скачать книгу бесплатно
Дитрих странная, я однозначно многого не понимаю в ней. Она как воздух: лёгкая и рассеянная, в плане того, что вроде как оно всегда вокруг тебя, но ощутить и дотронуться до него никак. А я же, в свою очередь, считаю себя куда приземленным, конкретным, ну и, возможно, педантичным. И мне надо знать, что она хотела сказать, когда говорила: «бойся своих желаний», «не устал ли я часом от своей жизни» и про ауру мамы моего малыша.
И вот я стою ночью перед небольшим домом в Киото. Да, давненько я здесь не был. Так много всего изменилось: архитектура, звуки…
Прохожу в дом (для меня это никогда не было проблемой), осматриваюсь и вижу маленький сад во дворике и, конечно, в центре его растёт бонсай – излюбленное миниатюрное дерево японцев.
Лестница ведёт на первый этаж дома, где господствует сдержанный интерьер, без пышного декора и украшений, лишь необходимая для повседневности мебель.
Всё чисто, аккуратно, что даже мелькнула мысль: не ошибся ли я домом. Я так привык к лёгкому беспорядку детей, что видеть кристальную чистоту настораживает.
Поднимаюсь на второй этаж и слышу приглушённые голоса. Мама кормит ребёнка с бутылочки, а Дитрих напевает старую японскую песню. Она удивлённо смотрит на меня, но не останавливается. Малыш, кажется, засыпает.
Я, чтоб занять себя хоть чем-то, рассматриваю комнату. Холодная, на мой взгляд. В углу завалены игрушки, все в серо-синих тонах. Нахожу лишь одну фотографию в рамке на полке: мама обнимает кроху и улыбается, но взгляд такой, поникший и уставший.
– Что ты здесь делаешь, Анхель? – Дитрих незаметно подкрадывается ко мне, и шепчет мне в ухо, отчего я подпрыгиваю на месте.
– Прошу, не делай так больше, – кое-как приходя в себя, отвечаю ей.
Но похоже данная ситуация её скорее рассмешила.
– Нам надо поговорить, – перехожу я сразу к делу.
А потом смотрю, как мама выходит из комнаты, и все же решаюсь спросить:
– Что не так с ним, – указываю головой на колыбельку. Ох уж это моё любопытство!
Дитрих грустно улыбается.
– Всё очень сложно, как выяснилось, – начала она. – Когда ты в последний раз был в Японии?
– Не так давно, можно сказать. Мы жили в Хиросиме во время атомной бомбёжки. Аки – так звали моего подопечного, но он не выжил, – ответил я. – После такого невозможно выжить вообще. «Осень» – так переводится его имя, был мал и слаб с рождения. Не выжила вся его семья. Это был один из самых коротких моих командировочных, ведь Аки не было и года.
– Мне жаль, Анхель, – садясь на стул, посочувствовала она мне.
– Так что произошло с ним? – поинтересовался я, указывая снова на малыша в колыбельке.
– Ты же помнишь, какая традиционная Япония. Все такие чопорные, холодные, малообщительные.
Я прекрасно это помнил, поэтому кивнул. И она продолжила.
– Здесь все ещё царит патриархат. Женщины все так же имеют мало прав, хоть общество и развивается. Короче, мама моего малыша хотела жить, как западные женщины: для себя, строить карьеру и быть свободной. Все неплохо начиналось, но отец настоял на её замужестве. Муж оказался непробиваемым льдом. Она забеременела, и он безоговорочно настоял на том, чтоб она бросила работу. А это однозначно говорит о том, что она вообще больше не сможет работать. Как окончательный крест на её карьере и её возможностях. И самое печальное то, что, когда она родила, в ней так и не проснулся материнский инстинкт.
Дитрих тяжело вздохнула и начала качать колыбельку.
– Я не виню ее, Анхель. Люди разные. У них у каждого своя природа, свои потребности, свои желания. Каждый хочет быть счастливым. Но материнство не приносит ей радости, она не может заставить себя любить. Я здесь, чтобы дать малышу малость этой самой материнской любви. А мама со временем станет ему другом, я уверена. Она перерастет и помудреет с годами. Ведь она – хорошая женщина, старается как может. Чувствам не прикажешь, против природы не пойдёшь, но все должно быть хорошо. Я верю в это!
