скачать книгу бесплатно
– Да потому что Байи – это самый заурядный, по нашим меркам, курортный городишко. Эдакая большая сауна размером с нынешний микрорайон с лупонариями или меретриксами, не помню уже, как там, в Древнем Риме, проституток величали. Что-то типа Куршавеля или Лас-Вегаса, только без Интернета и сотовой связи. Ничего экстраординарного, мистического или имеющего какое-то божественное значение там априори быть не должно.
– А если кто-нибудь особо ушлый что-нибудь у кого-нибудь влиятельного «подрезал» и спрятал там, где никто искать не будет. В этом самом Байи, в бане какой или публичном доме, – Хирург интенсивно потер ладони друг о друга, – место людное, никто шмонать не будет и не заподозрит. Говорят же, если хочешь что заныкать понадежнее – положи на самое видное место!
– Теперь понятно, почему ты ширинку не застегиваешь: чтобы все считали, что внутри ничего важного нет. Оно, конечно, так и есть, но ты сам не забудь, что где прячешь, – Выкрутас увернулся от летящего подзатыльника и спрятался за Дружинина. – А вообще… Какая-то логика в этом есть. Знать бы еще, что за хрень они нашли?
– Меня волнует то, что Кирилл озвучил Даше, – Аркадий наблюдал, как внизу довольно большой внедорожник пытается вписаться в пятачок, который размером едва ли не меньше самого джипа, – он произнес слова «мировая сенсация» и «неимоверные деньги».
– И что в этом такого?
– А то, Хирург, что не все вещи в этом мире предназначены для того, чтобы становиться «сенсациями». Некоторым лучше всего оставаться подальше от людских глаз, и за этим пристально следят публичные, а чаще всего совсем не публичные, но достаточно влиятельные структуры. Словосочетание же «неимоверные деньги» и вовсе звучит крайне тревожно: тут желающих, мягко говоря, поучаствовать в дележе пирога, а еще лучше в его отъеме, может быть неимоверное количество. И те, и другие особой вежливостью и миролюбием никогда не отличались, и непонятно еще, кто из них опаснее…
Небольшой и очень скромный хостел, где не так давно останавливался Кирилл Субботин, не дал друзьям совершенно никакой полезной для поисков информации, кроме той, что здесь более-менее чисто и можно довольно недорого переночевать. Вторым плюсом этого места было то, что с него открывался отличный вид на море и все тот же Везувий, который, как оказалось, было прекрасно видно практически из любой точки города. Минусом же являлось его значительная удаленность от занимающейся подводными экскурсиями конторы, но друзья в любом случае туда бы и не успели. Дело близилось к вечеру, а Выкрутас с Хирургом буквально умоляли Дружинина приступить к поискам с утра следующего дня. Аркадий и сам несколько вымотался от интенсивных перемещений за последнюю пару дней, так что особо не возражал. Путешественники оплатили номер и, избавившись от лишнего багажа, отправились на прогулку по городу. Хирург во что бы это ни стало хотел искупаться в водах местного залива, но, как оказалось, ввиду практически полного отсутствия пляжей в черте города, сделать это было крайне проблематично. Воспользовавшись случаем, Выкрутас принялся подшучивать над расстроенным другом, однако утомленный тридцатиградусной жарой быстро угомонился и теперь просто молча шел немного впереди их небольшой команды, разглядывая невысокие и не очень похожие друг на друга дома, приткнувшиеся по обе стороны узкой и кривоватой улицы.
Как и во всех южных регионах, темнело в Неаполе довольно рано, однако жизнь на этом не прекращалась. К этому моменту большая часть жителей и гостей города просто перемещалась в небольшие бары и ресторанчики, словно опасаясь надвигающейся ночной тьмы и стараясь держаться поближе друг к другу. Дружинин не стал долго издеваться над проголодавшимися друзьями и, не встретив с их стороны совершенно никакого сопротивления, затащил обоих в ближайшее кафе. Путешественники расположились на плоской крыше старого трехэтажного дома, все этажи которого были оборудованы под залы для приема пищи. Пока друзья ожидали заказанные порции пасты и одну огромную пиццу «Маргарита» на всех, солнечный диск окончательно утонул в темных водах Неаполитанского залива. Морской воздух почти моментально наполнил свежестью раскаленные за день улицы мегаполиса, принеся с собой прохладу и легкий запах соли, однако даже он не смог существенно разбавить густой запах свежевыпеченной пиццы, который преследовал напарников на протяжении всей прогулки по узким коридорам города. Везувий наконец-то скрылся из виду и перестал отвлекать Выкрутаса, который до этого момента с завидной регулярностью бросал внимательные взгляды на гору, словно проверяя, на месте ли она и не готовится ли прокашляться в их сторону фонтанами раскаленной лавы и пепла.
Из-за большой разницы во времени искатели проснулись, когда город еще наслаждался безмятежным спокойствием ночного сна. Утреннее солнце уже активно разгоняло редкие облака, готовясь представить пробуждающимся жителям Неаполя безупречное по своей чистоте и голубизне небо. Аркадий и Выкрутас особого чувства голода не испытывали, однако Хирург с неподдельным энтузиазмом «приговорил» остатки вчерашней пиццы, которые Выкрутас, хорошо знающий своего друга, предусмотрительно упаковал и унес в номер хостела. Этих холодных и засохших кусков вполне хватило, чтобы мужчина не терроризировал своих напарников, и все благополучно дожили до открытия ближайшего кафе. Дружинин удивился, что даже в семь утра в заведении они были далеко не первыми. В помещении стоял настолько густой аромат свежесваренного кофе, что казалось, его будет достаточно не пить, а всего лишь вдыхать. Одной чашкой кофе обойтись не удалось, чтобы избавиться от расслабленного утреннего состояния, Аркадию и Выкрутасу их потребовалось целых три, а Хирургу и вовсе четыре. Торопиться друзьям было некуда, так как львиная доля заведений города открывались ближе к десяти часам, а тот дайвинг-клуб, куда они намеревались наведаться, и того позже.
Когда такси доставило путешественников к берегу залива, часы Аркадия показывали половину десятого. Не особо надеясь увидеть кого-нибудь в бюро подводных экскурсий, мужчины обошли не самым удачным способом припаркованный серебристый Ауди и направились в сторону офиса. Коряво нарисованная выцветшая вывеска подтверждала правильность выбранного направления. Возле порога дайвинг-клуба валялся разодранный в клочья и покрытый слоем пыли костюм аквалангиста. Друзья молча переглянулись: судя по количеству пыли, этот аксессуар лежал тут уже долгое время и никак не мог принадлежать ни Кириллу, ни его гиду Антонио. Дружинин подумал, что вне зависимости от того, каким образом этот костюм, возможно, и его хозяин, получили свои увечья, для компании, специализирующейся на экскурсиях в морские глубины, это должно было быть не самой лучшей рекламой. Однако, судя по тому, что никого, кроме них, этот вопрос не волновал – у хозяев заведения на этот счет было совершенно иное мнение. Выкрутас первым подошел к обшарпанной деревянной двери и осторожно подергал за ручку. Дверь оказалась незапертой и поддалась очень легко. Не обращая внимания на противный скрип петель, мужчина распахнул ее и смело шагнул внутрь полутемного помещения. Громкий удивленный возглас заставил его напарников резко ускориться и вслед за ним нырнуть вглубь заведения, ради посещения которого они проделали путь длиной в несколько тысяч километров.
