скачать книгу бесплатно
Неясный вскрик, короткий взмах руки. Телефон с бешеной скоростью пересек ограниченное пространство комнаты и, с глухим звуком врезавшись в стену, отскочил на пол. В стороны отлетели несколько мелких осколков разбитого экрана, а на стене осталась небольшая зазубрина.
Представив эту картину во всех деталях, Макс задумчиво покрутил айфон в руке. Вспышка ярости уже прошла, и он набрал номер старшего из сыновей.
Наступил понедельник, и жизнь помчалась вперед с бешеной скоростью, заставляя забыть обо всем, что не было связано непосредственно с процессом обучения. В квартиру Подгорный возвращался поздно, по дороге заказывая себе доставку еды на дом. Поужинав, он садился за книги, заставляя мозг, уже давно отвыкший от такого напряженного ритма, впитывать в себя новую информацию. Спать Макс ложился далеко за полночь, когда слезящиеся глаза уже переставали различать текст, а мозг переставал понимать даже то, что еще различали глаза.
Pain!
You made me a, you made me a believer, believer
Новое утро, но вставать не хочется так же, как и вчера. Подгорный начал понемногу ненавидеть Imagine Dragons и поклялся себе сменить мелодию будильника, как только обучение будет завершено.
В перерывах между занятиями Макс несколько раз встречал Наташу. Они здоровались, иногда обменивались ничего не значащим «Как дела?» или «Как успехи?» и расходились по своим аудиториям. В субботу занятия закончились чуть раньше, и Подгорный, выпив в местном буфете кофе, решил посидеть еще пару часов в институтской библиотеке. Он взял две книги: «Как говорить нет» Алекса Ширмана и «Искусство переговоров» Джозефа Райта. В просторном читальном зале было немноголюдно. Макс шел по широкому центральному проходу, намереваясь занять стол в дальнем углу, и разглядывал сидящих за столами студенток. В подавляющем большинстве в читальном зале были именно девушки. Очевидно, юноши приберегали свои силы и жажду знаний ближе к наступлению сессии. Как и любой мужчина, возраст которого приближается к сорока, попав в помещение, где находится пара дюжин молоденьких и большей частью симпатичных девушек, Подгорный непроизвольно выпрямился, втянул живот и расправил свои и без того широкие плечи. Одна из студенток повернула к нему свое симпатичное лицо, заметила его потуги и хихикнула. Поняв, что девушка смеется именно над ним, Макс смутился и начал краснеть. Через мгновение его смущение усилилось, а краснота набрала багровый оттенок, когда Макс понял, что над ним смеется Наташа. Подгорный на мгновение замешкался, но потом, совладав с собой, подошел к девушке и, небрежно положив книги на ее стол, уселся рядом, не спрашивая разрешения.
– Какой неожиданный сюрприз, так приятно вас видеть. – Нотки ехидства звучали достаточно отчетливо.
– А я, признаться, несколько удивлен, – в свою очередь, нанес укол Подгорный, – был уверен, что попавшие сюда на «внеконкурсной основе» не обременяют себя дополнительными умственными нагрузками.
Обменявшись словесными выпадами, оба погрузились в чтение. Макс довольно быстро пробежал обе книги наискосок и сделал для себя вывод, что большая часть написанного в них западными авторами мало применима к отечественным реалиям делового общения, а некоторые советы и предлагаемые практики откровенно вредны. На этом утверждении он и решил строить свой предстоящий в понедельник доклад по теме «Жесткие переговоры с равными и вышестоящими должностными лицами». Набросав несколько тезисов в блокноте, Подгорный решил продолжить работу дома, где у него было оборудовано превосходное рабочее место. Покосившись в сторону своей соседки, он с удивлением увидел, что она вовсе не увлечена чтением, а, подперев рукой голову, внимательно разглядывает его самого.
– Да, я знаю, что божественно красив, – Макс повернулся к Наташе, – от меня трудно взгляд оторвать. Хорошо, что вы за книгой, а не за рулем, иначе мы могли бы оба погибнуть.