Грустная и знакомая история. И отсутствие материнского инстинкта – частое событие, но так редко обсуждаемая людьми, ибо общество яро осуждает таких женщин. Особенно те, кто не смог завести ребёнка или те, кто в них души не чает. «Вот как так? Ты же – мать, должна любить!»
Люди часто забывают, что по природе вы, как и мы, все разные. Вы рождаетесь каждый со своей индивидуальной внешностью, вас каждого воспитывают по-разному, сюда же можно добавить разный менталитет стран, традиции той или иной народности и даже религию, не говоря уже об окружении. Так почему в конечном счете вы должны быть одинаковы? Почему женщины все должны быть в быту и в детях, а мужчины на заработках? Нет ничего страшного в том, что каждый живет так, как считает нужным для самого себя, главное не вредить другим и самой матери – природе.
– Я рад, что ты смотришь глубже, чем многие из рода человеческого, – ответил я ей.
Мы замолчали на некоторое время. А потом я не выдержал.
– Что означало твоё «бойся своих желаний» в том прошлом нашем разговоре?
Дитрих посмотрела на меня, пытаясь вспомнить.
– Тебе никогда не казалось, что мы созданы для чего-то большего, Анхель? – вопросом на вопрос ответила она.
– Признаться честно, стараюсь о таком не думать, – хотя, конечно же, такие мысли закрадывались в мою голову.
– Помнишь, я говорила, что дети меня вдохновляют, заставляют жить… – я кивнул, – но не смотря на все это, я поняла, что я хочу чего-то другого, Анхель! И несколько лет я задумывалась о том, что какой могла быть моя жизнь, если бы в ней отсутствовали дети и эта наша миссия по их спасению. – Она замолчала на некоторое время, прежде чем продолжить, – я бы жила для себя, Анхель. А так получается, я – никто без них. И мне захотелось «приключений» можно сказать, чего-то особенного, прожить и свою личную жизнь. И я так сильно этого хотела, что видимо Вселенная услышала меня и поняла по-своему, предоставив мне «прекрасную возможность» открыть тот злосчастный ящик. С тех пор, мой мир превратился в шоу: я становлюсь эпицентром какого-то события, из которого не вижу пока особого выхода. Вот к чему привели мои желания.
– Мы найдём выход, – и в этот момент, в порыве каких-то мне неведомых чувств, я положил свою ладонь поверх её. Какое необъяснимое нежное ощущение! Мгновенно сделал выводы, что мне это нравится – чувствовать кого-то, дотрагиваться. Дитрих на долю секунды встрепенулась, но руку не убрала, а лишь посмотрела мне пристально в глаза. И мир вокруг нас, казалось, застыл…
Но малыш решил прервать это блаженное чувство созерцания и начал ворочаться. Дитрих продолжила качать колыбель.
Я понимал, что время моё на исходе, поэтому задал последний вопрос:
– Ты думаешь, я так же устал от жизни?
– Ты потерял к ней вкус? Возможно. Мне кажется, чтоб не думать о многом, ты ушёл в мир работы. Дети заняли все твоё время и всего тебя. Это делает тебя асом в нашем деле, бесспорно. Но ведь любая медаль имеет две стороны, не так ли? Твоя обратная сторона – ты теряешь себя как личность. А ведь в нас так много особенного! Вспомни хотя бы, чем нас наградил Босс. Мы можем читать ауры, используем силу внушения, проходим сквозь стены, телепортируемся, у некоторых даже есть сила наваждения, забвения и много ещё чего. Нам свойственны чувства и эмоции. Но ты закрылся, Анхель. Как и многие. Работа нас поглотила.
– Не все потеряно: я не отказался от своего стиля в выборе одежд! – усмехнулся я.
– О, да! Куда уж ты без экстравагантного костюма! – засмеялась она, тем самым окончательно разбудив малыша.
– Мне надо идти за мамой, – сказала она.
