скачать книгу бесплатно
Глава 2
Вечером в кабинете Филиппова подводили итоги первого дня дознания.
Владимир Гаврилович сидел за столом, спиною ощущая деревянную спинку неудобного стула. Казалось, кол вставили в позвоночник. Напротив, по другую сторону стола, занимали такие же стулья чиновники для поручений – Кунцевич и Лунащук.
– Итак, господа, что мы имеем?
Первым начал, как старший по возрасту, Мечислав Николаевич. Но прежде чем начать говорить, он поднялся и положил на стол лист бумаги.
– Я здесь изобразил залу, в которой произошло убийство. Это окна, – указал он кончиком карандаша, – здесь перегородка, отделяющая угол, где проживает прислуга. Здесь кровать, диван, сундук. (Начальник сыскной полиции и второй чиновник для поручений внимательно слушали Кунцевича.) Дверь в залу закрывается изнутри на крючок, одно из окон было открыто…
– Не убийцами ли? – перебил Филиппов.
– Нет, – покачал головой Мечислав Николаевич, – сейчас стоят на удивление тёплые душные ночи, поэтому окна могли быть открыты хозяевами, да это и племянница кухарки подтверждает.
– А сама кухарка?
– Та говорит, что не припоминает, хотя при разговоре добавила, что спать было душно.
– Значит, слова племянницы против тётиных. А вы склоняетесь к какому мнению?
– Большее доверие имею к кухарке. Я проверил крышу, там не нашёл ни следа, ни царапин, свидетельствующих о том, что кто-то влез в комнату через окно. Зато следов в избытке на кухне и на лестнице.
– Кто-то имел желание пустить нас по ложному следу? – подхватил мысль чиновника для поручений Филиппов.
– Именно так. Теперь второй аспект дела. Вскрыт сундук, взяты деньги и драгоценности, хранимые там, – продолжил Мечислав Николаевич, – а ценные вещи в шкафу не тронуты.
– Вы хотите сказать, что убийца знал, где искать?
– Да, – кивнул в знак согласия Кунцевич.
– Стало быть, в деле может быть замешан кто-то из родственников…
– Или людей, близких к хозяину? – Лунащук смотрел то на Мечислава Николаевича, то на непосредственного начальника.
– Вот в этом направлении надо искать, – задумчиво произнёс Филиппов, потом посмотрел по очереди на сотрудников. – Что выяснили о зяте убитого?
– О Михаиле Семёновиче?
– Да, о нём.
– Михаил Семёнович Висковитов, двадцати восьми лет, из крестьян Тверской губернии. В столицу приехал шесть лет тому, сразу же поступил приказчиком к Андрееву, тот тоже родом из Тверской и поэтому питал особую слабость к землякам. Всегда помогал – если не деньгами, то способствовал устройству на хорошее место. А Висковитов оказался вообще земляком не только по губернии, но и по селу, из которого родом был Моисей Андреевич. Что произошло далее, выяснить не удалось, но через год приезжий стал зятем хозяина. Отношения между ними испортились, но стали лучше после смерти Марии, когда она умерла родами. Тогда же Моисей Андреевич составил духовное завещание, где всё имущество и деньги отписал внучке, а душеприказчиком при ней оставил своего зятя. Это пока всё, что удалось узнать, – закончил Лунащук.
Владимир Гаврилович сузил до щёлочек глаза и смотрел куда-то поверх голов чиновников.
– Вот что, господа… Соберите по этому Висковитову все сведения. Нет ли любовницы, долгов или иных страстишек?
– Вы думаете, что… – начал Кунцевич.
– Нет, – поморщился Филиппов, – нам надо проверить Михаила Семёновича, чтобы вычеркнуть эту линию из дознания, ведь обычно мотив убийства – деньги, а здесь наследство.
– Позвольте заняться зятем мне, – предложил Кунцевич.
Филиппов с улыбкой посмотрел на Михаила Александровича.
– Ну что, позволим?
Лунащук не всегда понимал шутливые выражения, но здесь согласился с серьёзным видом.
– Почему бы и нет? Но в таком случае чем заниматься мне?
– Михаил Александрович, – тяжело вздохнул Владимир Гаврилович, – за вами внештатные агенты. В вашу задачу входит выяснить, не появились ли в городе залётные, работающие по наводкам.
– Хорошо, – кивнул Лунащук, – но не вижу в моих расспросах толку, ведь чтобы поручить такое дело, надо знать залётных. Указать точно, где лежат деньги, драгоценности. Здесь наводчиком может быть кто-то из домашних или прислуга.
– Вы правы, но всё-таки поройте там. А вы, Мечислав Николаевич, чтобы не спугнуть домашних и работников, выясните, кто мог знать, где хранил свои деньги и драгоценности Моисей Андреевич. Вам понятно?
