скачать книгу бесплатно
Офис Артура был взят под охрану. За Ириной и ее сыновьями велось постоянное скрытое наблюдение. Я находилась в постоянном напряжении, не зная, чего ждать от этого больного урода. Очень переживала, что не смогу доносить своего малыша и это злило меня еще сильнее. С моей стороны все было относительно тихо, со стороны фирмы Артура через месяц меня ждал еще один «сюрприз».
Ко мне в кабинет влетел весьма недовольный Кедрач.
– Мурена, твою мать, я же тебя предупреждал.
– И тебе доброго дня. Я не поняла, в чем проблема?
– Проблема в том, что последние две поставки опять не проплачены.
Я взяла телефон и созвонилась с Трофимом.
– Трофим, что у нас с оплатой «Форсажу»?
– Прошлый месяц закрыли полностью. Я лично ездил в банк.
– Ясно, Трофим, – ответила я и отключилась, понимая, кто мог постараться, чтобы эта оплата не прошла.
– Че, Мурена, опять непонятки?
– Сколько я тебе должна?
– Меня ни хрена не устраивают, такие сбои. Ты понимаешь, что ты сбиваешь мне работу?
– Понимаю. Я предлагаю тебе работать с наличными по предоплате.
– Еще один косяк, Мурена, и работать с тобой я больше не буду. И ни кто работать с тобой не будет.
– Я тебя услышала, Кедрач…
… Как я и предполагала, платеж не прошел, потому что в банке кто-то очень помог ему не пройти, я прекрасно понимала кто.
Вернувшись вечером домой, я присела с Федором у камина.
– Что с хмырем, Федор?
– Нет его, Настя. В Ивановске точно. Пробиваю Ижевск.
– Сученок куда он смылся?…
Едва уладив вопрос с личной жизнью Сени, меня ждал еще один сюрприз, связанный с семьей Степана.
Мы с Кириллом и Вадимом сидели в кабинете. У ребят были ко мне вопросы по учебе, я объясняла им то, чего они не понимали, как правильно поступить и как делать не стоит, чтобы правильно рассчитать планировку объекта, затраты на его строительство и его окупаемость после. Раздался телефонный звонок, я взяла трубку.
– Настя? – раздалось в ней.
– Да. Я слушаю, – ответила я.
– Это Наталья. Настя, мы можем увидеться с тобой?
– На это есть причины? – сухо спросила я.
– Настя, пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой, – просила Наталья.
– Хорошо. Я перезвоню тебе, – ответила я, думая о том, что же понадобилось Наталье спустя пять лет, в течении которых, она ни разу не позвонила своим сыновьям.
– Спасибо, Настя, – сказала она, я отключила трубку и посмотрела на своих ребят.
«Они не родные мне, я не видела, как они росли, они со мной всего несколько лет, но моя душа прикипела к ним, я люблю их, как родных сыновей. Не смотря ни на обстоятельства, ни на то, что характер у меня жесткий, и после смерти Марика сердце мое стало «холодным», а душа жестокой, и в душе и в сердце у меня осталась любовь и тепло к детям. Именно дети не дали мне окончательно превратиться в робота без чувств и эмоций и я все что угодно готова сделать, чтобы они чувствовали родительское тепло и заботу. Ни что на свете не заставит меня отказаться от моих ребят. Шестеро молодых парней, у меня хватает и сил, и тепла, и терпения ни них всех. Как могла Наталья бросить своих сыновей, именно тогда, когда была им так нужна? О чем теперь она хочет поговорить со мной?»
– Все хорошо, Настя? – спросил меня Кирилл.
Я и сама не поняла, что уже минут десять сижу и молча смотрю на них.
– Да, ребята, все хорошо. На чем мы остановились?…
На следующий день я позвонила Наталье, мы договорились о встрече, днем в кафе.
Когда я вошла в кафе, Наталья уже была там. Я подошла к столу, за которым она сидела.
