скачать книгу бесплатно
С трудом удалось не потерять из виду Сусанина. Он быстро лавировал в толпе, успевая при этом оглядываться, словно ища кого-то. Но вот, обойдя практически весь парк, он резко прекратил свой бег. Я подошёл к стоящему у вечного огня другу. Вид у него был очень удручающим, Валера был явно чем-то сильно расстроен. Но вряд ли он сейчас скорбел по павшим солдатам.
Стояли мы молча. Я не находил, что ему сказать. Если бы он хотя бы намекнул, зачем он так рвался в этот парк. А так…
Но отвлечь его от грустных мыслей я был обязан. Вот только как? Не тащить же его фонарики пускать, в самом деле. Он тут явно не из-за них. В растерянности я смотрел на наслаждающийся вечером народ, когда увидел знакомое лицо.
– Глянь, – толкнул Валеру локтем. Попал аккурат между рёбер. Сусанин охнул и согнулся. А не фиг расслабляться, иначе легко бы увернулся или поставил блок. – Это же Юлька. Ефимова! – крикнул я погромче, стараясь быть услышанным.
На газоне, метрах в десяти от нас молодая женщина, присев на корточки перед ребёнком двух лет, пыталась разобраться с красным бумажным фонарём. Услышав мой крик, она стала озираться по сторонам. Её взгляд остановился на нас с Валеркой. Брови её сначала сдвинулись над переносицей, но уже через мгновение глаза (а вместе с ним и рот) распахнулись от удивления. Вскочив на ноги, она начала махать нам рукой, зовя к себе.
– Пойдём, – хотел я позвать друга, но не успел – он уже быстрым шагом направлялся к газону.
Ефимова училась в одном классе с Олесей и в детстве совсем не тайно была влюблена в Сусанина. Валерку это жутко раздражало. Мало ему было младшей сестрёнки, вечно пытавшейся за ним увязаться. Так ещё одна мелочь следовала за ним по пятам. Но после школы Юлька уехала в Питер. Там поступила в институт, а потом ещё и замуж выскочила.
А три года назад мы столкнулись с Юлькой в клубе. Оказалось, что она приехала на свадьбу одной своей родственницы. В клубе они справляли девичник, и мы с Валерой им в этом очень помогли. Через неделю Юлька укатила назад к мужу. С тех пор мы её не видели. И вот теперь мы встретили её в том самом парке, куда так стремился Сусанин. Что произошло между ними в ту неделю, я мог только догадываться.
Но одно дело догадываться, другое дело видеть результат своими глазами. И сейчас Юлька стояла передо мной, держа за руку маленькую копию Олеси Игоревной Сусаниной.
– Привет! Какими судьбами? В гости приехала? – поинтересовался я. Валерка же стоял и улыбался как последний идиот.
– Можно и так сказать. – уклончиво ответила Ефимова. – Как видишь, я в декрете. – она машинально провела по растрёпанной голове малышки.
– Вижу. Ну, и как зовут нашу принцессу? – склонился над ребёнком.
– Ииша. – обхватив маму за ногу, пролепетала маленькая Сусанина.
– Ты посмотри, как тебе на Ириш везёт, – к Валере вернулся дар речи. – Только недавно в твоей жизни нарисовалась Ильинична, а теперь вот ещё…
– Валерьевна. – не дал другу договорить.
– Борисовна. – поправила меня Юлька.
– Это ты кому другому втирай. А нам тут не придумывай. – Валера аж расплылся от моих слов. Думал, он лопнет от гордости.
– Но… – попыталась было возразить Ефимова. Но я сразу её остановил.
– Вот и не начинай. – Валера с Юлькой переглянулись. Ефимова даже слегка покраснела, и, как мне показалось, Сусанин тоже.
Я решил оставить их наедине, им явно есть о чём поговорить. Зачем Валерка потащился парк, теперь было абсолютно ясно. Хотя оставалось загадкой, откуда он узнал, что Ефимова будет сегодня здесь. Судя по её реакции, она совсем не ожидала нас увидеть. Также мне было непонятно, какого он меня за собой припёр. Моё присутствие явно им только мешало.