Глава 4
Нижний ящик стола никак не хотел поддаваться, при том, что Франческа точно знала, что ее брат никогда его не запирает. Сам стол был жутко перекошен – складывалось впечатление, что на его поверхности прошла не одна оргия, либо его специально испытывали на прочность, делая ставки на то, в какой конкретно момент своей жизни он превратится в груду совершенно бесполезных досок. Опасаясь испортить дорогой маникюр, женщина взяла валявшуюся на полу отвертку и, приложив некоторое усилие, все же добилась своего: неподатливый ящик распахнулся и предъявил напористой посетительнице свое содержимое. Франческа принялась бесцеремонно выбрасывать на стол все то, что находила внутри: мужские журналы трехлетней давности, замызганные инструкции на сотовые телефоны и акваланги, переплетенные в клубок провода от зарядников и неисправные наушники в разной степени разодранности. Ничего из того, что могло бы заинтересовать женщину, внутри ящика не было. Смахнув со лба проступившие капельки пота, она в очередной раз выругалась в адрес неисправных кондиционера и вентилятора, а также безалаберных хозяев этого помещения, которые умудрялись принимать клиентов в таких, совершенно недопустимых для этого, условиях. Франческа сняла с себя уже ставшую влажной рубашку и бросила ее рядом с компьютерным монитором, на экране которого почтовая программа упорно не хотела впускать гостью в личную переписку ее брата.
В свои тридцать шесть лет Франческа Конти считала себя вполне успешной и состоявшейся женщиной. Она была совладелицей бизнеса по прокату автомобилей, причем фирма имела три подразделения: в Риме, Флоренции и Неаполе. Как раз Неаполитанский филиал фактически был в полном ее ведении, и дела там шли очень даже неплохо. Помимо этого, она была обладательницей весьма незаурядной внешности: женщина имела потрясающую фигуру, которой вполне могли бы позавидовать многие фотомодели, а в совокупности с ростом в сто семьдесят сантиметров это выглядело вдвойне привлекательным. Лицо также было под стать фигуре: правильные и тонкие черты в сочетании с карими глазами, ярко выраженными бровями, аккуратным носом и чувственными губами делали женщину очень красивой во всех отношениях представительницей слабого пола. Длинные темно-каштановые волосы Франческа изредка собирала в самый обычный хвост, однако большую часть времени они находились в распущенном состоянии и свободно ниспадали на женственные плечи их владелицы.
Несмотря на яркую внешность и на то, что она выглядела лет на десять моложе своих лет, женщина совершенно не стремилась связать себя постоянными узами с кем-нибудь из представителей противоположного пола, хотя от желающих сделать ей соответствующее предложение не было отбоя. Франческа предпочитала семейному счастью краткие и ни к чему не обязывающие отношения, которые она могла прервать в любой удобный для себя момент. Обычно такие отношения длились не больше пары месяцев. Единственным мужчиной, который интересовал женщину на постоянной основе, был ее брат Антонио, за которым она приглядывала после ранней смерти их родителей. Ему она в определенный момент не позволила сгореть в алкогольном угаре и помогла организовать совместный с друзьями подводный экскурсионный бизнес. Будучи более опытной во многих делах, она не отказывала брату в советах и при этом очень ненавязчиво приглядывала за его финансами. Антонио любил сестру и, несмотря на излишнюю упертость и всю сложность своего характера, прислушивался к ней и даже частенько шел на поводу ее наставлений. У них было принято обязательное правило: дважды в неделю созваниваться, а дважды в месяц они встречались за обедом или ужином в одном из своих любимых заведений. Последние две недели Франческа провела в Корее, на переговорах по поставкам ее фирме туристических электромобилей. Диалог получился очень непростым, однако в итоге женщина добилась того, чего ожидала. По приезде домой она очень хотела поделиться с братом своим успехом и отпраздновать это дело в ресторане, однако за время ее отсутствия Антонио странным образом исчез из ее поля зрения, как, впрочем, и из поля зрения своих компаньонов. Все, что смогла выяснить женщина: вернувшись после одного из самых обычных своих погружений, вместе со своим русским подопечным туристом ее брат чуть ли не на полдня засел за компьютер, а затем оба спешно собрали вещи и, никого не предупредив, исчезли в неизвестном направлении. В тот день в Неаполе произошло стандартное для этих мест землетрясение, однако окружающим было понятно, что вовсе не оно было причиной чрезвычайного возбуждения обоих мужчин. С того момента прошло уже десять дней. На всякий случай Франческа имела ключи и от квартиры Антонио, и от дайвинг-клуба. Посещение жилища брата совершенно не внесло ясности в тайну его исчезновения, как и невнятные домыслы его друзей и напарников. Оставался единственный вариант – по максимуму собрать информацию из его компьютера, за которым, как выяснилось, перед своей пропажей мужчина провел немало времени. Приехав в контору Антонио раньше всех остальных работников, женщина уже второй час тщетно пыталась преодолеть многочисленные пароли, которыми мужчина закрыл доступ к большинству программ и приложений. Вся эта ситуация в совокупности с духотой в помещении уже начинала откровенно бесить ее: избавившись от промокшей рубашки, Франческа откинулась на стуле и, скинув туфли, взгромоздила ноги на стол. Чтобы попытаться отвлечься от нахлынувших на нее тревожных мыслей, женщина закрыла глаза и расслабленно запрокинула назад голову. Именно в такой позе ее и застали достаточно бесцеремонно ворвавшиеся в контору Выкрутас и Аркадий с Хирургом.
Упершись взглядом в стройные и загорелые ноги полуобнаженной женщины, писатель сразу сообразил, к чему относился громкий возглас его друга. То был не вскрик испуга или опасности, а откровенное выражение одновременно и неожиданности, и неподдельного восхищения. Практически не меняя позы, женщина также внимательно изучала внезапно вторгшуюся троицу, не обращая никакого внимания на буквально пожирающие ее фигуру взгляды. Лишь когда глаза вошедших дружно остановились на ее груди, едва прикрытой тончайшим кружевным бельем, Франческа выпрямилась. Взяв со стола так и не успевшую просохнуть рубашку, женщина набросила ее на плечи. Голодные мужские взгляды, не отрываясь, следили за каждым движением ее тонких пальцев. Последняя застегнутая женщиной пуговица стала сигналом для одновременного и довольно звучного выдоха, который прозвучал предательски громко в этом полупустом помещении. Едва уловимый взмах яркого маникюра послужил негласным сигналом к финалу завораживающего зрелища, стоявший позади всех Аркадий настойчивым движением протолкнул друзей вглубь комнаты и позволил входной двери окончательно закрыться, издав напоследок протяжный скрип, больше похожий на жалобный стон.
– Вы кто такие? – воспользовавшись остатками замешательства, Франческа первой задала интересующий ее вопрос.
– Мы ищем здесь одного человека. А точнее даже двух, – Аркадий по интонации уловил смысл заданного на итальянском языке вопроса и встречные слова произнес уже на английском, надеясь, что их прекрасная собеседница автоматически перейдет на него тоже.
