banner banner banner
Анафора
Анафора
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Анафора

скачать книгу бесплатно

Анафора
Игорь Винниченко

Главным героем повести «Анафора» является обычный православный священник со всеми его проблемами и трудностями: разногласиями в семье, интригами в церковной жизни, внутренними переживаниями. И хотя название отсылает нас к богослужебным тонкостям, книга ставит перед читателями совсем другие вопросы. Что такое настоящее мужество? Какой должна быть подлинная любовь к ближнему? Как не потерять себя и свою веру в современном мире, мудрость которого – безумие перед Богом?

Анафора

Игорь Винниченко

Издательство «Русский город»

© Игорь Винниченко, 2018

ISBN 978-5-4485-7070-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Анафора,

молитва возношения

Повесть

о буднях приходского священника

1

Никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми приходити, или приближитися, или служити Тебе, Царю славы: еже бо служити Тебе, велико и страшно и самем Небесным Силам.

    Молитва иерея перед Великим Входом

Вечерняя служба подошла к концу. Произнося отпуст[1 - Отпуст – заключительный возглас священника, которым заканчивается богослужение.] после молитв первого часа, отец Олег вдруг почувствовал неимоверную усталость, которая его даже удивила.

– Литургия завтра, в восемь часов утра, – сообщил он прихожанам, которых собралось едва ли полтора десятка. – Ждем вас для совместной молитвы.

Диакон Петр в алтаре уже отчитывал молодого алтарника Дениса. Когда в диаконе просыпался воспитательный азарт, это можно было слушать как концерт по заявкам. Но не в алтаре, разумеется.

– Чинопоследование богослужения, – говорил тот наставительно, – это сакральный ритм духовной жизни! Опоздал на секунду с каким-то действием, и благодать уже ушла…

– Да я просто забыл, где я ее поставил, – оправдывался Денис.

– Конечно, – язвительно кивнул Петр. – На телефончике своем в тетрис играл, да?

– Ничего я не играл, – буркнул пойманный за руку Денис.

Отец Олег нашел необходимым вмешаться.

– Хватит вам, – остановил он их. – Денис, облачение собери, валяется в углу…

– Это я нечаянно уронил, – пробурчал Денис.

Денис был сыном поварихи Марии, в алтаре прислуживал уже несколько лет, но все еще был совершенно чужд церковному духу. Олег считал, что давить на него не надо, но диакон, при своем несносном характере, не упускал случая устроить педагогический экзерсис.

Олег сел на табурет у стены и расслабился.

– Балуем мы его, старче, – сказал ему диакон, укладывая свое облачение в ризнице.

Олег не ответил, прислушиваясь к своему состоянию. Кажется, продолжение не последовало.

– Я не спросил, – вспомнил диакон. – Что там с отцом Константином?

– Тещу встречает, – отозвался Олег. – У него теща в Египет летала, вот он ее поехал встречать. Завтра на литургию появится.

Диакон посмотрел на него вопросительно:

– Как это? Вечерню один поп служит, а литургию уже другой? А как же чин?

Олег устало покачал головой:

– Что-то я измотался в последнее время… Надо бы настоятелю об отпуске напомнить.

– Ага, – рассмеялся диакон. – Отпуск тебе, перед Рождеством! Как бы не так!..

Он был прав: у священства, как и у артистов, Рождество было временем повышенной активности. Воспоминание об этом обстоятельстве радости не прибавило, хотя Рождество, безусловно, веяло духом детского восторга. Но пока этот дух веял мимо, оставляя отцу Олегу одну суету.

Дьякон сел рядом.

– Ты-то чего не уходишь? – посмотрел на него Олег.

Диакон выразительно вздохнул.

– Гонения у меня, – сказал он. – Вчера залил молоком плиту, так соседи устраивают мне обструкцию.

– Залил молоком? – подивился Олег. – Что это тебе приспичило молоко постом кипятить?

– Да это не я, – скривился диакон. – Это моя бывшая нагрянула, лечить меня пришла. Почему так: пока вместе жили, так она меня травила, а как разъехались, так она собралась меня лечить?