– Пойду куплю фонарик. – провожаемый благодарным взглядом друга, я направился к киоску с фонариками. Следом за мной побежала мелкая. Я возражать не стал. Её родителям надо было друг с другом разобраться, а я детей в принципе люблю.
Пришлось немного постоять в очереди. Желающих купить фонарики было достаточно много. Хотя большинство уже ими запаслось, и теперь усиленно придумывало свои желания. Я переживал, что ребёнок не будет спокойно стоять в очереди, а попытается куда-нибудь убежать и потеряться в толпе назло дяде. Но я ошибся. Ефимова воспитанием дочери явно не пренебрегала, и уже в таком возрасте малая усвоила, что убегать нельзя.
Ириша оказалась очаровательным ребёнком. Пока мы стояли в очереди, она даже смогла уговорить меня вместо желания нарисовать сердце, а в нём написать её имя. Эх, если бы Юлька сразу всё нам рассказала, я бы точно стал крёстным Иришки.
– Какой у вас прелестный ребёнок! – наш с Иришей разговор ни о чём был грубо прерван. Я поднял глаза, кто бы это мог быть. Передо мной в вызывающей позе стояла женщина лет тридцати, в коротком облегающем платье, в туфлях на высоченных каблуках. Она что, решила на шпильках по парку прогуляться?
Ирише эта стильная дама с силиконовыми губами и грудью сразу не понравилась. Зло нахмурив брови, малышка прижалась ко мне. Это был и не мой формат, поэтому я лишь вежливо улыбнулся ей. К счастью, подошла наша очередь.
– Купим фонарик и вернёмся к маме, а то она уже заждалась нас. – Иришка радостно закивала головой, а дама заковыляла (по-другому и не скажешь, по гравию-то да на каблуках) прочь.
Обзаведясь наконец-то фонариком, мы возвращались к Валере с Юлькой, когда я заметил, что недавно появившееся нервное хихиканье за спиной не прекращается, а продолжает следовать за нами. Обернувшись, обнаружил парочку девиц, только вчера вышедших из категории малолеток. Они тоже остановились и, о чём-то перешёптываясь, продолжали хихикать. При этом рассматривали меня и посылали жаркие взгляды.
Куда катится мир! Так откровенно пытаться соблазнить дяденьку старше них почти в два раза, да ещё и с ребёнком. Конечно, если быть откровенным, в клубе их попытки подкатить ко мне увенчались бы успехом, но сейчас в силу обстоятельств я поддержать их интерес не мог. Я здесь был не за этим. Да я вообще не понимал, зачем я здесь.
Ириша потянула меня за руку. Я подмигнул девчонкам, чем вызвал их дружный смех, и наклонился к малышке.
– Ну что, будем пускать фонарик?
Та радостно закивала в ответ.
– Исуй!
Легко сказать. Чем? Оглядевшись вокруг, заметил одну парочку. Они только что закончили писать своё желание. Судя по большому животу дамы, эти двое вряд ли откажут мужчине с ребёнком.
– Извините, ручку не одолжите? – мужчина с сомнением посмотрел на меня, но потом его взгляд соскользнул вниз. Там стояла Иришка и, распахнув свои и без того большие глаза, смотрела на беременный живот. Она хотела что-то сказать, но, не найдя подходящих слов, потянулась к животу. – Ириш, не надо. Не трогай тётю, – перехватил маленькую ручонку. – Извините.
– Всё в порядке. – успокоила меня хозяйка живота. – Можешь потрогать, малышка. – Иришу дважды просить не пришлось.
– А у нас двойня будет. – гордо сообщил мне будущий папаша. ЭКО, значит. Хорошая вещь. Я тоже со временем им воспользуюсь. – Можете оставить себе. – он протянул мне ручку.
– А огоньком поделитесь? – у меня, некурящего, естественно, не было с собой ни спичек, ни зажигалки. Будущий отец на секунду задумался, а потом щёлкнул зажигалкой. Вот удружил, так удружил!
Крепко держа одной рукой пытающийся улететь фонарик, другой рукой я взял младшую Сусанину и отвёл её в сторону. Теперь надо постараться нарисовать сердце, не выпустив при этом раньше времени фонарик. К счастью, это оказалось не так сложно сделать. Иришка внимательно смотрела, как я сначала написал «Ирина», а потом нарисовал вокруг имени сердечко.
