скачать книгу бесплатно
– Не знаю, Ваше Гнойство! Он появился совершенно неожиданно!
– Я тебе, тварь, башку откручу и в задницу засуну, ежели этот Соловьев завтра же не будет доставлен живой или дохлый! Ясно?
Человек мелко затряс головой.
В это время дверь в Тронный Зал отворилась, и аналогично лысый в коже человек сообщил:
– Агент Зомби на проводе, Ваше Гнойство!
– На проводе… – рассеянно повторил Вендерт. – Повесился, что ли?
– Никак нет, звонит по телефону.
– Гхм…
Гной Вендерт взял трубку своего телефона и долго слушал. Потом, несколько оживившись, сказал:
– В Драмтеатр, значит? Ну и прекрасно! Я пришлю своего человека. За его суперавтоматом. Хо-хо-хо!
Затем бросил трубку на рычаг телефонного аппарата и приказал преклоненному:
– Пойдешь в Дом Культуры и заберешь у лейтенанта Герасимова автомат с тремя стволами. Без него, естественно, можешь не возвращаться!
– Да здравствует Гной Вендерт, господин Архангельска и всея его области! Ура! – раболепно прокричал кожаный человек и выбежал из Тронного Зала.
Он некоторое время бежал по многочисленным коридорам, затем скрылся в густом тумане, где и хлопнул какой-то дверью.
Между тем, черный, как смоль, «Москвич-412» несся по уцелевшему асфальту, невидимый в кромешной темноте ночи. Встроенный радар позволял водителю ориентироваться, не включая фар, а мощный электродвигатель работал почти бесшумно.
За рулем «Москвича» сидел прапорщик Сидоренко, старый, опытный профессионал в этом деле – до войны он работал шофером в кинопрокате. Соловьев, одетый в маскировочный костюм, как и все в его группе, сидел рядом с прапорщиком и посматривал то на радар, то в переднее стекло, защищенное от шальных осколков мелкой стальной сеткой. Но за стеклом все равно ничего не было видно. «Хорошо, – думал Соловьев, – что я встретил этого прапорщика…» И еще бы! Целый ящик гранат, принесенный Сидоренкой, был как нельзя кстати для взрывных работ.
На заднем сидении находились Пономарев и Сергей Ван Ли, русский кореец по происхождению и прекрасный стрелок из лука по призванию. Под слабый, трясущийся свет фонарика они изучали план Драмтеатра и отмеченные на нем посты. План был очень кстати предоставлен майором Жукиным.
В багажнике «Москвича» помимо ящика с гранатами лежал и трехствольный автомат, который в самый последний момент Соловьев почему-то решил все-таки взять с собой.
А следом за «Москвичом», стараясь оставаться незамеченным, быстро ехал на роликовой доске человек в кожаной одежде. Ему был нужен только автомат…
«Москвич» затормозил около здания Почтамта, ныне представляющего собой мрачные серые развалины, кажущиеся в ночной тьме горным массивом. Отсюда до Драмтеатра было рукой подать. Это был район, занятый роботами, но ни одной боевой машины не было видно. Очевидно, большая часть из них находилась на ночной профилактике, а остальные сосредоточились на линии фронта, где сегодня ночью было особенно горячо. Об этом обещал позаботиться Жукин.
– Дальше пойдем пешком, – сказал Соловьев тихо. – Пономарев и Ван Ли пойдут со мной, а ты, прапорщик, держи автомат и будь готов в любой момент ехать. Если заметишь кого-нибудь подозрительного, то сразу стреляй. Пароль: «Бедуин спит один». Понятно?
– Так точно, товарищ Соловьев!
– Ну и ладненько.
Диверсанты надели на спины рюкзаки с гранатами и, укрываясь за обломками зданий и уцелевшими деревьями, двинулись в сторону Драмтеатра.