– Кого конкретно вы ищете? – английский язык женщины был практически безупречен, а итальянский акцент придавал ее речи неповторимый сексуальный шарм.
– Мы из России, разыскиваем одного соотечественника, моего родственника. А заодно и его местного знакомого по имени Антонио Конти, чтобы задать ему кое-какие вопросы, – Дружинин изо всех сил толкал в спину своих друзей, вынуждая тех шаг за шагом приближаться к обворожительной незнакомке.
– Меня зовут Франческа Конти, я сестра Антонио и, к сожалению, вопросов задать ему не получится. Я сама безуспешно ищу его вот уже два дня, так что здесь мы, можно сказать, единодушны в своей цели. Надеюсь, Тони не должен вам денег, за ним такое частенько водится.
– Очень приятно, Франческа! – Аркадий растолкал в стороны своих напарников и протянул девушке руку. Во время ответного рукопожатия мужчина в полной мере смог оценить тонкие пальцы собеседницы и всю теплоту ее смуглой кожи, на фоне которой бледная рука писателя смотрелась чуть ли не как рука мертвеца. – Меня зовут Аркадий. Когда мои друзья, потерявшие дар речи от вашей красоты, придут в себя, они тоже смогут представиться.
– Алекс! – Выкрутас перенял эстафету знакомства у Дружинина и следующим пожал руку итальянки.
– Франческа! – женщина вполголоса повторила свое имя и подмигнула Выкрутасу. От неожиданности тот сильно моргнул глазами и неприлично сильно сжал протянутую руку. Женщина лишь слегка поморщилась, но руку не отдернула.
– Айвен, – Хирург удивил друзей не только тем, как он представился, но и тем, что вместо рукопожатия приложил к губам руку Франчески. Поцелуй получился несколько неуклюжим, однако женщина по достоинству оценила любезность и несколько секунд не забирала ладонь из довольно жестких рук мужчины.
– Если я правильно вас понял, Франческа, вашего брата здесь нет, причем давно, – Выкрутас не стал дожидаться, пока Хирург закончит процедуру знакомства, и первым перешел в наступление, – когда вы видели его в последний раз?
– Меня какое-то время не было в городе, – женщина вновь села на стул и закинула ногу на ногу. Гости постарались устроиться поблизости, предпочитая не терять из виду ее стройную фигуру, – однако Антонио пропал еще раньше. Думаю, это случилось дней десять назад, тогда еще в Неаполе произошло землетрясение. Исчез он вместе с каким-то новым другом, это, судя по всему, и был твой родственник, – женщина внимательно посмотрела на сидящего дальше всех Дружинина.
– Скорее всего, это так, – Аркадий обвел взглядом помещение, заваленное различным инвентарем для подводных погружений, – а что-нибудь еще удалось выяснить?
– В его квартире – нет. Оставалась надежда на контору и его компьютер, – Франческа раздраженно кивнула на монитор, – вот только я не могу пробиться через его многочисленные пароли. Даже и не думала, что мой братишка такой мнительный!
– Думаю, что здесь мы сможем помочь, – Выкрутас вскочил со своего места и повернулся спиной к Хирургу, – Айвен, достань, пожалуйста, мой компьютер, похоже, не зря я его с собой в Италию тащил.
– Как скажешь, Алекс, – Хирург нарочито сильно дернул замок на рюкзаке друга, отчего тот едва не упал на колени прямо перед вытянутыми ногами Франчески. Следующим движением мужчина резко выдернул ноутбук, умудрившись довольно ощутимо ударить товарища по затылку. Громко охнувшему Выкрутасу он несколько раз дружелюбно хлопнул по шее и, едва сдерживая улыбку, отвернулся, остановив взгляд на облупившейся желтой краске лежащего неподалеку акваланга.
Глава 5
Следующие пару часов ушли на то, чтобы как можно быстрее получить доступ в компьютер, принадлежащий Антонио Конти. С целью придать своей персоне больше значимости Выкрутас активно суетился возле своего ноутбука, хотя программа взлома отлично справлялась и без всякого вмешательства. В то же самое время Франческа с Аркадием вели довольно оживленную беседу: Дружинин рассказывал про Кирилла Субботина и даже демонстрировал на смартфоне отрывки снятых им видеороликов. В ответ женщина описывала своего брата и его деятельность в последние годы. Плохо владеющий английским Хирург сидел рядом и в основном кивал головой, делая вид, что абсолютно каждое слово беседы ему понятно. Периодически мужчина демонстративно отводил взгляд, когда тот неприлично надолго задерживался на глубоком вырезе рубашки или красивых коленях симпатичной итальянки.
Пока программа подбирала пароли к личной почте дайвера, Выкрутас смог покопаться в истории поиска интернет-браузера Антонио. Последние запросы заинтересовали мужчину настолько, что он счел нужным позвать к экрану всех присутствующих. Как прокомментировала эти запросы Франческа, Антонио искал упоминания о какой-то то ли призме, то ли пирамиде. Эти слова неизменно присутствовали в каждом вопросе, но при этом они склеивались с совершенно разными прилагательными, такими как «золотая», «хрустальная», «кристальная», «инкрустированная». Временами фигурировали слова «клинопись», «древние символы», «артефакт», «Байи», «Неапольский феномен» и прочие, зачастую совершенно бессмысленные сочетания. Как ни странно, Всемирная паутина ничем особо не помогла ни хозяину компьютера, ни тем, кто в данную минуту пытался в этой белиберде найти для себя хоть какую-то информацию, полезную для поиска пропавших. Лишь один раз во время запроса всплыла фамилия какого-то австрийского ученого, но в тот момент никто особо не придал этому значения.
Когда искатели уже отчаялись найти что-нибудь для себя ценное, ноутбук Выкрутаса просигналил о проникновении в почту Антонио. Как единственный среди присутствующих человек, понимающий по-итальянски, Франческа выгнала всех из-за стола и принялась читать переписку брата. Чуть ли не отталкивая друг друга, мужчины столпились за ее спиной, пытаясь интуитивно проникнуть в смысл замысловатых предложений. Здесь полезных данных оказалось значительно больше, чем до этого. Буквально в предпоследнем письме были сведения о покупке двух авиабилетов до Каира на фамилии Конти и Субботина. До этого было несколько писем, где оба мужчины переписывались с тем самым австрийским профессором, который, как оказалось, был известным египтологом, а также исследователем других древних цивилизаций. Он уже долгое время на постоянной основе жил в Египте, а сейчас буквально умолял их немедленно доставить к нему находку, соблюдая при этом все возможные меры предосторожности. Еще он просил в обязательном порядке удалить всю переписку, но по каким-то причинам Антонио этого не сделал. Исходящие письма в адрес этого же ученого принесли еще больше интересной информации. В одном из них Франческа обнаружила несколько наспех сделанных фотографий. По совокупности всех параметров и поисковых запросов, на них и был тот самый артефакт, о котором сообщил Даше Кирилл и который он вместе со своим новым другом, судя по всему, повез в Каир. Изображение на снимках заставило всех присутствующих недоуменно переглянуться, а Франческа еще и разразилась каким-то длиннющим комментарием на непонятном остальным итальянском языке. Теперь становилось более-менее понятно чрезвычайное возбуждение Субботина, однако для всех окружающих все это совершенно не объясняло слишком поспешный отъезд и последующее исчезновение обоих.
