Жестокая гвардия неба

скачать книгу бесплатно

– А-а-а, я-то подумала… – ушла из нее тревога. – Неудивительно. Посмотри, что творится за окном! Сама пару раз просыпалась, чтобы проверить, как там Маркош.

Только сейчас Тибор увидел слабые отсветы молний на стене. Далекий гром бархатно рокотал на краю слышимости.

– Вот оно что! Гроза вошла в мой сон…

– Хочешь, оставим ночник включенным? – спросила Ева. – Чтобы кошмар не вернулся?

– Не вернется.

– Ладно.

Ева заснула почти мгновенно. Гроза уходила, и светлые блики ложились на стены все реже и реже. Гром прекратил ворчание, а кошмар ушел вслед за грозой, пугать кого-нибудь другого. Что же не в порядке?

Ладонь! Ожоги! Тибор вспомнил, как отдернул руку, стоило только Еве потянуться к ночнику. Теперь боли не было. Но рука до сих пор была сжата в кулак. Он поднес ее к лицу. И медленно разжал пальцы.

Пять точек, словно пять голодных глаз, тускло сверкнули малиновым. И тут же погасли. Тибора бросило в жар, потом в холод. Он никогда не страдал галлюцинациями. Богатым воображением – может быть, но не галлюцинациями. И вещи на вешалке в раннем детстве для него всегда оставались просто вещами, а не ожившим темным человеком.

С ужасом Тибор осознал, что боится прикоснуться к собственной ладони. Он сделал это лишь через пару минут.

Ничего не произошло. Никаких изменений, никакой боли и никаких стигм. Так начинается шизофрения, подумал Тибор, заодно твердо решив с утра забежать в клинику. Конечно же, он этого не сделал, потому что утром все кошмары кажутся смешными и ночные страхи уходят без остатка.

Но в следующую ночь грозы не было. Гром гремел только в его сне, и опять в Тибора били молнии! Темное низкое небо стало многоруким мучителем, взявшим в каждую руку по хлысту, и стегало, стегало обнаженное человеческое тело.

Так продолжалось до тех пор, пока Тибор не проснулся. Снова рывком, пугливо озираясь по сторонам, ловя воздух будто форель, выловленная из пруда. Снова жгло ладонь. Но самым страшным было не это. Ева не проснулась, в доме стояла тишина, лишь звонко цокали кварцевые часики на стенке. Они и стали единственными свидетелями открывшейся Тибору страшной тайны: в его ладони снова горели малиновые злые глаза, и это свечение не исчезало.

Как зачарованный, он смотрел на пять точек, загипнотизированный необычной красотой рисунка. Квадрат, и по центру точка. Покосившись на левое плечо, Тибор не увидел там ничего особенного, другие пять точек никак себя не проявили. Но на ладони… Свечение продолжалось чуть меньше минуты. Время достаточное, чтобы отличить явь от сна. Заснул он только под утро.

На следующий день, вернувшись с работы, он первым делом положил под подушку компактную видеокамеру, которую купил по дороге домой. Но ночь прошла спокойно. И следующая ночь, и последующая. А потом пришла четвертая…

Во сне он стоял на коленях. Молнии колючими нитями оплетали тело. Тибор чувствовал себя находящимся в огненном коконе. Даже гром звучал приглушенно, будто кокон создавал звукозавесу. Если бы не жжение в ладони, Тибор, скорее всего, не проснулся. Но именно жжение оставалось натуральным. Не сразу, но он открыл глаза, сдержав застывший на губах и готовый вот-вот вырваться наружу стон. Он посмотрел на ладонь и достал видеокамеру.

На следующий раз сон был почти таким же. Снова кокон сиреневых, золотых, рубиновых и слепяще белых нитей. Снова Тибор стоял на коленях, но потом нашел в себе силы и приподнялся на одну ногу. Как только ему это удалось, звук грома стал ближе, будто двадцать–тридцать сантиметров обернулись километрами. Взглянув вниз, он обнаружил странную метаморфозу. Одно его колено впечаталось в размокшую от дождя землю, рядом с пучками бурой травы, а вторым коленом Тибор нависал над целым городом, каким его можно увидеть с высоты птичьего полета. Несомненно, это был Сегед, в котором они жили с Евой. Вот крыша городской ратуши, островерхий костел, памятник шестнадцатого века, вот Тиса, прилепившаяся сбоку и кажущаяся оттого не рекой, а темной лентой, уложенной на землю. Когда возникло жжение, он смог стерпеть, но после боль стала усиливаться, он снова проснулся и опять взялся за камеру.

Спустя неделю чип памяти оказался заполнен. Но главным было не это. Сон больше не пугал его!