– Какое самомнение, – фыркнула Фролова. Она протянула руку к голове Макса и, легко коснувшись его волос, продемонстрировала ему небольшое белое перышко. – Похоже, у вас перья из подушки лезут. Весь день так ходите? Надо по утрам к зеркалу подходить, это и мужчинам полезно тоже.
– Странно, у меня подушки тайские, латексные, – пробормотал Подгорный, с удивлением разглядывая перышко.
– Вон оно как! – развеселилась Наташа. – Ну, значит кто-то из здесь присутствующих провел ночь не на своей подушке.
Макс раздраженно отбросил перо на пол.
– Во-первых, я ночевал дома, а во-вторых, это вас никаким местом не касается.
– А вовсе и не надо меня касаться этим вашим местом, – съязвила Наташа, – и потом, если есть такое суровое «во-вторых», то к чему у вас «во-первых»? Оно лишнее. Вы плохо изучили искусство ведения переговоров. Студент Подгорный, ставлю вам неуд!
Неожиданно девушка с беззаботной улыбкой несильно щелкнула Макса по лбу. Подгорный потер лоб, немного подумал.
– А в-третьих, вы сами, скорее всего, прилепили мне это перо. Верно? Ваша самолюбивая натура не может простить мне того, что я отказался с вами пообедать.
– Вы просто гений дедукции, – захлопала в ладоши Наташа. – Я что же, по-вашему, это перышко всю неделю в сумочке носила, ждала удачного момента? Холмс из вас, очевидно, не выйдет, а что касается обеда, тут вы явно переоцениваете свою значимость. Я об этом и думать забыла. Впрочем, – Наташа попыталась сделать серьезное выражение лица, – если вы сами признаете, что мне есть за что вас прощать, то можете искупить свою вину и пригласить меня сегодня на ужин. Поедемте в Rabbit?
Макс сделал большой глоток вина и окончательно расслабился. Поводов нервничать не было, что из того, что эта девица, избалованная дочь одного из высших государственных чиновников, над ним посмеивается. В конце концов, он и сам не так прост, а первые недели, проведенные в столице, сложились для него на самом деле весьма удачно.
Управившись с салатом, Наташа откровенно заскучала. Вино она пила мало, за прошедший час Максиму так и не пришлось подливать в ее бокал. В конце концов девушка встала и, одарив Макса вялой улыбкой, сообщила, что покинет его на несколько минут. Подгорный взглянул на часы. В Среднегорске была уже полночь, Марина, скорее всего, давно спала. Было странно, что она сама не позвонила ему. Макс почувствовал некоторое беспокойство, покрутил телефон в руках. Затем, решив все же позвонить жене с самого утра, начал лениво просматривать новостные странички.
Когда Подгорный, уже изучив все последние новости, блуждал по просторам Инстаграма, кто-то закрыл ему глаза ладонями.
– Вот и я, заждался? – Наташа, вернувшись, сразу перешла на «ты».
Не убирая ладони с его лица, девушка несильно укусила Макса за ухо. Подгорный спиной ощущал касание ее груди. Медленно он взял Наташу за руки и, немного разведя их в стороны, обернулся. За несколько минут отсутствия настроение Фроловой явно переменилось к лучшему. Когда Макс обернулся, она еще раз чмокнула его, на сей раз угодив в кончик носа. Затем походкой модели девушка прошла к своему диванчику и, скинув ботильоны, забралась на него с ногами. С трудом дотянувшись до своего бокала, Наташа отсалютовала Максиму и залпом выпила все вино. Подгорный, отсалютовав ей в ответ, тоже сделал пару глотков.
– Ты, надеюсь, не дуешься? Ну там за верблюда с обезьяной. – Наташа отставила бокал в сторону и сидела с видом полнейшего удовлетворения. – Ты не представляешь, сколько вокруг меня уродов постоянно крутятся. Всем же нужен мой папик. Говорят, это девки в столицу едут, чтобы себе папиков искать с кошельком потолще. Чушь все это! – Наташа говорила все громче. – Это мужикам папик нужен. Здесь, в столице, вообще нет нормальных мужиков. Ты представляешь, как они все хотят моего папашку. Стоит только узнать мою фамилию, так все до единого, вот прям сразу мечтают на мне жениться. Вот прямо все поголовно! Тьфу.