Олег не ответил. При всей симпатии к диакону он видел в нем совершенно очевидного нарушителя устава и многих церковных правил, отвернуться от чего было трудно. Диакон неоднократно был замечен в злоупотреблении спиртным, да и жена от него ушла именно по этой причине; он позволял себе самые язвительные комментарии по поводу церковных порядков, лавируя на грани юродства и мизантропии. При этом у них с Олегом сложилось определенное взаимопонимание, почти симпатия, и именно с Олегом диакон всегда был предельно откровенен.

– Любит, значит, – сказал Олег.

Диакон посмотрел на него настороженно.

– Это ты про что? – спросил он.

– Вернуться не хочешь? – спросил Олег.

– Да ты чего? – испугался диакон. – У нее же там мужик есть, натуральный!.. Она же мне рога наставила!..

– А ты ее прости, – посоветовал Олег. – Может, она этого и хочет, вот и приходит лечить. Кстати, а чем это вы там занимались, пока молоко на плите кипело?

Он, конечно, догадывался, чем они занимались, но ему было забавно приводить диакона в замешательство.

– Мы, между прочим, еще не разведены, – буркнул диакон.

– А сейчас, между прочим, пост, – напомнил Олег.

– А нынче есть отцы, – напомнил и диакон, – что не считают супружеский долг грехом, даже в Великий пост.

– Постыдись, – усмехнулся Олег. – Ты же сам этих отцов клеймишь и разоблачаешь.

– Ладно, пойду, – не выдержал диакон и поднялся.

Когда он ушел, Олег еще некоторое время сидел в алтаре, все еще в облачении. Этот неожиданный приступ слабости определенно был вызван какой-то болезнью, но он уже много лет не ходил на прием к врачу, выражая тем готовность принять болезнь с терпением и смирением. Теперь он этой готовности не чувствовал, а даже заметил в себе некоторые признаки уныния, чего ему прежде всего следовало остерегаться. Уныние было очевидным признаком послабления веры. Надо было немедленно вернуть в сердце чувство радостной близости с Богом, но отец Олег знал, что возвращение это будет делом нелегким.

Домой он вернулся после девяти, ужинать не стал и, приняв ванну, пошел сразу спать, ссылаясь на усталость. Жена Анна отнеслась к его состоянию достаточно индифферентно, но когда он уже молился перед сном, зашла и буркнула:

– Там Даша пришла.

Дочка уже месяц как пробила себе в институте общежитие и демонстративно выехала из родного дома, протестуя против диктатуры родителей. Диктатуру, впрочем, проявлял один только отец, и заключалась она в том, что он не позволял ей посещение ночных клубов, куда ее затягивал ее нынешний приятель. Надо полагать, теперь она вела свободную жизнь, и радовать отца это не могло.

– Утром поговорим, – сказал он. – Я устал.

И продолжил молитву.

Перед сном он подумал о завтрашнем дне и не нашел в нем каких-то сложных проблем, какие могли бы испортить настроение. Значит, можно было выспаться в охотку, и это чувство порадовало его. Он еще успел подумать, что вовсе не к этой радости ему бы следовало стремиться, но быстро заснул.

Утром он проспал до восьми часов и испытал приятное чувство оттого, что за окном уже было светло. Он неторопливо поднялся, умылся и неспешно занялся утренними молитвами, когда можно было не торопясь вчитываться в слова и останавливаться на особо проникновенных местах. Жена приготовила завтрак, который тоже доставил ему удовольствие, но когда он уже собрался приступить к кофе, вдруг увидел в коридоре худого юношу в майке и в трусах, который крадучись пробирался из гостиной к туалету.

– Доброе утро, – просипел юноша и скрылся в туалете.

Олег со стуком поставил чашку.

– Это что? – спросил он у жены.

– Это Виталий, – пояснила та чуть испуганно. – У Даши вышли какие-то сложности с общежитием, вот они и пришли ночевать у нас.

– Ночевать у нас? – переспросил возмущенно Олег. – И ты говоришь об этом так просто?

– Не кричи, – сказала жена сухо. – Мог бы проявить гостеприимство, это все же жених твоей дочери.

