У себя на исповеди

скачать книгу бесплатно

У себя на исповеди
Григорий Артамонов

«Когда женщина живёт одна – это не страшно. Страшно, когда женщина живёт одна вместе с мужчиной». Вы думаете, что это касается только женщин? Наверно совершенно без разницы. Но ведь люди встретились, полюбили друг друга, вырастили детей и вдруг остаются вдвоём, а затем и одни. Они рядом, но одни. И всё происходит настолько незаметно, что кажется обыденным. И только финал отношений может раскрыть и заставить обдумать всё до мелочей, вспоминая всё лучшее и худшее. Появится возможность посмотреть на себя со стороны. Может и постараться изменить себя. Изменить резко и вовремя.

Григорий Артамонов

У себя на исповеди

Как сложно в жизни расставаться, Хотя уже давно пора… И сердце просится остаться, Не разрешает голова…

Душа болит и молча плачет, И грустью светятся глаза. Прости, я не могу иначе! Увы, окончена глава…

(

Вечер. Тепло, уютно. Душ, постель. Тело вытянуто, руки расставлены по сторонам, словно крест. Медленно голову заполняют мысли. Мысли о произошедшем. Развод. Вышло резко и немного неожиданно, хоть и в душе? ожидаемо непредсказуемого исхода, но каков он будет, даже не задумывалась в суете своих меркантильных «забот», живя своей, такой примитивной жизнью. Жизнью, во многом ставшей безразличной женщины, избалованной, обеспеченной. Сначала, циничный страх потери финансовой «привольности», затем, необоснованная злоба от разыгравшейся фантазии, что другая уводит мужа. И только позже осознаёшь, что-то сделала не так, не то ты сама. При разводе дадут месяц на возможность примирения. Месяц. Кому-то и года мало, кому-то и дня хватит. Потолок и тишина. Тишина такая, что слышно, как «идут» ранее не замечаемые часы на дальней стенке. Тик…Тик…Так.. Тик…Тик…Так.. Толкают шестерёнки друг друга, заставляя двигаться стрелки. Самая маленькая, часовая, как замерла, но ты знаешь, движется. Минутная не спеша отмеряет свои деленица и только секундная, опережая всех, кружит, чуть не задевая выпуклые цифры. Бежит, бежит. Эх, взять бы пальцем, да и крутнуть их в обратную сторону, чтобы превратились они в «красно-серые» круги и вместе с ними жизнь назад, немного назад. Туда, где…

«…Ты помнишь, как все начиналось.

Все было впервые и вновь.

Как строили лодки, и лодки звались

Вера, Надежда, Любовь…».

Наша любимая песня. Сидим с друзьями, подпеваем. Прохладно. Накинул свою куртку мне на плечи и тихонько обнял. Стало тепло и приятно. Эх, девичья молодость. Да какая девичья, уже ожглась, поверила однажды. С тех пор стала осторожна в отношениях.

А он совершенно другой. Переплетение доброты и внутренней строгости, детской наивности и взрослой серьёзности, юмора и грусти. Его лицо. Он так сильно похож на Пола Маккартни из известной музыкальной группы. Особенно глаза. Но не это было важно. Главное, это его упрямая настойчивость. Поиздевалась немного над ним, своим, якобы, «безразличием». Но он не сдался. Через знакомых узнала, что его друзья стали жаловаться, «бросил» их, стал забывать. Поцелуи. Какая прекрасная была неделя, проведённая вместе, в спокойном одиночестве, без оглядки на завтра. Родители уехали, оставив в моё распоряжении квартиру. Наверно, эти семь дней и были началом откровенным чувствам. Именно эти семь дней стали тем прекрасным началом, которое продолжились на долгие годы. Подобрать других слов невозможно.

«Рука в руке, лианой ног сплетенье

Вулканом, извергая лаву чувств, отбросив все сомненья

И не стесняясь наготы и близости смятенья

Друг другом наслаждаясь вновь и вновь…

Наверно так приходить к нам любовь…».

Оказывается помню им написанные стихи. Правда пришлось немного врать ему, в первый и последний раз. Так не хотелось потерять его. Что-то говорила, показывала на смятой простыни. Но он не слушал. Его фраза и глаза запомнились надолго, и поставили всё на свои места.

– Мне это не интересно, – и его счастливое лицо.

Свадьба. Разгуляй. Как вчера, перед глазами танцуют молодые родители, гости. Весело! Метём веником, собирая монетки в пакет, вместе с осколками банок, глиняных горшков разбитых о пол. Старая традиция. А поздно вечером, высыпав на газету эту «стеклянно-медно-серебристую» массу, считаем. Порезы, зелёнка. Часто улыбаемся, а порой и смеёмся. «Намели» по тем временам приличную сумму. Разбираем подарки, читаем поздравления в конвертах и опять подсчитываем вложенные в них денежные купюры. Солидно! Удивились, прочитав в умной книжке про самые критичные годы семейной жизни – полтора года, семь лет. И ведь поверили в то время. Но проскочили они, где там заметить. Тяжеловато бывало. Съёмные квартиры, детишки маленькие. Простуды, ангины, ветрянки.

В один из вечеров сказал.

– Мой заработок позволяет нормально жить. Хочу быть спокойным, чтобы дети не ходили по улице с ключами от квартиры на шее.

Освободил меня от работы, сделал домохозяйкой, но всегда понимал, что «домохозяйничать» тяжелей, чем каждый день ходить на работу, наслаждаясь выходными днями. Придёт усталый и весь вечер помогает стирать, сушить, гладить марлевые пелёнки. Вместе. Рядом. Справились. В выходные, зимой, на горках, детвора вся в снежных комочках на рукавицах, шарфах. Весело. Летом на прогулку в лес. Одуванчики. Сплетённый из них ободок на голову. Поездки к родителям. Своя маленькая дача. Комната в коммуналке по тем временам уже хорошо. Не успели обжиться, отдельная квартира. Чуть не сошла с ума. Огромные комнаты, высоченные потолки, своя кухня, ванна. Душа на взлёте. Смеялась на его высказывание.