Подгорному показалось, что Наташа действительно плюнула куда-то под стол. Рукой она показала, чтобы Макс налил ей еще вина.
– Ненавижу мужиков. Тут не то что зверинец, тут целый зоосад вокруг. Ты представляешь, нас с папой Тукай, – мимоходом упомянула она министра обороны, – недавно пригласил на танковый биатлон. Приехали мы туда, посмотрели соревнования, потом из пулемета постреляли, затем они все водку пить стали. Тукай, папа и генералы какие-то. А я так, рядом с мартини крутилась. Ты бы слышал этих генералов. Что они несут! Господи, какой бред они несут! Это же мореный дуб какой-то, а не люди. Мы когда назад ехали, я у отца спросила, почему они таких дубов в генералы набирают. Знаешь, что он мне ответил? Он мне заявил, что зато они очень надежные, и самое главное, чтобы я про них ничего в Инстаграме не вздумала написать. Представляешь?
– Где-то я такое уже слышал, – с усмешкой пробормотал Макс, – про надежность.
– Просила отца отправить меня в Бритиш учиться или хотя бы в Сорбонну, но он не отпускает. В Сорбонну я, правда, сама не очень хочу, во Франции там все мутно как-то, неспокойно. И арабов много. Мне кажется, Франция – это уже не совсем Европа. Вот Кембридж – совсем другое дело.
– Так и что мешает? – Максим с любопытством слушал Наташины откровения, неторопливо потягивая вино.
– Папик, все решает папик. А папик говорит, что это… – Наташа на мгновение задумалась, а потом торжественно процитировала: – «Не вписывается в современные внутриполитические тенденции». У них там, видите ли, тенденции, а я должна сидеть в этом гадюшнике.
Недовольным взглядом девушка огляделась по сторонам, брезгливо поморщилась. Затем она вновь повернулась к Подгорному и, наклонившись вперед, громко прошептала:
– Забери меня отсюда.
– Куда это? – спросил Макс, гадая, входит ли в понятие «отсюда» только ресторан или вся страна в целом.
– Куда-нибудь, увези меня, мне здесь скучно, – капризно настаивала Фролова.
Определенности не прибавилось, и Подгорный, решив, что отвезет пьяненькую Наташу к ней домой, взмахом руки подозвал официантку, чтобы рассчитаться. В лифте они спускались с еще одной парой. Это были уже немолодые люди, судя по всему, супружеская чета из Европы.
– Вот, европейцы, – в ухо Максиму, но оглушительно громко, на весь лифт заявила Наташа, – приезжают к нам, смотрят, фотографируют. Они же ничего не понимают. Они видят центр, Кремль, Тверскую, как там все красиво, но они ведь совсем не понимают, как мы живем. Как мы живем, Макс, это же ужасно!
Наташа была явно пьяна и уже не могла объяснить ни Подгорному, ни пожилой паре из Европы, как же именно она жила и что в ее жизни было столь ужасно. Она несильно стукнула кулачком Макса в грудь и уже тише пробормотала:
– Ненавижу вас, мужиков. – Она подняла голову и посмотрела Максу прямо в глаза. Ему показалось, что зрачки ее немного расширились. – Тебе ведь тоже нужен мой папик? Признайся. Хотя лучше не надо, не признавайся. Ты хотя бы не хочешь на мне жениться. Да? Это здорово. Ты хороший… верблюжонок.
Выйдя из лифта, пожилой джентльмен на прощание приподнял свое кепи и неожиданно без всякого акцента произнес, обращаясь к Максу:
– Удачного вечера, верблюжонок.
После чего подхватил свою даму за талию и, обменявшись с ней короткими репликами на французском, удалился вместе со своей спутницей. Подгорный проводил пару недоуменным взглядом, так и не определив, был ли импозантный мужчина иностранцем, или же это престарелый жиголо.
Макс помог Наташе сесть в машину, занял водительское место. «Гелендваген» выкатился из подземного паркинга и влился в летящий по Садовому кольцу поток.