– Здравствуй, Настя, – сказала она.
– Здравствуй, Наталья, – ответила я, присев к столу. – Я слушаю тебя.
– Настя, я все понимаю, ты вправе осуждать меня…
– Наталья, я не люблю долгих и ненужных объяснений, и ты это знаешь. Давай ближе к делу.
– Я очень хочу увидеть сыновей, – прямо сказала она.
– Наталья, за эти пять лет, ты ни разу не позвонила им, а они ждали твоего звонка, они скучали по тебе. Где ты была, когда была им нужна? – спокойно спросила я.
– Когда посадили Степана, я очень боялась, что меня могут убить, боялась выходить из дома и оставаться в доме одна. Этот страх сломал меня, я любила Степана… У меня не хватило смелости сказать ему в глаза, что я разрушила наше с ним счастье и просто хочу сбежать из этой страны, подальше от всей этой крови и криминала… Когда я уехала из России, я была уверенна в том, что даже если дети не захотят жить со мной, то будут часто прилетать ко мне в гости, но когда мы с Максимом прилетели в Эмираты, он запретил мне даже звонить сыновьям и вообще упоминать о них. Тогда я поняла, что потеряла самое дорогое, что было у меня в жизни. «Глаза мои открылись», но было уже поздно.
– И ты все равно осталась с ним?
Наталья посмотрела мне в глаза.
– У нас ничего не было с ним, Настя. Максим директор фирмы, в которой я работала. У нас с ним был заключен контракт на пять лет, из-за которого мы и улетели в Эмираты. Я нужна была ему как специалист, как женщину он меня не воспринимал, считая меня недостойной его. Я сразу сказала, что без детей я никуда не полечу. Он сказал, что устроит жизнь и мне и детям, он готов был обещать мне что угодно, лишь бы я подписала этот контракт. Подписав его, я подписала себе приговор, разорвать его я не могла, в таком случае Максим мог потерять не только солидную сумму, но и свою голову. Заключив контракт, он не оставлял меня без надзора ни на минуту. Когда он запретил мне звонить детям, я сказала, что улетаю обратно в Россию. Избив меня до полусмерти, он приставил ко мне двух охранников, сказав, что если я дернусь еще раз, по окончанию контракта, он просто пристрелит меня. Я боялась даже думать о том, что могло бы быть с ребятами, если бы они улетели со мной. Все эти пять лет я жила под конвоем и молила Бога о том, чтобы сыновья когда-нибудь простили меня. Месяц назад контракт закончился, и я вернулась в Россию.
Я смотрела на Наталью, ее измученное лицо, я видела, что она, действительно, жалеет о том, что потеряла свое настоящее счастье. Не ценила, не берегла то, что было дано от Бога, и поняла это слишком поздно. Я не понимала ее, но мне стало жаль ее. Слабая женщина, которая не смогла уберечь своего счастья, не понимая, что бежать от судьбы бесполезно, судьбе нужно противостоять, а счастье свое беречь то, которое есть, а не искать лучшей жизни.
– Что же ты наделала, Наталья? Какой такой, другой жизни ты захотела? О чем ты думала тогда? Ты боялась? Ты могла поговорить со мной, я бы тебе роту охраны выставила и Максима твоего в порошок растерла, я бы помогла тебе. Ты, могла поговорить со мной тогда, пять лет назад, но ты решила кардинально поменять свою жизнь… Степан очень любил тебя и ты ведь тоже любила его.
– Я и сейчас люблю его, Настя. Я знаю, что он никогда не простит меня, – из глаз Натальи покатились слезы. – Я очень виновата перед ними, я знаю. Я умоляю тебя, Настя, помоги мне наладить отношения с сыновьями.
– Как ни странно, Наталья, но мне жаль тебя, только вот помочь тебе, я не смогу.
– Пожалуйста, Настя. Я очень прошу тебя, помоги мне.