Итальянка переслала все интересующие ее письма на свою личную почту и, следуя просьбе профессора, удалила их с компьютера брата. Перед окончательным стиранием она прочитала два последних письма, которые пришли уже после отъезда Антонио и не были им изучены. В одном австрийский профессор еще раз упрашивал направляющихся к нему мужчин быть максимально осторожными, а другое было вообще каким-то странным. В графе получателя значился электронный адрес ее брата, а в качестве отправителя фигурировали какие-то непонятные каракули. Тематика письма была пустой, в то время как оно само содержало внутри себя какое-то вложение. Женщина уже было хотела открыть его, но в этот момент твердая мужская рука уверенным движением убрала ее ладонь с компьютерной мыши. Другой рукой Дружинин в один клик удалил подозрительное послание и на вопросительный взгляд итальянки молча покачал головой. На этом исследование компьютера Антонио Конти было завершено, и Выкрутас с чувством выполненного долга отсоединил от него свой изрядно нагревшийся ноутбук. Продемонстрировав мужчинам намокшую рубашку, Франческа предложила всем покинуть это душное помещение и продолжить обсуждение где-нибудь в более уютном и прохладном месте. Никто возражать не стал, и дайвинг-клуб довольно быстро опустел. Поворотом ключа поставив финальную точку на этом этапе розысков, женщина приглашающе махнула рукой в сторону серебристого Ауди. Уже подходя к машине, Аркадий смог ощутить на своей коже всю выжигающую силу полуденного южного солнца, вот только мокрую рубашку итальянки оно довольно быстро высушило, в то время как его футболка почти моментально покрылась предательскими липкими пятнами. Не меньше других страдающие от пекла Хирург с Выкрутасом шли позади всех, и теперь уже они периодически пихали писателя в спину, вынуждая ускоряться и буквально наступать на пятки идущей впереди женщины.
Расположившись под живительным потоком прохладного воздуха работающего на полную мощность кондиционера, Франческа продолжила на смартфоне изучать переписку брата. Трое сидящих вокруг нее мужчин сейчас больше походили на выброшенных на берег глубоководных рыб и пока не очень были способны к нормальному диалогу. Заказанная пицца вот-вот должны была появиться на столе, в ожидании изможденные русские туристы прижимали к разгоряченному лбу покрытые изморосью кружки с ледяным пивом.
– Что-нибудь новое увидела? – Дружинин первым обратил внимание на озабоченное лицо их спутницы.
– Иркэдя… Арки… Можно я буду звать тебя Эрик, мне трудновато выговаривать твое русское имя, – Франческа взглянула на мужчину таким взглядом, что тому оставалось лишь молча кивнуть в знак согласия.
– Так вот, Эрик, я нигде не нахожу телефона этого профессора. Он дал Тони и Киру лишь свой адрес в Каире и объяснил как удобнее до него добраться. Интернет также не выдает никаких контактных данных ученого, странно это как-то.
– Может, Франческа, стоит ему письмо написать. Напрямую спросить его про наших парней, посмотрим, что он ответит, – Аркадий чуть развернулся и подставил другую часть тела под холодные струи воздуха.
– Думаю, что это не прокатит! – Хирург, неважно знающий английский, не утруждал себя склеиванием предложений из своего скудного словарного запаса и поэтому разговаривал исключительно на русском языке. – Если все так таинственно и опасно, как этот академик пугает, он, скорее всего, не ответит. Возможно, он и не зря чего-то боится, вот только мы пока не знаем чего.
– Что сказал Айвен? – Франческа укоризненно посмотрела на Хирурга, но тот только виновато пожал плечами и взглядом попросил Дружинина перевести его речь.
– Айвен сказал, – произнеся это имя, Аркадий непроизвольно улыбнулся, – что раз прозвучала целая куча предупреждений об опасности, профессор нам ничего не расскажет. А может, и вовсе не ответит. От себя могу добавить, что, возможно, он и прав. Своим письмом мы можем только еще больше испугать его, и он вообще исчезнет. Придется еще одного человека разыскивать, а сейчас он – единственная ниточка к парням и той хрени, которую они нашли.
– Значит, нужно как можно скорее попасть в Египет. Ты со мной?
– Конечно, Франческа! И мои верные амигос тоже, – Аркадий добродушно подмигнул Выкрутасу с Хирургом, – возможно, до поры до времени эти парни и не особо заметны, однако каждый из них в нужный момент может «выстрелить» так, как ты и не ожидаешь. Я их затем с собой и взял, так что едем все вместе.
– Да я разве против! – женщина игриво улыбнулась и, поправив упавший на лоб каштановый локон волос, одарила всех троих кокетливым воздушным поцелуем.
Глава 6
Путь до Каира дался искателям значительно тяжелее, чем они рассчитывали. В общей сложности на него ушло больше полутора суток. Прямых рейсов в Египет на ближайшие дни не нашлось, так что путешественникам пришлось вначале добираться до Рима, а уже оттуда через пересадку в Стамбуле прилететь в столицу Иордании Амман, где они были вынуждены заночевать в гостинице. Лишь на рассвете их самолет направился в сторону Каира, где и приземлился в районе восьми часов утра. Практически всю дорогу галантные мужчины развлекали разговорами и рассказами свою прекрасную спутницу, поочередно занимая кресло рядом с ней. Больше всех суетился Выкрутас, который каждый раз с огромным нетерпением ждал своей очереди. О чем они общались, окружающим не было слышно, однако во время его «смены» искренний женский смех слышался чаще обычного. Но самым удивительным было то, что суммарно дольше всего Франческа находилась в компании Хирурга. Как мужчина с таким скудным запасом английских слов и с крайне ограниченной способностью складывать их в более-менее адекватные предложения умудрялся завоевывать внимание итальянки, было для его друзей полнейшей загадкой. Разгадка раскрылась довольно неожиданно, уже пролетая над Суэцким каналом, Аркадий с Выкрутасом обнаружили, что в лексиконе Хирурга внезапно начали проскакивать итальянские слова. Франческа не теряла времени даром и чтобы наладить общение с немногословным мужчиной принялась обучать того своему языку. Выкрутас не преминул поиздеваться над другом, заявив, что совершенно пустой кувшин проще всего наполнить жидкостью. Неожиданно для всех итальянка сыграла роль адвоката, сказав, что лучше сразу наполнять кувшин чем-то стоящим, чем иметь внутри него кашу из всякого бесполезного мусора. Слово «мусор» женщина произнесла по-русски, чем моментально ввела в ступор и Аркадия, и Выкрутаса. Дружинин мысленно подытожил счет этот словесной стычки как «один-один», а «Алекс» провел весь остаток полета в напряженном молчании, лишь изредка бросая кривые взгляды на сияющего от удовольствия «Айвена». Писатель догадывался, что эту словесную оплеуху Выкрутас однозначно не оставит безнаказанной, но при этом отыгрываться он будет не на Франческе, а на Хирурге. В таком смешанном настроении вся команда и вышла из здания Каирского аэропорта: несмотря на раннее утро, солнце уже обещало прожаривать путешественников еще круче, чем до этого на берегу Неаполитанского залива.