– Куда ехать-то? – Макс мельком взглянул на Наташу, та никак не отреагировала на вопрос. «Гелендваген» начал противно, с нарастающей громкостью попискивать.
– Ты бы пристегнулась, он ведь не успокоится.
Наташа молча просунула ремень безопасности у себя за спиной и защелкнула фиксатор. Писк прекратился.
– Видишь, как все просто. Одного мальчика успокоили, а другого теперь можно и возбудить.
– Наташа, ты мне скажи, куда тебя отвезти, и давай доедем без осложнений. – Максу становилось ясно, что события развиваются для него не самым лучшим образом.
– Ты же за рулем, вот ты и вези. Мой адрес ты не знаешь, значит, вези к себе, – промурлыкала она в ответ, – все логично.
Макс крепче сжал руль. Ситуация была безвыходная. Не мог же он выбросить эту девчонку в таком состоянии посреди дороги, хотя ей это, возможно, даже было бы полезно. Оставался еще один вариант. Прощаясь, Петр Михайлович Фролов протянул Максу визитку со своим номером, так что вполне можно было позвонить отцу этой ненормальной и сдать ее ему из рук в руки. Несомненно, это казалось самым правильным вариантом. Подгорный подумал, что безвыходной ситуацию он делает сам, только потому, что ему не нравятся варианты выхода. От этих мыслей его отвлекла Наташа. Встав на колени, она начала целовать Макса, попадая губами ему то прямо в ухо, то в щеку, то в висок. Подгорный ощутил нарастающее возбуждение. Он попытался отстранить девушку. Куртка на Наташе была расстегнута, и рука Макса случайно коснулась груди, прикрытой лишь тонкой водолазкой. Подгорный попытался отдернуть руку, но не успел – Наташа мгновенно с силой прижала ее к своей груди.
– Мы сейчас во что-нибудь врежемся, и все веселье закончится. – Макс с трудом освободил руку.
– Тогда не отвлекайся от дороги.
Наташа еще раз поцеловала Макса в правое ухо, а затем пальцы девушки скользнули к застежке его брюк. Подгорный попытался убрать Наташину руку, в итоге ситуация получилась патовая. Наташа через ткань сильно сжимала его член, а Макс, в свою очередь, сжимал руку Наташи. Пережатая брюками, уже налитая кровью мужская плоть рвалась наружу. Макс убрал руку на руль и почувствовал облегчение, когда Наташа наконец смогла расстегнуть ему молнию.
Они сворачивали на Ломоносовский проспект, когда Макс кончил.
Припарковавшись у дома, Подгорный некоторое время сидел неподвижно, глядя на довольную собой Наташу. Девушка тоже молчала, в темноте блестели ее глаза. Она пристально смотрела на Макса и улыбалась ему. В улыбке не было и следа былой насмешки.
– Зачем тебе все это? – наконец нарушил затянувшееся молчание Подгорный.
– Все обязательно должно быть зачем-то? – тихо, в свою очередь, спросила Наташа. Нотки грусти проскользнули в ее голосе. – Ты слишком много думаешь. Тебе же сейчас было хорошо? А хорошо не обязательно должно быть «зачем». Хорошо может быть просто так. Главное, не делать никому зла. Но мы же не сделали никому плохо, мы только сделали хорошо себе. И потом, ты ведь сам захотел всего этого. – Она ткнула пальцем Подгорного в бок.
– Я? – искренне изумился Подгорный.
– Да, ты, – убежденно ответила Наташа, – еще в тот момент, когда подсел ко мне в библиотеке. Ты уже тогда знал, что все кончится именно так. Ты только об этом не хотел думать или боялся. А уж когда ты согласился повезти меня в ресторан, ты окончательно убил все другие варианты.
Макс ничего не ответил. Он задумчиво крутил обручальное кольцо на безымянном пальце. Наташа осторожно коснулась кольца, провела пальцем по руке. От ее прикосновения по коже побежали мурашки.