Кунцевич только кивнул в ответ.
– Тогда, господа, не смею вас задерживать. Жду завтра вечером с докладами.
Когда полицейские покинули кабинет, Владимир Гаврилович ещё долго сидел в одиночестве. Мысли приходили разные. Филиппов вспоминал и свою жизнь, но ни разу не пожалел о том, что покинул сытую беззаботную службу в канцелярии градоначальника. С детства, начитавшись романов о благородстве и чести, будущий начальник сыскной полиции решил, что будет искать и наказывать преступников. Сейчас настало сложное время. Через несколько недель начнутся торжества, посвящённые юбилею – два века назад был основан на берегах Невы город Святого Петра. И вот накануне праздника такие дикие преступления. Теперь в каждом ретивые головы выискивают действия недавно появившейся Боевой организации партии социалистов-революционеров. Что, мол, пытаются у населения вызвать страх, что, мол, не могут власти навести надлежащий порядок. И начинают путать обычную уголовку с политикой.
Филиппов тяжело вздохнул и направился в отведённую ему здесь же, при Казанской части, казённую квартиру.
Глава 3
Утром, когда майское солнце только показалось на горизонте, Владимира Гавриловича разбудила жена, Вера.
– Владимир, к тебе там явились, – сказала она не совсем довольным голосом. В минуты раздражения жена называла его полным именем.
– А?.. Что?.. – произнёс со сна Филиппов, хотя всегда просыпался быстро, как солдат при побудке.
– Там дежурный чиновник говорит, что телефонировал какой-то Васильев.
– Дмитрий Дмитриевич?
– Не знаю, пристав, что ли? Тебе чаю согреть?
– Какой чай… – пробурчал начальник сыскной полиции.
Через полчаса Владимир Гаврилович входил в Охтинский участок. Его незамедлительно провели к статскому советнику Васильеву.
Когда начальник сыскной полиции появился на пороге кабинета, пристав поднялся из-за стола и, протягивая руки, пошёл навстречу.
– Владимир Гаврилович, – Дмитрий Дмитриевич тряс ладонь начальнику сыскной полиции и беспрестанно повторял: – Владимир Гаврилович, как я рад, что вы пришли, Владимир Гаврилович. Я, конечно, не рад причине вашего визита, но рад, что вы сразу откликнулись, Владимир Гаврилович!
– Я к вашим услугам, – ответил Филиппов. По его лицу невозможно было понять, что он чувствует в эту минуту.
– Да, да, об этом потом, – смутился Васильев, – а впрочем, – он махнул рукой. – Что скрывать? Я всё равно обязан доложить о случившемся.
– Что же всё-таки стряслось? И почему такая спешка?
– Да что там… – вначале отмахнулся пристав, потом тяжело задышал и снова махнул рукой. – Я же ничего не скрываю. Вот Андреевых в моей части убили. Вот и… впрочем, о чём я? Ах да! Вы представляете, в моей части новое убийство. Пусть бы перепились да друг друга порезали. Ан нет…
– Да что стряслось, Дмитрий Дмитриевич? Поконкретнее.
– Семью Анциферовых топором… и взрослых, и даже детей.
– Ещё одно убийство? – Казалось, начальник сыскной полиции не был удивлен.
– А я о чём толкую, любезный Владимир Гаврилович? Я ж об этом клятом убийстве, да не об одном, а сразу о пяти… – Пристав к концу речи задохнулся, словно из него выпустили весь воздух. Он взялся правой рукой за грудь, и хорошо, что позади него оказался стул, иначе пристав растянулся бы на полу. А так в бессилии опустился и замер, бормоча под нос: – Тридцать пять лет беспорочной службы, тридцать пять лет… Ни одного замечания, а тут такой подарок перед торжествами!.. Господи, за что мне это всё? Господи… – И покачал головой.
– Дмитрий Дмитриевич, да расскажите вы всё по порядку. – Филиппов положил руку на плечо приставу. Васильев продолжал что-то бормотать. – Дмитрий Дмитриевич, вы меня слышите?
Пристав всхлипнул и взял себя в руки. Несколько раз тяжело вздохнул, поднялся с места и расправил плечи.
– Вчера, как вы и просили, мои люди начали обход близлежащих от трактира Андреева домов. Как я и предполагал, никто ничего не видел. Видите ли, ночью люди спят, а не болтаются по улицам, простите… – Дмитрий Дмитриевич сказал последнее слово тише и исподлобья посмотрел на начальника сыскной полиции. – Так вот, никто ничего не видел и ничего подозрительного не слышал. Но один из домов оказался закрытым, и самое удивительное, что соседи не видели живших там обывателей то ли день, то ли два. Особого подозрения их отсутствие не вызвало. Околоточный решил зайти позже, вот и зашёл под самую ночь. Опять же из дома ни звука, мёртвая тишина. Я бы сказал, зловещая. – Пристав опять тяжело задышал. – Соседей об отъезде они не предупреждали, хотя ранее всегда ставили в известность. Мало ли что, за домом присмотреть или ещё что. Ведь гулящего люду у нас хватает. Так и норовят в пустой дом за поживой залезть. Уж лучше бы кто залез, – добавил он, негодуя то ли на вороватый люд, то ли на околоточного. – Так вот, кликнул околоточный городового и соседей, открыли дверь, а там пять трупов. Вот такие дела!