Дом профессора-египтолога удалось обнаружить далеко не сразу: во-первых, он ничем не отличался от других таких же двухэтажных строений этой части города, а во-вторых, номера домов здесь зачастую отсутствовали вовсе, и догадаться об истинном адресе здания можно было лишь приблизительно. Путешественников выручило только отличное знание таксистом своего города и точность навигационной программы, установленной в смартфонах. Уже приближаясь к нужному месту, Дружинин понял, почему египтолог выбрал именно этот район для своего постоянного проживания: три основные египетские пирамиды просматривались с этого места как на ладони. Не сговариваясь, Хирург с Выкрутасом одновременно попросили водителя остановить машину в четырех кварталах от конечной точки. Подмигнув Аркадию и Франческе, друзья разными путями отправились на место «разведать обстановку». Вспоминая их предыдущие приключения, Дружинин счел это вполне разумным шагом и постарался спрятать себя и свою спутницу в тени ближайшего небольшого магазинчика. Увидев иностранцев, хозяин лавки моментально выскочил им навстречу и на чудовищной языковой смеси принялся расхваливать какой-то особенный сорт мороженного и набор специй на основе шафрана за какие-то смешные два с половиной евро. Столь «дешевый» шафран заставил мужчину и женщину неприкрыто усмехнуться, однако от мороженного они не отказались. Поглощая обильно сдобренный миндалем холодный цилиндрик, Аркадий поймал себя мысли, что, почти не мигая, пристально смотрит на итальянку. Она выглядела несколько уставшей и отрешенной, но при этом настолько эротично ела мороженное, что заставила даже скромного египтянина рассыпать по мощеному каменному полу отданные посетителями монеты. Неожиданный звон заставил Дружинина вздрогнуть и моментально перевести смущенный взгляд на полки магазина. Он не успел заметить, как уголки рта Франчески вздернулись в едва заметной улыбке, а ее карие глаза сопроводили движение мужчины вполне ощутимыми игривыми искрами.
– Внешне ничего необычного нет, – Выкрутас первым вернулся из своего разведывательного похода и, вытирая со лба капли пота, с завистью посмотрел на наслаждающихся тенью напарников, – машин рядом с домом не наблюдается, есть или нет внутри кто-нибудь – не понятно. Хирург остался приглядывать за обстановкой, – все это мужчина умудрился выпалить одной скороговоркой, не утруждая себя переводом на английский язык. Франческа сразу же наморщила лоб и укоризненно взглянула на вошедшего, однако Аркадий всего несколькими простыми словами пояснил женщине суть сказанного. Та довольно быстро сменила гнев на милость, однако все равно показала кулак Выкрутасу, так как внутри вновь образовавшейся команды установилось негласное правило: в ее присутствии общаться только на понятном всем языке.
– Я давно хотела поинтересоваться у вас обоих – почему вы зовете своего друга «врачом»? – Франческа убрала со лба закрывающий глаза каштановый локон и посмотрела на спутников. Аркадий уже было дернулся, чтобы опередить Выкрутаса, но вовремя сдержался и решил выслушать версию, которую преподнесет итальянке «Алекс».
– Не «врачом», Франческа, а Хирургом. Тут мы имеем в наличии очень печальную историю, – Выкрутас демонстративно громко вздохнул и постарался изобразить на лице максимально грустную мину, – в раннем детстве наш «Айвен» упал с велосипеда и сильно повредил один, довольно важный для каждого мальчика и мужчины орган. Врач, который им занимался, что-то там сделал неправильно, так что в чем-то он и взрослый мужчина, а в отдельных местах, к сожалению, остался двенадцатилетним пацаном. Чтобы хоть как-то загладить свою вину и немного отвлечь мальчика от грустных мыслей, тот самый доктор подарил ему стетоскоп и скальпель. Утраты это, конечно, не вернуло, но на какое-то время пилюлю подсластило. После того, как наш «Айвен» в первый раз похвастался перед друзьями своими подарками, он и получил это прозвище. Вот как-то так, – мужчина с донельзя серьезным лицом покачал головой, призывая всех слушателей безоговорочно принять его версию.
– Звучит занимательно и одновременно с этим прискорбно. Однако я отношусь как раз к тем людям, которые не доверяют простым словам и привыкли лично проверять истинность тех или иных измышлений, – Франческа многозначительно улыбнулась обескураженным мужчинам и грациозно выскользнула из магазина, оставив тех вопросительно смотреть в удивленные глаза друг друга.
Когда троица приблизилась к дому ученого, из какого-то крошечного и незаметного переулка, им навстречу вынырнул раскрасневшийся от пекла Хирург. Сложив пальцы определенным образом, он показал друзьям, что за время их отсутствия ничего экстраординарного не произошло. Оставшееся до цели их похода расстояние он шел впереди группы, не обращая внимания на изучающие взгляды, которыми его одаривала единственная женщина их команды. Дневное солнце нещадно прожаривало кожу путешественников: привыкшая к его южным лучам итальянка чувствовала себя вполне сносно, в то время как северные гости Египта уже вовсю изнывали под его нестерпимым гнетом. Серая деревянная дверь в дом профессора на вид особой крепостью не отличалась, на последних метрах Хирург предложил просто выломать ее, если этот «ботаник» вздумает заартачиться и не открыть ее перед издыхающими от жары искателями. Словно опасаясь прозвучавшей угрозы, дверь неожиданно распахнулась, едва не оглушив идущего спереди мужчину. Возникшая после этого безмолвная пауза почти всем показалась вечностью. Придерживающая ручку сморщенная рука пожилого старика безвольно опустилась, а глубокий вздох, в сочетании с немного напряженным и сильно уставшим взглядом глубоко посаженных серых глаз дал понять всем присутствующим, что следующие несколько часов они проведут за очень непростой, но крайне необходимой многим участникам беседой.
Глава 7
Проявляя максимум гостеприимства, мужчина распределил гостей по своей, довольно просторной гостиной, которая выполняла еще и роль столовой. Аркадий наблюдал, как семидесятидевятилетний Гюнтер Кауфманн (а именно столько лет было ученому, судя по данным из Википедии), очень бодро перемещался по комнате и, не меняя выражения лица, таскал с места на место довольно массивные деревянные стулья. Благородная седина уже давно и окончательно одержала победу в битве за волосяной покров головы профессора, даже аккуратная бородка и усы мужчины имели насыщенный белый цвет. Хозяин дома имел довольно опрятный вид, особенно если учитывать то, что после смерти супруги он так и не удосужился с кем-нибудь сблизиться и уже долгое время жил жизнью одинокого вдовца. Однако, по мнению Дружинина, без заботливой женской руки здесь явно не обходилось, уж слишком в доме все было чисто. Решив, что эта загадка рано или поздно все равно разрешится, писатель уселся на предложенное хозяином место и принялся терпеливо ждать, когда суета с распределением мест все же закончится. Взгляд его встретился с пустыми глазницами какого-то древнего идола, чья плоская и несколько корявая фигура взирала на незваных гостей из дальнего угла помещения. Шею изваяния украшала довольно грубая веревка, на конце которой болтался деревянный диск, сильно напоминающий солнечный. В единственной оставшейся руке идол держал кривоватое копье с грубо выструганным острым наконечником, а неестественно огромный рот изваяния демонстрировал не то момент воинственного крика, не то желание проглотить наиболее неприятных хозяину гостей. Мысленно Аркадий решил, что в своем доме он ни за что бы не поставил такую страшноватую скульптуру, уж больно неживой и устрашающей она выглядела даже при ярком дневном свете.