Как только они скрылись из виду, прапорщик Сидоренко сел в машину и, включив фонарик, открыл журнал «Работница». Сильно волновала его судьба колхозницы Маши Стручковой, описанная в повести «ТИХИЕ ДНИ, НО НЕЛЕГКАЯ СУДЬБА КОМСОМОЛКИ СТРУЧКОВОЙ В ПЕРИОД ВСЕОБЩЕЙ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ», которую любитель мелодрамы начал читать еще три дня назад, найдя полуобгоревший журнал во время рытья траншеи. Что же скажет Маша на предложение механизатора Серафимова о совместном походе в соседнюю деревню за колбасой?
– Бедуин спит один! – сказал ласковый, но запыхавшийся голос, принадлежащий лысой голове, заглянувшей в приоткрытую дверцу «Москвича»…
Некогда величественное здание Драмтеатра представляло теперь печальное зрелище. Зияющиее проломами стены, обвалившиеся колонны – угрюмый, безжизненный труп…
Здание было огорожено высокими бетонными столбами, между которыми была натянута колючая проволока. Вдоль ограждения неторопливо проезжались сторожевые роботы с автоматами в клешнях, ныряя из одного освещенного участка в другой. Свет исходил от ярких прожекторов, установленных на некоторых столбах, и был также направлен на само здание инкубаторского склада.
Соловьев, Пономарев и Ван Ли, схоронясь за упавшим на бок трамваем, наблюдали за поведением сторожевых роботов. Очевидно, их было всего три. Двое из них объезжали ограду по периметру, держась на противоположных его точках, третий двигался навстречу им, дабы, если что, держать обстановку под визуальным контролем. Также на крыше склада-драмтеатра неслышно шевелилась автоматическая пушка, контролируя весь периметр сверху.
– Интересно, однако, откуда у Инкубатора такая техника? – тихонько присвистнул желтолицый Сергей Ван Ли, поражаясь четкостью и рациональностью движений роботов.
– На то и Инкубатор, – объяснил ему Пономарев.
– Пора, мужики, – сказал Соловьев. – Ван Ли, ты сможешь накрыть эту хреновину на крыше?
Ван Ли прищурил и без того узкие глаза, оценивая расстояние.
– Как не фиг, однако, делать, начальник!
– Отлично! Пономарев, попробуй отвлечь вон того, который ездит не в ту сторону. А я займусь проходом.
Соловьев вытащил из-за спины укрепленный там продолговатый чехол и извлек из него поблескивающий голубой сталью клинок длиной в полметра. В длинной ручке клинка находился метательный нож и шелковый шнур с автоматически раскрывающимся тройным крюком-кошкой на конце.
Тем временем Ван Ли собрал складной лук, натянул тетиву, прицелился и выпустил стрелу, на которой вместо острия был укреплен мощный заряженный конденсатор электрического тока. Попав в робота-пушку на крыше, конденсатор с сухим треском разрядился в его металлический корпус, вызвал электрошок, и у механизма сгорели все полупроводники. Пушка сдохла.
После этого Пономарев, не стесняясь, подошел к проволоке в тот момент, когда мимо проезжал противоположно двигающийся робот, и громко сказал:
– Эй! Привет, приятель, мать твою! Я не сильно опоздал на второй акт?
Робот в недоумении остановился, направив объективы глаз на неожиданного пришельца, но быстро сориентировался и металлическим голосом произнес:
– Скажи пароль!
– Пароль! – мгновенно отреагировал Пономарев.
Робот на секунду задумался, но потом направил на Пономарева автомат.
– Ответ неверный, – сообщил он, – У вас есть десять секунд, чтобы сказать пароль, иначе я стрельну, человек!
Пономарев не на шутку испугался. Он увидел, как с одной стороны Соловьев рассекает стальную колючую проволоку клинком, делая проход, а с другой быстро приближается еще один робот.
– Осталось шесть секунд… пять… четыре…
Вдруг что-то просвистело у самого уха Пономарева, и в роботе что-то звякнуло. Механизм примолк и пошатнулся. Из его левого объектива торчала стрела, метко пущенная Сергеем. Стрела была металлическая и поэтому вызвала короткое замыкание у робота в голове.
