Вожак стаи отпустил мальчика

скачать книгу бесплатно


– Хорошо-то? как! – баба Тоня заскорузлыми пальцами бережно взяла свой черно-белый портрет. – Будет чё нести перед гробом.

С одной стороны меня обрадовала её реакция, с другой – резануло, что сразу нашла такое печальное применение. Но зная, с каким трепетом она и её подруги относятся к моменту ухода к Богу, я успокоился.

У нас в деревне жили одни бабушки. Каждой – по восемьдесят-девяносто, а то и больше. У всех есть дети, внуки и правнуки, но где-то далеко. Поэтому, когда в деревне появились мы со своими малышами, всем коллективом взяли над нами опеку: кто баньку затопит (в начале у нас её не было), кто пирогов напечёт, кто кваском, соленьями или вареньями побалует. До сих пор во рту вкус пышненьких и румяненьких ватрушек, шанежек и пирожков с дымком, которые пекла баба Тоня у себя в русской печи.

Именно у бабы Тони я впервые попарился в бане по-чёрному. Небольшое деревянное помещение в ограде*, стены и потолок покрыты слоем чёрной копоти. Посередине очаг из груды камней, где в большом чугунке кипит вода. Прямо над очагом – щель-дымоход, который затыкают, когда прогорят дрова. Не смотря на сорокаградусный мороз на улице, в бане жарко. Но надо очень постараться, чтобы не запачкаться сажей.

После баньки баба Тоня обязательно приглашала к столу с шанежками-ватрушками только что с печи. И обязательно домашний квас. Квас она делала на хлебе, а наша соседка справа, баба Нюра – на моркови, предварительно томленой в русской печи. Квас стоял прямо в предбаннике. Такого кваса больше нигде не пробовал. У бабы Нюры и банька была другая – по-белому. Маленькая, два человека едва развернутся. Зато всё чистенько и аккуратненько.

Бабушки чем могли старались поддержать нашу молодую семью. Мы, в свою очередь, тоже отвечали взаимностью: что-то где-то подправить, вызвать трактор, чтобы расчистил от снега единственную дорогу – в те годы снегу так наваливало, что только печные трубы торчали.

Мне захотелось отблагодарить бабу Тоню по-особому. Как фотограф я в ней видел неповторимую модель Бабушки – вся в морщинах, но из неё так и прёт внутренним светом и силой. И я поснимал её, усадив на скамеечке перед палисадником. Получилось. Хоть сразу вези на самую престижную фотовыставку. Но у «фотомодели» оказались свои виды на портрет:

– Хорошо-то? как! Будет чё нести перед гробом.

К сожалению, это случилось очень скоро. Только получилось наоборот: печальную процессию вели за собой её добрая улыбка и многомудрые глаза с черно-белого портрета.

Ноябрь 2021 г., Сочи

А он хотел талию…

Когда-то я был постоянным подписчиком журнала «Советское фото» и много лет собирал подшивки. Как-то двухлетний сын разложил на полу кипу журналов и лопочет:

– Наталию хочу, Наталию хочу!

А мы не можем понять: какая Наталия? Начали листать. Он увидел фото обнаженной девушки на пляже и тычет пальчиком:

– Талия! Талия!

Тут я вспомнил, что, листая свежий номер журнала, я показал на фото и сказал:

– Какая талия!

Мужичок, который тогда ползал по столу, оказывается, запомнил. И захотел еще раз посмотреть НА талию,

Представьте себе: то фото с «талией» запомнил и папа – через тридцать лет почти сразу в интернет-архиве нашел сдвоенный, 8-9, номер журнала «Советское фото» за 1991 г. с тем фото на стр. 54.

Так что Наталия иногда – это ТАЛИЯ!

24 апреля 2022 г., Сочи

Новогодние не сказки

«Голубой огонёк», который я не видел

«Голубой огонек» 1966 года, с которым страна встречала 1967 год, я посмотрел только через 55 лет. Почему именно этот, чем он памятен?