– Сеньорина Франческа, вы не поможете мне организовать кофе для всей нашей компании? – ученый устало присел в кресло и махнул рукой в сторону кухни. – Моя домработница взяла выходной на пару дней, а варить кофе по-египетски я так и не научился, хотя обожаю его до безумия, вопреки всем предупреждениям врачей.
– Конечно, господин профессор, – женщина направилась в указанном направлении, но на половине пути остановилась и оглянулась в сторону напарников, – кто-нибудь мне поможет?
Выкрутас с Хирургом моментально вскочили со своих мест и тут же затеяли громкую возню, стараясь оттолкнуть и вновь усадить соперника на место. Этих нескольких секунд суеты хватило, чтобы женщина успела удалиться в соседнюю комнату в компании более проворного Дружинина, а два других члена команды вновь опустились на стулья и демонстративно отвернулись в разные стороны. Наблюдавшему за этим представлением ученому оставалось лишь усмехнуться в усы и разразиться длинной тирадой на немецком языке, из которой друзья не поняли ровным счетом ни единого слова.
– Я так понимаю, раз вы все здесь – с Тони и его товарищем приключилась нечто нехорошее, – Гюнтер отставил в сторону наполовину выпитый кофе и внимательно посмотрел на лица своих гостей. Английский язык профессора был так же безупречен, как и у итальянки, однако в нем вполне ожидаемо присутствовали резковатые немецкие оттенки, – кстати, спасибо, сеньорина Франческа, за этот божественный кофе, у вас он получился даже лучше, чем у моей домработницы Шамиз.
– А чем «кофе по-египетски» отличается от какого-нибудь другого? – Выкрутас посмотрел на женщину слегка прищуренными глазами и наклонил голову в знак вопроса.
– Я тебе, Алекс, это потом отдельно, на ушко, расскажу, – Франческа многозначительно двинула черными бровями, заметив, что Хирург моментально схватил смартфон и принялся что-то быстро набирать на экране. – Да, профессор, к сожалению, вы абсолютно правы. Мой брат Тони и его русский друг Кир пропали, а мы представляем из себя команду единомышленников, которые объединены одной целью – найти их.
– Вот ведь я так и предполагал, что находка этого злополучного Тареса ни к чему хорошему не приведет! – ученый громко стукнул чашкой по блюдцу, едва не расплескав по столу остатки ароматного напитка. – Столетия, может быть, даже тысячелетия мир не видел его, лучше бы так и было дальше!
– Что такое этот «Тарес» и почему он так опасен? – Аркадий несколько мгновений рылся в своем телефоне и продемонстрировал снимок хозяину дома. – Я ведь правильно понимаю – речь идет об этой найденной пирамидке?
– О ней самой! – профессор залпом допил кофе и откинулся на стуле. – Для понимания того, что могло случиться с вашими друзьями, вы должны осознать то, с чем вы имеете дело. А имеете вы дело едва ли не с самым могущественным артефактом за всю историю человечества! – мужчина обвел внимательным взглядом своих гостей, удостоверившись, что его слова произвели на присутствующих должное впечатление…
– Начнем плясать, так сказать, от истоков, – ученый жестом призвал слушателей устраиваться поудобнее и внимательно слушать его последующие слова. Ради такого случая Хирург даже включил онлайн-переводчик на своем смартфоне, а Выкрутас с Дружининым придвинулись ближе к столу и демонстративно уложили подбородки на свои ладони. Франческа отодвинулась подальше и в знак повышенного внимания закинула ногу на ногу. Смуглые женские колени на какие-то пару мгновений отвлекли находящихся в комнате мужчин, однако следующие слова профессора заставили всех вновь вернуться к начатой теме.
– Что есть наше тело и наша душа? – Гюнтер знаком дал понять слушателям, что этот вопрос является риторическим. – Для лучшего восприятия я иногда буду оперировать знакомыми всем вам понятиями и по ходу дела прошу не мучить меня лишними вопросами. Постараюсь сделать так, чтобы их не возникло, но в любом случае все обсуждения потом! – мужчина дождался утвердительных кивков в свой адрес и продолжил.
– Рассмотрим человеческую жизнь с самого момента ее рождения. Когда младенец покидает лоно матери, он представляет собой всего лишь биологическую оболочку, своего рода контейнер. Выражаясь компьютерным языком – это сошедший со сборочного конвейера компьютер. Новенький, лишенный всякого программного обеспечения и даже основополагающей любого подобного механизма – операционной системы. В этот момент у него есть только БИОС – начальная оболочка. То есть тело знает, что у него есть руки, ноги, сердце, глаза, уши, рот и так далее. Переводя на компьютерный язык: механизму известно, что у него есть процессор, столько-то памяти и есть устройства ввода-вывода. Чтобы все это начало нормально функционировать и правильно взаимодействовать между собой и с внешним миром, нужна «операционная система». Говоря по-другому – душа. Она и попадает внутрь рожденного «биологического контейнера» с первыми же секундами его появления на свет. Попадает, естественно, извне – из кладовой «Вселенского разума», «Единого информационного поля» или «Хроник Акаши» – можно это называть как угодно, суть все равно не изменится. Всю последующую жизнь эта душа, подобно операционной системе компьютера совершенствуется, обрастает навыками, способами взаимодействия и влияния, эмоциями, наконец. Так или иначе пытается реализовать свое текущее предназначение и выйти на максимум своих возможностей. По окончании достаточно короткой жизни биологической оболочки эта операционная система изымается и, прежде чем вновь прописаться в следующем компьютере, проходит через очищение. В некоторых религиях это даже прописано, как попадание в Чистилище. Так вот, при очистке из операционной системы удаляются все воспоминания о предыдущей биологической оболочке, кое-что чистится и корректируется, а затем фиксируется в скрытых до поры до времени областях памяти этой системы-души. В зависимости от того, какие навыки душа уже получила, какие еще предстоит обрести, а какие лучше всего будет вытеснить чем-нибудь другим – операционная система ждет своего часа и устанавливается в следующую биооболочку, подходящую под эти параметры. И так происходит от раза к разу, до тех пор, пока, с точки зрения Вселенского разума, душа не достигнет того самого предела совершенства. Тогда она окончательно сливается с глобальным информационным полем, а все то, что было приобретено за периоды всех ее воплощений, вновь активируется и теперь уже служит во благо Вселенной. Есть среди присутствующих кто-нибудь несогласный или непонимающий всего сказанного?
– Нет, конечно! Я даже могу сказать, что в прошлом своем воплощении… – Выкрутас осекся, увидев направленный в его сторону кулак Аркадия. Хирург в то же самое время с силой сжимал свой смартфон, однако напряженный взгляд его почему-то пытался просверлить дно опустевшей кофейной чашки.