Пономарев бросился бежать к проходу, который успел прорубить Соловьев. Раздалась автоматная очередь – это второй робот начал стрелять Пономареву вслед. Бурунчики вспаханной пулями земли возникали под самыми пятками Пономарева. Он подумал, что жизнь была прекрасна и расставаться с нею будет очень жаль…
Внезапно за спиной увлеченного погоней робота возникла фигура Соловьева. Несколько ковырятельных манипуляций клинком, и – раздался треск электрических разрядов. В воздух полетели куски расплавленной изоляции. Робот замер и успокоился.
– Хороший агрегат! – похвалил робота Соловьев, пытаясь обтереть обугленную поверхность клинка об штанину. – Только неужели это всё? Маловато охраны для склада-то…
Взрыв был внушительный. Гранаты были замечательные, очень мощные. К тому же, Соловьев очень тщательно уложил их вокруг склада и на его крыше. Кроме одной. Ее Пономарев сунул себе в карман. На всякий случай.
Одновременный взрыв ста сорока девяти гранат, обеспеченный дистанционным управлением, разрушил здание Драмтеатра до основания, раскидав огромные бетонные глыбы на много метров в разные стороны. Столб огня и дыма поднялся высоко в небо и осветил все вокруг.
Диверсанты бежали к машине. Ее черный полированный корпус отражал языки бушующего в нескольких сотнях метров пламени.
– Бедуин спит один! – севшим голосом прокричал Соловьев, бегом приближаясь к машине.
В этот момент раздался звук, напоминающий завывание мотора буксующего грузовика. Ноги Соловьева согнулись под неестественным углом, он упал. В лицо подбежавшего Ван Ли брызнула кровь и полетели ошметки Соловьева. Но Сергей не успел поднять свой прославленный лук. Несколько пуль разорвали на куски его черепную коробку, и Ван Ли свалился, как подкошенный.
Бежавший позади всех Пономарев метнулся за бетонную плиту, торчащую из земли, и это его спасло. Он слышал, как матерится неизвестный враг, ища переключатель с пуль на ракеты, и, воспользовавшись заминкой, достал из кармана гранату, на миг высунулся из-за укрытия и метнул её в машину. Яркая вспышка взрыва ослепила его, а набежавшая взрывная волна опрокинула плиту, придавив ею Пономарева…
***
– Отличная работа! – радостно сказал Гной Вендерт сам себе.
И волки были сыты, и овцы целы. Соловьев мертв, страшный автомат погиб вместе с тем, кто его украл, пустой Драмтеатр взорван, заставив ополченцев мечтать, что там будто бы находился склад.
Инкубатор процветает, слава Инкубатору! Скоро прольется новая кровь, и так будет до тех пор, пока последний непокорный человек не отправится на Тот свет!
Гной Вендерт потер лапы. Скоро, очень скоро город станет очередным Этажом в его мире, в мире Великого Инкубатора! И когда у него будет достаточное количество Этажей, он завоюет и весь Лабиринт! И да воцарится во Вселенной великий Гной! Ура! Ура! Ура! Если, конечно, кто-нибудь еще не помешает…
Гной Вендерт озабоченно почесал скрытый под капюшоном затылок. Еще много и долго надо работать, убивать и насаждать власть. А это не просто…
Глава 3
Сознание возвращалось к Соловьеву медленно. Сначала, когда он очнулся, ему показалось, что его разрезали на части. Он попытался пошевелить конечностями, но снова потерял сознание. Потом он ощутил резкую боль в ногах и левой руке, кто-то ругался. Кажется, он сам.
Через некоторое время он смог открыть глаза, но увидел какую-то белиберду – что-то пестрое мелькало, и никак не удавалось навести фокус. При этом раздавался подозрительный лязг металла. Ему показалось, что некая жидкость стала литься на него, проникая внутрь тела, но он по-прежнему не мог шевелиться.