Олег почти вскочил:

– Нет, дорогая, не могу я проявить гостеприимство, – заявил он громко. – И ты прекрасно это знаешь! И если этот жених не собирается вылететь из дома в трусах, пусть немедленно одевается и уходит!..

Немедленно на кухню ворвалась Даша, едва накинувшая халат.

– Папа, не смей! – вскричала она. – Это моя жизнь, и ты не имеешь права вмешиваться в нее.

Опять начиналась традиционная семейная склока, после которых всегда было так противно на душе, но отец Олег уже не собирался останавливаться.

– Это почему же? – повернулся он к дочери. – Я ведь твой отец, ты помнишь? Я не могу мириться с тем, что ты пренебрегаешь теми принципами, которым я служу!

– Ты меня достал своими принципами, – вскричала Даша. – Ты мне жизнь испортил своими принципами! Я всегда была как белая ворона…

– Белая ворона – это уже не ворона, – буркнул Олег. – Как ты могла привести этого… жениха сюда, в мой дом! Даша, ты же знаешь, я никогда не приму такого поведения.

Послышались звуки сливаемой воды, и из туалета показался Виталий.

– Остыньте, папаша, – сказал он. – Я уже ухожу. Спасибо, конечно, что приютили…

– Виталий, подожди, – кинулась за ним Даша.

Жена метнулась за ними, но Олег остановил ее.

– Ты мне должна кое-что объяснить, – сказал он холодно.

– Она же уйдет! – воскликнула жена.

– Пусть уходит, – отвечал Олег.

– Ты же дочь теряешь! – прошипела жена.

– А ты предпочитаешь потерять веру? – спросил Олег холодно.

– Пусти, – жена рванулась и поспешила в комнату к дочери.

Олег отошел к окну, чувствуя накипающую злость. Это было не то чувство, с каким можно было решать семейные проблемы, и потому он не спешил с объяснениями. Конечно, он был предельно возмущен тем, что это совершилось прямо здесь, в его доме, где он столько лет совершал молитвы и верил, что семья понимает его. Теперь становилось очевидным, что все это время он обманывал себя и его домашние так и не приняли тех ориентиров, к которым стремился он. И вина в этом, и это надо было признать, была исключительно его, потому что именно он не обратил внимания, не заметил тех признаков, которые теперь так ярко проявились. Или даже заметил, но поленился тратить душевные силы на преодоление их. Он слышал про подобные проблемы у других священников, но всегда был уверен, что его эта чаша минует.

Шум в коридоре отвлек его внимание. Жена громко говорила:

– Останься, Даша, это и твой дом, и он не имеет права…

– Ах, мама, о чем ты говоришь!.. Видеть каждый день эту постную физиономию!..

– Да куда же вы пойдете?.. На улице мороз!..

– Ничего, Анна Павловна, – успокоил ее жених. – Будем снимать квартиру. Средств у меня достаточно, не беспокойтесь.

– Боже мой, – стенала жена. – Ведь он считает, что служит этим добру!..

Шум затих, Даша с Виталием вышли, и жена выразительно заплакала в прихожей. Олегу нечего было ей сказать, и он пошел в свою комнату мимо нее, не найдя в душе для нее слов утешения. Когда он проходил мимо, жена процедила:

– Добился своего!..

Он не ответил.

Дочь была такой умилительной в пять лет, когда с широкой улыбкой подходила на причастие, радуясь тому, что причащать ее будет сам папа. Еще в четырнадцать лет она пела в церковном хоре, но каждый раз срывала с головы платок, как только выходила за ограду храма, словно вырывалась на свободу. Даже в старших классах она появлялась в храме достаточно регулярно, но поступив в институт, немедленно охладела. Судя по ее провокационным вопросам, уже тогда ее настроение переместилось в сторону скептического отношения к храму, но Олег полагал, что это настроение пройдет, когда она выйдет замуж и начнутся семейные проблемы. Он не думал, что уже на третьем курсе его дочь слетит с тормозов совсем.

Оставаться в доме было невозможно, и он отправился в храм пешком, идти надо было около получаса. На улице и в самом деле было морозно, и, забыв перчатки дома, он прятал руки в карманы пальто. Некоторые старушки узнавали его и кланялись ему, когда он проходил мимо, и Олег кланялся им в ответ.