Сказки братьев Гримм

А король тем временем послал двух придворных слуг и двух служанок королевы в башню: они должны были оттуда королеву вывести и привести к королевскому столу. Когда же ее привели к столу, она уже ничего не могла кушать и сказала: «Бог милосердный, который поддержал жизнь мою во время заточения в башне, вскоре пошлет мне избавление от земного существования». После того она действительно прожила только три дня и скончалась блаженною кончиною; во время ее погребения два белых голубка, которые приносили ей пищу в башню и были ангелами небесными, последовали за гробом ее и сели на ее могилку.

Старый король приказал злодея повара разорвать на части; но печаль все же грызла его сердце, и он вскоре умер с горя. Королевич же на красной девице женился, и живы ли они теперь, нет ли – бог их ведает.

77. Догадливая Гретель

Жила-была кухарка по имени Гретель; она носила башмаки с красными каблуками, и когда выходила в них со двора, то вертелась во все стороны и была очень довольна собою, думая про себя: «А ведь все же я недурна». И когда приходила домой, то под веселую руку выпивала глоток вина, а как вино возбуждает аппетит, то она отведывала лучшее из того, что она варила, и отведывала до тех пор, пока не насытится, да еще приговаривала: «Как кухарке не знать, что она готовит!»

Случилось, что однажды ее хозяин сказал ей: «Гретель, сегодня вечером придет ко мне гость; так ты изготовь мне пару курочек, да повкуснее!» – «Изготовлю, сударь, будьте покойны», – отвечала Гретель. Вот заколола она кур, выпотрошила, общипала, вздела их на вертел и, когда завечерело, принесла их к очагу, чтобы зажарить. Курицы на огне стали уж зарумяниваться и поджариваться, а гость все еще не приходил. Тогда Гретель закричала хозяину: «Коли гость не придет, так я должна кур снять с огня; но, право, жалко будет, если их не теперь есть станут, когда они всего сочнее». Хозяин отвечал ей: «Ну так я же сам сбегаю за гостем». Но чуть только он отвернулся, Гретель тотчас сняла вертел с огня вместе с курами и подумала: «Чего мне так долго тут стоять у очага, и потеть, и жажду терпеть! Кто еще их знает, когда они придут? Тем временем не сбегать ли мне в погреб да не хватить ли глоточек винца?» Сбежала, кружку к бочке подставила, сказала: «Ну-ка, Гретель, благословясь! – и глотнула порядком. – Рюмочка рюмочку за собою ведет, – сказала она, – да притом и нехорошо сразу-то обрывать!» И еще хлебнула вина не жалеючи. Затем вернулась в кухню, опять вертел на огонь поставила, кур маслом вымазала и весело стала вертеть вертел над огнем. Жаркое отлично пахло, и Гретель подумала: «Пожалуй, еще чего-нибудь не хватает там – попробовать все же не мешает!» – пощупала кур и пальцы облизала… – «Э-э! Да как же вкусны! Просто грешно их теперь же не съесть!» Подбежала к окошку посмотреть, не идет ли ее хозяин со своим гостем, но никого не было еще видно; подошла опять к курам да и подумала: «Одно крылышко как будто уже и подгорать стало – лучше я его съем!» Отрезала крылышко, съела его – и очень оно ей понравилось; как только она с ним справилась, так сейчас же ей и пришло в голову: «Надо уж и другое крылышко отрезать, а то хозяин тотчас заметит, что чего-то недостает». Съевши оба крыла, она опять подошла к окошку посмотреть, не идет ли хозяин, и опять его не увидела. «Кто их знает, – подумала она, – пожалуй, еще и совсем не придут либо зашли куда-нибудь… Э, Гретель, да чего тебе тревожиться! Одну уж начала – сходи-ка еще да хлебни разок и доедай всю курицу! Как всю-то съешь, так и успокоишься!.. Зачем пропадать Божьему дару?» Вот и сбегала она еще разок в погреб и порядком там винца хлебнула и превесело изволила докушать одну курочку. Когда и после этого хозяин не вернулся домой, Гретель стала и на другую курицу посматривать и сказала: «Где одна поместилась, там и другой найдется место! Ведь обе они – пара! Коли ту съела, так и этой оставлять нечего! Да и если я еще немного выпью – это, пожалуй, тоже не повредит!» И точно: еще раз заглянула в погреб, еще весьма усердно выпила винца и затем отправила вторую курицу туда же, где уже находилась первая.