Наконец сознание окончательно установилось на своем месте. Соловьев открыл глаза, но ничего не увидел. Он почувствовал на лице повязку, закрывающую зрительные органы, и определил, что лежит на спине. Соловьев предпринял попытку встать.
– Тихо! Не дергайся! – приказал ему строгий голос Пономарева.
– Это ты, чтоль? – спросил Соловьев у невидимого друга.
– Нет, это Брежнев, – ответил ему Пономарев.
– Почему ты завязал мне глаза и почему мои руки-ноги не двигаются, в самом деле?
– Они еще не высохли.
– Чего не сделали?
– Не высохли.
– Я что, купался? Что происходит, мать твою?!
Соловьев терял терпение.
– Ну ладно, но тебе нельзя волноваться, – сказал Пономарев и снял повязку с глаз Соловьева.
Соловьев открыл глаза и опять увидел какую-то белиберду. Он также видел и Пономарева, но вроде только одним глазом. В другом глазу мелькали призрачные окружности и квадраты разного цвета.
– Что-то качество изображения… не того… – заметил Соловьев обиженно.
– Закрой левый глаз, – посоветовал Пономарев.
Сделав так, Соловьев с удивлением обнаружил, что стал вновь нормально видеть. Он увидел Пономарева, стоящего рядом с его распятым на верстаке телом. Руки и ноги Соловьева были привязаны к верстаку ремнями. Никакой одежды на Соловьеве не было.
– Ты… извращенец!.. – начал было Соловьев, но быстро осекся.
Он увидел свои ноги. Но это были не его ноги. Это были стальные ноги робота с пластиковыми мышцами и никелированными суставами.
– Что ты сделал с моими ногами?! – воскликнул он.
– Увы, мне не удалось их спасти. Это протезы. Я изготовил их из ломаных инкубаторских роботов и той биомассы, что нашел у тебя в кладовке.
До Соловьева наконец-то дошло, что он находится у себя дома.
– Я что, в аварию попал? – спросил он осторожно, осознавая, что решительно ничего не помнит.
– Хуже, – сказал Пономарев. – От тебя осталась только часть туловища, правая рука и голова, отделенная от шеи. Кстати, некоторые твои внутренности также пришлось удалить и вставить синтетические.
– Вот как?..
– Да… – вздохнул Пономарев и поведал Соловьеву обо всем случившемся, воскрешая в его памяти события недельной давности.
– И вот еще что, – добавил Пономарев напоследок. – Склада там никакого не было, а твой Жукин и не подумал нападать на Инкубатор. По-моему, он козел.
Соловьев направил на потолок свой холодный взгляд и криво усмехнулся:
– Нет, ты знаешь, Пономарев, он далеко не козел… Он свинья.
Он увидел свои ноги. Но это были не его ноги. Это были стальные ноги робота с пластиковыми мышцами и никелированными суставами.
На следующий день Соловьев встал. Ему пришлось заново учиться ходить, наклоняться, прыгать и даже пользоваться сортиром.
Еще день, и Соловьев не уставал восхищаться всеми новыми возможностями, которые имелись у его биопротезов. Он легко пробивал кулаком бетонную плиту, а ногой раскалывал чугунные сковородки, садился на шпагат, прыгал на трехметровую высоту и бегал как гепард.
На третий день Соловьев сказал Пономареву:
– Ну что, друг Пономарев, пора идти учинять разборки нашему майору Жукину. Кажется мне, что именно он и есть агент Зомби, о котором нас предупреждали на Базе.
Пономарев достал из-под дивана трехствольный автомат.
– Вот, чинил долгими вечерами, пока ты валялся без сознания. Правда, отдача теперь большая. Не нашел компенсирующей жидкости.
– Еще бы. Я последний миллилитр истратил еще месяц назад. Но это ерунда, – сказал Соловьев, принимая верное оружие из умелых рук друга. – Теперь Инкубатор от нас никуда не денется.