– Ты что пишешь! – раздался за спиной знакомый голос. – Стой! – я вздрогнул от неожиданности и выпустил фонарик.
– Ты чего это? – послышался ещё один знакомый голос. Только я не мог вспомнить, кому именно он принадлежал.
– Олег, не спорь. – обернулся на голоса.
Буквально в паре метров от меня стояла Ирина Ильинична. В лёгком летнем платье чуть ниже колен она выглядела ещё моложе, чем обычно. Её длинные распущенные волосы колыхались на лёгком ветру. А рядом с ней стоял мой охранник Олег. Без каблуков она едва доходила ему до плеч.
– Так нормальное же желание было…
– Не спорь со мной. – повторила она. – И вообще, старших надо слушаться. – добавила игриво.
Вместо ответа Олег обнял её за талию и, крепко прижав к себе, поцеловал. Она же, приподнявшись на цыпочках, обхватила его за шею и отвечала, отвечала на его поцелуи. Я смотрел, как мой охранник страстно целуется с моей же помощницей, практически сминая её в своих объятиях, а та буквально тает в его руках, и кровь закипала в моих венах. Да как они смеют! Разве они не знают о моём запрете на служебные романы? Ненавижу, когда не соблюдают мои правила. Вот я им сейчас устрою романтик! Маленькая ладошка легла на мою руку.
– Диа… Фоаик уител. – не сразу понял, что сказал ребёнок.
– Олег, перепиши. – снова отчётливо послышался голос Ирины Ильиничны. – Надо писать не «хочу, чтобы моя мама больше не болела», а «хочу, чтобы моя мама выздоровела».
– А какая разница-то? – и в самом деле? Какая?
– А есть разница. – настаивала Ильинична. – Пожелав больше не видеть кого-нибудь, и ослепнуть можно. Желание исполнится, но буквально, а не так, как ты себе это представлял. Как говорила моя прабабка: «Богу надо правильно заявки подавать». Ведь нам не известно, каким образом желание решит исполниться.
Я поднял глаза и посмотрел на улетающие в ночи фонарики. Среди них был и мой, уносящий сердечко с именем внутри.
5
После того памятного вечера я свёл общение со своей помощницей до минимума – через Сусанину или почту. Совсем не хотелось с ней разговаривать. Знал, что не выдержу и скажу, что мне всё известно про её шашни с Олегом.
Обычно гоню взашей при первом подозрении на служебный роман, но в этот раз я просто не мог этого сделать.
Не сейчас.
Не в моих интересах её прогонять. Ильинична мне нужна. А вот Олег…
Прогнал бы сразу, но… А вдруг моя помощница уйдёт вслед за ним?
Я не мог так рисковать. Не сейчас.
Я уже научен жизнью. Не подумав, быстро выгнал Альбину и едва успел подготовиться к встрече с австрийцами. Нет, с Ильиничной я распрощаюсь только, когда найду ей замену.
Но вот подпортить Олегу жизнь… Почему бы и нет?
Правда, больше всего хотелось просто дать ему в морду. Ненавижу драться, но этому бы с удовольствием вмазал.
Он на что рассчитывал? Думал, может пойти против моих правил и остаться безнаказанным? Более того, как замахнулся-то! Не кого-нибудь выбрал, а МОЮ помощницу!
Только у моей помощницы не может быть никого кроме меня. И уж тем более моя помощница не может хотеть никого кроме меня.
А эта как себя ведёт! Сначала австрийцам глазки строила, теперь вот с охранником трётся. Взрослая женщина, а ведёт себя как девчонка – виснет у него шее, целуется у всех на глазах. А меня при этом не замечает. Делает вид, что я ей совсем не интересен. Не верю! Уверен, она всё это мне назло делает. Мстит за то, что я назвал её старой и непривлекательной.
Ну и что, что я ей наговорил всяких гадостей при приёме на работу. Сегодня наговорил, завтра забыл. И вообще, она меня сама вынудила. Вела себя так вызывающе. Перебивала меня, перечила, торговалась. Я просто должен был показать, кто здесь главный.