– Дмитрий Дмитриевич, почему раньше меня не позвали? – спросил Филиппов.
Пристав только отмахнулся и ничего в ответ не сказал.
– Хорошо. Разрешите с вашего аппарата телефонировать в сыскное отделение?
– Будьте любезны.
– Вы вызвали частного врача?
Пристав отрицательно покачал головой.
– Тогда я телефонирую господину Стеценко.
– Вызывайте.
После проведённых разговоров Филиппов провёл большим пальцем по усам.
– Дмитрий Дмитриевич, могу я услышать околоточного, обнаружившего тела?
– Сейчас вызову.
Околоточный, детина саженного роста, с прищуренными глазами и большим носом, вытянулся во фрунт, как только ступил в кабинет пристава.
– Ваше… – начал было он зычным голосом, но, увидев, что Дмитрий Дмитриевич поморщился, стушевался и умолк на полуслове.
– Как тебя зовут? – спросил Филиппов.
– Околоточный надзиратель Кутышкин…
– Твоё имя? – перебил полицейского начальник сыскной полиции.
– Василием родители назвали.
– Вот что, Василий, ты мне расскажи, как убиенных обнаружил.
Околоточный взглянул на пристава. Тот кивнул – мол, поведай без утайки.
Полицейский несколько раз кашлянул.
– Так, – начал он, но снова вытянулся во фрунт, – господин Васильев нам приказали обойти дома, находящиеся по соседству с трактиром Моисея Андреевича, – с уважением произнёс имя убитого околоточный. – Так я сразу же и занялся. Обошёл всех, но никто ничего подозрительного не видел. Хотя мы на отшибе находимся, и баловство всякое у нас бывает, но спокойствия больше…
– Ты о деле, – перебил подчинённого пристав и грозно нахмурился.
Полицейский вначале смутился, но потом продолжил:
– Решил я дома в конце улицы проверить. Не знаю, словно под руку кто толкнул, – околоточный осёкся и исподлобья посмотрел на Васильева, негодуя за свою словоохотливость. – Постучался к Анциферовым, а там тишина. Сперва я ничего не заподозрил. Мало ли куда могли семейством поехать. Ну, я дальше с проверкою пошёл по соседям. Вот они мне и сказали, что уже дня два-три никого в доме не видели. А Иона Фёдорович, так хозяина зовут, всегда загодя предупреждал, если куда отлучался. Да и кухарка при них жила, она точно дома должна была быть. Вот тут-то меня и осенило…
– Осенило его… – вполголоса пробурчал пристав.
– Где это они могут быть, думаю про себя, зайду позже. Всякое бывает. Вот под вечер и зашёл. Опять же, ни огонька в доме, тишина. Подозрительно мне стало. Я послал городового за понятыми. Понимаю, что не след вот так в дома врываться. Когда Иванов, это городовой, с двумя соседями пришёл, вот тогда я приказал дверь взломать. Первым вошёл я с проверкой, а как хозяев убитых увидел, то городовых поставил у парадных дверей и у чёрного входа, чтобы никто не смог на место убийства попасть, а сам бросился к господину приставу.
– Это всё?
– Так точно, ваше превосходительство, – отрапортовал околоточный.
– До превосходительства я ещё не дорос, – в задумчивости сказал Филиппов и потрогал пальцами пышный ус.
– Владимир Гаврилович, – окликнул начальника сыскной полиции Васильев.
– Простите, задумался. Мы можем пройти в дом убиенных или подождём Петра Назаровича?
– Давайте, Владимир Гаврилович, пройдёмся с вами.
– Я не против. Только предупредите помощника, пусть господину Стеценко передаст, что мы будем его ждать на месте преступления.
– Непременно. – Пристав снял фуражку с вешалки.
– Вы предпочитаете проехать на экипаже или пройтись пешком? – уже на улице поинтересовался Васильев.
– Лучше нам с вами пройтись, – сказал Филиппов и добавил: – Тем более вам есть, что мне рассказать. Не так ли, Дмитрий Дмитриевич?
Пристав поначалу смутился, прикусил нижнюю губу.
Несколько метров шли в молчании.
– Как бы вам сказать, Владимир Гаврилович…
– Говорите так, как есть, рассказ дальше вашего покорного слуги не пойдёт.
