Аврора

скачать книгу бесплатно


– Я ученый… – хотел было отстоять свою свободу Цанаев, а ему жестко в ответ:

– Вы советник Главы и член избирательной комиссии. Время военное… Вам оружие и охрана нужны?

– Нет.

– Смотрите. Вы должны быть бдительны и осторожны.

– У вас что, есть какая-то информация? – насторожился Цанаев.

– Война – всегда чей-то интерес. Референдум – то бишь окончание войны – наш интерес. За наш интерес мы должны бороться.

– Что я должен делать?

– Быть начеку.

Этот разговор и без того насторожил Цанаева, а тут еще жена из Москвы звонит:

– Все говорят, что перед референдумом в Грозный вновь войдут боевики, бойня будет… Приезжай. Никому твоя наука не нужна. Тем более в Чечне.

– Я не могу вылететь.

– Как это не можешь? Всегда прилетал… Ах, я поняла. Тебя эта сучка Аврора охмурила. Ты, говорят, из-за нее дрался.

– Кто говорит?

– Все говорят. Про тебя уже анекдоты ходят. Приезжай немедленно, либо я вылетаю.

К ужасу Цанаева буквально на следующий день супруга прилетела.

– С кем ты оставила детей? – первый вопрос Гала Аладовича в аэропорту.

– Не переживай, соседка присмотрит, – отвечает жена, и когда они приехали на квартиру: – Отличное жилье, какая большая жилплощадь. Вот только вид за окном – мрак! А квартира приватизирована?

– Я ее еще не оформил. Некогда. Да и служб таких здесь вроде нет.

– Ну, слава Богу, женщин ты сюда, видимо, не приводишь.

– Замолчи! Какие женщины?! Здесь война.

– Вижу, вижу. Я такого даже не представляла. Просто ужас! Как ты здесь живешь? А где твой институт?

– Зачем тебе мой институт?

– Сам повезешь, либо я сама найду?

– Поехали, – с напускным спокойствием произнес Цанаев.

Путь от аэропорта до центра, где квартира Цанаева, по возможности, обихожен, нет блокпостов, прикрыты признаки войны и разрушений. А вот институт почти на краю города.

Супруга Цанаева потрясена.

– Ужас, ужас! – шепчет она, плачет. – Наш город даже не узнать. Это не Грозный. Тут невозможно жить.

А когда они въехали во двор института, ее столичный апломб полностью угас.

– Это и есть твой институт? Эти развалины? Это ж руины.

– Почему? – оптимистичен Цанаев. – Новая крыша. Отремонтировали первый этаж. Есть подвал… Используем международный грант. Такое и в Москве не у всех… Так что наука в Чечне есть, несмотря на войну и весь этот бардак. А посмотри на это дерево – древняя ива, ей более полувека, – загораясь, говорит директор. – А видишь на ней птицы – двенадцать. Шесть пар.

– Что это? – поражена жена.

– Это совы… Видишь, какие большие красавцы. Нас не боятся. Наоборот, знают, что у нас мир, у нас днюют. Знаешь, какое завораживающее зрелище, когда они в сумерках вместе взлетают, огромные крылья – магия, волшебство! А посмотри на тот тополь. Видишь кормушку, белочка.

– Прямо как в лесу, – говорит супруга. – То-то ты одичал… Как ты здесь живешь? Зоопарк! – в ужасе жена.

– Живу, чтобы ты в Москве хорошо жила. Зарплата гораздо больше. А иначе жена профессора такой наряд не имела бы, – он погладил ее шубу. – Пошли, помещение покажу.

Цанаев знает, что его кабинет супругу мало интересует, тем более что он по-военному скромно обставлен. Она рвется увидеть Аврору.

– Вот наша наука, наша гордость! Мы сюда категорически никого не пускаем, но тебе… – раскрыл дверь в лабораторию: едкий воздух, пропитанный реагентами и бензином, шум генератора – и Аврора, в поношенной, грязной куртке, в огромных защитных очках, как раз вручную пытается освободить мощный пресс.

– Здравствуйте, с приездом, – Аврора явно смутилась, бегло с ног до головы, будто сравнивает, осмотрела одежду Цанаевой, почему-то скинула с себя куртку. – Проходите… Может установку отключить? Шумит.

– Нет-нет, – сказал Цанаев.

– Нет! – словно бы всему миру бросила приезжая.

Она явно в шоке, побледнела, попятилась, прислонилась к стене.

– Тебе плохо? – забеспокоился директор.

– Это от самолета и смены климата… Отвези домой, – просит жена.

В квартире ей лучше не стало: отопления нет, спала в шубе. На следующий день супруга с энтузиазмом засобиралась на базар и по магазинам, дабы обустроить быт мужа. Но вид и бытность Грозного быстро погасили и этот пыл.

– Я волнуюсь за детей, отправь меня побыстрее в Москву… Здесь жить невозможно, – был ее окончательный вердикт, но смягчилась, увидев зарплату Цанаева:

– Дети растут, затраты растут. – А перед самой посадкой:

– Ты квартиру приватизируй, продавай и – в Москву. Здесь жизни нет и не будет.