Тем не менее в повторяющемся сне Тибор пока не смог встать в полный рост. То, что ему удалось, походило на позу бегуна, готовящегося к низкому старту. Разве что руками он не касался земли, земля под правым коленом ушла еще дальше, и теперь он видел не только Сегед, но и другие городки, даже Субботицу за сербской границей. Он видел две ленты: Тису и у волшебного горизонта сновидения – Дунай. Точки на ладони источали холодное свечение на протяжении двух минут после пробуждения, как он отметил на таймере съемки. И появилось нечто новое: между малиновыми пятнами проскальзывало по нескольку сиреневых черточек. Тибор сразу догадался, что же они напоминают и чем могут являться. Да и как не догадываться, если весь сон вокруг него сновали такие же черточки, только длиннее, намного длиннее. Когда дело только в масштабах, легко найти сравнение: на ладони Тибора ожили крошечные молнии!

* * *

– Дорогой, ты сильно ворочаешься во сне, или мне это показалось? И зачем тебе фотоаппарат под подушкой?

Ева сама дала повод, чтобы все рассказать. Тибор включил компьютер и принялся запускать файл за файлом.

– Смотри!

– Что это, Тибор? Новый хранитель экрана?

– Моя ладонь. Ночью она светится.

Дальше стало легче. Он рассказал ей про то, что видел во снах. Как молнии перестали его пугать, как свечение усиливалось и он купил видеокамеру.

– Что мы будем с этим делать, Тибор? – спросила Ева. По ее щеке ползла слеза.

Он обнял жену, уткнувшись лицом в копну темно-рыжих волос. Он не знал, как ответить.

– Ты ходил в клинику? – Минута слабости прошла, и Ева была готова искать выход.

– Нет. Что я им скажу? Что у меня ночные кошмары и светятся руки?

– Но запись…

– Они будут проверять ее пару месяцев, как снимки НЛО, а после объявят, что я шарлатан, а запись – подделка. А еще добавят, что я готовый клиент для психиатрической клиники. А когда шумиха утихнет, упрячут меня для изучения, вместе с вами, чтобы никто не проболтался…

– И что же мы будем делать? Ты… Ты покажешь мне, Тибор?

Им пришлось ждать четыре ночи, прежде чем Тибор осторожно потряс ее за плечо. Ева даже не сразу сообразила, что произошло. Но стоило Тибору поднести к ее лицу кулак и медленно его разжать, сон мгновенно покинул супругу. Она инстинктивно отодвинулась, оказавшись одной ногой на полу.

– Я вижу… Вижу это, Тибор! – пошептала Ева и задала тот же вопрос: – Что мы будем с этим делать?

– Пока сделаем так. Я схожу в клинику. Пожалуюсь на что-нибудь неопределенное. В крайнем случае, расскажу про кошмары. Мне пропишут лекарство, какой-нибудь диазепам или седуксен, но главное, снова прогонят на аппаратах. Пусть хоть всю кровь берут на анализы. Может, что-то и обнаружат… Что-то, от чего действительно можно вылечить. Недостаток магния в организме, избыток цинка и фосфора в крови, даже не знаю… Изменение эритроцитов, нарушение сердечного ритма… А вот это, – ткнул он пальцем в монитор, – это они лечить не станут. Это станут исследовать! И тогда я превращусь в подопытного кролика.

Тибор, как и обещал, посетил клинику. Но это не дало никакой ясности. Разве что кардиограмма…

* * *

– Скажите, вам не доводилось совсем недавно переносить какие-то тяжести? Или там пробежать несколько кварталов? Тут какие-то слабые пики, ничего серьезного. Иногда достаточно переживаний. Вы были взволнованны, ночные кошмары нередко сопровождаются учащенным сердцебиением, так что…

* * *

Бегал ли он? Ночь прошла, если так можно выразиться, в занимательном для него путешествии. Тибор ощутил, что может перемещаться вместе с огненным коконом. Пусть так и не выпрямившись до конца, пусть снова в дикой позе бегущего египтянина, но кокон перемещал его тело, повинуясь взгляду и желанию Тибора. Не зная, как по-настоящему выглядит город-порт Лисабон, где он никогда не был, но откуда Тибору вскоре предстояло направиться в трехмесячный круиз к островам Тихого океана в составе готовящейся экспедиции ООН, Тибор видел во сне причалы и портовые краны, огромные корабли, которые с высоты призрачного полета казались крошечными. Видел оконечность одного материка и начало другого. Гибралтарский пролив. И ему было спокойно, как никогда. Странно, но этой ночью он так и не проснулся. Жжение, ощущаемое даже во сне, постепенно ушло, молнии сменились праздничным фейерверком, и оказалось, что это не Гибралтар, а городская площадь. Рядом Ева и Маркош, они купили мороженое, которое превратилось в бананы, а площадь исчезла, и дальше пошла всякая белиберда. Может быть, сердцебиение случилось, когда в ладони оказались горящие угли? Шумы слабые, поводов для беспокойства нет. Это главное.