– Дело не во мне и не в том, как я сама к этому отношусь, чего бы там между вами не происходило, я за счастье Степана и ребят. Только вот сыновья твои выросли, Наталья, – я показала ей фото ребят в телефоне. – Сенька женится летом, весной у тебя родится внук. Они уже взрослые и смогут ли они тебя понять, я не знаю.
Наталья смотрела фото, слезы ручьями текли по ее щекам. Она отдала мне телефон и закрыла лицо ладонями. Я сидела молча, дав ей прореветься и успокоиться.
– Что мне делать, Настя? Как мне вымолить прощение у них? – всхлипывая, спросила она.
– Я не знаю, Наталья.
– Я прошу тебя, поговори с ними.
– Я поговорю с ребятами, но я ничего тебе не обещаю…
Я пригубила из стакана апельсиновый сок и пристально посмотрела на Наталью, что-то не нравилось мне в этом разговоре. Я не могла понять, что именно. Наталья искренне раскаивалась, сожалела, да, но… Что-то определенно было не так. Что? Чрезмерное напряжение Натальи? Ее затравленный взгляд? Именно затравленный взгляд скрывался под ее уставшим и измученным взором. Тогда пять лет назад я, я чувствовала почти тоже, но Наталья убедила меня в том, что она просто хочет сбежать от всей этой крови и я поверила ей. Сейчас, я не просто чувствую, я уверенна, что-то не так. Что? Наталья пытается обмануть меня? В чем? Нет, не в том, что она жалеет о разлуке с сыновьями, а в чем?
– Наталья, – я снова посмотрела на нее. – Ты ни чего больше не хочешь мне сказать?
Она вздрогнула и опустила глаза, не в силах выдержать мой пристальный взгляд, этим она окончательно убедила меня в том, что она либо чего-то не договаривает, либо…
– Наталья, – повторила я.
Она взяла в руки мои ладони, с силой сжала их и все же посмотрела мне в глаза.
– Поговори с ребятами, Настя…
Я смотрела ей в глаза и понимала, что если ей и есть, что сказать, ни чего она мне не скажет.
– Наташ, одну ужасную ошибку ты уже совершила, не совершай следующей…
Она продолжала молчать. Я встала со стула, собираясь уходить.
– Настя, я умоляю тебя… – она снова взяла меня за руку и посмотрела мне в глаза.
– Я поговорю с ребятами, – сухо ответила я и покинула кафе.
«Что же ты скрываешь, Наталья?» Этот вопрос не выходил у меня из головы.
Вечером, после ужина я позвала Арсения и Ефима к себе в кабинет. Они вошли и присели рядом со мной. Я молча смотрела на них, не зная, как объяснить им, что в жизни все намного сложнее, чем нам хотелось бы.
– Тетя Настя, что-то случилось? – спросил меня Сеня.
– Ваша мама вернулась в Россию. Она очень хочет увидеть вас, – ответила я.
Смятение и растерянность читались в глазах ребят.
– Она вспомнила, что у нее есть дети? – сухо спросил Сеня.
– Ребята, она ваша мать и…
– Где она была? – впервые Сеня жестко разговаривал со мной. – Лишь мужская гордость не позволяла мне реветь в подушку по ночам. Мне было невыносимо больно, от того, что наш самый родной человек предал нас и отца, она бросила нас, как только отца закрыли и он стал зэком, а не директором в крупной фирме. Я начал пить и пробовать всякую дрянь, от которой я мог просто сдохнуть, я мог бросить школу, я мог пойти по беспределу, я мог потерять любимую девушку и сына, который еще не родился. Я, вообще, мог стать непонятно кем! Но ни хрена плохого со мной не произошло, – он посмотрел мне в глаза. – Потому что рядом со мной, была мать! Мать, которая любит меня! И эта мать – ты, Настя! Ты, а не она! Сколько «крови мы выпили тебе», пока ты старалась воспитать из нас достойных людей? Но ты не бросила ни одного из нас! Ни одного из нас ты не послала на хрен! Потому что мы нужны тебе! Мы дороги тебе! Ты поставила нас на ноги! Ты, Настя, а не она!