– А мне возвращаться к своему.
И я было уже ушёл, когда вспомнил еще одну тему разговора, что привела меня сюда.
– Ты думаешь, что-то не так с аурой мамы моего подопечного?
– Посмотри внимательно, – посоветовала она, прежде чем скрылась в соседней комнате.
Когда я оказался дома, было ещё темно. Я дотронулся до матери и навеял на неё сон, в который она мгновенно провалилась. А я тем временем сосредоточился на её ауре. И тут среди множества цветов увидел след! Знакомый след Фортунамалы!
Глава 13
Помните, я упоминал о сестрах, а также о том, что в нашем мире много иных существ. Так вот, видимо, не зря. Ибо именно сейчас, я смотрел на «печать» одной из них.
Ауры. Сложная и интересная вещь, признаюсь. По ним можно определить характер человека, его настроения, даже мысли.
В начале моей практики следить за этими радугами было любопытно. Изредка полезно, когда ты видишь, как к твоему малышу подходит незнакомый человек, и ты читаешь по ауре, стоит ли ему доверять. Но со временем это начало меня отвлекать. А как мы все поняли, это самая непростительная для нас ошибка. Бдительность и только бдительность!
Я отключил в себе это чувство. Естественно, не сразу, а постепенно. И стало даже легче. Но вот сейчас, признаться честно, начинаю немного жалеть. Ведь я в принципе, не видел того, что происходит у меня перед носом. Я не заметил визит одной из сестёр! И не самой доброй из них, скажу я вам.
Но все же, я решил уточнить в канцелярии, исключив все вероятности совпадений, природу этого «следа».
В течение дня, я лихорадочно бегал за малышом, ибо карапуз научился залазить на диваны! А он тот ещё любитель мягкого и поскакать. Я ловил его; иногда умудрялся вовремя под него постелиться для мягкой посадки, пытался отвлечь его от этой затеи с лазанием вообще – короче, делал все, что от меня требовалось и добросовестно.
В итоге, ближе к вечеру я получил ответ:
«Мы изучили Ваш запрос. Канцелярия не имеет никакого отношения к данному делу. Планомерное внесение изменений в жизнь данного родителя не входило в приказы вышестоящих инстанций».
Что ж, значит, как бы печально это не прозвучало, значит мама и впрямь столкнулась с Фортунамалой.
Итак, к сведению. Жили-были две сестры. Фортуна и её сестрица Фортунамала. Все любили Фортуну, ведь она несла благо в жизнь каждого, кто покланялся и чтил её. Фортунамале просто не повезло (смешно даже: «Неудаче не повезло», но так оно, к сожалению, и было), и она была обижена на весь мир, природе и всем богам, что дали ей начало. Сестры жили в разладе. Фортуна пыталась помочь сестре, поддержать её. Но как это сделать, если так сошлись звезды и такую жизнь сплели Норны? В итоге за свои бесчисленные пакости и разного рода злодеяния, все единогласно решили забрать силы Фортунамалы и запереть (видимо, в один из пифосов Босса). С того дня, она стала не то чтобы смертной, но как минимум безобидной особой. И, если честно, давно я о ней не слышал.
А сейчас прокрутив в голове последние дни матери моего крохи, я начал вспоминать об её неудачах. Начиная с элементарного: она, как всегда, торопится и покупает обувь, но едва её одевает, как оказывается, что они малы и жмут, хотя вот только примеряла и было все хорошо. Она случайно теряет тот самый документ, из-за которого я в свое время вмешался в их жизнь, изменив маршрут навигатора (а она не из мамаш-растеряш, поверьте!). И последнее, что из многого я вспомнил – это как она пошла в школу с моим малышом на руках, попала под дождь, целый час ждала с орущим ребёнком в ожидании секретаря, чтоб в итоге узнать, что набор закрыли вчера.
Тогда я думал, что это нормально, так и должно быть. С кем не бывает. Что не делается- все к лучшему, помните, да? Как же я ошибался!