– Общий анализ готов. Эритроциты в норме. Лейкоциты, белок… Нет, все в порядке. Микроанализ будет во второй половине дня. Посмотрим, что происходит в вашей личной таблице Менделеева. Энцефалограмма тоже ничего не показала. Есть подозрительная область, но ее я наблюдал и прежде. Вы говорили, сотрясение мозга в детстве? Характерный след, так что…

К четырем часам дня, после того как Тибор побывал на ложементе томографа, стало ясно, что никаких изменений в его организме не произошло. А микроанализ показал в крови полный набор необходимых элементов без всяких излишеств. Ординатору оставалось лишь разводить руками, а Тибору бессвязно извиняться. Он надеялся, что в крови должны оставаться, по крайней мере, следы фосфора, потому что ничем иным не мог объяснить причину ночного свечения, но ничего такого не обнаружилось. Хотя его сильно подмывало все выложить, Тибор сдержался.

В следующем месяце странные сновидения посетили его только трижды. Зато эффект был поразителен.

Во время первого феноменального сновидения Тибор побывал над обширной каменистой равниной, где ему приходилось то приближаться к земле вместе с коконом, то взмывать выше птиц. Никаких городов или поселков он так и не разглядел. Вместо этого, поднявшись выше облаков, он нос к носу столкнулся с двухмоторным пассажирским самолетом. Белоснежный фюзеляж с четко различимой надписью «МИАТ» на хвосте и странным иероглифом, больше напоминающим тибетские письмена, несся наперерез огненному кокону. Когда их пути пересеклись, сиреневая вязь оплела самолет, будто схватила за крылья, после чего тот клюнул носом и начал снижаться. Оба его двигателя издавали вой, добавляя ускорение и без того стремительной машине. В последний миг Тибор выхватил взглядом один из иллюминаторов самолета, в котором распласталось искаженное ужасом лицо. Отпрянув, боясь, что обнаружен, Тибор только через секунду вспомнил, что это все сон. Удивительно, но его сознание фиксировало происходящее во всех деталях, одновременно сигнализируя, что все – сон! Но как убедительны были эти детали!

Уже высвобождаясь из кокона, а заодно из объятий странного сна, чувствуя падение с километровой высоты, которое его и разбудило, Тибор отметил еще одну деталь, ту, что постоянно присутствовала рядом, но до последнего момента была неразличима. Сейчас он ясно увидел, куда именно падает самолет…

– А-ах! – Тело содрогнулось, как случается всякий раз при ощущении полета во сне.

Ева что-то пробормотала и повернулась со спины на бок. Ладонь светилась малиновыми пятнами. Одна из искр соскочила и коснулась края простыни, и это касание было отмечено кратким щелчком. Будто рядом чиркнули спичкой. Сердце колотилось нещадно, и кровь пульсировала в висках. Почему? Ему ведь не было страшно во сне! Хотя это сердцебиение послужило для Тибора объяснением обнаруженных в клинике сердечных шумов. Тем он и успокоился.

А утром Тибор проснулся и услышал, как Ева, вставшая раньше, негодующе выговаривает в телефонную трубку.

– Нет, ты представляешь? Там люди погибли! Люди! А им главное – что осталась целой какая-то древняя стена!

– Что-то случилось, дорогая? – Тибор приподнялся на локте, решая, встать ли ему окончательно или урвать еще немножко сна.

– Муж проснулся, а у меня завтрак еще не готов, – закончила Ева разговор с подружкой, а после повернулась к Тибору: – Включи телевизор. Сейчас будет повтор.

Тибор нащупал пульт. Пару минут ему пришлось выслушивать состояние дел на ведущих мировых биржах, в чем он абсолютно не разбирался, а вот последующий сюжет оказался весьма интересным.

«Сегодня, в восемь часов утра по пекинскому времени, – вещал диктор, – на краю пустыни Алашань, рядом с автономным районом Внутренней Монголии, являющейся провинцией Китая, – тут же появилось изображение географической карты Китая, где цветом была выделена область, о которой шла речь, – по неизвестным причинам разбился самолет «Фоккер-50», принадлежащий монгольской авиакомпании «МИАТ». Самолет, рассчитанный на пятьдесят пассажиров, следовал по маршруту Улан-Батор – Ганьчжоу. Данные о количестве людей на борту уточняются».

По нижнему краю телеэкрана бежала красная полоса с телетекстом и мигающей меткой: «Горячая линия!»

«Как сообщает наш корреспондент, несмотря на то, что аэробус врезался в землю практически у самого подножия Великой стены, никакого ущерба памятнику не причинено. Последнее крушение подобного самолета произошло в феврале две тысячи четвертого года, когда «Фоккер-50» иранской авиакомпании упал и разбился на территории Объединенных Арабских Эмиратов. В тот раз двоим пассажирам удалось выжить. Сейчас, по заявлению спасателей, выживших нет…»

Теперь стало понятно и возмущение Евы, и многое другое. То, что во сне он принял за верхушку горной гряды, оказалось Великой Китайской стеной. В остальном все сходилось до мелочей. Телеоператор успел показать крупным планом остатки хвостовой части самолета, где можно было различить тот самый непонятный иероглиф, который был монгольским символом, после чего китайский военный в камуфляжной форме заслонил камеру ладонью.

Самолет. Падение. Причины не установлены. Но Тибор знал, что послужило причиной! Вот только каким образом он смог увидеть это во сне и как это все связано с молнией на метеовышке, сколько ни думал, он так и не смог понять.