В то время как она этой второй курочкой лакомилась, вернулся хозяин домой и крикнул ей: «Поскорее, Гретель! Гость мой идет сейчас за мною следом!» – «Слушаю, сударь, – отвечала Гретель, – все сейчас будет готово». Хозяин заглянул, накрыт ли стол, взял большой нож, которым сбирался разрезать кур, и на ходу еще стал точить его. Тем временем и гость подошел и вежливенько, тихонько постучался у входной двери. Гретель подбежала к двери посмотреть, кто стучит, и, когда увидела, что стучит гость, она тотчас приложила палец к губам и сказала: «Тсс! Тише! И постарайтесь поскорее отсюда убраться, потому если вас здесь мой хозяин захватит – быть вам в беде! Хоть он вас и звал на ужин, но у него иное на уме: он собирается отрезать вам оба уха. Не угодно ли послушать, как он нож-то точит!» Гость прислушался и стремглав бросился с лестницы… А Гретель, не будь глупа, побежала к хозяину и давай кричать: «Хорошего вы гостя пригласили – нечего сказать!» – «Да что же такое, Гретель? Что хочешь ты сказать?» – «Да как же? Ведь я вам только что хотела кур-то подать на стол, а он у меня их выхватил, да и был таков!» – «Экая досада! – сказал хозяин, которому стало жаль славных кур. – Ну что бы ему хоть одну-то мне оставить, чтобы было чем мне поужинать». И он стал кричать вслед гостю, чтобы тот вернулся, но гость прикинулся, что он глух на ухо. Тогда хозяин сам пустился за гостем бежать вдогонку, все еще держа нож в руке, и кричал ему вслед: «Одну только! Только одну!» – он хотел этим дать ему понять, чтобы он оставил ему одну из куриц, а не захватывал бы с собою обеих. А гостю-то послышалось, что он кричит: «Одно только, только одно!» – он подумал, что дело идет об одном его ухе, и мчался со всех ног, чтобы донести до дому оба уха в целости.

78. Старый дед и внучек

Жил некогда на свете дряхлый-предряхлый старичок; зрение у него ослабело, и слух тоже, и ноги ступали нетвердо. Сидя за столом, он едва мог держать ложку в руках, расплескивал суп по скатерти, да случалось иногда, что суп у него и изо рта капал на стол. Его сыну и невестке было противно смотреть на старика, и потому-то старый дед должен был наконец переселиться из-за стола в особый уголок за печкой, где ему стали давать кушанье в небольшой глиняной мисочке, да и то не вдоволь; тогда он с грустью стал из своего уголка поглядывать на стол, и глаза его бывали влажны от слез. Случилось однажды, что его слабые, дрожащие руки не смогли удержать и глиняной мисочки – она упала на пол и разбилась. Молодая невестка стала его бранить, а он не отвечал ей ни слова и все только вздыхал. Взамен глиняной мисочки они купили старику деревянную чашку за пару грошей. Вот и сидели они так-то, и видят, что маленький четырехлетний сын их, сидя на полу, сколачивает как-то четыре дощечки. «Ты что это там делаешь?» – спросил его отец. «Я сколачиваю корытце, – отвечал ребенок, – и из того корытца стану кормить батюшку с матушкой, когда вырасту». Тогда муж и жена поглядели друг на друга, расплакались, тотчас же опять пересадили старого деда к себе за стол и уж постоянно обедали с ним вместе, не говоря ему ни слова даже и тогда, когда он что-нибудь проливал на скатерть.