Итак, надо для начала найти Фортуну. Они же сестры, и я больше, чем уверен, что она всегда в курсе дел своей бунтарки-родственницы. В последний раз я видел Фортуну, конечно же, в Вегасе. Это была случайная встреча. Отец моего подопечного решил оставить свои последние деньги на автомате, вместо того, чтоб внести эту сумму в хорошую школу, что ему все советовали. Как сейчас вижу эту картину: вот мы сидим у фонтанчика с Пабло и ждём, каким выйдет его папочка: добрым, весёлым, готовым расцеловать или озлобленным, пьяным и без капли жалости и сострадания. Тут я и увидел её. Она шла все прекрасная, в блестках, в длинном платье со шлейфом, в венце славы и величия. И пусть её видели лишь избранные, на кого она обращала внимание, здесь все молились на нее. Тут и там все шептали: «Ну, Удача, не подведи меня!», «Улыбнись же мне, Удача, и я сделаю все ради тебя!» и прочее. Это был её мир, её уголок собственного Рая.
И вот она увидела меня и соизволила подойти.
– Ангел! Давно не видела таких здесь! – обратилась она ко мне.
Я протянул руку, и когда она подала свою, легонько поцеловал её кисть (это мне посоветовали когда-то в далёкие годы ученичества, как знак поклонения существам по рангу выше. Ну и галантность никто не отменял, конечно).
– Анхель, – представился я.
– Очаровательный костюм, Анхель, – проведя по воротнику моего пиратского костюма, рукой, сделала она комплимент. Я не зря выбрал этот вид одежды сегодня. Ведь мы с Пабло шли сюда как пираты за золотом! Поэтому я надел рубашку из шелка с кружевными манжетами, а также атласные штаны до колен. Поверх рубашки был надет очень пестрый жилет до бедер из лучшего атласа. На шее красовался богато отделанный воротник из плиссированных кружев, так называемый жабо. Все это дополнялось длинным богатым кафтаном с длинными и широкими манжетами. На голове, естественно, пиратская лихая треуголка с пером павлина (ибо цвет её как ничто лучше подходил к пестрому жилету). Я думал нацепить на глаз повязку, но не стал из соображений – лучше наблюдать все в два глаза!
– Рад, что он Вам нравится! – улыбнулся я.
В этот момент меня отвлек малыш, потянув за рукав – у нас был свой язык жестов, ведь Пабло был глухонемым. Я посмотрел на него и понял, что он устал ждать и особенно грустен, ведь он потерял всякую надежду встретить счастливого отца. И тут у меня мелькнула мысль.
– Фортуна, – привлёк я внимание Удачи, – я знаю, что я не имею весомых причин просить Вас. Но мне нужна Ваша помочь! – я даже не мог подобрать слов, чтоб выразить свою мысль. Мне, можно сказать, практически не выпадало возможности встречать таких существ, как она.
Она посмотрела на Пабло, и, казалось, загадочно улыбнулась ему.
– Мне кажется, я знаю о чем ты попросишь, Ангел, – сказала она мне.
– Неужели? – обрадовался я.
– Послушай, изменить ему его мир я не могу. Я не иду против природы. И таким уж создал его Босс. И, ты же знаешь, мои силы имеют кратковременный эффект. Но сейчас я вижу его желание. Он хочет, чтоб папа скорее вернулся, обнял его и сказал: «Малыш, мы богаты!», не так ли, дорогой? – обратилась она к Пабло, на что он, будто услышав ее, улыбнулся.
Она помолчала с некоторое время, словно изучая ситуацию, вынесла вердикт.
– Послушай, Анхель, его отец не заслужил моего дара, но мальчик в этом не виноват. Он милый и добрый. Я вижу в этом твои старания. Поэтому я сделаю это, ради вас двоих и ради вашей дружбы, ради любви.
Я не знал, что ответить ей. Меня переполняла радость и безумное наслаждение от того, что малыш будет счастлив! Что все будет хорошо!
Я повернулся к Пабло. Он как раз спрыгнул с края фонтана и побежал к дверям казино. Бежал на руки счастливого отца! И я прочитал по его губам: «Малыш, мы богаты!»