– А мне и гордость не мешала, – сказал Ефим. – Я два года ревел по ночам. Ревел и ждал ее, вздрагивая от каждого телефонного звонка. Я мучился, пытаясь понять, почему она бросила нас, что заставило ее так поступить. Теперь, мне уже все равно, если бы она хотела, она бы вернулась к нам, и ни что не помешало бы ей. Я принял, как есть и позволил тебе заменить ее. Как бы мы не изводили тебя, как бы тяжело тебе не было с нами, ты всегда была рядом и мы уверенны, что в любой ситуации ты будешь рядом с нами. Лишь ты заботилась о нас, не смотря на то, как дерьмово бывало тебе самой. Где была она, когда была нам так нужна? Устраивала свою жизнь? Она захотела счастливой жизни без нас? Удачи.
– Ребята, родные мои, я вас прекрасно понимаю. В вас сейчас говорит многолетняя обида и все же, Наталья ваша мать, постарайтесь если не понять ее, то хотя бы простить. Я встречалась с ней. Она, действительно, раскаивается в том, что так поступила с вами, она любит вас и надеется, что вы когда-нибудь простите ее. Я не оправдываю Наталью, она поступила подло с вами и вашим отцом. Проявила слабость, испугавшись той жизни, что дал ей Степан, пыталась сбежать от нее. Как бы, это не было сложно, ребята, нужно уметь прощать, это не проявление слабости, это сильный поступок, который под силу далеко не каждому. Я понимаю ваше отношение к ней, она бросила вас именно тогда, когда больше всего была вам нужна. Она сама наказала себя, бросив вас и Степана, она потеряла самое дорогое, что было у нее в жизни, и осталась совсем одна. Она осознала это, а поздно она это поняла или нет, решать вам. Все мы совершаем ошибки, увы, шанс исправить их, дается далеко не каждому. Дайте ей шанс, хотя бы объяснить вам, почему она так поступила с вами.
Как бы там не было, ребята, она ваша мать, она дала вам жизнь, об этом не стоит забывать. Обстоятельства порой ломают нас и нашу жизнь и не у каждого хватает сил справиться с ними. Страх толкает нас на необдуманные и порой непоправимые поступки. Ребята, родные мои, вы уже навсегда останетесь родными мне, ни за что на свете я не стану советовать вам чего-то плохого. Я ни в коем случае, не собираюсь вас напрягать. Вы уже взрослые, вы вправе и в состоянии сами принимать решения. Я хочу, чтобы вы подошли к этому вопросу по-взрослому и приняли решение, о котором впредь вам не придется пожалеть. Лишь вам решать, как поступить, я могу лишь дать вам совет – позвольте ей высказаться, не смотря на все свои обиды и на то, как это сложно, выслушайте ее. Какими бы не были наши родители, не стоит таить обиды на них. Из их отношения к нам, нужно сделать вывод для себя и не повторять подобных ошибок по отношению к своим детям. Не страшно простить мать, какой бы она не была, страшно, не успеть, этого сделать. Простите ее, ребята, а дальше, время покажет.
– Мой сын еще не родился, – сказал Сеня. – Но я не могу придумать причины, которая заставила бы меня бросить его. Я не держу на нее зла, но понять ее я не смогу никогда и относиться к ней так, как когда-то в детстве, я уже не смогу. Пустоту оставшуюся в сердце, после того как она бросила нас, заполнила ты, Настя и матерью, в которой я вижу друга и опору в жизни, уже навсегда останешься ты, а встретиться с ней, я пока не готов.
