скачать книгу бесплатно
В нём же самом погубить: явной силой ли, хитрым обманом.
Быть уж ребёнком нельзя, ты из детского возраста вышел!
Слышал, как славный Орест благородный покрыл себя славой?
Честь защищая, убил он Эгиста, которым так подло
[300] Был достославный отец умерщвлен его ради корысти.
Так же и ты, милый друг, – ты уж крепок, высок и прекрасен, –
Должно быть смелым теперь, чтобы имя в потомках прославить…
Время, однако, уж мне возвратиться на быстрый корабль мой.
Спутники, что меня ждут, в нетерпении, верно, уж злятся.
[305] Ты же теперь о себе позаботься, совет мой обдумав».
Так отвечал Телемах, рассудительный сын Одиссея:
«Добрый мой гость! Ты меня как отец наставляешь, для пользы.
Нет, не забуду теперь я твоих благосклонных советов.
Но подожди же ещё! Пусть и в путь ты торопишься, всё же
[310] В нашей купальне, прошу, услади прежде тело и душу.
С радостным сердцем потом унесёшь на корабль мой подарок
Дивный, богатый. Его поднесу я на добрую память.
Есть ведь обычай: дарить, расставаясь, на память подарки».
Так отвечала ему светлоокая дева Афина:
[315] «Нет, ты уж больше меня не держи: тороплюсь я в дорогу!
Ну а подарок, что мне поднести захотел ты сердечно,
Я на обратном пути, к вам заехав, приму благодарно,
Чтобы в свой дом увезти. И достойным подарком отвечу».
Это сказав, быстро тут светлоокая скрылась Афина,
[320] Будто бы птицею ввысь унеслась сквозь отверстие крыши.
Но поселила она в его сердце и твёрдость и смелость,
Память его об отце оживив с новой силой. И тут он
Затрепетал всей душой, угадав, что беседовал с богом.
Тотчас тогда к женихам подошёл он, божественный видом.
[325] Пел перед ними певец знаменитый. С глубоким вниманьем
Слушали песню его о печальном возврате из Трои
Храбрых ахеян: то им присудила Паллада Афина.
В верхнем покое своём вдохновенное пенье услышав,
Вниз Пенелопа сошла по ступеням высоким, поспешно,
[330] Старца Икария дочь многоумная. С нею спустились
Две из служанок её. Вот она, – среди женщин богиня, –
В залу неслышно вошла, где её женихи пировали,
И у колонны одной, свод державшей, тихонечко встала.
Справа и слева её две служанки почтительно встали.
[335] Щёки прикрыла она головною накидкой блестящей
И, со слезами, к певцу, что божественно пел, обратилась:
«Фемий! Известно тебе много песен, что радуют душу,
В них прославляют певцы и богов, и героев великих.
Спой же из них ты одну для собравшихся; будут в молчаньи
[340] Слушать все гости её за вином. Но прерви ту, что начал
Песню печальную ты: замирает в груди моей сердце,
Если я слышу ее. Ведь всех горше мне горе досталось:
Я о любимом скорблю до сих пор и его вспоминаю,
Мужа, что славой своей покорил и Элладу, и Аргос».
[345] Матери так возразил, рассудительный сын Одиссея:
«Милая мать, как же ты запретишь петь певцу? Ведь поёт он
Нам в удовольствие то, что в его пробуждается сердце.
В том не певец виноват, а лишь Зевс, посылающий свыше
Людям духовным и мысль и по воле своей вдохновенье.
[350] Значит, сердиться нельзя, что поёт он об участи горькой.
Люди охотнее ту хвалят песню, которую слушать
Снова и снова хотят, восхищаясь, как будто бы новой.
Мужеством сердце и дух ты наполни, заставь себя слушать.
Разве лишь царь Одиссей был лишён дня возврата из Трои?
[355] Множество также других знаменитых героев погибло.
Лучше иди и займись, как тебе подобает, хозяйством,
Прялкой и ткацким станком; наблюдай за работой служанок,
Чтоб не ленились они. Ну а речи – не женское дело.
Речи – для мужа! Теперь – для меня: ныне – я глава дома».
[360] Тут изумилась она и обратно уйти поспешила.
Сердце её поразил сын своей рассудительной речью.
В верхнем покое своём со своими служанками вместе
Плакала горько она о своем Одиссее, покуда
Сладостным сном веки ей не покрыла богиня Афина.
[365] А женихи между тем в потемневшем уж зале шумели
Споря о том, кто из них с Пенелопою ложе разделит.
С речью такой Телемах рассудительный к ним обратился:
«Слушайте вы, женихи моей матери, гордые люди!
Станем спокойно теперь веселиться. Спор шумный прервите!
[370] Молча прилично внимать пенью дивному мужа, который,
Голосом слух наш пленит, он в искусстве своём равен богу.
Завтра же утром вас всех призываю собраться на площадь.
Там принародно скажу вам в лицо, чтоб покинули дом мой
Незамедлительно все! О пирах своих сами заботьтесь,
[375] Тратя не наше, – своё, чередуясь своими домами.
Если ж находите вы, что для вас и приятней и легче
Всем одного разорять безвозмездно и нагло, что ж, – жрите!
Я же тогда призову вечносущих богов мне на помощь;
Может быть, Зевс вас тогда покарает, дела ваши видя:
[380] Смерть вам без платы пошлёт в доме, нагло разграбленном вами!»
Так он сказал. Женихи, закусили с досадою губы.
Всех Телемаха слова поразили, и всех изумили.
Но, возражая ему, так сказал Антиной, сын Евпейта:
«Видно, тебя, Телемах, сами боги теперь наущают
[385] Так себя смело вести; нам бросать эти дерзкие речи!
Горе нам, если Кронид тебя в волнообъятой Итаке
Нашим поставит царём; по рожденью имеешь ты право!»
Так отвечал Телемах, рассудительный сын Одиссея:
«Ты, Антиной, на меня не сердись, но скажу тебе вот что:
[390] Если бы царскую власть дал мне Зевс, я охотно бы принял.
Может быть, думаешь ты: доля царская – худшая доля?
Нет же! Не плохо совсем быть царём: и богатство скорее
Копится в доме царя; и он сам почитаем в народе.
Но среди знатных людей много в волнообъятой Итаке
[395] Можно достойных найти молодых или старых, которым