– Только не надо никому ничего говорить, Максим. Тогда никому не будет больно. Тогда не будет никакого «зачем?». Все проблемы не оттого, что кто-то сделал что-то неправильное, а оттого, что об этом узнали другие. – Она немного помедлила. – Папа тоже не должен ничего узнать.
Хотя в машине было тепло, девушка зябко поежилась.
– Отведи меня в дом. Я не хочу сидеть всю ночь в этой колымаге.
Войдя в квартиру, Наташа сбросила с себя куртку, кое-как разулась и, не спрашивая разрешения у хозяина, надолго заперлась в ванной.
Макс прошел на кухню, налил себе немного виски. Затем вернулся в гостиную и, усевшись в огромное кожаное кресло, когда-то давно купленное еще его отцом, включил телевизор. Как всегда вечером в субботу, все центральные каналы показывали полную чушь. Подгорный некоторое время понажимал кнопки пульта, затем, окончательно отчаявшись найти что-либо стоящее, переключил на музыкальный канал. Он уже допил свой виски и почти задремал, когда из ванной наконец появилась Наташа. Из одежды на ней было только банное полотенце Подгорного. Если Макса уже вовсю клонило ко сну, то Наташа, приняв душ, опять взбодрилась и теперь пребывала в весьма игривом настроении.
– Не спи, верблюжонок! – Она забралась верхом прямо на Макса, наклонилась к нему и долго, страстно поцеловала его в губы. Полотенце сползло вниз, обнажив довольно крупную, идеальной формы грудь.
Макс уже не мог сдерживаться. Он ласкал эту прекрасную грудь руками, то сильно сжимал ее, то нежно касался набухших сосков кончиками пальцев. Затем он прильнул к одному из сосков губами. Наташа издала негромкий стон и с силой обхватила его голову. Макс почувствовал боль, когда ногти впились ему в затылок. Но разве могла эта боль сравниться с тем желанием, что сейчас охватило их обоих? Крепко обхватив Наташу за ягодицы, Подгорный поднялся из кресла и понес девушку в спальню.
Макс все еще возбужденно дышал, когда Наташа, положив голову ему на грудь, растягивая от удовольствия слова, произнесла:
– А ведь хорошо получилось! Баллов на восемь, я думаю, – немного подумала и добавила уже насмешливо: – Хотя нет, с тебя и семи хватит.
– Не густо, – пробормотал Макс. Второй раз он долго не мог кончить и теперь чувствовал себя совершенно измотанным, хотя и очень довольным.
– Дурак, это по пятибалльной шкале, – хихикнула Фролова и несильно ущипнула Макса за грудь.
В ответ он пощекотал ее где-то под ребрами. Наташа взвизгнула и отскочила в сторону. Довольный, Макс вскочил с кровати и направился в ванную. В ванной все было почти как всегда. Все та же бело-черная керамика на стенах, все тот же глянцевый черный умывальник с гигантской столешницей. Однако кое-что сразу же бросилось в глаза Подгорному, лишь только он зашел в ванную комнату.
Особенность черного умывальника в том, что на нем хорошо видны крупинки кокаина. На нем в принципе хорошо видны все белые крупинки. И сейчас именно они были отчетливо заметны на блестящей черной поверхности.
Когда, приняв душ, Подгорный вернулся в спальню, Наташа уже уснула. Она так и лежала на постели голая, поджав ноги к груди и обхватив их руками. Поразмыслив, Макс не стал будить девушку. Он аккуратно накрыл ее одеялом и пошел на кухню, где вновь извлек из шкафчика бутылку с остатками недопитого виски.