– Я помню прекрасно, что она хотела забрать нас с собой… Я готов выслушать ее, но любить ее так, как я любил ее, рыдая ночами, я уже не смогу, перегорело. Почему она не приезжала к нам? Почему она даже не звонила нам? Сеня прав, тетя Настя, она не спешила к нам и ее место в наших сердцах заняла ты, а вытеснить от туда тебя, не сможет уже ни кто. Мы встретимся с ней и поговорим, но не сейчас, нам нужно время.
Спустя лишь две недели, ребята решились встретиться с Натальей, поговорили с ней, выслушали, сказали, что простили ее, обещали навещать и поддерживать с ней отношения, но того тепла и доверия, что было когда-то, между ними не было. Что ж, пройдет время и, возможно, Наталье удастся заслужить благосклонность сыновей, мне же предстояло обсудить эту тему со Степаном…
Через неделю мне снова пришло сообщение. Мой «друг» стал действовать более серьезно и решительно. Под пресс попал Трофим…
«Помощнику твоему очень хреново, Мурена. Помоги ему».
Я пробила телефон Трофима, он был в карьере.
– Федор, – позвала я. – Давай мне самый большой бронник и 15-ть бойцов.
– Настя?
– Федор, хоть ты мне на мозги не дави. Выполняй! – жестко сказала я.
– Есть! – ответил Федор и удалился.
Натянув бронник, я села в Хаммера и уверенно отправилась в карьер. Когда мы въехали туда, порядка 10-ти отмороженных уродов встретили нас, Трофим был с ними. Я уверенно прошла вперед.
– Ты подумала, Мурена? – нагло спросил меня один из них. – Или мы еще немного поиграем? – издевался он надо мной.
Я оценивала ситуацию – Трофим избит, но он не связан, ствола у его головы тоже нет, этот баран просто держал его за шею. Стоявшие за ним были со стволами, но это не критично. Я внимательно посмотрела на Трофима, давая ему понять, что он должен быть готов действовать.
– А чего же нам не поиграть? – прохрипела я, подойдя к нему почти вплотную. – Конечно, поиграем.
За доли секунды я выхватила из чехла нож и вонзила его в пузо того, кто говорил со мной. Трофим упал на землю, бойцы открыли огонь, двое из них подбежали к нам с Трофимом, закрывая нас от пуль, летевших в нас. Собственно от пуль друзей нас закрывал еще и друг с пропоротым брюхом. Не больше 10-ти минут продолжалась стрельба и все стихло.
– Настя, твою мать, ты че творишь?! – Трофим подпрыгнул с земли и возмущенно смотрел на меня.
– Нормально, Трофим. Сам как?
– Я, слава Богу, не беременный.
– Поехали! – жестко сказала я и мы покинули карьер…
В апреле должна была состояться последняя свиданка с ребятами, но, по поводу карантина в зоне, она была перенесена на май. Это усложняло ситуацию. Мне оставалось доходить месяц, Ольга должна была родить со дня на день, и как бы сильно Сенька не хотел лично поговорить с отцом, он остался дома с Ольгой.
За неделю до свиданки, на трассе за городом, благо, что за городом, взорвались три бензовоза, доставлявшие бензин на АЗС города. Это были бензовозы Кедрача и ехали они на бензоправки Артура. Город списал это на несчастный случай – аварию на трассе. Пьяный водитель, ехавший навстречу бензовозам, не справился с управлением и вылетел на встречную полосу движения, под колеса первому бензовозу, два бензовоза, следующие за первым, не избежали цепной реакции. Я же, прекрасно понимала, насколько этот «несчастный» случай не случайный. На следующий день после аварии, мне пришло еще одно сообщение.
«Здравствуй, Мурена! Я пока не тороплю нашу встречу. Мы еще немного поиграем?! Бензовозы – это мой привет Артуру. Он тоже помнит меня. Я бы простил его, но не стоило ему лезть в мои дела с Марком. И сейчас, я не советую ему мешать, мне играть с тобой. До встречи, Мурена».