Другая бы на её месте быстро сообразила, как надо себя вести. Сделала бы всё, что завоевать моё расположение, заинтересовать меня, соблазнить, в конце концов. А эта что? Старается для всех, кроме меня. А потом глядит невинными такими глазами: «Что вы, что вы! Как можно? В моём-то возрасте!».
И Олега, небось, специально назло мне выбрала. Чтобы я, когда узнал о них, от злости лопнул. Ничего-ничего, я вас голубков быстро разлучу. Первая же совместная командировка и ты напрочь забудешь об Олеге и ком-либо ещё.
Утро снова не задалось. Настроение было ни к чёрту. Который день пытаюсь выработать план мести, но ничего путного в голову не идёт. Как результат – не высыпаюсь. И это злит меня ещё больше. До боли хочется наказать нахалку, но так, чтобы не навредить самому себе.
Ворота начали открываться, едва машина появилась в поле видимости камер. Поэтому мы, ни на секунду не задержавшись перед ними, въехали во двор фирмы. Влад привычно направлял машину к центральному входу, но я приказал ему остановиться. Возле ворот стоял Олег с лицом довольного котяры. И, чёрт побери, я знаю, почему он был так доволен!
– Олег! – взревел я, опуская стекло. – Ты чего это улыбаешься? Ты охранник, а не девочка на рецепции! – хотел добавить ещё пару ласковых, но, увидев, как посерел от такого сравнения Олег, решил, что для первого раза достаточно. Да, доведу Олега мелкими придирками, раз пока ничего другого не приходит в голову.
Когда поднялся к себе, уже немного отпустило. Ильинична сидела за своим столом и разбирала какие-то бумаги. Стремительным шагом прошёл мимо неё, но у двери неожиданно остановился. Что-то шло не так. Вот только что?
Я обернулся на неё. Нет, вроде всё, как и прежде. Неброский макияж. Волосы собраны в хвост и только одна прядка, как всегда, норовит упасть на лицо… Ильинична, услышав, что я остановился, вопросительно подняла на меня глаза. Я решительно отпёр дверь и вошёл в свой кабинет. Ещё не хватало, чтобы она подумала, что я её рассматриваю.
Сбросив пиджак, включил компьютер. Едва он загрузился, набрал на клавиатуре:
– Приготовьте чай!
Да, пусть думает, что я чай хочу.
– Хорошо.
Высветился ответ, и я пожалел, что не придумал ничего другого. Сейчас ведь завалится с чайником в руках, а я не выдержу, сорвусь. Глаза бы мои её не видели! Стоп! Вспомнилась прабабка моей помощницы. Нет-нет-нет. Забираю свои слова обратно. Ещё ослепнуть не хватало. Просто не буду на неё смотреть. Проверю почту, разберу документы на подпись, подготовлюсь к собеседованию.
Собеседование! Чуть не забыл о нём. Как они меня уже достали! Олеся специально что ли таких кандидаток мне подсовывает, выбрать вообще не из чего. Наверное, о своей новой подружке печётся. Боится, что я ей замену найду. А о себе не боится, что ли, так смело покрывает Ильиничну с её дружком? И никто меня не убедит в том, что Олеська не в теме.
Интересно, кого Сусанина сегодня приведёт. Блондинка? Брюнетка? Рыжая? Кому я откажу на этот раз? Но моей помощнице, похоже, всё равно. Приведи Олеся хоть лысую, она бы не отреагировала. Демонстративно делает безучастный вид. Ну, вот как ей может быть не интересно, кого я возьму вместо неё?
Открылась дверь, и с подносом в руках вошла Ильинична. Подошла к чайному столику и стала расставлять на нём заварник, чашки, чайник, какую-то корзинку с печеньем. У неё был такой умиротворённо-спокойный вид, какой только может быть у счастливой женщины. Неужели Олег настолько хорош?
Наблюдая за Ильиничной, вспомнил своих предыдущих помощниц. Ни одна из них, расставляя чашки, не упускала шанса принять какую-нибудь соблазнительную позу – нагнуться, выгнуться, прогнуться. Ильинична же, встав ко мне в пол-оборота, спокойно освобождала поднос.