Во-первых, мы встречали юбилейный год Великого Октября, с которым связывали только хорошее.

Во-вторых, следующий Новый год страна встречала с «Голубым огоньком» в ресторане «Седьмое небо» в Останкинской телебашне, которую только что достроили.

В-третьих, это важно лично для меня, наш маленький кишлак под Самаркандом впервые встречал Новый год с лампочкой Ильича. Да-да, именно так! И у нас был шанс посмотреть тот «Голубой огонек», который прошел в «подмосковном лесу». Но, увы, в том году у нас появилось только радио.

Следующий «Голубой огонек» под громким названием «Самая высокая», который проходил в только что сданной в эксплуатацию Останкинской телебашне, я тоже не видел. Телевизор уже был – с маленьким экраном, у нашего соседа Хасан-ака. Он стоял довольно высоко и можно было еле разглядеть лица. Мы посидели с взрослыми, посмотрели какие-то концерты и детей отправили спать задолго до Нового года.

Сейчас смотрю тот «Голубой огонек» в «снежном лесу» (полагаю, всё устроили в студии) и слезы наворачиваются: какая наивная естественность, какие голоса, какие лица, какие люди! Мы тоже любили их искренно, не представляли жизни без них! Надо было заслужить место в «Голубом огоньке» = в сердце страны! Никакой фанеры, компьютерных эффектов! Даже макияж такой, что любимого артиста узнаешь в любое время суток и при любом освещении. Лицо одной нашей современной примадонны, которая, к счастью, ушла в историю, я никак не могу запомнить. Хотя песни в юные советские годы, «притесняемая со всех сторон», пела изумительные!

Да, я не видел те два «Голубых огонька», зато все последующие советские – не пропускал. Если попадало дежурство какое (было и такое), ни за что не пропускал повторный показ.

А сейчас силюсь, но не могу вспомнить: когда, сколько лет назад, в последний раз сидел именно у «Голубого огонька»? Как вспомню эти надменные безголосые маски, которые без фанеры и дымно-лазерного эффекта и рта не могут раскрыть, бр-р…

Новый год, конечно, мы не перестаем отмечать. В последние годы при первой возможности его встречаем в снежном вятском лесу с детьми и внуками – набирается много народу и очень весело!

И без «голубых огоньков».

Декабрь 2021 г., Сочи

На снежную горку я взошёл сказочным сапожником

Необходимость учит всему – это правда. Как-то в детстве я в один момент стал и столяром, и сапожником.

Снег в моём родном городе – явление редкое. Ночью может выпасть толстый слой снега, к обеду растаять, а после обеда радовать глаз молоденькой травкой, которая только что укрывалась белоснежной шубкой. Мы и в январе можем ходить в одних рубашках и сандальках.

Если со снегом еще морозец ударит, – детям двойной праздник. Кажется, в те годы ниже минус 21 по закону отменяли занятия в школах для детей начальных классов. И мы пропадали на улице: лепили Снежную Бабу, играли в снежки, катались с горок – это если у кого есть санки. Лыжи и коньки в наших магазинах были редким товаром. Если и появлялись по разнарядке, то пылились в складах. Поэтому мы в нашем детстве мастерили своими руками не только самокаты из досок и подшипников, но и деревянные санки, даже коньки.

По-моему, где-то в году 1969-м у нас в Самарканде выдалась суровая зима – до минус 26-29 упала температура, выпало много снега. Нас, конечно, освободили от школы. Ур-ра-а!

Санок мало у кого было. Я решил смастерить их сам и покататься вволю с горки, которая образовалась на краю котлована под фундамент будущего молкомбината. Санки получились: верх сколотил из обломков старых стульев со спинками, а полозья, чтобы лучше скользили, обил лентами жести от ящиков для помидор.

Чтобы картина была полной, как в любимых сказках, нужны еще валенки: где их взять? В кладовке висела старая солдатская шинель. Я старательно выкроил из её сукна себе обувку, которую можно было назвать валенками, если включить сказочное же воображение. Зато получилось прочно и тепло.