Глава 3
Прошло по меньшей мере минут сорок с того момента, как квартира была вскрыта, до того времени, когда на площадке второго этажа начали появляться коллеги молодого участкового. Первыми приехали два оперативника из районного управления. Оба слегка небритые, коренастые, видавшие всякое, с непреходящей ухмылкой на лице и недоверчивыми цепкими глазами. Небрежно поздоровавшись с участковым, они зашли в квартиру, но пробыли там недолго. Выйдя вновь на лестничную площадку, они там же и закурили. Учуявшая дым табака одна из обитательниц соседней квартиры высунулась было на лестницу, призывая их к порядку, но была быстро послана, в том числе обратно в квартиру. Когда опера уже докуривали, по лестнице тяжело поднялся дежурный следователь, еще достаточно молодой, но уже очень полный мужчина. За ним, о чем-то оживленно болтая, поднимались медэксперт и криминалист. Вся эта троица уже успела покурить на улице. Увидев следователя, участковый соскочил с подоконника и коротко доложил о всем происшедшем. Один из стоящих рядом оперов кивал после каждого предложения участкового, потом еще что-то добавил, и теперь кивнул уже следователь. Вся прибывшая компания направилась в квартиру, где произошло преступление, а молодой капитан вновь забрался с ногами на широкий подоконник и стал смотреть в окно, ожидая приезда патрульных, которые должны были его сменить. Минут через пятнадцать действительно появился еще более молодой сержант патрульно-постовой службы. Капитан убрал ноги с подоконника, сержант сел рядом, и они закурили. Во всем подъезде уже висели тяжелые серые клубы табачного дыма. Сержант подергал деревянную форточку у себя над головой, но форточка так и не открылась. Участковый отправился в квартиру, где находилась вся следственная группа. Он и так знал, что сейчас надо будет отправляться на поквартирный обход вместе с операми, однако ему необходимо было получить распоряжение следователя. Когда капитан зашел в квартиру, один из оперов, сидя на кухне, заканчивал разговор с сотрудником отдела, которому передали для уточнения паспортные данные обеих убитых, благо паспорта оказались при них.
Убрав телефон в карман, опер удивленно уставился на участкового, словно видел его впервые в жизни. Потом, недобро усмехнувшись, сказал:
– Ты не представляешь, кого здесь грохнули. Чего стоишь? Зови следака, по ходу надо начальству звонить.
Выслушав оперативника, следователь провел руками по своему выпирающему из-под кителя животу, так, что было неясно, он поглаживает животик или вытирает об него потные руки. После этого толстяк неожиданно улыбнулся:
– Ну что же, не нам с этим делом возиться, – и, найдя в избранных контакт своего непосредственного руководителя, нажал на экране кнопку «Вызов».
С утра Наташа была не в настроении. Проснувшись, она тоном, не терпящим возражений, отправила Макса в магазин за шампанским, а сама улеглась отмокать в ванну. Вернувшись, Макс обнаружил, что его гостья из ванной так и не выходила. Подгорный пошел на кухню, откупорил бутылку и разлил шампанское по бокалам. Когда он зашел в ванную, то решил, что Наташа использовала все имевшиеся у него запасы декоративной пены и соли для ванн.
– Ну наконец-то, – приветствовала Макса Наташа, – я уже здесь почти в русалку превратилась!
Она подняла из воды ногу, а потом, наделав кучу брызг, опустила ее обратно. Макс протянул Наташе шампанское. Она сделала несколько жадных глотков.
– Уф! Хорошо-то как. Действительно хорошо.
– Что, после кокаина шампусик неплохо заходит? – полюбопытствовал Подгорный.
Наташа допила шампанское, сунула ему фужер в руку.
– Налей еще, не жадничай.
Подгорный протянул ей свой, еще полный бокал. Мгновенно опустошив и его, она вернула бокал Максу и наконец решила ответить:
– Заметил, значит. На умывальнике?
Макс угукнул.
– Молодец, я тоже с утра заметила. Будешь теперь мораль читать?
– А надо? – Макс пожал плечами. – Наверное, уже не имеет смысла.
– Ты прав, не имеет, – согласилась Фролова, – я уже взрослая девочка.
– А папа уже знает, что ты до такой степени взрослая? – осведомился Подгорный.
Наташа плеснула на него водой.
– Этого ты точно ему не скажешь. Обещай мне.
– Когда-нибудь он все равно узнает.
– Макс, какой же ты нудный! – воскликнула Наташа. – Вспомни, что я тебе говорила про «зачем». Нет никакого «зачем», и, может быть, не будет никакого «когда». Живи сейчас. Вот почему ты сейчас не пьешь шампанское? Оно, кстати, классное.
Подгорный стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, и слушал рассуждения Фроловой.