Я повернулся к Фортуне, но она уже отошла далеко и тоже наблюдала за этой животрепещущей картиной семейной гармонии. Я улыбнулся уй, а она кивнула в знак прощания.
Итак, Вегас. Она скорее всего все ещё там. И мы должны с ней поговорить.
Ночью, опять навеяв бессонницу маме, я телепортировался в Киото. Дитрих как раз укачивала малыша, когда тот проснулся. Она посмотрела на меня, и пальцем попросила молча посидеть (будто я собирался петь тяжёлый рок, тоже мне!)
Поцеловав малыша, она вселила в него спокойствие и мирные сны. Это было весьма завораживающе: я видел тёплый свет, изливавшийся из её уст и рук, как он обволакивал кроху подобно мягкому одеяльцу и уносил в мир сладких снов. Ах вот он её личный талант, её дар! У каждого он есть. Босс знает, кому что добавить в резюме.
Дитрих подошла ко мне и спросила:
– Я по твоим глазам вижу, ты что-то узнал или нашёл!
Я кивнул и кратко пересказал свои предположения.
– Как видишь, ты была права, – признался я, – твоя интуиция с аурой – это наш шанс найти одно из тёмных сил! Ты выпустила силу Фортунамалы! И я знаю, кто нам поможет её найти!
Глава 14
Тот, кто хоть раз был в Вегасе, никогда его уже не забудет. Город пороков, азартных игр и страсти – будят самые потаенные желания смертных. Город, в котором лишь «сдружившись» с Удачей (заручившись ее поддержкой, можно сказать), есть шанс сорвать огромный куш и жить припеваючи. Это город мечты бедняка, своеобразный мираж, где ищут лёгких денег. Но как подсказывает мне опыт, чаще всего ни к чему хорошему это все не приводит. Чем, казалось бы, ты ближе к видениям, тем дальше ускользает реальность.
Было раннее утро, когда я и Дитрих оказались перед дверями Белладжио. Самое известное казино мегаполиса, именно там я видел Фортуну в первый и последний раз.
Данное шикарное заведение было полупустым, в основном там и тут дорабатывали свои смены официанты, крупье и уборщицы. Лишь пара засидевшихся игроков (подозрительно напоминающих мне невменяемых от крепкого алкоголя брокеров – видел таких на улицах Нью-Йорка) с красными глазами и в дыму сигарет вытряхивали остатки банкнот из своих карманов и все еще наивно упивались надеждой на крупный выигрыш или как минимум пытались таким образом уйти от своих проблем реальности.
Мы стояли, озираясь по сторонам огромного холла.
– И как мы найдём её в этом замке? – спросила Дитрих.
– Я не знаю, – честно ответил я.
– Может разделимся? – предложила она.
Я было кивнул, но краем глаза заметил свечение, и оно тут же исчезло за поворотом.
– Бежим, – резко схватив за руку Дитрих, я рванул с места.
Ладонь была тёплой, но кольца на пальцах немного охлаждали прикосновение. Я слышал, как бренчат сзади её браслеты и её прерывистое дыхание. Вроде бы бежали всего ничего, но я запоминал детали. Они так ярко вспыхивали во мне, как искры бенгальских огней, приятно щекоча в груди.
За поворотом мы оказались перед открытыми дверями в игровой зал. И тут услышали крики радости мужчины в дальнем углу – видимо все же кому-то повезло. Я предположил, что он выиграл, а там, где выигрыш, там и должна быть Фортуна. Пройдя мимо автоматов, мы и впрямь увидели этого счастливчика, а рядом удаляющуюся Удачу.
– Стойте, – крикнул я ей в след.
Она остановилась и медленно повернулась. Как и тогда она была величественна прекрасна, в ореоле сияния и блеске славы. Я аж услышал, как ахнула за спиной Дитрих, видимо разделявшая со мной моё мнение.
– Ангел! – и немного склонив голову и обратив внимание на мою спутницу, продолжила, – даже два!
– Прошу прощения, – немного запыхавшись, обратился я к ней.
– Подождите, я кажется, Вас уже где-то видела, – указав на меня пальцем, перебила она.