– Как католичка я исповедую несколько другие взгляды, – Франческа поменяла положение своих длинных ног, чем вновь привлекла к себе всеобщее внимание, – однако я совершенно не исключаю наличия альтернативных мнений и никому не запрещаю их придерживаться.
– Вот и отлично! Значит, обойдемся без сломанных костей и сжигания меня на костре, – Гюнтер погладил двумя пальцами свою бороду и подмигнул гостям. – Тогда можно и продолжить. На самом деле операционная система не полностью находится внутри биологической оболочки, то есть человека. Часть ее никогда не покидает Вселенских информационных хранилищ и в режиме онлайн взаимодействует с другой частью и самой биооболочкой. Часто именно это помогает человеку в тех или иных его решениях: внешняя часть сознания вытаскивает из своеобразной «Глобальной библиотеки» нужную конкретно в этот момент информацию, а дальнейшее уже дело техники. В этом и заключается гениальность одних и ограниченность других: у каждой операционной системы в зависимости от ее опыта и предназначения разная степень доступа к «Вселенской информационной базе». При этом каждая душа имеет свой единственный и уникальный так называемый идентификационный номер. С каждой прожитой жизнью к этому номеру лишь добавляется несколько символов, что делает его еще более уникальным. Поэтому никогда и не получится полноценно клонировать человека, как не получится полностью клонировать информационную и системную составляющую компьютера, часть информации и вычислительных данных которого хранятся во внешних источниках, например в Интернете или облачных хранилищах. Иногда, по очень разным причинам, прочная связь между внешними и внутренними составляющими сознания рвутся, либо начинают работать с перебоями и искажениями. Отсюда сумасшествия и прочие подобные проявления, когда внутренней части операционной системы хватает лишь на поддержание простого функционирования биологической оболочки, ни на что больше. Яркий тому пример – фильмы про так называемых «зомби». Понятно, что все это вымысел, однако он хорошо демонстрирует ситуацию, когда внешняя часть операционной системы отключена полностью, а внутренняя, зараженная вирусом, работает лишь на уровне удовлетворения основных физических потребностей живого контейнера. Или могут возникать перекосы, когда одна часть сознания начинает чрезмерно превалировать над другой: появляются гении с элементами безумия, либо безумцы с проблесками гениальности. Ну и еще одна из крайностей: гений в биооболочке, которая не способна по какой-то причине нормально функционировать. Неординарных людей я привел лишь в качестве примера, все эти и многие другие отклонения от нормы возможны и в самых обычных случаях, примеров которым тысячи и миллионы. К сожалению, что-либо изменить в сложившейся ситуации, как правило, не представляется возможным – наука и медицина тут бессильны. Да на самом деле это вовсе и не в их компетенции. И вот тут на сцене появляется… – ученый внезапно замолчал и обвел своих гостей хитрым взглядом.
– Тарес! – Аркадий одним словом подытожил длинную речь хозяина дома и одновременно с этим высказал свою догадку, которая резонно напрашивалась после всех услышанных им умозаключений.
Глава 8
– Тарес, Тарес… – Выкрутас устремил внимательный взгляд прямо в глаза престарелого ученого, – что за штуковина такая загадочная? Про то, как сделать ядерную бомбу в домашних условиях Интернет выдает и то значительно больше информации, чем про этот Тарес!
– Дорогой Алекс, по моему глубокому мнению, этот артефакт значительно опаснее любой бомбы, – профессор вышел из-за стола и буквально через несколько секунд вернулся, держа в руках ноутбук. – Скрывать не буду, в этом мире тех, кто хоть краем уха слышал о нем можно пересчитать по пальцам, а тех, кто хотя бы приблизительно понимает, что это такое и как оно работает – и того меньше. Ваш покорный слуга по крупицам собирал скудную и разрозненную информацию на протяжении почти сорока лет, так что вряд ли на Земле найдется кто-нибудь, кто знает о Таресе больше меня. За исключением, может… Хотя ладно, об этом пока не буду.
Мужчина нажал несколько кнопок на пульте дистанционного управления: раздалось едва различимое жужжание и через считанные мгновения плотные шторы лишили солнечные лучи доступа в охлажденное кондиционером помещение. Одновременно с этим яркими красками вспыхнул экран огромного плоского телевизора, висящего на одной из стен в окружении каких-то непонятных фигурок и масок. Появившаяся на нем картинка полностью дублировала информацию с ноутбука, принесенного хозяином. Первая же картинка была одной из тех смазанных фотографий, которые возбужденные необычной находкой Антонио с Кириллом выслали ученому перед самым своим приездом. Гости профессора, как по команде, развернули свои стулья в сторону монитора и принялись вновь разглядывать снимки, которые транслировались на экран в цикличном режиме. Некоторые фотографии были несравненно четче и качественнее других, судя по всему, они были сделаны уже здесь старой, но все еще не утратившей должную твердость, рукой пожилого ученого. Именно на этих снимках и можно было во всех мельчайших деталях рассмотреть таинственный артефакт, собравший в небольшом египетском доме столь разношерстную по своему составу команду.
Тарес представлял собой небольшой идеальный тетраэдр, то есть пирамидку, составленную из абсолютно одинаковых равносторонних треугольников. Из-за этого не было никакой возможности понять, какая из граней здесь является основанием, а какие – чем-то совсем другим. Длина ребра не превышала десяти сантиметров, а изготовлен он был из казавшегося на первый взгляд монолитного и прозрачного кристалла. Что это был за материал, не знал даже профессор, однако, по его словам, кристалл был довольно тяжелым и настолько твердым, что оставлял царапины не только на стекле, но и на металле. Каждую из граней украшали многочисленные узоры, нанесенные с помощью чистого золота. Внешне эти рисунки напоминали нечто среднее между шумерской клинописью, китайскими и египетскими иероглифами, а также дорожками компьютерной печатной платы. Ни один из символов Гюнтеру Кауфманну знаком не был, однако у того не исчезала надежда рано или поздно расшифровать их, даже если на это уйдут все оставшиеся ему годы. Судя по тому, как при этих словах горели выцветшие за долгие годы глаза профессора, было понятно, что от своих слов он ни за что не отступится.
– Честно говоря, не выглядит этот Тарес, как что-то страшное, – Франческа не отрываясь от экрана, несколько равнодушно разглядывала сменяющие друг друга картинки.
– Я того же мнения, – Аркадий протер немного уставшие глаза и перевел взгляд на ученого, – больше напоминает какой-нибудь сувенир или даже игрушку.
– Вечно вы, молодежь, торопитесь со своими выводами, – немного дрожащим пальцем профессор поставил одну из фотографий на паузу и окинул взглядом гостей, – тогда слушайте про Тарес дальше.
– Всю озвученную мною информацию я искал в самых различных древних источниках десятки лет. Анализировал, домысливал, читал между строк, – мужчина устало откинулся на стуле, всем своим видом показывая, насколько титаническую работу он проделал. – Если честно, до недавнего времени я даже не был уверен, что все это правда и артефакт действительно существует. Но раз я его несколько дней назад держал вот в этих руках, то и остальные предположения с большой степенью вероятности имеют право на существование. А чтобы понять, для чего Тарес создан, я лучше объясню принцип его действия.