Освободив его, она задержалась возле столика и, убедившись, что ничего не забыла, собралась уходить. Эй! Куда? А наливать кто будет? Или она решила, что меня кандидатка поить будет? Ну, уж нет!
Ильинична повернулась к двери.
– Стой! – хотелось крикнуть. Но я же решил с ней не разговаривать. Поэтому оставалось только гипнотизировать взглядом и мысленно кричать. – Не уходи!
И Ильинична остановилась. Она обернулась на меня. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. А потом помощница вопросительно приподняла брови: «Чего тебе?».
И я понял. Вот оно! Вот, что было не так в приёмной. Она не поздоровалась со мной. Впервые. Да, я никогда не здоровался в ответ. Но она-то ВСЕГДА приветствовала меня. А сегодня – нет. Значит, решила тоже со мной не разговаривать. Ну, хорошо.
Кивком головы указал на чайный столик. Ильинична посмотрела на него и пожала плечами. Я ещё раз кивнул. На этот раз сильнее. Она снова на столик, потом на меня, пожала плечами и в довершение ещё и помотала головой. Она издевается что ли? Я чуть приподнялся со своего кресла и дважды кивнул головой в сторону чайника. Ильинична тут же сделала страдальческое лицо (типа «ну не понимаю я!») и развела руками.
Да я её сейчас! Она играть со мной вздумала? С трудом сдерживая себя, ударил ладонью о стол и стиснул зубы, чтобы не закричать. Она же меня до белого каления доведёт. Я уже готов был сократить расстояние между нами и популярно (но без слов) объяснить, что так со мной вести себя нельзя, когда она вернулась к чайному столику.
Я смотрел, как она не спеша готовила мне чай. Налила сначала молоко, потом заварку и, наконец, кипяток. Когда же подняла на меня глаза, я увидел в них только безмятежное спокойствие. Ни следа, ни намёка на усмешку или что-либо подобное.
Неожиданно дверь кабинета открылась, и зашла Олеся с очередным резюме в руках. Я посмотрел на часы. Время собеседования. Оставив папку у меня на столе, она вернулась к двери и позвала кандидата. Та не заставила себя ждать. Вплыла в кабинет, не дав никому возможности из него выйти, и остановилась рядом с Ильиничной. Это она зря. Но она быстро исправила ошибку, подойдя чуть ближе.
Так, и кого мы здесь имеем? Блондинка. Судя по пустым глазам – натуральная. Зря она надела такую короткую юбку. Выглядело вульгарно, особенно при её росте. Сколько в ней? Метр семьдесят пять? Больше? На своих каблучищах с меня ростом, наверное, будет. Но в целом не дурна. Симпатичное личико. Хорошая фигура. Интересно, она быстро поймёт, что здесь ей ничего не светит?
Раздался тяжёлый вздох. Негромко, но я услышал. Мне этого было достаточно, чтобы принять решение.
– Олеся Игоревна.
Крикнул погромче, чтобы наверняка быть услышанным. И Сусанина едва не снесла в дверях Ильиничну, пулей вернувшись в кабинет. Так и до производственного травматизма недалеко. Я мельком бросил взгляд на резюме, лежащее передо мной. Но только для того, чтобы прочесть имя.
– Оформите Светлану Сергеевну на работу.
Сказать, что моё решение шокировало, не сказать ничего.
Светлана Сергеевна хлопала глазами: «Да, но я … но мне…».
Олеся, недоумевая, переводила взгляд с успешного кандидата на меня и обратно. Я ещё никого так быстро не брал на работу.
И, конечно же, в шоке была Ирина Ильинична. И именно её реакция интересовала меня больше всего. Ильинична снова вздохнула и вышла из кабинета. Моё решение так выбило её из колеи, что она едва не забыла закрыть за собой дверь. Когда обернулась, от безмятежности в глазах не осталось и следа. Только грусть, а может и боль.
Вот и хорошо. Пусть помучается. А то игнорировать меня решила. Нет, меня она игнорировать не может. Я ей этого не позволю. Пусть смотрит и учится, как надо со мной себя вести. Но это потом, когда Света выйдет на работу. А сначала…
– Дмитрий Олегович, – Олеся оторвала меня от моих мыслей.