79. Русалка

Сестрица с братцем играли у колодца – играли, играли, да и свалились в него. А на дне его жила русалка и сказала им: «Вот вы ко мне теперь попались и должны у меня хорошенько поработать». И увела их с собою. Девочке дала она прясть спутанный, плохой лен, да сверх того приказала ей носить воду в бездонную бочку, а мальчику велела рубить дерево тупым топором; пища же их состояла из одних клёцек, крепких как камень. Деткам все это наконец так надоело, что они, выждав воскресенье, когда русалка отлучилась в церковь, бежали из ее дома. И вот когда служба в церкви отошла, русалка увидела, что птички улетели, и погналась вслед за ними большими прыжками. Но дети увидали ее еще издали, и девочка бросила позади себя щетку; из той щетки выросла целая щетинистая гора с тысячами тысяч игл, и русалка лишь с великим трудом стала перебираться через ту гору; но наконец-таки перебралась. Когда дети это увидели, мальчик бросил позади себя гребешок, и из того гребешка выросла гребнистая гора с тысячами тысяч острых зубцов; однако же русалка сумела и через ту гору перебраться. Тогда уж девочка бросила на дорогу свое зеркальце, и из того зеркальца образовалась зеркальная гора, такая гладкая, что уж русалка через нее никак не могла перелезть. «Дай-ка я домой схожу за своим топором, – подумала она, – да гору ту пополам рассеку». Но пока она домой ходила да гору зеркальную рассекала, дети успели далеко от нее убежать, и русалке опять пришлось одной сидеть в своем колодце.

80. Сказка о кончине курочки

Некогда направились курочка с петушком на орешниковую гору и заключили друг с другом такое условие: кто первый добудет ореховое ядрышко, тот должен его с товарищем поделить. Вот и отыскала курочка большой-пребольшой орех, никому ничего о том не сказала и задумала тот орех съесть одна-одинешенька. А ядрышко-то было настолько велико, что курочка его проглотить не могла; оно застряло у нее в горле, и курочка перепугалась, что она тем ядрышком подавится. И закричала курочка: «Петушок, сделай милость, сбегай поскорее да принеси мне воды – не то я задохнусь». Побежал петушок что есть мочи к колодцу и сказал: «Дай ты мне водицы, курочка лежит на ореховой горе, заглотила большое ядрышко и того и гляди задохнется». Отвечал ему колодец: «Беги сначала к невесте и выпроси себе красного шелка». Побежал петушок к невесте, говорит: «Невеста, дай ты мне красного шёлка; я тот шелк снесу колодцу, колодец даст мне водицы, водицу отнесу я курочке – а курочка лежит на орешниковой горе, заглотила слишком большое ореховое ядрышко и, чего доброго, задохнется». Невеста ему отвечает: «Сначала сбегай да принеси мне мой веночек, что повесила я на ивовой веточке». Побежал петушок к иве, снял веночек с ветки и принес его к невесте, а невеста дала ему за это красного шелку; шелк отнес он к колодцу, а тот дал ему за это водицы. Принес петушок водицу курочке, а курочка тем временем задохлась и лежала мертвая, без движения. Тут уж петушок так разгоревался, что стал громко кричать, и сбежались к нему все звери, стали курочку оплакивать. Шесть мышек состроили повозочку, в которой бы можно было свезти курочку до могилы; когда же повозочка была готова, они сами в нее и впряглись, а петушок той повозочкой правил. На пути встретили они лисицу. «Куда это ты, петушок?» – сказала она. – «Да вот сбираюсь хоронить свою курочку». – «Нельзя ли и мне с вами вместе ехать?»

Пожалуй, сзади можешь сесть,Не то лошадушкам не свезть.