– Итак, берем эту пирамидку, кладем ее на бетонную плиту. Выбираем кувалду потяжелее и бьем по артефакту до тех пор, пока кристалл окончательно не превратится в пыль, – мужчина засмеялся, увидев удивленные лица своих гостей, – видели бы вы сейчас себя со стороны! Конечно же, друзья мои, это шутка. Это я чтобы окончательно привлечь ваше внимание, хотя судя по поднятому вверх большому пальцу, нашему Алексу мой юмор пришелся по душе. Так вот, если одним словом описать предназначение Тареса – это прибор коррекции и управления одной конкретной биологической оболочкой и той операционной системой, которая в ней установлена. Не волнуйтесь, сейчас поясню подробнее. Как я уже говорил, каждая «операционная система» или по-нашему «душа» имеет свой уникальный порядковый номер в глобальном информационном поле. Чтобы с ней производить какие-либо действия, нужно вначале ее идентифицировать. Для этого внутрь пирамидки помещается кусочек человеческой ткани: волос, кожа, капля крови, неважно что. После этого артефакт сможет воздействовать только на конкретный единичный объект.
– А как это происходит? – Дружинин попытался представить описываемый профессором процесс, но пока у него ничего вразумительного не получилось.
– Если по порядку, то происходит это в несколько этапов. Когда Тарес долго не использовался, то для начала его нужно активировать. Так же, как мы компьютерную флешку форматируем, приводя ее в готовность к работе, принятию новой информации и избавляя от остатков старых данных. Для этого пирамиду в определенное время нужно поместить в определенное место на нашей планете: тогда она обнулится, откроется и будет готова к дальнейшей работе. Затем ее нужно заполнить специальной жидкостью – универсальным информационным проводником. В эту жидкость для идентификации конкретной операционной системы нужно будет поместить кусочек ткани того человека, с которым в дальнейшем планируется работать, и закрыть пирамиду. Все – наш управляющий механизм готов к работе. Теперь нужно попасть в то место Земли, где есть узел связи со «Вселенским информационным полем», и уже оттуда при помощи Тареса производить все действия. Это понятно?
– И да, и нет! – по наморщенному лбу итальянки было ясно, что почти каждое слово ученого требует подробного пояснения.
– Я так и думал, поэтому теперь объясню каждый этап подробнее. Форматирование Тареса обычно происходит в так называемых древних обсерваториях. До нашего времени дожили лишь некоторые из них: британский Стоунхэндж, мексиканский Эль-Караколь, французский Карнак и им подобные. В каждом таком месте обязательно присутствуют парочка специальных камней-порталов, разместив внутри которых пирамиду, можно добиться эффекта полной информационной очистки. Сделать это нужно непременно на восходе солнца: с первыми лучами нашего светила Вселенский разум передает своеобразные коды обнуления, при желании так можно отформатировать не только Тарес, но и саму операционную систему, правда в этом случае методика совершенно другая. Если все сделано правильно – пирамида раскроется и будет готова к приему идентификационного образца новой души.
– А что является универсальной информационной жидкостью? Ртуть какая-нибудь или оливковое масло?
– Нет, Алекс, все значительно проще. Это всего лишь вода. Однако вода не простая, а природная. Лучше всего с горных или подземных источников, чистых ручьев. Лишенная всякой технической и химической обработки, а самое главное – абсолютно информационно очищенная. Отформатировать воду на самом деле просто, достаточно прогнать ее через разные агрегатные состояния: быстро заморозить, а затем так же быстро разморозить или выпарить, а потом этот пар снова сконденсировать в воду. Вот только делать это нужно исключительно в особых местах.
– Опять какие-то ограничения!
– Нет, Алекс, не ограничения, а предосторожности. Мы же не хотим, чтобы в процессе информационной очистки вода напиталась чужими энергиями. Для этого по всему свету разбросаны специальные помещения, обычно их «дольменами» называют.
– А-а-а, знаю такие! – Выкрутас внезапно оживился. – Такой мощный каменный ящик с толстой плитой сверху и дыркой спереди.
– А я вот не знаю про такие штуковины, – Франческа повернулась к мужчинам и демонстративно наморщила лоб, – что за «талмены» такие?
– Я тебе про них на ушко потом расскажу! – молчащий до этого Хирург стрельнул глазами в сторону итальянки и вновь уткнулся в экран смартфона.
– Возвращаясь к дольменам… Благодаря особым, зачастую почти невидимым рисункам, камням с повышенным содержанием кварца и своей формы замкнутого ящика они полностью изолируют небольшой пятачок пространства от внешнего информационного воздействия. Вот только людям долго там находиться тоже нельзя, так как дольмен временно разрывает связь между внутренней составляющей твоей операционной системы и той, которая находится в распоряжении Глобального разума. Пробудешь внутри дольше, чем нужно, и дальше произойдет что-нибудь из того, что я описывал: сумасшествие, «зомби» или потеря памяти.
– И сколько безопасно можно внутри находиться? – Аркадий мысленно попробовал угадать ответ ученого, но тот своими словами разочаровал писателя.
– Не знаю, уважаемый Аркадий, дольмены – это не моя тема. Но думаю, что очень немного: минуты, может, считанные часы, но никак не дни. Про эти сооружения также известно очень мало, версий об их предназначении много, я лишь озвучил одну из них. Однако вернемся к нашему Таресу. Будем считать, что мы уже его отформатировали, активировали и загрузили внутрь информационно чистую воду вместе с образцом биологического материала. Осталось только установить нашу идентификационную «флешку» в разъем соответствующего «компьютера» и начать делать то, ради чего все это затевалось. Как вы догадываетесь, этот «компьютер» имеет хороший и постоянно действующий двухсторонний канал связи со Вселенским информационным полем, что в нашем случае является необходимым условием для всех дальнейших действий.
– А где этот самый «компьютер» находится? – Франческа еще раз взглянула на экран телевизора и остановила взгляд на ноутбуке профессора.
– К этому вопросу, моя дорогая сеньорина, мы еще вернемся. Сейчас, что касается нашего Тареса. У этой пирамидки целых четыре вершины, а значит, существуют четыре варианта установки «флешки» в разъем. В первом случае мы получаем возможность корректировки или более точной настройки операционной системы. Можно будет отрегулировать уровни тех или иных эмоций и чувств, память, скорость восприятия информации и реакции на нее и даже уровень интеллекта. Списка всех настроек у меня, конечно же, нет, можете фантазировать как угодно. Естественно, все корректируемые параметры можно увеличивать, уменьшать и отключать полностью. Это и есть первое положение нашей флешки-Тареса.
– Круто! – после долгого молчания Хирург первым решился прервать затянувшуюся паузу. – А другие варианты?
– Следующее положение – это воздействие через операционную систему на биологическую оболочку. Попросту говоря, корректировка физического состояния конкретного человека-носителя. Понятно, что оторванную руку Тарес не способен отрастить, однако кое в чем он сможет помочь. Возможно, он способен активировать те или иные защитные или восстановительные функции организма для победы над конкретным недугом или травмой, либо просто добавить сил и энергии. Наверно, при правильной настройке может даже добавить какое-то количество лет жизни. Как и в предыдущем случае, пирамидка может как что-то улучшить, так и ухудшить, а то и совсем выключить биооболочку.
