Женщина, которая три дня назад пришла на тренинг в деловом костюме, хохочет, разглядывая свое отражение в зеркале: балетная пачка в сочетании с железнодорожным жилетом. А из мужчины, который не смел выйти на улицу без галстука, сделали прекрасную женщину востока. Они смеются, и фотографируются, и дают друг другу имена – и я вижу на их лицах неподдельное счастье.
Божественный Ребенок заставляет нас мобилизоваться на достижение целей, он помогает выстраивать с людьми искренние отношения, он поддерживает в нас веру в то, что у каждого из нас сеть своя Миссия:
– Какой я на самом деле?
– Для чего я пришел в этот мир?
– Что я умею и хочу делать?
– Чего я хочу достигнуть?
Наверное, нельзя полностью уподобиться своему Божественному Ребенку, своей истинной сущности – мы живем в социуме. Но есть место и время, где быть естественным и честным перед собой просто необходимо: в кругу семьи и друзей, творческой деятельности, во время отдыха, путешествий, игры.
Надо сказать, что вся атмосфера личностного тренинга и консультирования способствует появлению и проявлению Божественного Ребенка. Консультант расстается со своим клиентом, как только почувствует его способность и силу опираться на собственные потенциалы. Завершается ли после этого работа? Нет, наверное, она просто переходит в состояние «плато» – получение результатов от достигнутого. Какое-то время можно жить спокойно и легко, и чувствовать, что Вселенная идет тебе навстречу. Чтобы на новом витке развития опять повстречать свое детство.
МИРОВОЗЗРЕНИЕ
Один педагогический журнал провел опрос среди родителей дошкольников. Их спрашивали, в чем они видят основную задачу воспитания. Большинство опрошенных заявили, что это НАУЧЕНИЕ чему-то: рисовать, играть, аккуратно кушать, самостоятельно одеваться, и ПЕРЕДАЧА ЗНАНИЙ: о живом и не живом, о природе и технике, быте, искусстве и различных науках. С таким же мнением я столкнулась, когда работала в детском саду психологом: родители настроены на обучение своих детей, передачу им знаний. Между тем, важны не сами знания об окружающем мире, а ОТНОШЕНИЯ – то есть чувства. Иными словами, не столь важно, названия каких деревьев знает ребенок, сколь то осознание, что деревья – тоже живые, они растут и нуждаются в уходе, их нельзя ломать. И глядя на больное, засыхающее растение у малыша должно возникнуть чувство и желание что-то сделать, чтобы оно не погибло. Мировоззрение – это совокупность чувств и мыслей, оно включает в себя эмоциональный, оценочный компонент, делит все суждения о мире на «правильные» и «неправильные». И именно это позволяет ребенку ориентироваться в окружающей жизни.
И именно это, позже, становится причиной кризиса и душевных терзаний.
Меня всегда учили, что мнение старшего неоспоримо и непререкаемо. Нашим семейным авторитетом был дед – как он решит, так все и будет. Помню, как стал свидетелем ссоры отца с дедом: отец решил менять работу, ему предложили пойти в море. Дед кричал: « Это позор – уходить с завода, вся династия наша связана с этим трудом!». Отец послушался, остался. И настоял, чтобы я выучился на инженера. Я тоже не сопротивлялся, хотя в душе мечтал о другом. Но мне даже в голову не приходило – как можно заявлять о своих желаниях?! Мои одноклассники говорили: «Я пойду в мореходное, мне нравится море…» или «Выучусь на парикмахера, люблю стричь людей»…Да мало ли что ты любишь! Теперь мой сын засобирался учиться на художника. Дед не дожил, а то было бы крику. Вот и не знаю – с одной стороны стабильность и традиция, с другой – а может, не имеем мы право решать за другого, чем ему заниматься?! Я для своего сына – авторитет, как скажу, так и будет… Но вот правильно ли это?
Строители коммунизма полагали, что мировоззрение можно сформировать при помощи лозунгов, речёвок, литературы по нравственному воспитанию, поучений и примера передовиков. Кое-что у них получалось: многие из нас в детстве верили, что мы живем в самой прекрасной и справедливой стране, что общественное превыше личного, и что у нас секса нет. Но при этом видели несовпадение того, что декларируется с тем, что мы имеем. Для поколения, выросшего при социализме, естественный кризис мировоззрения усилился кризисом, который произошел в стране.
Но, какие бы ни случились катаклизмы в обществе, существуют особенности мировосприятия, сформированные в детстве. Именно от них зависит, насколько сможет ребенок быть гибким в своем мировоззрении, как адаптируется к изменяющейся действительности, сумеет ли удержаться на основополагающих взглядах и принципах.
Работая с детскими установками своих клиентов и участников тренингов, я выделила две крайности восприятия и поведения. Назову их «благодаря» и «вопреки».
«Благодаря родителям»