Так и присела лисица сзади, а за нею – и волк, и медведь, и олень, и лев, и все лесные звери. Так добрались они до ручья. «Как-то мы тут переправимся?» – спросил петушок. А на берегу ручья лежала соломинка и говорит: «Вот я поперек ручья протянусь, так вы можете по мне переехать». Но чуть только шесть мышек вступили на этот мостик, соломинка переломилась и в воду свалилась, и все мышки в воде потонули. Тогда опять пришла беда, и всех из беды захотела выручить головешка: «Я, мол, достаточно велика, я через ручей перекинусь, а вы через меня и переезжайте». Но на беду головешка как-то неловко коснулась воды, зашипела, потухла – и дух из нее вон!.. Увидел все это камень, сжалился, захотел петушку помочь и перевалился через воду. Пришлось петушку на себе тащить повозочку через камень, и когда он ее перетащил и вместе с мертвой курочкой очутился уж на другом берегу – вздумалось ему и тех перетащить, что сзади повозки сидели… Но их оказалось слишком много: повозка с ними откатилась назад, и все вместе рухнули в воду и потонули. Остался петушок опять один-одинешенек на берегу с мертвою курочкою, выкопал ей могилку, опустил ее туда, а поверх могилки насыпал холмик и на тот холмик присел и горевал по курочке до тех пор, пока и сам умер… Так все они и покончили с жизнью.

81. Брат Весельчак

Велась некогда большая война, и когда окончилась, многие солдаты получили отставку. И Брат Весельчак тоже получил отставку вместе с другими, а при отставке – небольшой казенный хлебец да четыре денежки на выход. Побрел Брат Весельчак путем-дорогою, и повстречался ему добрый волшебник в образе нищего. Волшебник попросил у него милостыни. Тот отвечал ему: «Э-эх, миляга, что мне и дать-то тебе? Был я в солдатах и выпущен вчистую, и всего-то у меня за душою – казенный хлебец да четыре денежки… А как и те выйдут, придется и мне так же точно просить милостыню, как ты просишь… Однако же дам что могу». Затем он разделили хлебец на четыре части и одну из них дал волшебнику, добавив к хлебу и денежку. Поблагодарил его волшебник, пошел далее и в образе другого нищего сел на пути солдата; когда тот поравнялся с ним, волшебник опять попросил у него милостыни. Брат Весельчак опять повторил ту же речь и опять подал ему четверть хлебца и денежку. Поблагодарил его волшебник, пошел далее и в третий раз, в образе третьего нищего, сел при дороге и опять обратился к Весельчаку с тою же просьбою. Весельчак и в третий раз дал ему третью четверть хлебца и третью денежку. Добрый волшебник его поблагодарил, а добряк пошел далее, и осталось у него в запасе всего четверть хлебца да одна денежка. С этим запасом зашел он в гостиницу, съел свой кусок хлеба, а на денежку спросил себе пива. Затем пошел дальше путем-дорогою, а навстречу ему вышел опять добрый волшебник в образе отставного же солдата и заговорил с ним: «Здорово, товарищ! А что, не найдется ли у тебя куска хлеба в запасе да хоть денежки на выпивку?» – «Где мне это взять? – отвечал Весельчак. – Выпущен я вчистую и за службу получил только казенный хлебец да четыре денежки! На пути своем повстречал я троих нищих и каждому дал по четверти хлебца да по денежке. Последнюю же четверть я сам съел, зайдя в гостиницу, да на последнюю денежку выпил. Теперь, брат, у меня пусто, и если у тебя тоже ничего нет, то мы вместе можем отправиться просить милостыню». – «Нет, – сказал волшебник, – это пока еще не нужно: я кое-что смыслю в лечении болезней и сумею этим делом заработать сколько мне нужно». – «Ну а я в этом ничего не смыслю, – сказал Весельчак, – значит, мне и придется одному идти нищенствовать». – «Э-э, пойдем со мною! – сказал добрый волшебник. – Коли я что-нибудь заработаю, так поделюсь с тобою». – «Что ж? Мне это на руку!» – сказал Весельчак. Так и продолжали они путь вместе.

Вот и пришли они к одному крестьянскому дому и услышали в нем вой и плач; вошли туда и видят, что хозяин дома лежит при смерти, и смерть у него за плечами, а жена его по нему воет и в голос плачет. «Полно выть и плакать, – сказал добрый волшебник, – я вылечу вашего мужа». – И с этими словами вынул из кармана какую-то мазь и исцелил больного мгновенно, так что он мог встать и совсем выздоровел. Муж и жена очень этому обрадовались и спросили: «Чем можем мы вас наградить? Что можем вам дать?» Однако же волшебник не захотел ничего брать, и чем более они его упрашивали, тем более он отказывался. А Весельчак-то и подтолкни волшебника в бок и говорит: «Бери же что-нибудь, ведь нам же нужно». Наконец хозяйка принесла ягненочка и сказала волшебнику, что он должен его взять; но тот все отказывался. А Весельчак-то опять его в бок: «Да бери же, дурень, ведь нам нужно!» Тогда добрый волшебник сказал наконец: «Ну ладно! Ягненочка я возьму, но не понесу сам; хочешь брать, так сам и неси». – «Отчего же не понести!» – отвечал Весельчак и вскинул ягненка на плечо. Вот и пришли они в лес; ягненок порядком оттянул плечо Весельчаку, который притом же был и голоден, а потому сказал волшебнику: «Глянь-ка, местечко здесь неплохое, здесь могли бы мы ягненочка сварить и съесть». – «Пожалуй, – отвечал волшебник, – но только я варить не мастер; вари, коли хочешь, вот тебе и котел; а я тем временем похожу, пока ягненок сварится. Но только ты не принимайся за еду прежде моего возвращения; я уж приду вовремя». – «Ступай, ступай! – сказал Весельчак. – Я готовить умею и уж справлюсь с делом». Добрый волшебник ушел, а Весельчак зарезал ягненка, положил мясо его в котел и стал варить. Вот ягненок-то уж и сварился, а волшебника все нет; тогда Весельчак вынул ягненка из котла, взрезал его и нашел внутри его сердце. «Это, верно, самый лакомый кусочек в нем», – сказал он и сначала только отведал его немного, а затем и все целиком съел. Наконец и волшебник вернулся и сказал: «Ты хоть всего ягненка можешь съесть, а мне дай только одно сердце». Весельчак взял и нож и вилку в руки и давай преусердно искать среди кусков ягнятины и сделал вид, что не может никак отыскать сердце; наконец процедил сквозь зубы: «Да его тут вовсе и нет». – «Что же это значит?» – спросил волшебник. «Право, не знаю, – сказал Весельчак, – а впрочем, что же мы оба за дураки! Ищем сердце ягненка, а ни одному из нас и в голову не приходит, что у ягненка сердца нет!» – «Ну это что-то новое! У каждого животного есть сердце; почему бы могло не быть его у ягненка?» – «Нет-нет, взаправду, брат! Ты только сообрази – так сейчас поймешь, что у него в самом деле сердца не имеется!» – «Ну пусть будет так! – сказал добрый волшебник. – Коли сердца нет, так мне и ягненок не нужен; можешь его есть один». – «Чего не съем, то захвачу с собою в ранец на дорогу», – сказал Весельчак, съел пол-ягненка и сунул остальное в свой ранец.

Пошли они далее, и по воле доброго волшебника широкая река перерезала им дорогу – а им надо было через нее непременно перейти. Вот волшебник и сказал: «Ступай ты вперед». – «Нет, – отвечал Весельчак, – лучше ты вперед ступай». А сам подумал: «Если окажется глубоко, так я лучше на берегу останусь». Пошел волшебник в воду, и вода достигала ему только по колено. Задумал и Весельчак переходить, а вода-то прибыла и была ему по горло. И стал он кричать: «Брат, помоги!» А волшебник сказал: «Признайся мне, что ты съел сердце ягненка?» – «Нет, – отвечал тот, – не ел я его». А вода-то все прибывала и достигла уж до самых уст солдата. «Помоги мне, брат», – крикнул он волшебнику. – «А признаешься ли ты мне, что съел сердце ягненка?» – «Нет, – отвечал солдат, – не ел я его». Не хотелось доброму волшебнику, чтобы Весельчак потонул, он спустил воду и помог ему через нее перебраться.

Пошли они далее и пришли в такое царство, где королевна была при смерти. Услышали об этом наши путники, и солдат сказал волшебнику: «А что, брат, ведь это для нас пожива! Если мы ее вылечим, так, пожалуй, на весь век обеспечимся!» И показалось ему, что волшебник недостаточно проворно ворочается; он и давай его спешить: «Да ну же, голубчик, поворачивайся! А то, пожалуй, еще опоздаем!» А волшебник нарочно замедлял и замедлял шаг, как ни торопил его товарищ, пока наконец они не узнали, что королевна скончалась. «Вот тебе и на! – сказал с досадою солдат. – А все оттого, что ты так плелся нога за ногу!» – «Помолчи лучше, – отвечал ему волшебник, – я ведь не только больных лечить умею, я и мертвых могу вновь призывать к жизни». – «Да, вот если ты это умеешь делать, так оно мне на руку; только уж ты меньше половины королевства за оживление не бери!» Затем они направились к королевскому замку, где все были погружены в великую печаль; там и сказал королю добрый волшебник, что он берется оживить королевну. Повели его к умершей королевне, и он сказал: «Принесите мне полнешенек котел воды». И, когда котел был принесен, он приказал всем выйти из комнаты, оставив при себе только одного Весельчака. Затем он изрезал на куски все тело усопшей, побросал куски в котел, развел под ним огонь и стал их варить. И когда все мясо от костей отстало, он добыл из котла тонкие белые косточки, положил их на стол и составил в обычный, естественный порядок. Затем он стал перед столом и трижды произнес: «Усопшая, восстань!» И при третьем возглашении этих слов королевна поднялась живая, здоровая и прекрасная, как и прежде. Король, конечно, несказанно обрадовался и сказал доброму волшебнику: «Требуй от меня награды, и, если бы даже ты пожелал половину моего королевства, я охотно отдал бы тебе». Но волшебник отвечал: «Я не желаю никакой награды». «Экий дурень!» – подумал про себя солдат, толкнул товарища в бок и шепнул ему: «Да полно же тебе дурить! Коли тебе ничего не нужно, так я-то не прочь бы получить хоть что-нибудь». Добрый волшебник ничего не пожелал; однако же король заметил, что его товарищ не так бескорыстен, и приказал своему казначею набить ранец солдата червонцами.

Пошли они далее, и когда дошли до леса, волшебник сказал Весельчаку: «Ну теперь давай делить золото». – «Хорошо, – отвечал тот, – давай делить». Разделил волшебник золото – и разделил на три части. «Что это он опять затеял? – подумал солдат. – Нас всего двое, а он на три доли делит». Разделив золото, волшебник сказал: «Я разделил на три доли очень верно – одна доля мне, одна тебе, а одна тому, кто сердце ягненка съел». – «О, да это я же его и съел, – поспешил ответить Весельчак и поскорее прибрал золото к рукам. – Я съел, уж ты поверь мне!» – «Может ли это быть? – продолжал волшебник. – Ведь ты же сам утверждал, что у ягненка вовсе сердца нет?» – «Э, братец мой, виданое ли это дело? И у ягненка сердце есть, как у всякого животного… Почему бы у него сердцу не быть?» – «Ну ладно же, – сказал добрый волшебник, – возьми себе все золото, но я уж не хочу долее быть твоим спутником – я пойду один своею дорогою». – «Как знаешь, голубчик, – сказал солдат, – на том и прощай».

И пошел добрый волшебник другою дорогою, а Весельчак про себя подумал: «Оно и лучше, что он от меня отстал; а то он какой-то мудреный – чудодей, что ли?» Кстати же, и денег у него теперь было довольно; но он не умел с ними обращаться, разбрасывал их, раздаривал и по прошествии некоторого времени опять остался без копейки. Вот и пришел он в одну страну, где, по слухам, королевна только что скончалась. «Вот что! – подумал он. – Ведь тут отличное дело может выгореть! Я ее оживлю и уж, конечно, заставлю себе за это заплатить надлежащим образом». Пошел к королю и предложил ему оживить усопшую. А до короля уже дошли такие слухи, что вот ходит по белу свету какой-то отставной солдат и оживляет усопших; он и подумал, что Весельчак и есть тот самый солдат. Однако же так как он не имел к нему доверия, то сначала посоветовался со своими советниками, и те сказали ему: «Отчего же не попробовать, ведь дочь-то твоя все равно уж скончалась». Весельчак велел воды в котле принести, потом всех выслал из комнаты, разрезал тело усопшей на части, покидал их в котел, развел под ним огонь – все точно так же, как это волшебник делал. Стала вода в котле закипать и мясо от костей отставать; тогда выбрал он из котла кости и разложил их на столе; однако он не знал, в каком порядке их следует сопоставить, и все сложил шиворот-навыворот. Потом стал перед столом и сказал: «Усопшая, восстань!» – и трижды повторил, а кости и не двигались. Он и еще трижды повторил те же слова – и тоже тщетно. «Да ну же, вставай, поднимайся, сударыня, – крикнул он наконец, – не то худо будет!» Чуть только он это произнес, как добрый волшебник, по-прежнему в образе отставного солдата, явился к нему, проникнув в комнату через окно, и сказал: «Ах ты, безбожный человек! Как осмеливаешься ты приниматься за это дело, не разумея даже того, что усопшая не может восстать из мертвых, когда ты так перепутал все ее кости?» – «Голубчик, да я сделал как умел!» – взмолился солдат. «На этот раз еще я тебя выручу из беды, но предупреждаю тебя, что если ты осмелишься еще раз что-нибудь подобное предпринять, то тебя постигнет великое несчастье… Сверх того, не смей от короля ни требовать, ни принимать никакой, даже и самой ничтожной, награды». Затем добрый волшебник сложил кости королевны в настоящий порядок, произнес трижды: «Усопшая, восстань!» – и королевна поднялась здоровая и прекрасная, как и прежде. А добрый волшебник как пришел, так и удалился через окно; и Весельчак, довольный-предовольный тем, что все так хорошо у него с рук сошло, горевал только о том, что ему не приходилось получить никакой награды. «Желал бы я знать, что у него такое в голове сидит? – подумал солдат. – Ведь то, что он одной рукой дает, то другой отнимает – в этом просто смысла нет!» Стал король Весельчаку предлагать, что он пожелает, но тот ничего не смел взять открыто, однако же разными намеками и хитростью довел до того, что король приказал наполнить ему ранец золотом; с тем он и ушел. Когда он вышел из замка, у ворот стоял добрый волшебник и сказал ему: «Видишь ли, каков ты человек? Ведь я же тебе запретил брать что бы то ни было, а у тебя вон ранец полнехонек золота!» – «Да что же я буду делать, – возразил солдат, – когда мне его туда насильно напихали». – «Ну так я же говорю тебе, чтобы ты второй раз не смел ничего подобного делать, а не то тебе худо будет». – «Э, брат! Не тревожься; теперь у меня золота вдоволь; стану ли я еще возиться с обмыванием косточек». – «Да, как же! – сказал волшебник. – Думаешь, надолго тебе золота хватит? Ну а чтобы ты опять не задумал выступить на запретную дорогу, я наделю твой ранец таким свойством, что, чего бы ты ни пожелал, все у тебя тотчас в нем очутится. Прощай, больше уже мы с тобой не увидимся». – «С Богом!» – сказал солдат, а сам подумал: «Я и рад, что ты уходишь, чудак ты этакий!.. Я за тобой вслед не пойду!» В ту пору он и не подумал о чудесной силе, которая дана его ранцу.