«А про Аврору забыла»? – напоследок хотел было спросить Цанаев, но интеллигентность помешала.

И помешало то, что он теперь почему-то сам про Аврору не может забыть, постоянно о ней думает, хочет быть рядом с ней. Почему-то рядом с ней ему спокойно.

А вот Аврора неспокойна:

– Гал Аладович, – говорит она, – какое-то предчувствие у меня нехорошее. Кажется мне, что Бидаев что-то замышляет.

– Пусть только покажется, – хорохорится Цанаев.

– Надо лабораторию перенести в подвал.

– Чего? Ты с ума сошла? У тебя и так дышать нечем, а ты – в подвал.

– Кстати, – вдруг улыбнулась Аврора, – давайте выйдем, подышим свежим воздухом, – она недвусмысленно осмотрела убогий кабинет директора.

Уже был март, но погода еще держалась зимняя – влажный холодный ветерок, мокрый снег, слякоть. Вечерело.

– Ты думаешь, что в моем кабинете подслушивающие устройства? – во дворе спросил Цанаев.

– Береженого Бог бережет, – ответила Аврора, глядя на высокую густую иву. – Сейчас наши совы взлетят, – и точно, как в сказке, огромное заснеженное дерево зашевелилось, издав громкий гортанный звук «уху», бесшумно взлетела одна сова, огромными крыльями как бы очищая путь. Облетев по кругу весь двор, словно убедившись, что все в порядке, эта сова издала еще раз, гораздо громче, «уху», и тогда, как по команде, вся стая взлетела – завораживающий шелест мощных взмахов, казалось, что магическая сила птиц перекрыла весь небосвод; они резко унеслись в сторону окраинных лесов. Стало еще сумрачней, печальней и пустынней. А Цанаев и Таусова все еще смотрели на небо, потому что откуда-то стал доноситься нарастающий гул вертолета.

– Пошли под иву, – предложил Цанаев, зная, что от железных летающих птиц лучше скрыться. Они долго стояли под деревом, потому что, как им показалось, вертолет завис над их институтом, и они даже чувствовали вихрь от его лопастей.

Лишь когда вертолет улетел, и стало совсем тихо, Цанаев прошептал:

– Тревожная, пугающая тишина… Говори.

– Мне подбросили записку. На днях будет нападение на наш институт.

– Хотят сорвать референдум?

– Не думаю. Главная мишень, как я поняла, мое окно, наша лаборатория.

– Бидаев? – гневный раскат в тоне директора.

– Не знаю… Но почерк, мне кажется, знаком: лесные братья.

– Ты связана с боевиками?

– Клянусь, нет. Сама боюсь и ненавижу всех, кто с оружием. Но вы ведь знаете, что мои братья… а это их… – Аврора резко прервала речь.

После долгой паузы Цанаев сказал:

– Надо срочно сообщить Бидаеву. Вроде он здесь хозяин, как сам говорит.

– А я по своему опыту скажу, – тверд голос Авроры, – что все, кто с оружием, зачастую в сговоре. Правда, иногда лупят друг друга… Разве вы это до сих пор не знаете? Здесь царит абсурд.

– Да, спецслужбы что угодно творят, – согласился Цанаев. – Я обязан доложить Главе и позвонить Бидаеву.

– А если Бидаев спросит, откуда такая информация?

– Да, – задумался Цанаев. – Что делать?

– Надо лабораторию перенести в подвал.

– Ты не сможешь там работать, задохнешься.

– Смогу, вытяжку сделаем. И мне спокойнее, а то кажется, что все время кто-то в окно подглядывает… Потеряем установку – мне конец: это деньги гранта, моя докторская, моя жизнь! Согласитесь.

Он дал согласие, планируя на завтра перенести оборудование в подвал, с этой мыслью он ушел из института домой. За ночь выпал небольшой снег. И когда, как обычно, спозаранку Цанаев пришел в институт, – не обнаружил ничьих следов, даже Аврору опередил.

Полюбовавшись совами, Цанаев постучал в дверь. Сторож не открывает. Он еще сильнее стал стучать:

– Ну, ты и спишь, – пожурил директор старика, а тот в ответ:

– Лишь под утро заснул, всю ночь помогал Авроре оборудование переносить.

– А где она?

– Теперь в подвале, – и Цанаев сразу же направился туда.

Работает генератор: холод, сырость, сквозняк, спертый, угарный воздух.

В подвале лишь одна комната была более-менее благоустроена. Цанаев осторожно постучал, думая, что Аврора на своей раскладушке спит, а она отключилась, склонившись над микроскопом. Светятся два экрана компьютеров.

– Аврора! Разве так можно?! – озабочен Цанаев. – Ты не спишь, ты загубишь себя.

– Да вы что? – ее глаза хоть и устали, да горят, даже на щеках румянец. – Я занимаюсь любимым делом! Получаю такое удовольствие… А выйду отсюда – столько проблем. Война. Инвалиды… – И, словно пытаясь заглянуть в иной мир, она вновь прильнула к микроскопу. – Сейчас, еще один замер сниму, – и продолжая глядеть в микроскоп: