скачать книгу бесплатно
Мы прошли на кухню. Мне все больше нравилась эта женщина, она была вменяемой – большой плюс для продавца. Чаще попадаются хозяева с пальцами веером, с которых приходится терпеливо и настойчиво сбивать спесь. Элеонора понимала, что ее квартира – не единственная в городе, что очередь из желающих ее купить выстроится только в одном случае – если цена будет ниже рыночной. Моя задача – найти золотую середину.
Подавая чай, Эля рассказывала:
– Я замуж выхожу, и мы переезжаем. Гоша уговорил меня переехать в Краснодар. Он там продает свою квартиру, я здесь – свою, и покупаем общую.
– Гоша – это ваш будущий муж?
– Да,– Элеонора засветилась изнутри, будто включили подсветку.
Я вспомнила Егорова и тоже засветилась. Мы переглянулись с Элей, поняли друг друга и радостно засмеялись.
– Он меня вывел из комы просто, понимаете,– продолжала Эля,– я думала, в тридцать лет жизнь кончилась.
Я сидела, пила чай в обществе Элеоноры, слушала ее романтическую историю, и чуть не забыла, что нахожусь на работе. Опомнилась и полезла в сумку:
– Эля, давайте подпишем с вами договор.
Я выложила перед своей клиенткой бланки и, добавив в голос теплоты, объяснила свои обязательство перед ней, а ее – передо мной.
Эля согласно покивала головой, подписала бумаги и попросила:
– Не забудьте, это срочная продажа.
– Эля, а почему срочно? Давайте все делать в нормальном режиме. Переехать вы успеете, зачем такая спешка? Вы же потеряете в цене.
– Нет, Гоша там присмотрел квартиру в хорошем месте, нам хотя бы задаток за нее надо дать.
Я поднялась:
– Понятно, буду стараться. Спасибо за чай. Звонить буду вам теперь часто, привыкайте.
И мы простились, довольные друг другом.
…Эля осталась одна и походила по квартире, пытаясь представить себя в другом месте, в другом городе, под другой фамилией, не Матюшиной, а Никифоровой. Это была фамилия Гоши. Или лучше оставить прежнюю фамилию, чтобы они с Машкой были семьей? Тогда другой ребеночек будет Никифоров.
О другом ребеночке Эля еще даже не сказала Гоше, не успела.
Когда он звонил и спрашивал, как идут дела, Эля отвечала будничным голосом, что все хорошо. Она совсем не умела рассказывать по телефону какие-то личные, интимные подробности, и вообще телефоны не любила. Она представляла, как Гоша приедет, примет ванну, сядет на кухне за стол, она его покормит и скажет:
– Гош, я беременная.
Он закашляется от радости, задохнется от восторга и встанет перед ней на колени, как перед божеством. И она, наконец, поверит, что мужчина тоже может хотеть, ждать и любить ребенка.
Эля полезла в холодильник и открыла йогурт. Пусть малыш получает все самое лучшее, пусть растет.
Зазвонил телефон, она промокнула губы салфеткой и ответила:
– Да? Да, Гошенька, я встречалась с риэлтором сегодня, да выставила. Нет, не волнуйся, срочно. Конечно.
Голос у любимого был строгий, не как обычно. Но Эля понимала: телефон не располагал к душевному теплу. И потом, у него там дела, он нервничает, нашел хорошую недорогую квартиру, старается для них с Машкой и для новенького малыша. Эля улыбнулась. Все будет хорошо.
Элеонора доела йогурт и пошла в детский сад.
Вечером, доставив соседских мальчишек на четвертый этаж, Элеонора решилась сказать Вероничке, что они переезжают в другой город.
Вероничка смотрела с недоверием:
– Как, уезжаешь? Зачем?
– Гоша хочет,– не очень убедительно объяснила соседке и подруге Эля.
– Элька, ты же его почти не знаешь. Почему ты туда? Почему не он сюда?
– Ника, он же мужчина, у него там дело свое дело. А. я везде устроюсь на работу, мне все равно, где стричь.
Ника взяла себя в руки. Действительно, что она лезет в чужую жизнь, в своей разобраться не может.
Эля тоже замолчала: она ведь не выносит ее Гришку, но это не мешает Нике растить детей и получать от жизни удовольствие. Гоша совсем не обязан Нике нравиться. Они и виделись только на дне рождения Элеоноры, разве можно узнать человека за три часа?
Но настроение пропало.
– Ладно, мы пошли, пока,– простилась она с Вероничкой, и они с Машкой ушли к себе.
Машка наотрез отказывалась переезжать в другой город, топала ногами, кричала:
– Не поеду к этому дядьке жить! – и упрямо поджимала губы.
Эля прижимала дочь к себе, шептала ей ласковые слова в макушку и утешала ими себя быстрей, чем Машку:
– Он хороший, он старается для нас. Будет тебя на велосипеде катать, в парк, на выставку водить, от мальчишек защищать. Он же мужчина.
Это магическое слово, бывшее много лет под запретом, проросло в сердце Гошиным именем. Ледяная глыба на сердце просела и стала пористой, доживая последние дни, и Эля была уверена, что если сейчас отключить подачу тепла, сердце не выдержит и остановится.
…Шел дождь. На месте моей Оки стоял чей-то Фольксваген. Пришлось пристраивать машину в другом месте, и под дождем бежать в офис.
Оказалось, мое парковочное место занял стажер, симпатичный парень по имени Иван. Он сидел за компьютером, увидев меня, улыбнулся и спросил, что нужно делать. Я удивленно вскинула брови:
– А я откуда знаю, что тебе делать?
– Шеф сказал, что вы мой начальник.
– Еще бы он мне об этом сказал, – заворчала я, но вовремя заткнулась, вспомнив, что на работу опоздала.
Чтобы Иван не надоедал мне глупыми вопросами, я положила перед ним первый и последний номера журнала «Маклер» со словами:
– Анализируй цены по разделам. Сколько стоила сотка земли в центре города в начале года, сколько сейчас, ну, и так далее. Строй график.
Иван кивнул головой и с умным видом уткнулся в журнал.
Нейтрализовав Ивана, я села к компьютеру и составила объявление о продаже квартиры Матюшиной. Потом разослала его по агентствам и секретарше Вальке. Рассылками и объявлениями занималась она. Объявление выйдет только через несколько дней, до этого времени нужно запустить расклейку.
Объявления для расклейки я повезла сама, не доверяя это дело нашей задерганной шефом Валентине.
Оплатив расклейку объявлений, вернулась к машине, щелкнула пультом сигнализации и потянула дверцу. Окулька завыла как потерпевшая. Еще не осознав до конца весь ужас случившегося, я щелкала пультом, он не срабатывал, машина выла, замки не открывались.
Я стояла возле рынка и растерянно оглядывалась по сторонам, каждую минуту ожидая, что появятся стражи порядка и попытаются уличить меня в угоне. Вокруг меня образовался кружок зевак и сочувствующих. Стали поступать дельные предложения и советы.
– Девушка, вы отключите сигнализацию сначала, а потом попробуйте замки.
– Нет, так ничего не получится, надо одновременно открывать замок и щелкать пультом.
– Что-то заклинило в электронике.
– Дождь влияет, точно.
На глазах у меня выступили слезы. Ока подвывала теперь с перерывами. Тут кто-то за спиной сказал:
– Я знаю человека, который откроет.
Я обернулась на голос. Позади меня стоял тощий парень лет четырнадцати в толстовке и дрожал как лист на ветру.
– Кто откроет?
– А сколько дашь?
– Сотни хватит?
– Давай.
Я вытащила сотню. Парень потянулся к ней, но я проявила бдительность:
– Нет, сначала скажи, кто откроет машину.
– На рынке токарь ключи делает, он бывший домушник. Он все умеет открывать.
Я обрадовалась, будто мне дали адрес бесхозной нефтяной скважины.
Мужичок за токарным станком был очень живописным. В бандане, с наколками на всех пальцах. У него были убеждения, и это бросалось в глаза. Чужие убеждения я привыкла уважать, поэтому вежливо поздоровалась, а потом изложила суть проблемы. Мужичок улыбнулся:
– Это можно, почему ж не помочь красивой молодой женщине. Замужем? – зачем-то поинтересовался он.
– Конечно, – с достоинством ответила я.
– Недавно, что ли выскочила?
– Да, недавно, а как вы догадались? – поразилась я его проницательности.
– Гладкая еще, не общипанная курица.
Я рассмеялась. Мужичок положил в карман какую-то проволоку, и мы отправились выручать мою Окульку, которая продолжала завывать и подмигивать габаритными огнями, как от нервного тика.
Подойдя к машине, мой спаситель вставил в замок проволочку, покрутил ее там, и Окулька затихла, распахнув перед криминальным авторитетом дверь. Я неодобрительно покачала головой, отдала деньги и, сраженная мастерством, поинтересовалась:
– А инструмент вы мне не оставите?
– Добавь еще столько же и он твой,– весело ответил мужичок.
Я повертела в руках ничем не примечательную проволоку и спрятала ее в сумку. Сев в машину, включила дворники и посмотрела на часы, они показывали три.
«Ну, и что? Может, я с клиентом»,– сказала я себе, повернула ключ зажигания и вывернула руль, чтобы выехать с парковки в другую сторону, к дому.
Телефон требовательно зазвонил.
– Слушаю,– строго предупредила я трубку.
– Катерина,– произнес шеф недовольным голосом,– ты где?
– Еду на «смотрины», Леонид Николаевич,– бодро соврала я.
– Что показываешь?
– Сама еще не знаю, не была в квартире.
– Ну вот, сколько вас учить можно,– напустился на меня шеф, – какой ты после этого риэлтор, если сама не знаешь, что продаешь?
– Вот сейчас и исправлюсь,– пообещала я.
– Тогда уже не возвращайся,– разрешил мне шеф.
– Спасибо, Леонид Николаевич,– очень сексуально ответила я.
– Ну, Катерина…– задохнулся шеф и отключился.
Подъезжая к дому, я старалась не смотреть на свой окончательно заросший сорняками палисадник, твердо решив, что весной засею его газонной травой. Каждую свободную минуту я теперь проводила не в саду с тяпкой, а в постели с Егоровым.
Открыв дверь на веранду, я услышала жалобное тявканье.
– Головастый ты мой,– подняв щенка на руки, я пыталась его поцеловать между ушей. Голова вертелась, и я все время натыкалась на маленький быстрый язычок.
Ближе к вечеру я позвонила Элеоноре. Голос у нее был грустный, мне даже показалось, что она плакала.
– Эля, у вас все в порядке?– спросила я.
– Да, все в порядке, – заверила она меня, и я пересказала ей все, что успела сделать за день для продажи ее квартиры.
Егоров пришел со службы усталым, но после ужина стал смотреть на меня сквозь хитрый прищур.
– Паш, – решила я сбить его с толку,– у меня клиентка появилась, выставила квартиру на продажу, говорит срочно. У вас там никто не ищет квартиру? Совсем не дорого. Место отличное, квартира хорошая, уютная, чистая. Хозяйка продает ее с мебелью. Ты поспрашивай у людей, а?
